Дети ночи: Печать Феникса

Убрав за спину длинные волосы, Лазель попросила:

— Ну, рассказывай, как ты. Неужели Сергей все так же ревнует тебя ко мне? Или это он в мой приезд расстроился?

— В принципе ревнует, — усмехнулась Алекса. — Когда почти незаметно, когда — как сегодня. Но определенные "чувства" безусловно испытывает. И, честно говоря, меня это напрягает.

— Понимаю. Это давит на тебя.

— Есть немного. Неужели так трудно понять, что если бы что было, я бы не стала темнить и устраивать игры в треугольник?

— Ты это понимаешь, но он слишком долго добивался тебя. И это ему глаза застит. Он, похоже, не понимает, что своими выпадами лишь усугубляет ситуацию.

— Да уж. Хотя я стараюсь объяснить. Как ни крути, но я же люблю его.

Лазель едва не сказала: "В этом-то и проблема", но вовремя прикусила язык. Вместо этого она сказала:

— Возможно, со временем все образуется. Со своей стороны я постараюсь поменьше его задевать или досаждать.

— О, что ты! Это ему надо принимать меры! — возразила Алекса, порывисто взяв руки вампирши в свои. — Ты ведешь себя очень корректно. И, я очень надеюсь, что он не обидел тебя.

— Поверь, ничего страшного не случилось, — улыбнулась Лазель. И ее улыбка была такой искренней. В конце концов, в самом деле, все это мелочи по сравнению с тем, что Алекса сейчас рядом вот так, плечом к плечу, так близко, что даже можно расслышать размеренный стук ее сердца.

— Как же мне хочется, чтобы ты была счастлива! — вздохнула Алекса, позволив себе коснуться ее щеки нежным жестом. — Я очень надеюсь, что твой новый статус не обременит тебя настолько, что ты погрязнешь в делах клана.

— Это вряд ли, — с трудом ответила Лазель, у которой все внутри затрепетало от этой нечаянной ласки, но при этом она умудрилась полностью сохранить лицо. — Хотя забавные предложения уже поступают.

— Это какие же?

— Ну, например, мать настоятельно советует мне завести ребенка, пусть даже без всяких обязательств, но чтобы сохранить силу клана, так сказать.

— Это как? У нее что, уже и кандидатура для этого есть?

— Почти. Она считает, что ты идеально для этого подходишь, лучше только кто-то из нашего рода, — Лазель почти пожалела, что сказала это, и теперь наблюдала за реакцией подруги из-под полуопущенных ресниц.

— Но... почему? — честно говоря, Алекса не ожидала подобного поворота разговора. Не то, чтобы это ее так уж обескуражило, просто сильно удивило. Удивило, что Наиль поставила ее кандидатуру во главу списка.

— Из-за пассивной силы рода Инферно, которая, при соединении с любым другим родом усиливает способности последнего.

— Интересно...

— Да уж.

— И так вот совсем без обязательств? — усмехнулась Магистр Города.

— Честно говоря, я тоже себе это плохо представляю. Дети у нашего народа слишком редки и желанны, чтобы вот так просто их заиметь.

— А ты сама-то как к этому относишься?

— Что, ты уже согласна? — усмехнулась Лазель, но усмешка вышла с грустинкой. — Шучу. А сама... сама предпочитаю об этом не думать. У меня еще уйма времени, особенно если учесть, что мать сама родила меня, когда ей было порядка шести тысяч лет.

На лице Алексы появилось какое-то странное выражение, она чуть помялась, но потом все-таки решилась и проговорила:

— А можно у тебя кое-что спросить?

— Да, конечно. К чему такая скромность?

— Просто вопрос может показаться... странным. Кто твой отец? Ты всегда рассказываешь о матери, но никогда о нем.

— А черт его знает! — усмехнулась Лазель. — По-моему, я его и не видела никогда. Это как раз тот случай деторождения без обязательств. Моя мать очень хотела ребенка, но не того, что к этому прилагается. Мне, когда я спросила об этом, она сказала, что мой отец один из могущественных вампиров, едва ли не Черный Принц. Что мне не следует беспокоиться, родословная у него, и значит и у меня, чистейшая. А о большем мне лучше не забивать голову.

