Локс-Ли. Часть 1

Успел только смазать два болта ядом прозрачника, как появились преследователи. Быстро. Трактирщик видно сразу после моего ухода побежал будить подельников. Со своего места через листву вижу дорогу в обе стороны далеко. А вот место моего "исчезновения" так себе, деревья мешают. Трое. Первый бежит трусцой, чуть согнувшись. Еще двое шагов на сорок за ним. Кто и что, пока не разглядеть. Но у первого в руках, то ли шест, то ли копье короткое. Двое задних держат по арбалету в руках. Плохо. Два стрелка. Даже если первого наповал уложу, со вторым дуэль будет. Это долго и не предсказуемо. Это в песнях храбрый барон бежит сквозь тучи стрел, отбивая их щитом и мечем. А в жизни... Сколько раз мы с Чико устраивали дуэли... Сотни. Да, я получал легким болтом с шерстяным наконечником чаще, но и такому мастеру как Чико прилетало от меня.

Первый, похоже, вообще подросток. А вот двое арбалетчиков, — знакомы. Это их видел вчера в трактире. Скоро наступит развязка. Подросток подбежал к роще. Мелькает за деревьями. Стал. Подбежали отставшие. Слышу голоса, ругаются или спорят. Подросток побежал вперед по дороге. Арбалетчики стали расходится. Хех... Думают, что я на двадцать шагов умею прыгать... Ближний ко мне, осматривает рощу. Идет ко мне. Но не дошел, повернул обратно. Фух... Я уже его в голову бить с арбалета хотел. Подросток вернулся. Один начинает круг спасения Ока Небесного от лба к животу водить... Да, бездна вам поможет. Покрутили головами и озираясь пошли обратно. Идите, я догоню.

" — Чико, зачем мы убили этих четверых.

— Они разбойники Локс.

— Да мы тоже не рыцари Ока.

— Не путай Локс, между подоить козу и зарезать козу.

— Я понял Чико. Доить козу можно много раз. Они лишают нас денег.

— Хех..."

Больше двух лиг я двигался за ними перебежками, от ямки к бугорку, от куста к кусту. С каждой сотней шагов разбойники оглядывались и крутили головами все реже. А, когда увидели крышу трактира, еще больше успокоились. Один даже разрядил арбалет и повесил его за спину. Я уж думал, в трактире их бить придется. Начал сокращать расстояние, а когда до этой троицы оставалась сотня шагов, побежал, не скрываясь, но тихо. Подросток оглянулся и даже вскрикнул, но я уже был в шестидесяти шагах от них. Тун-нн... Бронебойный болт с ядом вошел в поясницу тому, кто держал арбалет в руках. Дикий вой боли раздается от раненного и он падает. Второй арбалетчик, разворачиваясь, срывает арбалет. Щелк... Мой взведен... тысячами раз отработанное движение от бедра к арбалету и болт уже вставлен. Тун-нн... Целился в грудь, но он, срывая арбалет, подставил под болт руку. Второй крик боли и противник закрутился волчком. Еще одна перезарядка. Подросток стоит в растерянности. Ну, да быстро война идет, два вдоха всего прошло. Раненный в руку уже упал и скулит. А раненный в спину лежит на боку выгнутый как лук назад и ртом хватает воздух. Тун-нн... Вот и пацан валится с болтом в бедре. Арбалет за спину, фальк в руку. Арбалетчиков добиваю колющими в шею. Нет у меня желания головы собирать. Хрип, бульканье, вой подростка. Озираюсь. Никого не вижу. Слюнявлю палец и подставляю под ветер. Нормально. Ветер боковой, крики унесло в сторону от села. Подросток получает ногой в голову и замолкает. А мне нужно трупы пока оттащить... Вдруг, кто ехать будет по дороге, а они мешают. Некрасиво. Нужно за собой убирать...

