Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Да, — с печалью глянул на жестяную кружку Карл. — Шучу я.
Как по мне, то это и в самом деле был уже перебор. Если уж сорвались в ночь, то надо дойти до цели без остановок. Да и видно было, что Гарольд еле сдерживается от того, чтобы не перейти на бег.
Улица становилась все шире и вскоре привела нас на главную городскую площадь, как видно, ту самую, где и шло еженощное веселье, про которое рассказывал нам Монброн. Это, конечно, был не карнавал вроде того, что мы видели в Форнасионе, когда были в гостях у Луизы, но происходящее все же впечатляло. Много тут сновало народу, причем самого разного. Бродячие артисты, богато одетые аристократы, девицы всех мастей. Да и нашего брата вора хватало, я безошибочно определил как минимум пяток своих бывших коллег по ремеслу.
Многие из присутствующих, кстати, узнали Гарольда, поскольку то и дело из толпы его кто-то окликал, а пара девиц разве что только на шею ему не повесилась.
Он отделывался улыбками и короткими фразами, ни на секунду не останавливаясь с кем-то поболтать. Хотя, как мне думается, это было бы не лишним. Узнавать новости лучше всего от вот таких людей. Они хоть, может, и добавят от себя разной ерунды, но зато в целом расскажут все так, как есть. Им искажать действительность резона особого нет. Точнее — нет у них в этом выгоды. Приукрасить произошедшее могут, но вот сознательно сбивать с толку не станут.
А словесную шелуху и придумки всегда отделить от рассказа можно.
Площадь была велика, но и она все же закончилась, снова превратившись в дорогу. Точнее — в две дороги. Одна вела налево, к темным величественным громадам башен, мрачно смотревшимся на фоне ночного неба. Другая — направо.
— Королевский замок, — показал на башни Гарольд.
— Нам туда пока не надо, — зевнула Рози. — Нам бы к тебе в гости попасть да спать лечь.
— Так в чем дело? — Монброн двинулся по правой дороге. — Мы почти пришли.
И действительно — вскоре шум ночного веселья стих, и мы снова оказались на тихих улочках спящего города. Правда, тут мостовые были пошире, фонарей было побольше, и дома были не чета приземистым строениям 'черного' города. И еще здесь воздух был чистый.
Но вот что интересно — городской стражи и здесь не оказалось. В этом городе она вообще есть?
Хотя — что там стража. Я недоуменно смотрел на дома, которые от дороги были отделены только арками без ворот и низенькими, такими, что через них можно было перешагнуть, заборчиками.
Никогда до того не видал, чтобы богачи не отгораживались от остального мира стражей, замками и стенами.
— Слушай, а у вас тут, в Силистрии что, никто никого не боится? — спросил я у Монброна, ткнув пальцем в сторону очередной арки и очень богатого на вид дома, стоящего поодаль от нее, в тени раскидистых деревьев. — Здесь только вывески для лихих людей не хватает, вроде: 'Заходи, и бери что хочешь'.
— Сюда ни один лихой человек не сунется, — на ходу пояснил Гарольд. — А особенно в этот дом. Здесь живет Анго Фуэн.
— Стало намного понятнее, — сказал мне Карл. — Если это дом самого Анго Фуэна, то, ясное дело, к нему никто не полезет.
— Зря иронизируешь, — без тени шутки произнес наш друг. — Фуэн один из 'ночных королей' Форессы. В нашем городе нет ни одного нищего, который не платил бы ему со своего дохода. Если ты бросил грош побирушке, то можешь быть уверен, что треть от этого гроша осядет в карманах Фуэна. А вон в том доме, с золотыми колоннами, обитает Сезар Руан. На его руках крови больше, чем у иного палача, он глава гильдии наемных убийц.
— То есть всем известно, чем промышляют эти господа, и все равно власти города дают им жить в нем спокойно? — я даже остановился от удивления. — Однако!
— Мой отец всегда утверждал, что с бесстыдством Силистрии в Рагеллоне не может соперничать никто, — сообщила мне Рози, подтолкнув в спину. — Даже городок под названием Эйзенрих, в котором, по слухам, живут одни продажные девки.