— И ты последовала этому совету?

— Как ни странно, но да. Мне замечательно жилось, вокруг были лучшие учителя и воспитатели. Отец мне, по большому счету, был не нужен. Разве что любопытство удовлетворить. Хотя слухи, ходившие о его персоне, меня очень забавляли.

— Это какие, например?

— Ну... например, есть особенно стукнутые, которые утверждают, что моя мать, будто бы, родила меня сама от себя.

— Каким же образом? — развеселилась Алекса.

— Нет, ну чисто технически, принимая во внимание особенности нашего рода, это возможно. А вот практически... Выражаясь современным языком, это же какой генетический мутант получится от столь близкородственного союза! Ведь сам себе ты самый близкий родственник, абсолютно идентичный, так сказать.

— Но есть же такие, кто в это верит, — смеясь, проговорила Алекса, шутливо толкая Лазель.

— Ты не поверишь, сколько бывает придурков! Надеюсь, ты меня в чем-то таком подозревать не будешь?

— Вот еще! Я же не сошла с ума, — фыркнула вампирша.

Сейчас с Алексы слетел весь тот налет серьезности и даже отчужденности, которые она обычно демонстрировала перед другими. Лазель задумалась, видит ли ее такой, какой видит она, кто-нибудь другой. Возможно, Полина, но та еще так юна, что вряд ли понимает, сколь разительна разница, ну и Сергей разве что.

Лазель приятно было видеть подругу такой. Похоже, ей не грозит измениться, как некоторым вампирам, которые всегда и везде лишь сохраняют лицо, уже забыв, как выглядят настоящие эмоции. Это очень удручающее зрелище. Они словно даже и не принадлежат сами себе.

А Алекса тем временем посерьезнела и сказала:

— Все-таки я и правда очень рада, что ты вернулась. Хотя и понимаю, насколько нелегко тебе находиться здесь.

— О, тебе не стоит за меня волноваться, — обезоруживающе улыбнулась Лазель — Все будет хорошо, я тебе обещаю.

— Точно? — в голосе вампирши сквозило подозрение.

— Не волнуйся, — повторила Лазель.

— Не знаю, смогу ли. Да и должность обязывает.

— Ничего, это пройдет, — сказала глава рода Инъяиль непонятно о чем и обо всем сразу.

— Ты не против, если я буду заходить к тебе вечерами?

— Конечно нет! С чего это я должна быть против посиделок? Я только рада тебе, и двери моего дома всегда открыты для тебя, ты же знаешь!

— Мне отрадно это слышать, и надеюсь, что это не просто акт вежливости. Мне было бы горько тебя потерять.

— Как и мне.

— Ладно. Ты, должно быть, устала с дороги. Я пойду. Но если что будет нужно или захочется пообщаться — непременно обращайся. В любое время!

— Хорошо, — улыбнулась Лазель. — Спокойного дня.

— И тебе.

Алекса ушла, а она так и осталась сидеть на диване. Лазель пыталась все логически обдумать, но как-то не получалось. А под конец ее отвлек Ариэль, проговорив:

— Все вещи я разложил, так что можешь не беспокоиться.

— Спасибо.

— Вы не голодны?

— Нет.

— Вам лучше бы и правда отдохнуть с дороги.

— Я пойду, приму ванну.

— Вам приготовить ее?

— Нет, не нужно. Я сама.

Лазель едва заметным движением поднялась, зашла в комнату за полотенцем и банным халатом, и скрылась в ванной, тщательно заперев за собой дверь. Она не хотела, чтобы ей мешали. Лазель все еще пыталась привести мысли в порядок.

Глава 7.

Включив воду, Лазель стала раздеваться, но как-то растерянно, бездумно, так как все еще вспоминала их с Алексой разговор. То и дело мелькала мысль "за что?".