Больше двух гонгов прошло, пока оттащил трупы шагов на пятьсот и прикопал немного. Уже чвики кружат, хотят падалью полакомиться, вредные птицы. Мне не жалко, но их круговерть в небе издалека видно, а я еще не все закончил. С убитых брать нечего. Арбалеты обычные. Посильней моего, не на много, но с обычным крючковым взводом, состояние почти плачевное, весом и размером больше. Топор, фальшион, короткое копье, четыре ножа, все так себе. Болты похуже моих. Фальшион только пригодился яму копать. Кольчуги еще на них, обычное железо. Даже мои болты на длину пальца через них прошли. Денег почти три полновесных серебренных, серебрушками и медью. Неплохо живут тут. Обычный землероец редко когда серебрушку в руках держит. Подросток идиот какой-то, как в себя придет, начинает мне всякими карами угрожать. Уже пять раз ему голову отбивал, чтобы заткнулся. Следы крови конечно на дороге остались. Но, хорошо, опять дождь пошел, он и смоет остатки драки. Оттащу пацана еще подальше и буду спрашивать.

Как не хитрил, за гонг допроса, ничего толком от него не узнал. Даже его имени. Похоже, его мама на бегу, головой вниз, рожала. Рычит, воет, плюется и угрозы сыпет. Но среди этого бреда понял, что двое проводников с их села, повели караван, еще шесть — семь пошли за караваном следом, когда вырежут его и сдадут товар, скоро вернуться. Главаря Вересом зовут. Хм. Сидящему пацану дал в грудь ногой, сразу с ударом резкий наклон его головы, хруст позвонков... Хм. Опять яму копать...

"— Не оставляй в живых, кто хочет тебя убить Локс.

— Я понял Чико."

Глава 3.

Сижу, мокну под дождиком. Наблюдаю за селом. Жду темноты. Хочу с трактирщиком пообщаться. Он пугливый и говорливый, думаю, не придется ему пальцы резать, не люблю я это. Около десятка разбойников, пошли караван грабить. Значит, караван большой, не меньше десятка мохначей. Это только животных можно продать на три — четыре золотых. А товар?... Что там не известно. Но то, что его стоимость в пять — десять раз больше — в бездну не плюй. Не городской меняла, конечно, но куш большой. Когда еще такой случай представится разбогатеть.

С темнотой и я двинулся к селу. Мокрый и злой. Есть в этой местности правда огромный плюс, — свистунов тут нет, не любят они вечно сырую землю. Нору в ней себе не выроешь, простудишься. Хех... Село, как было почти вымершим, так и осталось. Оно и понятно, почти все мужики ушли, оставшихся я прибил. Бабы дальше огорода и соседки не ходят. Детей не видел вообще. Свет только из окошек трактира еле пробивается. Дошел до угла трактира, послал энергию к ушам, слух обострился, послушаю... Где-то в селе коза заржала, в трактире какое-то движение, но голосов не слышно. Подожду, пока трактирщик успокоится, открою засов, это не сложно и побеседую...

Открывать засов не пришлось. Не прошло и полгонга, как трактирщик сам вышел. Я его по лысине и сутулой фигуре узнал. Вот бездна... Он уходить в ночь куда-то собрался. Здоровый заплечный мешок, плащ, корзина в руках. Сижу в тени трактира, он прошел мимо в двух шагах, не заметил. Ну да, в темноте глаз движение замечает, а не разницу цвета в тенях. Больше на слух и на нюх ориентироваться приходится. Придется трактирщика отпустить на поллиги. Люди ночью пугливые, чуть что, сразу орут. Зачем селян криками тревожить... Отошел вроде трактирщик достаточно, чтобы его крики не услышали в селе. Идет не оглядываясь. Пыхтит от ноши. На испуг буду его делать. Бесшумно ускоряюсь.

— Стоять! Замри! Один шаг! Бью насмерть! — Заорал я, подкравшись к трактирщику сзади на десять шагов и наставив на него арбалет. — На колени! Руки за голову! — лысый начал падать на колени раньше моих слов. — Руки за голову! За голову! На меня не смотреть! — Пришлось повторить потому, что он начал поворачивать голову. Трактирщик, стоя на коленях, уронив корзину, положил руки на затылок и опустил голову. Теперь можно и подойти. Хоть и не силен он на вид, но кто знает... Щелкнет пальцем мне в лицо моховый шарик с пыльцой сиреньки, пока слезы резь в глазах смоют, можно все мясо с костей срезать. Вот уперев между лопаток арбалет, можно и обыскивать...

