Пираты острова Крит

— Ставлю серебуху! — уверенно произнес я, — ты хватаешь мою наложницу за сиську — и деньги твои. Не получится — мои!

— А ты еще что за пень с горы? — разглядывая меня как жука, подал голос спорщик. — И откуда по нашему знаешь?!

— Дык, знамо дело — купцы мы! С вашими имел дела в Царьграде, вот и поднаторел. — со слащавой улыбкой ответил я. — А-то спускать деньги на толмача, — расход один получается!

— И какие условия ты, купец, предлагаешь? — подозрительно прищурился спорщик. — Если даст деру — то я не согласен. Бегать за девками мне невместно. Не отрок уже.

— Да что ты! — я даже замахал руками. — Бегать она точно не будет! Не бегунья, — драчунья! Поколотит тебя — и всех делов. И если проиграешь — вместо денег могу взять твоим оружием или бронькой. Видя, как полыхнули угрозой глаза Ахмыла, испуганно добавил: — Но деньги мне не к спеху, можешь отдать с первого приза — но тогда уже будет две серебрухи.

Судя по тому, как обычная ухмылка спорщика вновь проступила на его лице, стало понятно, что серебра у него не водилось, и на кредит под доверие клюнул с удовольствием.

Тут все чуть было не испортил Яр. Подойдя к своему воинству, сходу выявил беспорядок, и центр его кристаллизации, и напрямую двинул к нам с Ахмылом. Когда до нас осталось метров пять, наконец-то меня узнал. Узнать меня в самом деле было непросто — полигон дал о себе знать. Нетипичная для меня одежда, похудевший, и черный как уголек. То, что узнал, было видно по округлившимся глазам, и расползающейся улыбке. Я ему незаметно мигнул, и равнодушно отвел взгляд. Хоть Яр и сбился с шага, но в остальном отработал нормально. Больше не обращая на меня никакого внимания, подошел к Ахмылу, и выслушав его рассказ, только нахмурил брови, и дал распоряжение спорщику назначить на ближайшую седмицу вместо себя другого десятника. После чего отошел, но недалеко — видимо, самому было интересно понаблюдать за развитием ситуации. Между тем непонятный интерес руссов стал привлекать все новых и новых зевак из числа собравшихся на штурм. Посмурневшая синеглазка, не понимая о чем речь, но сообразившая, что все происходящее касается ее на прямую, потребовала у меня разъяснений.

— Саня, иди ты нафиг! — возмущенно отреагировала индуска на мой ответ, — Я графиня — или циркачка с рынка?! Сам дерись с этой деревенщиной...

— Делика. Мне не надо зарабатывать авторитет, я сам авторитет — это надо тебе. Если и дальше собираешься спорить, то тебя сейчас проводят до гавани, и наши пути расходятся.

Синеглазка молча сверкнула враз потемневшими глазищами, резким движением сдернула с себя абаю и бросила ее мне. Со стороны руссов послышались возгласы удивления, и еще я отчетливо услышал — княжна! Под сброшенной накидкой обнажилась красная шелковая блузка навыпуск, до бедер, перетянутая в талии поясом — сетью жриц. Черные зауженные шаровары украшали красные лампасы. Образ дополняла золотая цепь на шее, такого же металла кольца в ушах, и перстни с крупными самоцветами, унизывающие почти все пальцы. Тут уже интерес толпы перерос в крайнее возбуждение. Кое-где даже послышалось имя Делики. Индуска изначально была персоной не публичной, и даже Яр только слышал о ней. Значит ее узнали те из гулямов, кто входил в ее группу по 'хлебному бунту' в Константинополе. И сейчас взахлеб рассказывали своим товарищам, какого следует ждать зрелища. Поскольку толпа была с серьезными задатками дисциплины, довольно быстро хаотическое брожение прекратилось, и образовалась арена, метров сорок в диаметре, в центре которой оказались Ахмыл с Деликой. Было видно, что Ахмыл сильно заробел от преобразившейся поединщинцы. Да и повышенное внимание к его особе накладывало определенные рамки на его поведение. Но вида старался не подать. Когда стало ясно, что команды к началу не будет, подошел почти вплотную к синеглазке и протянул руку. Делика просто сделала полшага назад и застыла. Ахмыл повторил попытку уже более целенаправленно — Делика сделала еще шаг назад. Третья попытка осмелевшего парня была гораздо быстрее и решительней. Было непонятно, хотел он ухватить девушку за плечо или за ворот блузки, а может за шею..., но дамочка не стала больше пятиться. Ее левая кисть перехватывает запястье агрессора, и тянет на себя. Моментальный подворот корпуса вправо, и ее плече оказывается подмышкой парня. Правая рука удерживает его локтевой сгиб, резкий наклон тела вперед, и тушка Ахмыла, описывая дугу в воздухе, встречается с земной твердью. Классически проведенный бросок через плечо вышибает воздух из легких приземлившегося. Пока поверженный противник пытается глотнуть воздуха и настроить сбитые координаты, наносит ему сдвоенный удар локтем в челюсть.