Лазель вернулась в Москву, чтобы быть рядом с Алексой, но порой это походило на пытку. Да, она рядом, прекрасная и желанная, но рассчитывать можно лишь на дружеские объятья. А что делать, если просто руки сводит от желания прикоснуться, обнять крепко-крепко, ласкать нежную кожу. Губы дрожат от жажды поцеловать. А ты сдерживаешься, сдерживаешься, сдерживаешься... Чтобы ни жестом, ни взглядом не выдать себя, эту всепоглощающую жажду. Иначе просто не сможешь уже выпустить объект своего обожания. Это тяжело. Тяжело, когда твоя любовь не нужна, на нее не могут ответить.

И еще более тяжело видеть, как тот, кого ты любишь, любит другого. Сколько раз Лазель ловила себя на мысли, что ей ничего не стоит расправиться с этим злосчастным Сергеем. И в то же время она ясно осознавала, что не сможет этого сделать, ведь это принесет горе Алексе. А Лазель была готова на все, лишь бы та была счастлива. Пусть даже для этого ей придется где-то переступить через себя.

Но никакие благие намеренья не могли помочь сердцу не разрываться от боли. Боли, которую Лазель скрывала ото всех, даже пыталась от самой себя. Хотя рассудок подсказывал, что такое не может длиться вечно.

Именно обо всем об этом и думала Лазель, нежась в ванне, а еще почему-то о Полине...

Эта малышка так невинна и чиста. Не телом, но духом. Она с такой искренностью восторгается и радуется, что хочется радоваться в ответ, что бы ни было на душе. Лазель вспомнила реакцию девушки на ее клановую татуировку и снова улыбнулась.

Может сводить девушку к знакомому мастеру, пусть сделает что-нибудь похожее, но более подходящее к ее собственному клану. Правда, какой он? Она такой юный вампир, что никакой дар еще и не проявился. Надо будет спросить у Алексы.

А Полина к ней тянется, очень даже. Аж странно как-то, и в то же время тепло. Милая девочка. Чем-то смутно похожая на Фике. Но тогда был сделан правильный выбор, а сейчас?

И Алекса всячески потворствует и поощряет их общению. Вряд ли только из-за того, что они обе близкие ей люди. Ну не люди, вампиры. Неужели хочет, чтобы они нашли утешение друг в друге? Нет, это весьма маловероятно.

Но пока... пока можно просто наслаждаться приятным обществом девчушки. "Может, и в самом деле помочь ей с татуировкой, если она загорится этим?" — подумала Лазель.

От этих мыслей стало как-то полегче, хотя они и не отменяли главной проблемы. Лазель вздохнула, положив голову на край ванны, и постаралась усилием воли отогнать все мысли, и просто понежиться в воде, ни о чем не думая. Ей это почти удалось.

Все еще лежа в ванне, она почувствовала, что восходит солнце. Лазель бы ощутила это даже находясь под землей, да где угодно, как и любой вампир. Но для нее это не имело никакого значения. Разве что днем она чувствовала себя чуть более вялой и слабой. Просто ночь — стихия вампиров, где они ощущают себя полностью комфортно, поэтому обычно они и стараются придерживаться ночного образа жизни.

Вот и сейчас Лазель решила, что, наверное, следует лечь, отдохнуть. Поэтому вылезла из ванны, вытерлась и, закутавшись в махровый халат, вышла.

Почти сразу она столкнулась с Ариэль, успевшую сменить облик. Теперь перед Лазель была молодая женщина, столь же красивая, как и мужской аналог. Только черты мягче, округлее, женственнее — вот и вся разница.

— Ты все-таки изменилась, — улыбнулась Лазель.

— Мне показалось, что так будет... правильнее.

— Тут решать тебе. Как тебе удобнее. Мне-то все равно, так и так хорошо.

На это Ариэль лишь поклонилась, потом сказала:

— Тебе ведь нужно отдохнуть с дороги. Я уже приготовила кровать.

— Хорошо, спасибо.

В спальню Ариэль пошла за ней, проговорив:

— Давай помогу тебе с волосами.

Лазель усмехнулась:

— Да, отвыкла я от такого обхождения.

— Ты слишком долго путешествовала в одиночестве, — ответила Ариэль, и где-то глубоко в подтексте слышался упрек, так больше ничем и не выданный.