— Не убивайте Бар, меня заставили. Я... — Жалобным тоном начал лысый. (Прим. Бар — уважительное обращение к барону.)

— Писать умеешь? — Спросил я, уперев нож ему в левую щеку и слегка надавив.

— Да-а...

— Хорошо. Еще одно слово, пробью рот навылет там нож и оставлю.

В карманах куртки у лысого оказались сухари и орехи. Нож из сапога, широкий пояс с карманами, пристегнутыми флягой на литр и широким ножом в ножнах я с него просто снял.

— Двигай к трактиру. — Устраивать не простой допрос в поле, на мокрой земле желания не было. Трактир пустой по моим наблюдениям остался. Там сухо и лампу можно зажечь. На свету по глазам, мимике и рукам можно видеть врет человек или нет. Не всегда конечно, но если обучен, то можно.

К трактиру вернулись молча. Лысый только сопел и вздыхал, но рот не открывал. Угроза подействовала. Трактир как я и предполагал, оказался пустой. Зашли, заперли. То ли руки трактирщика с перепугу плохо слушались, то ли огниво отсырело, которое он в корзине вместе с продуктами нес, но он долго не мог зажечь масляную лампу. Пришлось показать, что я энерг, зажег лампу с пальца струйкой пламени. На лампу много энергии не нужно, она и от искры загорается. Трактирщик только охнул. Впечатлился... бедняга. Сели за стол в зале, подальше от входной двери. Лампа на столе. Я спиной к стене, лысый передо мной.

— Руки на стол, чтобы я видел и рассказывай, куда и почему бежал. — Рублеными фразами проговорил я. Рук его я не боялся. Оружия у него не было. Я тщательно обыскал. Но руки первыми выдают ложь. Чем больше движений они делают, тем больше врет. Потом мимика рта, кивание головой и глаза.

— Так я сразу Бар понял, по вашему взгляду, что вы ищейка королевская. Если уж ищейка добралась, жди латников королевской стражи вскоре. Фор и Каро мне не поверили, "Пацан он барыжный. Пацан". Я им говорил, что так сверху донизу барыжки не смотрят, что аж мурашки на спине. У меня чуйка. А вы Фора и Каро... Эээ-ээ...

— Это те двое, что я у тебя видел?

— Ну да они ээ-э... оставил их Верес за селом смотреть.

— Забудь. Бездна их забрала. — После моих слов, лысый даже повеселел. — Теперь все с самого начала. По порядку. Без утайки. Пока латники не подошли, можешь спасти свою разбойничью жизнь. — То. Что Трактирщик принял меня за королевскую ищейку, отрицать не стал. Сам еле сдержал улыбку. Правду говорят, каждый видит свои страхи, чем их больше, тем чаще. Но это даже лучше. Есть чем давить на него. О подвалах королевской стражи ходят самые жуткие слухи. Короли и королевы, вроде спорят даже, палачи, какого королевства лучше пытать умеют. Конечно, большинство ужасных баек просто слухи, чтобы пугать народ. Но пытают там точно.

— Да ногтем никого... Поверьте, Бар... Заставили, обещали паукам болотным скормить... Оком Небесным...

— Рассказывай, как вы тут разбойничать начали и быстрей. Мое терпение не бесконечно. Спалю вместе с трактиром.

— Ох, не надо... Ох, не надо... — И трактирщик, поерзав на лавке, чуть задумавшись, продолжил. — Ну, когда старый барон помер, сыновья его в замок вернулись. Ээ-ээ. Они на западной границе года три были. В баронских войнах на границе они сражались. Вот за кого, я так и не понял. Уезжали, пять латников на двоих с собой вели. А вернулись, каждый больше десятка с собой привел...

— Где же они на войне солдат набрали?

