С самых низов.

— Прошу, Бирм, не так официально. Сколько лет уже знаем друг — друга. — Улыбнулся принц. Он был чертовски рад видеть приятеля.

— Ха, да по сравнению со мной, ты еще сопляк, твое высочество. — Усмехнулся в усы гном.

Оба рассмеялись. Всем спутникам принцы было хорошо известно его состояние. Слишком тяжелой оказалась для него утрата супруги.

— Так-то лучше, Бирм, не стой, садись. — Дождавшись пока гном присядет, Лоурен продолжил. — Может вина?

— Лоурен, ты же знаешь, что я не пью ваш виноградный сок! — Надуманно обиделся гном. — Но вот от стаканчика другого "Слезы Дракона", я бы не отказался. — Прищурился Бирм.

Попросив стражу принести все необходимое, два приятеля говорили о самых обычных вещах: погоде, ценах на изделия в Глоури. Каждый знал, что настоящий разговор начнется позже. Наконец, извинившись, в комнату вошли двое слуг. Один нес бутылку дорогого вина и "Драконьей Слезы", а второй на подносе разного рода закуски: сыри, хлеб, мясные изделия. Разлив напитки, двое слуг удалились. Беседа проходила в дружеской обстановке, поэтому не соблюдая все правит этикета, друзья принялись за еду. Утолив первый голод, Лоурен откинулся на спинку кресла. Стоило подождать, пока насытится гном. Неспешно попивая вино и думая о методах решения проблемы, принц не заметил, как его собеседник прекратил трапезу.

— Эх. — Грустно вздохнул гном. — Не умеете вы люди делать "Драконью Слезу". То ли дело у нас, в Медных горах. Аж до слез пробирает. — Бирм мечтательно заулыбался.

Слова гнома вывели Лоурена из задумчивости. Пора раскрыть Бирму настоящую цель сегодняшней беседы.

— Бирм, насколько я помню, ты из очень влиятельного рода, я прав?

Мечтательное выражение лица в миг улетучилось, теперь Бирм был полностью сосредоточен и готов к беседе.

— Да. — Неохотно ответил он. — Но при чем здесь мое происхождение?

— Бирм, у нас есть всего месяц. После этого Мериан не сможет больше сдерживать совет дворян. Ты понимаешь, чем это обернется? — Маленькая пауза. — Поэтому нам жизненно необходима помощь горного народа. Других вариантов нет.

Гном надолго задумался. Лоурен не знал о прошлом Бирма практически ничего, эта тема хоть и не была запретна, но тревожить призраков прошлого принц не хотел. У всех есть то, что другим знать не следует

— Как я понял, ты хочешь, чтобы я отправился в Медные горы и просил об убежище? — Задумчив проговорил гном.

— Да, я не знаю, что произошло в прошлом, и как ты оказался в Лирде, но прошу, помоги.

— Ничего особенного не произошло. — Спокойно ответил Бирм. — Меня изгнали из рода. Если без подробностей, то за разногласия со взглядами отца.

Повисло молчание. Изгнание из рода — навечно оставляет на гноме клеймо изгоя, изгнанника. Ни один сородич из его народа не протянет руку помощи в трудную минуту. Если кратко, то самое страшное наказание для гнома — изгнание из рода. Возврат домой означает верную смерть, если только глава рода не простит изгнанника.

— Извини. Я не знал, что все настолько серьезно.

— Перестань. — Отмахнулся гном. — Меня не посмеют убить, как ни как, я сын главы рода. — Грустно усмехнулся гном. — Можешь не отвечать, выражение твоего лица говорит за тебя. — Принц был шокирован услышанным. — Раз ситуация требует, а отправлюсь в Медные горы и постараюсь убедить отца. Жди моего возвращения через две недели. — Не сказав больше ни слова, гном покинул комнату, отставив принца в смешанных чувствах.