Карл и Гарольд понимающе переглянулись и подмигнули друг другу. Кто-кто, а они-то знали, что все рассказы про Эйзенрих чистая правда. Помню я их помятый вид после ночного загула в этом самом городе.
А вот мне в этой связи рассказать нечего, не довелось как-то вкусить от тамошних грехов. Правда, и без приключений я не остался. Я в Эйзенрихе свел знакомство с мистресс Виталией, и после него еще недели две просыпался в холодном поту. Да и сейчас, бывает, мне под утро снится та ночь и ощущение собственного бессилия перед мрачной мощью этой женщины. И еще то, что я снова ослеп, как тогда, в покоях публичного дома. Пусть это длилось и недолго, но страх того, что подобное может повториться, со мной останется навсегда.
— Впечатлен, — признал я, догоняя Гарольда. — Но зато теперь понятно, почему здесь никто не боится ночных работничков. И правда — кто сюда сунется?
— Верно, — подтвердил тот. — Кто здесь попробует хоть что-то украсть, тот на этом свете не заживется. Очень удобно. Хотя, ради правды, обитатели 'белого города' из числа старых фамилий всегда были против соседства с подобными личностями, даже несмотря на подобную пользу. Много было в свое время по этому поводу копий сломано, только без толку. Короля такое положение вещей устраивает, а с ним в Силистрии никто не спорит. Разве что только палач, у него есть такое право, подтвержденное соответствующей грамотой.
Как оказалось, и здесь все было не просто так. То, что мы видели в самом начале, это был квартал зажиточных граждан, а наш друг проживал еще дальше, на некоем подобии холма, возвышавшегося над 'белым' городом. Там были уже не просто богатые дома, там разместились именно что замки старых фамилий королевства, 'старого золота', как тут говорили — с башенками, с круглыми куполами, с узкими окнами-витражами, разве что только без крепостных рвов и подвесных мостов.
А вот стены вокруг них наличествовали. Ну не такие, как в герцогствах, которые в случае чего штурмовать надо с лестницами и требушетами, но все равно основательные, в два человеческих роста.
И родовое гнездо Монбронов Силистрийских окружала такая стена — крепкая и добротная. Впрочем, здесь все было сделано на совесть, в том числе и ворота — массивные, чугунные, с завитушками, увенчанные острыми пиками. А еще над ними красовался герб — огромный, с меня размером, словно кричащий о знатности фамилии, проживающей здесь.
Врать не буду — впечатляло это все. Особенно герб. Сдается мне, что на буквы, складывающиеся в девиз 'Презрев смерть, дойти до цели', пошло настоящее золото, а не краска.
— Внушает, — одобрил и Карл увиденное, а после тряхнул мешком, в котором, как видно, завозился уставший от тесноты Фил. — Да угомонись ты, почти пришли. Гарольд, чего стоишь? Давай, в колокольчик позвони или еще чего сделай. Как тут у вас заведено?
— У нас тут привратник всегда был, — немного растерянно ответил ему Гарольд. — Наша фамилия гостеприимна и хлебосольна, потому друзья семьи могли посещать наш дом в любое время дня и ночи. Днем ворота всегда были открыты, а ночью вон у той калитки всегда находился привратник, дядюшка Джок. Ну или его сын. А сейчас их здесь нет и закрыто все. Сколько живу на свете, никогда такого не видел.
Карл еще раз тряхнул мешок, подошел к калитке, подергал ее, а после несколько раз ударил по ней кулаком.
— Открывай! — заорал он. — Молодой хозяин приехал. Хорош спать!
— Нет, все-таки в вас, уроженцах Лесного Края, есть что-то такое, дикое, первозданное, — сообщила мне Рози, кутаясь в плащ. Несмотря на то, что мы были на юге, под утро здесь становилось довольно прохладно. — Вы очень быстро принимаете решение в ситуациях, которые нас ставят в тупик своей непривычностью.
Карл орал еще минуты три, пока, наконец, за калиткой не раздались шаги.