— Так, по лесам набрали. Они там, где села пожгли да пограбили, ушедших в разбой землеройцев ловили и под себя ставили. Кто не согласен или бежать хотел, живот крестом резали. Ээ-э... Ну, вот вернулись они. А края то у нас бедные. Не растет на нашей земле почти ничего. Сахар делать, как соседи много не можем. Леса на дрова для выпаривания сладкого болотного корня почти нет. На все село нет ни одного мохнача. Устанем корм ему собирать. А в болото его пусти, так потонет он там. Где же тут баронов, да столько латников с мохначами содержать. Ну... Ээ-ээ... Тут тогда всего четыре дома жилых стояло. Вот братья бароны и решили караваны прибирать. Не часто, раз в несколько месяцев такое творят. Но те, что товаром побогаче загружены. Патрули баронские караваны в баронстве смотрят и если прибрать его нужно, Вересу сообщают через мальчишку посыльного с замка. Наши, кто местные проводниками идут. Есть на болоте места гиблые. Идешь вроде ничего, а потом как пьяный сразу, вскоре вообще все падают, а мохначи на ногах еле стоят. Если с такого места не вывести, то помирают, что люди, что мохначи. Наши знают, лицо мокрой тряпкой прикрывают и через нее дышат, а караванщики падают. Вот тут Верес со своими появляется, мохначей груженных выводит, а караванщиков обирают, сами помрут. Товар и мохначей за болотом сдают. Сюда в королевство ведь караван и товар не вернешь. Такое сразу увидят соседи. Я как понял, что с караванами не чисто. Сразу уйти хотел. Да догадались они. Лупа и с ним двое меня в болото потащили связанного. Болотной жижи напился, на всю жизнь хватит. Обещали паукам поедателям оставить. Это сейчас паук укусит, рука или нога на пару дней отнимется. А то прошлой весной было, как раз когда пауки яйца тогда их укус сразу в бревно все тело превращал. Уговорил я не убивать меня. Ох, страшно было-то... Вот тогда мне Верес и сказал, что живу я, пока трактир обслуживаю.

— Что значит Верес со своими. Какие такие свои?

— Ээ-ээ так это же латники, что Бароны на западе с разбойников себе набрали. Верес, Лупа и остальные. Семеро их всего. Тут живут. Вон по избам девки их сидят. С собой они их привели, чтобы было потрусить кого в кровати.

— Фора и Каро тоже с Вересом пришли?

— Каро да. А Фора он наш местный.

— Кому Верес сдает товар за болотом?

— Ой, не знаю. Барыга, да отрыжка бездны его только называют, а вот имени ни разу не слышал.

— Верес ушел караван бить, когда вернется.

— Да уже восьмой день как караван ушел. Скоро должен быть. Я ушел в ночь, чтобы уйти подальше...

— Скоро это когда?

— Да Бар... Могли и сегодня прийти под ночь. Что там за товар, как сторгуются. Да слава Оку Небесному не пришли...

— Почему под ночь приходят.

— Так в болото не поле. В жижу не уляжешься. Вот все переходы разбивают на светлый день, чтобы в темноте не оступиться, да в гиблое место не забрести.

— Как делятся с Баронами.

— Да как... Утром посылают к Баронам кого-то из своих. Так, мол, и так, ждем. Дело сделано. Приезжает кто-то с Баронов с парой латников, Верес всю добычу отдает. Потом Барон при всех ему долю отсыпает. Так, отсыпает, что все довольны.

— А вдруг Верес обманет?

— Да много не обманет. Патруль то, видел караван и досматривал товар.

— А если от Вереса вестей не будет.

— Не знаю Бар. Может, пришлют сюда пару латников узнать, что да как.

— Когда с болота выходят, по домам сразу идут?

— Да нет. Сюда в трактир и идут. Гонга два тут сидят, отмечают успех свой разбойный. Нажрутся, напьются потом да, по домам расходятся. Оружие и доспех, которое трофеем берут, в мой чулан складывают. Потом его Барон забирает.

— Пьют много?

— Да кто как. Верес больше полкружки никогда не пьет. Лупа тоже всегда на своих идет.

— Ясно. Посиди пока. Подумаю, что с тобой делать.

— Бар. Мне это... ну... на улицу надо... желудок страха набрался, знать дает.

— Иди.

— Спасибо Бар. — Тут еще вот чего браться Бароны удумали. Шахту они обвалившуюся разбирают. С прошлого разбоя пятерых пленных привели. Вроде как туда их, завалы разбирать. Сейчас тоже должны пленных привести. Вы уж учтите, что я вам про такое казнокрадство первый сообщил...