— Мне это нравилось, — пожала плечами Лазель.

— А теперь? — осторожно спросила вампирша, тщательно расчесывая волосы.

— Теперь все меняется. Мне нравиться жить здесь, в Москве. Но прошло еще слишком мало времени, чтобы я сказала, что хочу здесь осесть. Да, я еще стала и главой рода. Не знаю, что будет дальше.

— Ты станешь Черным Принцем.

— Ну, это мало что решит.

— С тобой никто не сравниться по силе.

— Слабое утешение. Да, все эти мои возможности меня радуют, но я могла бы обойтись и без них, и без своих регалий тоже. Все это лишь оболочка.

— Ты всерьез так думаешь?

— Да. Есть вещи поважнее.

— Какие, например? — вопрос прозвучал очень настороженно.

— Сила и власть лишь капля в море отношений. Хотя порой понимаешь это, лишь досыта вкусив и того, и другого.

— По-моему, тебе пора сотворить птенца.

— Ты говоришь также, как многие люди говорят "завести ребенка". Но это вовсе не решение проблем, а отодвигание их на задний план. Не мой путь.

— А ребенок?

— Рано, слишком рано, — покачала головой Лазель.

— Даже если госпожа Алекса согласиться его выносить?

При этой фразе лицо вампирши как-то потемнело, так что Ариэль поспешила сказать:

— Прости! С моей стороны совершеннейшая бестактность затрагивать эту тему.

— Не стоит ходить возле меня на цыпочках, — отмахнулась Лазель. — Не сахарная, не растаю. И менее всего я хочу жалеть себя, — она не сказала, что боялась даже начинать, чтобы не свалиться в бездну отчаянья.

— Хорошо, — Ариэль закончила с ее волосами, а теперь просто обняла сзади, проговорив, — Я верю, у тебя все будет хорошо. Ты, как никто, заслуживаешь счастья.

— Твои бы слова, да кое-кому в уши, — усмехнулась Лазель.

— Все будет, — Ариэль поцеловала вампиршу в макушку. — Давай, снимай халат и ложись в кровать.

— Я же не маленькая, чтобы меня укладывать.

— Тогда просто сделай мне приятное.

Лазель лишь вздохнула и махнула рукой, мол ей все равно. Двухмесячное проживание в доме матери не слишком-то оживило в памяти те далекие теперь времена, когда и она сама держала дома полные слуг. Да, это шикарно и во многих отношениях удобно, но сейчас ей доставляло удовольствие делать все самостоятельно. Но сегодня она уступила.

Едва голова Лазель коснулась подушки, как она тотчас заснула. Вампирам вообще не свойственна бессонница. Если они вот так расслабляются, то обязательно засыпают. Их сон по глубине похож на смерть, даже такие жизненно важные процессы, как сердцебиение, замедляются. Правда, стоит кому-то появиться в радиусе пятидесяти метров, как наступает резкое пробуждение. Организм готов полностью защитить себя. Но это только у тех, над которыми солнце больше не властно.

И все-таки вампирам снятся сны. Такие яркие и красочные, как еще одна реальность.

Лазель сейчас снилась Алекса. Та их единственная ночь, бесподобная и чувственная, когда Лазель принимали такой, какая она есть. И сколько раз она потом корила себя за тот уход и ту записку. Надо было остаться, черт побери! Умелые руки согрели бы и камень!

Но во сне все было замечательно, даже более чем!

Сергею тоже снилась Алекса, и во сне она выговаривала ему за все его придирки и, почему-то была при этом в мужском шотландском килте и с волынкой, которой время от времени ему и доставалось. И именно во сне ему было ужасно стыдно.

Самой Алексе в это время снились и Лазель, и Сергей. Они наконец-то пришли к взаимопониманию, спелись и пришли к ней, дабы сообщить, что отныне они все будут жить вместе большой дружной шведской семьей. Причем оба выглядели весьма странно. Сергей в платье времен Джульетты, а Лазель в рыцарских доспехах Дона Кихота. А сама она в звериной шкуре, как пещерный человек. Абсолютно дурацкий сон! Вспоминая такой только со смеху покатываться!