— Делика, стой! — выкрикиваю я — Лежачих не бьют!

Синеглазка с досадным рыком вскакивает с колена отходит на пару шагов от неуверенно встающего парня. Пока тот, пошатываясь, удивленными глазами рассматривает окружающий мир, графиня собирает растрепавшуюся гриву в тугой хвост, и перевязывает его бичевой. Закончив с прической, тут же без всякой паузы сама бросается в атаку. Еще толком не пришедший в себя Ахмыл реагирует недостаточно быстро, и пропускает сильный, а главное точный удар ногой в 'солнышко'. Далее без остановки хватает левой рукой правый рукав противника в районе локтя. Резко сближается, и надежно ухватившись за его пояс, закручивая свой корпус вправо, подныривает под полусогнутую фигуру соперника, и с громким хеканьем бросает его безвольную тушку, через бедро. В этот раз амплитуда броска вышла гораздо круче, а тело врезалось в поверхность земли весьма конкретно — нокаут, и похоже, глубокий. Но жрица на этом не успокоилась. Уперев колено в грудь поверженному воину, с силой рванула ворот его кольчуги на себя, и сквозь нее вонзила по самую рукоять, неизвестно как очутившийся в ее руке стилет под подбородок бездыханного противника. Точнее так мне показалось, — на самом деле стилет прошел сквозь бороду Ахмыла впритирку с его шеей. Тяжелое 'Ооох' вырвалось из сотен глоток, и наступила мертвая тишина, был даже слышен тихий шелест листьев чахлого кустарника в паре сотен метров отсюда. Синеглазка рывком вырвала стилет из 'горла трупа', и оттолкнувшись коленом от груди 'усопшего', пружинно вскочила на ноги. Тут 'труп' вдруг глубоко вздохнул, надсадно закашлялся и сплюнул тягучую слюну на собственную бороду. Полное оцепенение зевак сменилось бескрайным, почти благоговейным изумлением, после чего притихшие воины враз возбужденно заговорили, отчаянно жестикулируя, хлопая от переполняющих эмоций друг друга по плечам, и откровенно ржа. Возникшую ситуацию Яр решил использовать в воспитательных целях. Он вплотную подошел ко все еще пытавшемуся встать Ахмылу, и зычным голосом гаркнул.

— А ну все замолчали! Замолчали, я сказал! — когда большая часть руссов утихла, и стала одергивать своих не успокоившихся соплеменников, Яр продолжил. — Над кем смеетесь?! Над собой смеетесь! Вы все знаете Ахмыла, и знаете, что каждый второй из вас не устоит против него, хоть оружним, хоть в кулачке. А местная девчонка игралась с ним, как с кутенком. Вот вы бузите и кричите — мы все можем и умеем, тренировки и инструкторы вам не нужны — дескать, и сами с усами. А что будет с вами, если на стенах вас встретят такие же оторвы?!

— Дык мы будем оружны... — высказался, видимо, один из опытных и авторитетных воинов. — Руками и ногами против меча не помашешь. Многие из руссов согласно покивали на высказывание сородича.

