Последняя Сенджу

Первый день занятий ничем особенным больше не выделился. Сенсей познакомился со всеми, немного рассказал о себе. После начертил на доске план занятий и тренировок в ближайшие четыре года. Первый год оказался практически наглухо забит теорией и физподготовкой, которые должны были обеспечить нас крепким фундаментом для дальнейшего саморазвития. Как по мне, так это крайне разумный подход, потому что чакра в неумелых руках приведёт только к бесчисленным увечьям различной степени тяжести. И никто сенсея не погладит по головке за некомпетентность, в лучшем случае вздрючат и сместят с должности, отправив на неблагодарное занятие типа "стоять на воротах". Неспроста ведь Изумо и Котецу были вечными стражами Ворот Конохи. Ах да, сенсея нашего звали Хатаке Сакумо. Тот самый Белый Клык, отец Какаши, неизвестно каким образом попавший в Академию и почему-то не выпустивший себе кишки в попытке смыть позор с семьи. Хоть какой нафиг позор? Чувство локтя во время войны обострилось до предела, что бы я не говорила про циничность и эгоизм местных воинов. Наверняка никто из личного состава даже не пикнул в сторону легенды, понимая, что на войне не превратиться в тупое орудие, которое жертвует товарищами в угоду миссии, крайне сложно. Спустя несколько лет я узнала правду. Тогда Хирузен и советники само собой старательно обмазали джонина говном, но что с ним ещё можно сделать? Источник бесценного опыта сражений и выживания был направлен в Академию, вдалбливать знания в юные умы. Немало времени и средств было вложено в обучение Сакумо. А раз он готов принять любое наказание, не оказывает какого-либо сопротивления, то какой идиот будет умышленно провоцировать шиноби S-класса на самоубийство? Старик Третий в итоге убил двух зайцев одним кунаем — избавился от ближайшего нежелательного кандидата на пост Хокаге и не потерял ценного шиноби, подорвав боеспособность деревни. Само собой, его никто даже и не думал отправлять на миссии, но когда прямо перед моим прибытием на Коноху напали, Сакумо сражался в первых рядах, на деле показывая молодняку чего стоит опыт сражений на двух фронтах в течение нескольких лет. А теперь все эти знания достанутся нам! И в частности мне, хотя я и постараюсь выбиться в "любимчики", чтобы он уделял мне побольше внимания. И нет, мне не кажется жирным, что я и так имею в учителях целого Саннина. Насколько я знаю, Хатаке по силам был равен Джирайе и Орочимару, а уж они, несмотря на все таланты Цунаде, могли уложить её на лопатки одной левой. Ух, размечталась как муха на помойке. И рыбку съесть, и... кхм, не важно в общем.

— Эй, Итачи-кун, — брюнет вздрогнул и чуть ли не со скрипом повернул ко мне голову — ты чего такой напряжённый?

Во время перемены вся ребятня выбежала на улицу, лишь мы вдвоём, да сенсей остались в аудитории. И если Хатаке открыл книжку с синим переплётом и погрузился в чтение, не обращая на нас внимания, то Учиха всё так же истуканом сидел на своём месте, стараясь не смотреть в мою сторону.

— Ка-сан рассказывала, — после недолго молчания несмело начал он — про Сенджу, что вы раньше были нашими врагами... ну... а потом мы помирились вроде, вот... а потом ваш клан практически исчез. Ну и тут ты! — бледные щёчки стремительно порозовели — а я вёл себя как дурак...

Вот это поворот! Он точно Учиха? Пока я молча разглядывала его шевелюру, которую он нервничая старательно начёсывал, меня осенило — он ведь вроде как сын главы клана. Это значит, что Фугаку-сан наверняка выпестовал мальчика, дабы тот вёл себя подобающе наследнику. Итачи же просто хотел быть обычным ребёнком, как все остальные, не строя из себя аристократичного сноба. Вот и начал рисоваться передо мной, думая, что я очередная деревенщина, которая и рот разинуть в сторону великого Учиха не посмеет, а он безнаказанно выразит свой протест против "режима" отца. Чтож, время наводить мосты, сжечь их мы всегда успеем. Куй железо, пока горячо! Когда мальчик увидел, что я протянула ему свою ладошку, он удивлённо выпучил глаза.