— Чего надо? — спросил оттуда чей-то сонный голос. — Поди прочь, пьянчуга, пока я на тебя собак не спустил!
— Джок! — обрадовался Гарольд. — Джок, почему все закрыто? Что происходит?
— Месьор Гарольд? — неуверенно произнес голос. — Это вы? Вы живы?
Глава третья
— Как мило! — Рози всплеснула руками. — Монброн, так ты, оказывается, мертв?
— Судя по всему — да, — немного ошарашенно ответил ей Гарольд и крикнул: — Джок, это я. Живой и здоровый. Открывай!
— Не обессудьте, месьор, но тут такое дело... — Человек, находящийся за калиткой, явно колебался, принимая решение. — Скажу прямо — бывает всякое. Мой дед рассказывал, что по ночам, в час 'волчьей стражи', особенно весной, приходят под двери разные твари, говорят по-людски, а сами при этом не очень-то человеки.
— Проще говоря, Монброн, у твоего привратника нет уверенности в том, что ты не выходец из-за Грани, — влезла в разговор Рози. — Ведь так, Джок?
— Ваша правда, мистресс, — подтвердили из-за калитки. — Да и вы, воля ваша, возможно не очень-то девушка.
— Что? — не знаю отчего, но это высказывание привратника изрядно рассердило Рози и рассмешило Карла, который тут же расхохотался. — Ах ты, мерзавец!
— Самое забавное в этом всем то, что я даже не представляю, как доказать Джоку, что я живой и настоящий, — обратился к нам Гарольд.
— Все очень просто, — отсмеявшись, Карл вытер слезы, выступившие у него на глазах. — Давай я перемахну через забор и открою дверь, вот и все. А после этого тебе уже будет без разницы, что там думает твой слуга. Но вообще, это безобразие. Если бы кто-то из слуг моего папаши начал раздумывать на тему, пускать меня в отчий дом или нет, то самое малое, чем бы он отделался, это сломанные ребра.
— У меня здесь собаки, — сообщил Джок, слышавший наш разговор. — Полезете через забор, я их спущу. А еще кликну охрану месьора Тобиаса. Имейте в виду, что они все в прошлом воины королевской стражи и вооружены.
— Тобиаса? — Монброн помрачнел. — А что люди дяди делают в моем доме?
— Охраняют своего месьора, что же еще? — изумился слуга.
— Но почему здесь? — повысил голос Монброн. — У него есть свой дом!
Вот так так. Сдается мне, что этот дом теперь тоже его. Добился своего дядюшка Тобиас.
Еще это означает то, что отец Гарольда мертв, при нем живом, полагаю, подобное было бы невозможно. И старший брат тоже, надо думать, уже за Гранью.
И еще. Если я прав, то лучше нам всем оказаться подальше отсюда, а то ведь дядюшкино вранье может стать правдой. Вряд ли ему нужен живой Гарольд, не просто же так он его похоронил.
Вот только вряд ли эти мои соображения найдут практическое применение. Теперь Монброн отсюда не уедет, пока во всем не разберется. Или не умрет.
Впрочем, может, я и не прав. Может, дядюшка здесь заночевал просто так, по-родственному.
— Джок, отчего ты молчишь? — Гарольд забарабанил в дверь. — Отвечай, я приказываю! И открой мне дверь, если не хочешь, чтобы утром тебе кожу со спины плетьми спустили! Клянусь кровью богов, я лично прослежу, чтобы мой приказ был выполнен, и не пожалею пригоршни золотых для умельцев с конюшни, которые будут трудиться над тобой! И морской соли, которой тебе будут эту спину посыпать, я тоже не пожалею!
— Молодой хозяин вернулся! — с радостью в голосе сообщил нам Джок, и загромыхал засовом. — Вот теперь я вас узнал!
Ух ты. Судя по всему, до Вороньего замка Гарольд смиренным характером не отличался. Нет, он и сейчас не подарок, разумеется, но раньше, похоже, невыполнение его приказов дорого обходилось тем, кто не принимал их во внимание.
Калитка распахнулась, и из нее буквально выкатился невысокий толстячок, абсолютно лысый и с носом, похожим на сушеную грушу.
