Сломай меня, если сможешь

— Слушайте, ребята, я не знаю, что тут у вас происходит, но мне пора. — Сказал брюнет и направился в сторону выхода. Задержавшись у двери, он снова заговорил. — Рад был познакомиться, Лера, надеюсь, скоро увидимся.

— Взаимно, — ответила я и услышала хлопок двери, я не видела, как уходил Денис, потому что не сводила глаз со своего обидчика, который явно сейчас был не в себе, или будет, я пока еще не поняла. Я ждала самого худшего, я не знала, что предпримет этот псих, исходя из моей выходки.

— Идиотка, какая же ты идиотка. — Кирилл рассмеялся и, перешагнув через разбитое стекло, пошел в сторону лестницы при этом, задев меня плечом, я слегка пошатнулась.

— Чего ты добиваешься? — Крикнула я ему в след.

Кирилл остановился, но не обернулся. Я стояла и смотрела ему в спину, ожидая ответа.

— Убери стекло с пола. — Это все, что он сказал, и ушел наверх.

Ненавижу, ненавижу, ненавижу, скотина, идиот, придурок, псих.

Мама позвонила внезапно, со всем этим дерьмом, я забыла, что они с Владимиром Николаевичем возвращаются уже сегодня.

— Привет, милая, как дела?

— Привет мам, хорошо, как ты? Как Зинаида Михайловна и наш дом?

— Все хорошо, дом стоит, а Зинаида Михайловна передает тебе привет.

— Спасибо, ей тоже.

Боже, какая же она хорошая, я очень любила бабушку Кирилла, как и она меня. Замечательная женщина.

— Я тебя не отвлекаю? Ты на занятиях? Слишком тихо для университета.

— Эмм.. нет, я дома.

— Валерия Александровна, тебя совсем нельзя оставлять одну, а если бы мы уехали на неделю? Ты бы прогуливала занятия всю неделю?

— Мам.

— Не мамкай. Тебе выпала такая возможность, получать образование в столь престижном месте, а ты прогуливаешь, ты итак ни черта не соображаешь по математике, а учитывая то, где ты учишься, она тебе необходима.

— Какая ты добрая мама, ты же ведь не дала мне и слова сказать в свое оправдание.

Какое к черту оправдание? Дело в том, что Кирилл вчера устроил грандиозную вечеринку, где публично унизил меня, облив алкоголем и можно сказать, выгнал на улицу, я не ночевала дома и поэтому я, мягко говоря, не в настроении идти на занятия. Ага, мама будет в шоке, не хочу ее беспокоить и лишать себя, ее последней капли доверия. Хотя, с другой стороны, Кириллу бы здорово влетело за это, и возможно, у него бы даже забрали машину. Хорошая идея, но нет, это же я, ненавижу врать маме, но другого выхода нет.

— Я просто, я порезала ногу, мам, теперь ты понимаешь, почему я не могла пойти на занятия?

— Как порезала? Где? — Голос мамы был напуганным, но все еще сердитым.

— О, Господи, мам, все в порядке, я уронила стакан на пол и случайно наступила на осколки, не большой порез на ступне, скоро пройдет.

— Эх..Лера, нужно быть осторожней, рассеянная ты в последнее время.

— Ты не злишься?

— Нет, милая, главное чтобы ты потом наверстала пропущенные занятия.

— Конечно мам.

— Ну, все, ждите нас вечером.

— Хорошо. — Я улыбнулась и повесила трубку.

Мдаа... Отлично, лучше ничего я не могла придумать. Я глубоко вздохнула и, положив мобильный в карман, посмотрела на осколки, валявшиеся на полу, прямо передо мной. Сделать это сейчас или ближе к вечеру? Лучше, ближе к вечеру. Нет, черт, тогда рана будет совсем свежей, нужно чтобы было правдоподобно. Я потихоньку разулась, не отводя глаз от стекла на полу. Сама виновата, сказала, а теперь трушу. Может ну ее эту дурацкую затею, сдам Кирилла, расстрою маму?

— Эхх, — я вздохнула и, закрыв глаза, ступила правой ногой на разбитый стакан, сначала слегка, я почувствовала слабую боль от покалывания стекла. Если я буду делать это медленно, будет еще больнее. Я перенесла весь вес своего тела на ногу, стоявшую на осколках и, почувствовав адскую боль, громко вскрикнула, не успев вовремя закрыть себе рот рукой. Это действительно больно.

— Ааааа, черт!

Вот я дура, если бы мне сказали пару месяцев назад, что я сделаю это, я бы ни за что не поверила, это же самый глупый поступок из всех, которые я когда-либо делала.

— Ух ты ж мать твою. — Выругался Кирилл, стоявший в двух шагах от меня.

Из-за своих воплей и потока бредовых мыслей, я не услышала, как он спустился, да я вообще не подумала о том, что он может спуститься. Интересно, как я сейчас выгляжу, наверное, как идиотка, что в принципе, было очевидно, учитывая то, что я сделала.

Глаза Романова стали размером с пятирублевую монету, когда он смотрел на меня, точнее он пялился на мою ногу, которая стояла на осколках разбитого мною стакана, и кровоточила, я уже чувствовала, как сочится кровь под ней, но я ее не видела, мой взгляд был направлен на Кирилла.

— Вообще то, я сказал убрать стекло, а не плясать по нему.

Я, наконец, убрала ногу со стакана, разбитого стакана, и, поставив ее на чистую поверхность пола, пошатнулась, мягко говоря, на самом деле, меня мощно подкосило от того, что, наверняка, моя ступня была не только в порезах, а еще и напичкана кучей маленьких стеклышек, которые впивались в мою ногу. В итоге, я оказалась на полу, сидя на пятой точке.

— Вот, дерьмо. — Рявкнул Кирилл и подлетел ко мне схватив за руку.

Мое лицо было сморщено от боли, которую я испытывала в области правой ступни.

— Ты что совсем идиотка? Что ты делаешь? — Возмутился Романов, резко дернув меня вверх, тем самым поставив на ноги, на одну ногу.

Он крепко держал меня за руку, так крепко, что казалось, будто она сейчас треснет.

— Мне больно, — пробормотала я.

— Я знаю, дура, сама виновата.

— Больно руке, отпусти.

— Если я отпущу тебя, ты упадешь, снова, тупица.

— Заткнись ты уже и отпусти мою руку!

Я чувствовала, как кровь щекочет мою ступню, посмотрев вниз, я заметила, что на полу уже не большая лужица красной жидкости, видимо, я перестаралась. Кирилл опустил взгляд вниз и громко выругался.

— Фу, меня сейчас стошнит.

— Ты боишься крови Романов? — Усмехнулась я.

— Нет, меня просто тошнит от твоей тупости. Садись на пол.

— Что?

— На пол сядь, я сказал.

Он ослабил хватку руки и помог мне приземлиться на пол, а сам куда-то ушел.

Глава 6.

— О нет, ты же не серьезно? — Завопила я, увидев в руках у Романова стеклянную емкость со спиртом и бинт. — Ты же не умеешь этого делать.

— Успокойся дура, я просто обработаю рану и перевяжу ногу, а то ты мне итак весь паркет заляпала. Я вызвал "скорую", потому что, наверняка, в ноге есть осколки, которые нужно вытащить, а я этого делать не умею.

Он нагнулся к моей ноге и присев на корточки взглянул мне в глаза.

— Я, конечно, знал, что ты не нормальная, но не до такой степени. Ты хотела привлечь мое внимание, этим глупым поступком?

— Ааа! — Крикнула я.

Пока Кирилл заговаривал мне зубы, он поливал мою ступню спиртом. Я сдерживала крики, как могла, но иногда все же они вылетали из моего рта.

— Это не важно, зачем я это сделала, были причины.

— Это, какие такие причины должны быть, чтобы добровольно плясать по битому стеклу?

— Я не плясала! Оу..больно, идиот!

Он стягивал мне бинтом ступню так сильно, что боль простреливала мою ногу до самого бедра. Я думаю, он делал это специально.

— Все готово, можешь идти.

Он посмотрел на меня и улыбнулся, ехидно, как всегда.

— Ты издеваешься, да?