— Мне всё равно из какого ты клана, так что давай дружить! — детская ладонь с длинными и тонкими пальцами вцепилась в мою, крепко сжимая.

Пока впечатлительный Учиха, поглощённый эмоциями, сидел и переваривал, что у него появился друг, прозвенел звонок. Пока дети рассаживались по своим местам, Сакумо хлопнул книжкой, пригладил свои тёмно-синие штаны, поправил такого же цвета водолазку и вышел к доске.

— Итак. На последнем занятии мы рассмотрим такое понятие как "чакра". Есть желающие объяснить всему классу? И кстати. Прежде чем тянуть руки, хорошенько подумайте над своим ответом. Мне не нужен балаган или бессмысленный набор слов. Чётко, конкретно, информативно. С сегодняшнего дня вы вступили на путь шиноби, а в нашей профессии информация играет едва ли не главную роль, — кто сильнее всех хотел ответить смущённо потупил взгляд, остальные же изобразили умственную деятельность, тихо шушукаясь. Да, мне определённо нравится Сакумо в роли моего будущего учителя.

Время тянулось бесконечно медленно, растягиваясь как густой мёд тонкой ниточкой. Орочимару пробовал его единственный раз в жизни, когда находился в одноимённой стране. Саннин никогда не распространялся насчёт того, что именно его привело в страну Мёда, но эта тягучая и липкая субстанция со вкусом и ароматом цветов привела его в невероятный восторг. Вот и сейчас он сидел закрыв глаза, напрягая своё воображение и вспоминая тот самый вкус, медленно уходя из реальности. Иначе он сойдёт с ума. Разум отказывался быть отточено-холодным и эффективным. Всё то эмоциональное напряжение, которое копилось в течение пятнадцати лет, подломило хрупкую человеческую психику. Кабуто ушёл уже очень давно. Прошло трое суток с того самого момента и саннин только мог представлять что с мальчиком могли сделать подручные Хирузена, поймав его во время призыва. И пусть печать была нанесена идеально, с учётом всех непредвиденных ситуаций, но вдруг он не смог? Вдруг техника дала сбой? И он даже не рассматривал вариант того, что друзья могут отвернуться от него, отказаться в тот самый момент, когда он нуждается в их помощи больше всего. Когда отчаяние окутывает сознание саваном, тёмным как самая глубокая пещера, переосмысливаешь многое. Орочимару принял тот факт, что был моральным уродом, жестоким учёным, который наплевал на всё, лишь бы достичь невозможного — бессмертия. И теперь понял, что замахнулся слишком сильно. Человек не всесилен, особенно когда он один. Седоволосый гений был слишком юн, нельзя взваливать на него то, чего он не сможет вынести. Тем более Кабуто и так добровольно пошёл на риск, чтобы вызволить сенсея из заточения. Главное верить в Цунаде и Джирайю. Изображать кипучую деятельность, словно ничего и не произошло, Орочимару не мог, а потому послал всех и вся к чёрту, закрывшись в своей комнате. Главное верить и ждать.

Резкий звук заставил мужчину вздрогнуть и вырваться из цепких лап тревожного сна. Так могло звучать лишь снятие его барьера извне. А это сделать мог лишь сам Сарутоби. Сердце сжалось в ледяных тисках страха. Поймали. Теперь он точно не выберется отсюда до конца своей жизни.

— Вставай, Орочимару-кун. Твоя хитрость удалась. Всё-таки я не зря вдалбливал в вас троих, что дружбу нужно ценить, — уже немолодой Хокаге криво улыбнулся и включил свет в комнате.

— Только учти, теме, я буду следить за тобой! — за его спиной возник донельзя довольный Джирайя, суша зубы в довольном оскале — мы доставали вместе с Цунаде нашего сенсея почти три дня, пока он не согласился тебя освободить!

— И Цунаде тоже? — бледнолицый отказывался верить своим ушам.