— Месьор Гарольд, — заморгал глазами он, глядя на моего друга. — Месьор Гарольд! Как нам вас не хватало! Зачем вы уехали?
— Объясни мне, Джок, что здесь делают люди моего дядюшки? — цапнул Монброн толстяка за отвороты холщовой жилетки. — И самое главное — что с отцом? Как он?
— Помер хозяин, — пробормотал Джок, его щеки затряслись и из глаз покатились крупные, с горошину величиной, слезы. — Месяц как. Очень вас перед смертью видеть хотел, все повторял: 'Лучше бы я его женил'. Письма вам писал, много, каждый день. И матушка ваша писала.
— Письма? — Гарольд отчего-то посмотрел на меня. — Я ничего не получал.
— И не мог получить, — почесал бок Карл. — Мы на войне были, а они, небось, в замок доставлялись. Это если вообще они до него добрались. Ворон это дело не приветствует, ты же знаешь.
— Ворон этот! — срывающимся голосом сказал Гарольд, отпустил Джока и прислонился спиной к дверному косяку. — Я же просил его, я говорил... Отец умер. Отец... А меня не было рядом с ним.
Он запрокинул голову, на его глазах блеснули слезы, и он издал горлом звук, похожий на шипение, как будто схватил голой рукой раскаленный кусок железа.
— Ворон никогда ничего просто так не делает, — заметила Рози и положила ему руку на плечо. — Если не отпустил, значит, были на то причины. Джок, отчего умер твой хозяин?
— От болезни, — повертев головой, сказал привратник. — Старая рана у него была, да.
Знаем мы такие 'старые раны', от которых люди, прежде на здоровье не жалующиеся, умирают необычно быстро, проходили на занятиях. Чему-чему, а распознаванию бытовых ядов и изготовлению противоядий Ворон немало времени уделил.
— Я так и полагала. — Рози, как видно, подумавшая о том же самом, потеребила Гарольда. — Успокойся уже. Что случилось, то случилось. Если ты еще не понял, то тебе здесь будут не рады. Очень не рады. И сразу скажу — если ты продолжишь рыдать и корить всех в своей беде, то мы с Эбердин и Эрастом прямо сейчас убираемся отсюда.
— Почему? — удивился Карл.
— Потому что тебя можно и оставить, — бросила на него взгляд Рози. — Ума тебе боги не дали, зато везения и силы на пятерых отвесили, так что ты выпутаешься из этой истории. Больше скажу — случись что серьезное, не дай боги, то мы все погибнем, а именно ты непременно уцелеешь. Иногда я твоей везучести даже завидую.
— Нет, — помотал головой Карл. — Я не о том. Почему ты думаешь, что Эраст отправится с тобой, а не останется с Монброном?
— Потому что это де Фюрьи, — ответил вместо нее своим обычным голосом Гарольд. — Она непременно добивается своего. Ты права, Рози, как и всегда.
Он вытер ладонью глаза и глубоко вздохнул.
— Джок, ты должен рассказать мне все, — требовательно произнес Гарольд. — То, что было на самом деле, а не то, что ты должен говорить всем.
Лицо толстяка жалобно скривилось.
— Я ничего не знаю, молодой хозяин, — пробормотал он. — Правда не знаю. Я всего лишь привратник. Ворота туда-сюда открываю и закрываю.
— Значит, так, — Карл сгреб в горсть воротник рубахи Джока. — Слушай меня сюда внимательно. Вот, видишь мешок?
— Вижу, — испуганно проблеял привратник. — Вижу, мой господин.
— Хорошо, — Карл угрожающе засопел и выдвинул вперед челюсть. — А знаешь, кто там сидит?
— Пчелы? — неуверенно предположил Джок.
— Нет. — Карл пару раз ткнул кулаком в мешок, а после распахнул его и поднес его к самому носу привратника. — Это злобный и беспощадный зверь 'мозгоед'. Он своими ветвями протыкает головы людям, а после питается их мыслями и чувствами. Ну и всем остальным тоже. Мозги там, глаза...
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |