Сашенька

И наконец, обработав растворителем, с меня на некоторое время сняли туфли. Ненадолго, но и это время было настоящим раем. А потому, когда их вновь надели на меня, я рыдала от будущей боли. На это Мартина, ласково гладя меня по головке успокаивала тем, что уже через недельку-другую я полностью к ним привыкну. А потом и вообще мои ножки могут атрофироваться так, что обувь с каблуком ниже семи сантиметров будет приносить мне сильную боль.

Все это время я контролировалась ошейником. Он позволял вставать и приседать, слегка смещаться в стороны и даже поворачиваться вокруг своей оси. Но за малейшую попытку дернуться вперед или назад награждал довольно-таки болезненными ударами тока во все ту же шейку.

Используя эти его свойства, Мартина развернула меня к себе спиной, и, упершись в мой таз коленом, по-новому затянула корсет. Когда она утягивала последние сантиметры, мне показалось, что я сейчас задохнусь. К тому же я невольно подалась вперед, из-за чего почти все время пока меня шуровали — получала электрические разряды.

Так что на уже порядком обессилившую меня не составило сложности надеть новые трусики и юбку. Трусики оказались близнецами предыдущих. Разве что в этих уже ощущался натуральный пластик напротив лобка. А юбка имела пышные оборки по нижнему краю, из-за чего выглядела довольно-таки игриво. Да к тому же оказалась намного толще и туже предыдущей, хотя казалось что это невозможно.

После этого осмотрев мою дрожащую от усталости и унижений тушку, Мартина наконец вспомнила что мой ротик до сих пор заклеен.

После того как его осторожно обработали растворителем, она собственноручно почистила мои зубки и подправила макияж.

Под конец мне требовательно прижали к губам некое подобие каппы со встроенным в нее механизмом. Пришлось повиноваться и зажать ее зубами. При этом она практически полностью обездвижила мой язык. А потом у меня во рту раздался тихий щелчок. Попытка открыть его ничем не увенчалась — каппа оказалась ловушкой. Она просто зажала с двух сторон мои зубки наподобие брекетов и теперь служила великолепным кляпом.

Последним добавлением к моему новому туалету были ножные кандалы из того же набора что и наручники.

Я стояла посреди ванны и боялась поднять взгляд на Мартину.

Та же в свою очередь с видимым удовольствием любовалась проделанной работой.

Подойдя ко мне, она сначала крутанула меня как партнершу по танцу, после чего заставила выгнуться назад и впилась в мои губки своими.

После того как она насладилась поцелуем, ухватила меня за кольцо ошейника и повела в сторону кухни.

В этот раз идти оказалось еще тяжелее. Во-первых, ножки выше колена вообще превратились в единое целое, а во-вторых, на мне были наручники. Ножные прилично сковывали и без того малую возможность двигаться, а надетые на руки лишали возможности балансировать при их помощи, как я это делала раньше. Единственной моей целью теперь было не упасть, влекомой за ошейник довольно-таки быстро идущей Мартиной.

На кухне уже во всю споро трудилась Анна. Одета она была в некое подобие униформы горничной. Отличием же было то, что вся ее одежда была из толстого латекса, а также то, что ее юбка была длинной до лодыжек и представляла удлиненную версию моей собственной. То есть практически полностью сковывала движения. К тому же я видела, что обута она не в туфли, а во все те же пуанты с каблуками, хоть и черного теперь цвета. Также на ее запястьях были надеты массивные даже на вид кандалы с очень коротенькой цепочкой. Для меня так и осталось загадкой как она умудряется в них так быстро работать.

Тем временем Мартина дошла до своего стула и, усевшись на него, требовательно потянула за ошейник, желая, чтобы я села ей на колени. Но неожиданно для всех, и себя в особенности, я вдруг попыталась сопротивляться. Но, к сожалению, это было нереально в моем теперешнем положении, а потому через считанные секунды я лежала животом на коленях моей пленительницы, а она уже замахивалась для смачного шлепка по моей попке.

Первый удар был пристрелочным, а потому оказался не столько болезненным сколько очень унизительным. Но вот все последующие... Боль была сильной. Очень. К тому же при каждом ударе двигалась анальная затычка, вызывая во мне целую бурю неизвестных до сегодняшнего дня чувств.

Лишь когда по моим щекам потекли слезы полные боли и унижения — пытка окончилась. И меня дрожащую всем телом посадили к себе на колени. От этого жутко заболела только что выпоротая попка. Но больше сопротивляться я не рискнула. Несколькими движениями Мартина вынула каппу-кляп из моего рта. И если судить по тому, что мои руки все так же оставались скованы — кормить меня собирались с рук.