— Ой, да хватит тебе ныть, скажи спасибо, что не бросил тебя истекать кровью. Вытри тут за собой, а то вдруг впитает.

— Что?!

Нет, вы только посмотрите, он совсем обнаглел, я убью его. Наглый, мерзкий придурок.

Я открыла рот, чтобы сказать ему какой он мерзкий, но не успела, звонок в дверь, сбил меня с мысли. Я почему-то испугалась, подумав, что это мама приехала, но это всего лишь бригада скорой помощи.

Романов стоял и внимательно наблюдал за тем, как врач ковыряется в моей ноге, а я ежесекундно вздрагиваю от боли.

— Как же тебя угораздило? Раны не очень глубокие, я вытащила почти все осколки, потерпи еще не много.

Я молча кивнула головой, с силой сжимая губы, чтобы не выпустить очередной взвизг.

— Я сделаю тебе прививку от столбняка, на всякий случай.

Мне уже было все равно, я была измучена, выжата, как лимон, что в ответ снова, просто кивнула головой.

— А у вас нет уколов от тупости или помутнения рассудка?

О Боже, этот придурок, опять несет какую-то чушь, за которую хочется хорошенько треснуть.

— Вы нуждаетесь? — Ответила женщина, вытаскивая иголку из моего плеча.

— Я нет, но вот она, да.

— Помогли бы лучше девушке добраться до комнаты, молодой человек. — Сказала женщина и, взяв свой ридикюль с медикаментами, направилась к выходу.

— Спасибо, — крикнула я в след.

— Выздоравливай, — ответила женщина, обернувшись.

* * *

— Господи, твои кости так много весят, Ермакова.

— Ха, — это все что я смогла произнести за все время, пока Кирилл нес меня на своих руках ко мне в комнату.

За то время, когда мы были друзьями, я никогда не была к нему настолько близко, ему не приходилось носить меня на руках, наверное, потому что, раньше я не была такой жалкой, как сейчас. Романов занес меня в комнату, и положил на кровать, он даже ничего не съязвил, просто молча вышел и, закрыл за собой дверь.

Провалявшись на кровати, читая книгу, я совсем не заметила, как наступил вечер, и приехала мама и старший Романов.

— Читаешь?

— Угу, — промычала я, маме в ответ.

— Как ты думаешь, мам, в жизни существуют такие мужчины, как Гетсби?

— Не знаю, милая, — ответила мама присев ко мне, на кровать. — Может, в то время, да, хотя может и сейчас.

— Мне кажется, что современные мужчины больше похожи на Дейзи, — сказала я и мама рассмеялась.

— Как твоя нога?

— О, все в порядке, пока еще болит, но я уже могу наступать на пятку.

— Это хорошо. Я купила мазь, она ускорит заживление, пойду, принесу.

— Эмм..может не стоит?

— В чем дело?

— Ты же знаешь, что я нытик, нога снова будет болеть, если затронуть порез.

— Ты не нытик, Лера, не наговаривай, и в следующий раз смотри под ноги, а то не дай бог расшибешь себе нос.

Мама приложила к порезам моей ноги, ватные тампоны с мазью и осторожно перевязала ее, после чего помогла мне спуститься вниз, на кухню. Видимо, еще по дороге сюда, они с Владимиром Николаевичем заказали еду, предвидя то, что в холодильнике будет пусто. Так оно и было на самом деле, ведь Кирилл и его шайка опустошили все, что только можно было.

— Как ты себя чувствуешь, Лерочка. — Спросил старший Романов, косо смотря в сторону своего сына, который сидел напротив меня.

— Отлично, спасибо.

— Надеюсь мне не должно быть стыдно за моего сына? Я волновался, что мы оставили вас одних.

Мы с Кириллом переглянулись.

— Все в порядке, не волнуйтесь, — ответила я, с натянутой улыбкой на лице.

— Хорошо, но ты всегда можешь сказать мне, если что-то не так.

Я молча кивнула и взяла со стола стакан томатного сока, ранее налитого мною, из графина.

— Ты же его ненавидишь. — Пробурчал Кирилл, не поднимая глаз.

— Что? — спросила я, делая глоток красного напитка.

— Томатный сок, ты ненавидишь эту фигню.