— Да. И она тоже... но я не верю, что такие люди как ты могут меняться, так что выпускаю только при одном условии, — сейчас саннин был готов практически на всё, лишь бы выйти на поверхность — тебе на тело поставят джуин, который убьёт в том случае, если ты нарушишь установленные правила. Начнёшь проводить запрещённые эксперименты без согласования со мной — смерть, попробуешь взломать печать — смерть, тронешь кого-то хоть пальцем или решишь использовать в своих целях других — смерть. Тебе понятно? С остальными подробностями тебя ознакомит Джирайя.

— Как прикажете, Хирузен-сама, — Орочимару засунул свою гордость куда подальше и склонился в глубоком поклоне — я не разочарую Вас.

— Не сомневаюсь, Орочимару-кун.

При этих словах, тон Третьего Хокаге слегка смягчился. Мужчина положил руку на плечо покорившегося ученика и она засияла фиолетовым светом. Обжигая словно раскалённый металл, печать вплелась в подкожный слой рисунком в виде простого креста, навсегда заклеймив своего владельца. Хирузен довольно кивнул, внимательно рассматривая своё творение.

— Кабуто очень талантливый мальчик. Хоть ты и подверг его смертельной опасности, он до последнего уверял нас, что сам согласился передать послание...

Глаза змеиного саннина широко распахнулись от ужасной догадки.

— Он мёртв?!

— Нет. Такая преданность достойна уважения. Цени его впредь. А мне пора, у меня куча дел. Как перевезёшь всё необходимое оборудование на новое место — предоставишь отчёт и план дальнейших исследований. Джирайя, рассчитываю на твоё содействие — извращённый отшельник молча кивнул и отошёл в сторону, пропуская учителя.

За всю свою жизнь Орочимару ни разу не пролил ни единой слезинки. А сейчас, упав на колени посреди своей комнаты и не обращая внимания на старого друга, он молча рыдал.

Жизнь вновь вошла в привычную колею. Среди своих одноклассников я мало с кем познакомилась, предпочитая общество Итачи, который оказался другим человеком. Похожим на рисованного себя, но всё-таки другим. Искреннего, доверчивого и заботливого в кругу близких людей, но беспощадного в схватке с противником. И он не был пацифистом. Это я поняла на одном из занятий, когда Сакумо рассказывал очередную историю из своей насыщенной событиями жизни. Увлечённый яркими и красочными подробностями того, как Хатаке гонял песчанников во время Второй Мировой, возбуждённый Учиха неосознанно активировал свой шаринган с тремя томое. И судя по его реакции, ему не были чужды все эти сражения, которые в "той жизни" были для него скорее суровой необходимостью. Вообще мало кто из его клана был способен на столь быструю эволюцию глаз в возрасте семи лет. Разве что Мадара, который ещё сиську не выплюнул, а уже плевался огнём во время клановых войн. Для третьей ступени нужны приличные объёмы чакры и сильное эмоциональное потрясение, которое вполне возможно обеспечил заботливый отец, грезящий о былом величии Учих. Всего лишь одна иллюзия и бездонное море необходимых впечатлений обеспечено. Я опущу возможные последствия подобного "глазного" допинга, но детская психика уж точно от такого опыта не окрепла. Не знаю проявится ли эта травма когда-нибудь, но в общении со мной он был просто лапочка! И мне ни в коем случае не хотелось бы испортить эти тёплые отношения между нами, потому что иначе он может замкнуться в себе и мы получим монстра похлеще Саске.