— А кто им запретит взять в руки оружие?! Скажи, купец, — это уже мне. — твоя наложница сражалась оружняя против оружних?

— Да, было такое. Выходила с глефой против десятка опытных мечников. Она, как видите — жива.

— А что с мечниками? — с ухмылкой спросил авторитет. — С визгом разбежались, или умерли со смеху?

— Нет, умерли они не от смеха. — спокойно ответил я на подначку. — Их тела собрали по частям, и передали родственникам для погребения.

— Врешь! — зло отреагировал авторитет, — Такого не может быть!

— Как можно? — с улыбкой ответил я, — Наложница здесь! Желаешь проверить?! Доставай меч и выкладывай серебруху. Только в долг в этот раз не получится — просто отдавать будет некому.

Наблюдавший минуту назад позорный разгром своего товарища, авторитет, хоть и выразил всем своим видом скепсис, все же решил воздержаться от рискового эксперимента.

— Дык вот! — как будто не было паузы, продолжил Яр. — Все знают, сколько денег и другого добра я и мои воины привезли своим родичам. — после паузы, заполненной согласными кивками руссов, продолжил. — Вы же, если будете как прежде отлынивать от тренировок — сможете поддержать свою родню только изрубленными доспехами, снятыми с ваших тел, после первого же штурма.

— А что? — подал голос совсем молодой парень с пегой бородкой, — У них все девки такие боевитые, как эта?

— Нет, не все. — уверенно ответил Яр, но после небольшой паузы как будто что-то припомнив, добавил, — Встречаются еще и рыжие, вот те — просто беда.

— И как же местные мужики с такими живут? Ведь им и слово поперек сказать нельзя — вишь, как глазищами зыркает. — еще более удивленно спросил тот же парнишка, — Чуть что не так — и ты калека увечный.

И действительно, весь вид графини выражал вызов и агрессию. Прям живая иллюстрация к фразе '— кто еще хочет попробовать комиссарского тела...'. '— А ведь это мысль — пусть будут в моем войске не командирши, а комиссарши, как и положено — с широким арсеналом полномочий'.

— Местные мужики под стать своим бабам, и всегда смогут дать им укорот и поколотить, если нужно. — на откровенные смешки и высказывания в стиле '— ну ты врать' Яр вроде как обиделся, и ни слова не говоря, достал из клочена лук и стрелу. Когда тетива была натянута, до меня наконец дошло, кто мишень. Вот же гад — я конечно сам виноват, сказал как-то Яру, что кольчугу снимаю только во время сна, и это закон. А сам на полигоне расслабился, и сейчас этот манипулятор со всей дури влепит в меня стрелу, полностью уверенный, что самое страшное, что мне грозит — это синяк. Размытая в старте стрела вдруг через мгновение замедлила свое движение — я вошел в боевой транс. Перехватываю ее левой рукой в пяди от сердца. Тут же повинуясь какому-то чувству, резко оборачиваюсь — рука Делики уже в движении, пальцы вот-вот разомкнутся, отправляя отравленную стрелку в цель. На гране возможности успеваю выхватить дротик из почти разомкнутых пальцев жрицы. Запоздало кричу ей

— Стой! С ума сошла?! Он просто продемонстрировал всем мою ловкость.

— Да откуда я знала! Он же по-людски не говорил! Я как увидела нацеленный на тебя лук, подумала, что нас приговорили к смерти... а дальше все само получилось...

Всеобщее оцепенение прерывал бодрый голос Яра рассматривавшего стрелку в моей руке.

— Отравленная? — обратился он ко мне. Я лишь кивнул головой, после чего немного побледневший атаман обернулся к своему воинству.

— Да уведите уже с глаз долой этого бабника недоделанного! — Ткнул он пальцем в сторону Ахмыла. — Глаза бы мои на него не глядели!

'Бабник' уже стоял на ногах, но штормило его еще крепко. Почувствовав к себе повышенное внимание, он приосанился, насколько смог, подкрутил ус, и выдал.