— Хм.. в этой комнате находится только одна фигня, которую я ненавижу, и поверь мне, это не томатный сок.

В следующий момент, я ощутила на себе не только злобный взгляд Кирилла, но и косящиеся взгляды мамы и Владимира Николаевича, к счастью никто никак не прокомментировал наш диалог. Что касается томатного сока, я действительно ненавидела его, мы ненавидели его вместе с придурком, сидящим напротив, это было у нас что-то вроде традиции — ненавидеть томатный сок. На самом деле, сейчас мне кажется, что я и ненавидела вовсе, этот сок, а просто поддерживая в этом Кирилла, моя ненависть вошла в привычку. Мама никогда не разделяла, наше отвращение к данному продукту, а даже наоборот, эта помидорная жидкость, была ее любимой.

Все время, пока мы сидели за столом, я пыталась засунуть в себя кусок колбасы, но как назло, аппетит так ко мне и не вернулся.

— Когда ты в последний раз ела? — Спросила мама, сверля меня взглядом.

— Утром, а почему ты спрашиваешь?

На самом деле, я врала, я не ела утром, последнее, что было в моем желудке, беляш, который я купила, когда мы гуляли по городу, с Лизой.

— Плохо выглядишь, очень бледная, ты хорошо себя чувствуешь?

— Ох, ну спасибо мам, я всегда бледная, если ты не замечала.

К моему лицу подступила краска, и я немного разозлилась на маму за то, что она при всех поднимает тему, моего ужасного внешнего вида.

— Извини, я просто волнуюсь, не нужно так реагировать.

— Прости, — Сказала я.

В общем, семейный ужин проходил довольно не плохо, я даже съела не много салата и кусочек рыбы, надеюсь, это хоть как-то скажется на моей бледности и кругами под глазами. Все молча вышли из-за стола, и мама помогла мне добраться до комнаты, так как самой мне еще трудно было подниматься по лестнице.

"Глава 7"

Спустя неделю после полученной мною травмы, я, наконец, могла самостоятельно передвигаться, я все еще ощущала боль, но не такую острую как в первые, пару дней. Сейчас я хожу, слегка прихрамывая, но хоть так, а то мне уже надоело валяться на кровати. Все что я делала в последние семь дней, никак нельзя было назвать нормальной жизнью, изо дня в день, ванна, кровать, книга и музыка, вот так я могла описать свои уходящие будни, вчера я даже пыталась рисовать, сказать, что это было ужасно — ничего не сказать. С Кириллом я почти не сталкивалась, потому что практически, двадцать четыре часа в сутки, я находилась в своей комнате, мама даже не заставляла выходить меня к ужину. Принимая пищу отдельно от всех, у меня проснулся аппетит, я начала больше есть, сон почти, нормализовался, и мое лицо стало выглядеть лучше, бледность осталась, но уже не такая, синяки под глазами исчезли, и я больше не походила на зомби, как это было раньше. Два раза ко мне приходила Лизка, это здорово, что она не забыла обо мне и не отвернулась, после того случая на вечеринке.

Сегодня, наступил тот самый день, когда я должна была вернуться в университет, мне, конечно же, ужасно не хотелось, но это лучше, чем сидеть взаперти.

До универа я добиралась на такси, я согласилась на это только на первое время, пока у меня проблемы с ногой, потом буду ездить на маршрутке или автобусе, я сказала маме, что не хочу, чтобы они с Владимиром Николаевичем тратились на меня.

— Лера?! Привет.

В холле я увидела знакомое лицо, это был Денис, тот самый друг Кирилла, который очистил наш дом от грязи, неделю назад.

— Привет, — сказала я и подошла поближе.

— Как твоя нога?

— Хорошо, откуда ты знаешь?

Парень улыбнулся, и я сделала то же самое, в ответ.

— Оу, да об этом весь поток знает, всю неделю Кирилл, только и занимался, тем, как рассказывал забавную историю о том, как тупая дочь его мачехи наступила на стакан, который сама же разбила.

— Да уж, — вздохнула я, — Не думаю, что это смешно.

— Согласен.

— Денис, слушай, рада была встрече, но мне пора, не хочу опоздать.