У Итачи никогда не было друзей. Та орава карапузов, которая постоянно его доставала, вызывала лишь тоску и недовольство. "Нии-сан! Нии-сааааааан! Покажи шаринган! Покажи огонёк! Дай сюрикен! Кинь сюрикен!" Каждая мелочь считала своим долгом доставать с бесконечными расспросами и глупыми просьбами что-то показать. Единственным светлым пятном во всём этом ужасе до недавних пор был только Шисуи. Двоюродный брат старше самого Итачи на несколько лет был гением, служил в АНБУ и вообще представлял собой пример для всяческого подражания. Но с недавних пор в жизни появилась эта зеленоглазая Сенджу, излучающая тепло и заботу, прямо как ка-чан. Она приняла его таким какой он есть, первой протянув руку. Несмотря на всю свою непосредственность, она порой выглядела старше своих лет. И хотя была намного слабее — Итачи множество раз отправлял её в нокаут, не позволяя себе играть в поддавки, в ней каждый раз кипела упрямая решимость, словно поражение сделает её только сильнее. Шаринган помогал читать девочку как открытую книгу, но это порождало лишь ещё большее уважение и привязанность. Абсолютная репутация клана позволяла ему избегать всех этих шуточек про "сладкую парочку", но и без этого он ощущал, как в её присутствии невозмутимость и хладнокровность трещит по швам. Маленький взрослый оказался обыкновенным мальчишкой, который впервые влюбился.

— Итачи-кууууун!

Звонкий голосок пробился сквозь пелену мыслей и рассуждений, вытащив Учиху из сетей очередного психоанализа.

— М?

— Пойдёшь ко мне сегодня в гости? — взгляд как всегда был направлен прямо на него — покажу тебе наш квартал, о-джи-сан чаем угостит!

Если у мальчика и были какие-то дела, то ради такого приглашения он отложил бы их незамедлительно. Согласно кивнув, он отвернулся, пытаясь скрыть румянец и улыбку в уголках губ. Ведь он — мужчина, будущий глава клана и не должен выражать свои эмоции столь открыто, даже при общении с ней. Противоречия вновь пробудили в нём сентиментальность. Сильные эмоции всегда были проклятьем и одновременно даром всех Учих. Они либо делали их человечнее кого-либо вообще, или убивали в них всё светлое, превращая в жестоких убийц.

— Думаю, что да, на сегодня у меня нет никаких дел, — важно добавил он.

Девочка довольно хлопнула в ладоши.

— Значит после занятий и пойдём!

— Эй там, великолепная двойка! — маленький кусочек мела с убийственной точностью попал прямо в лоб Учихи — я вам не мешаю?

Эми захихикала, видя как идеальная причёска друга покрылась белой пылью благодаря меткому броску Сакумо через весь класс.

— Сенджу, раз тебе смешно, то давай к доске! Посмотрим чему тебя там учит Цунаде-сама.

Крепко держа не особо сопротивляющегося Итачи за руку, я тащила его к себе в гости, быстро обгоняя прохожих. Ориентироваться в Конохе я научилась довольно быстро — просто потому что пришлось. Как только я поступила в Академию, отношение ко мне сразу поменялось. Если раньше ка-чан и Шизуне начинали меня опекать едва у них появлялось свободное время, то теперь я без пяти минут взрослый шиноби, а значит носиться со мной никто больше не собирался. Конечно они по-прежнему изливали на меня потоки любви, но это больше не носило тот маниакальный характер, да и самостоятельности у меня явно прибавилось. В итоге я получила право разгуливать где хочу, но вместе с тем и вся ответственность за проделки ложилась в случае чего на мои плечи. А я-то, наивная дурочка, думала, что детство в самом разгаре.

Уже на подходе к воротам клана я почуяла, что что-то не так. С самого утра все на ушах стоят, нервничают, словно что-то надвигается, но я всё-таки надеюсь, что они не будут против, если я устрою Учихе экскурсию по территории клана и устрою ему чайную церемонию со слегка подгоревшей выпечкой собственного приготовления. Но вот к картине глобального переезда я готова не была. Повсюду сновали люди, что-то переносили, перемежая речь крепкой руганью. Посреди этого бедлама стоял никто иной, как Орочимару с планшеткой в руках. Деловито раздавая указания рабочим, он активно жестикулировал и вообще, судя по всему, чувствовал себя как рыба в воде. И что он вообще забыл у меня дома? Цунаде постоянно вбивала в голову, что этого человека нужно бояться как огня и обходить за километр, всеми силами избегать контакта... Боюсь, что меня ждёт куда более интересная жизнь, чем я себе представляла.