— Пока она меня крутила и швыряла, я два раза успел ущипнуть ее за ляжку! Нет, ну вы видели?!...

Дальнейшую речь Ахмыла поглотил шквал гогота. Яру в этот раз пришлось долго урезонивать свое воинство, и когда у смеющихся наконец иссякли силы, продолжил.

— Как все видели — местные мужики тоже не лыком шиты. И если их женкам вы на один зубок...

Мое официальное представление войску прошло следующим утром. Разодетый в самый пафосный из камзолов малинового цвета, где одного золотого шитья пуд, и белоснежную сорочку с кружевным воротом жабо. Черные тончайшей шерсти брюки-галифе, с генеральскими лампасами, в меру раздутые на бедрах и не сильно зауженные на голени. Ну и, конечно, ботфорты с золотой пряжкой на взъеме. Делика, в полной броне, но без шлема, зато в агрессивном макияже, как сопровождающая телохранительница. Кто я — уже все знали, ну и что Делика — 'графиня-демоница', знал тоже каждый, и кажется, это даже все одобрили. Слушателям 'академии', как я назвал нашу тренировочную площадку, я задвинул речугу в стиле — тяжело в учении — легко в бою. В конце речи подсластил пилюлю, пообещав по результатам недельного обучения выбирать три лучшие сотни, которые пройдя недельные тренировки абордажа, проведут между собой соревнования, и две лучшие из них, выйдут на двухнедельную охоту. Первый приз будет принадлежать им целиком. Найдя взглядом Ахыла, подмигнул ему, и напомнил что две серебрухи за ним. На что тот, не смутившись, ответил.

— Не сомневайся, атаман — наша сотня будет первой , в должниках Ахмыл долго не останется. — и повернувшись к своим, добавил, — Сразу уговор — если попадется не шибко драчливая княжна — беру себе.

Взрыв хохота был ему ответом.

Неделю я и синеглазка, как прилежные школяры, постигали теорию и практику, бегали с фашинами, учились как правильно и легче их нести, чтоб они выполняли роль щита, куда их бросать, как после этого отходить... Карабкались по лестницам, падали с десятиметровой высоты на эти самые фашины. Снова карабкались и снова падали. Как самые тренированные и мотивированные, стали одними из лучших — впрочем, это воспринялось всеми как должное. Да, встретился с наместником Платоном — мой вариант паритета в виде снятия с острова равного количества войск как со стороны Халифата, так и с Византии, ему понравился — естественно, решение за императрицей, которой он обещал отписать немедля. На моем причале в Александрии нас как всегда встречал смотритель, и еще пара крепких парней при оружии. Их красно-синие одежды однозначно говорили о принадлежности воинов к гвардии Халифата. Такое количество встречающих говорило об отсутствии агрессивных намерений — скорее приглашение к разговору. Дед, гад, накаркал...

* * *

Особым шиком на флоте считается швартовка в одно касание. Однако в этом маневре не все так просто. Корабль должен приближаться к причалу на максимально возможной скорости. Подойдя на точно выверенное расстояние к причалу, капитан покидает мостик, и четким ускоренным шагом направляется к трапу-сходне. И тут ОДНОВРЕМЕННО должны произойти четыре события: — касание причала, полная остановка судна, касание трапом палубы причала, нога капитана встает на первую ступень трапа. Немаловажная деталь — капитан на протяжении всего пути не должен ни притормаживать, ни ускоряться, а идти с постоянной скоростью. Если все выполнено четко, то зрелище просто завораживающее. На паруснике такой маневр выполнить невероятно сложно, но ребятишки в этот раз не подкачали, и я не дал маху. Гвардейцы, наверняка не раз наблюдавшие процедуру швартовки, были реально огорошены таким зрелищем. Так что когда я подошел к ним вплотную, они смотрели на меня, как на призрака. А тут еще одно чудо — Делика, в полном боевом облачении, застывшая за моим правым плечом.

Когда посланникам наконец удалось придти в чувство и сконцентрироваться на мне, прошла как минимум минута.