Через пятнадцать минут принц стоял и любовался видом из окна. Раскинувшиеся леса вокруг столицы Глоури — Гласо поражали своими размерами и красотой. Множество рек и озер окружили столицу. Это па праву считалось одним из красивейших мест, не считая леса эльфов. Будь ситуация иной или больше времени, Лоурен обязательно провел бы драгоценные часы на одном из берегов со своей дочерью. В последнюю неделю они сильно отдалились друг от друга. Со смертью матери Екатерина закрылась в себе, и лишь редкие прогулки по саду вместе с детьми Мериана спасали ее от полного одиночества и чувства пустоты внутри.

Но сейчас принц не любовался дивными просторами Глоури. Все его мысли были вместе со всадником, выезжающим из ворот столицы. Постепенно лошадь Бирма несла гнома все дальше и дальше от Гласо. А сердце Лоурена начинало биться сильнее, ведь, от исхода переговоров Бирма, зависит дальнейшая судьба принца и всех тех, кто был ему верен до самого конца.

Глава 2.

Беда не приходит одна.

Очнулся я от удара об землю, а вот полностью пришел в себя после того, как на меня вылили ведро воды. Полностью очухавшись, смог подняться на ноги. Весь я был в грязи, не помешало бы искупаться.

— Смотреть сюда, смерд. — Послышался грозный голос. Повернувшись на голос, заметил здорового мужика в доспехах. На поясе висел меч, а вокруг него стояли солдаты.

— Да пошел ты... — Договорить я не успел, подбежавший солдат хорошенько приложил меня кулаком, завернутым в железную перчатку. Я опять потерял сознание.

Второе пробуждение было не в пример лучше предыдущего. Меня держали двое солдат и не давали высунуть головы из бочки с водой. Воздух заканчивался, руками не пошевелить, пришлось дергать ногами. Увидев это, меня тут же вынули. Воздух. Спасительный воздух полностью наполнил мои легкие. Тем временем тот здоровенный мужик продолжил.

— Встать смерд. — Меня насильно подняли с земли. — Ты был удостоен чести стать "потерянным". — Все солдаты заржали. — Но не волнуйся, мы выбьем из тебя дурь.

Пока мужик продолжал говорить, я смог рассмотреть то место, где оказался. Вокруг множество деревянных построек, похожих на казармы. Периметр окружен частоколом с башнями, которые раскинулись в паре метров друг от друга. Это место больше похоже на тюрьму, а это не есть гуд.

— Смерд, надо слушать, что говорят старшие по званию. — Довольно болезненный удар прилетел мне прямо в грудь. — Так-то лучше.

— Да иди ты в... — Последнее слово договорить не успел. Первым ударом железной перчатки, солдат, стоящий ближе всех, сломал мне нос. Второй добавил просто по лицу, ну а третий от всей души двинул по скуле.

— Да, похоже дурь из тебя придется выбивать дольше и основательнее чем я думал. — Спокойным голосом проговорил мужик.

— Господин сотник, а может его на плац, да плетей всыпать? — С надеждой проговорил тот, кто сломал мне нос.

Голова сильно гудела, мир вокруг меня ходил ходуном, из носа текла кровь. Дыхание от удара в живот немного восстановилось, а вот инстинкт самосохранение уже не просто говорил, орал, что необходимо закрыть рот и позже, в более спокойно обстановке во всем разобраться.

— Нет, не будем в первый же день показывать все лучшее места нашего лагеря. Так что, отставить Шер. — Ага, значит вот, как зовут того, кто сломал мне Нос, Шер. — Ну что, еще вопросы есть? — Улыбнулся сотник.

— Нет. — Протянул я.

Бац! Несмотря на руки, закрывающие мою голову, Кулак Шер ударил меня точно по уху.

— При разговоре со мной, надо добавлять "господин", понял, смерд!? — Похоже, моя тупость начинала злить, как его, сотника.

— Понял, господин.

Как же противно унижаться, особенно перед таким уродом, как он, но ничего не попишешь, придется потерпеть. Главное сейчас — хоть немного разобраться в происходящем.

— Вот так-то. — Послышался удовлетворенный голос сотника, злости в нем чуть поубавилось. — Начнем с самого начала. Как звать? Отвечай смерд!

— Виктор, господин.

— Что за дерьмовое имя? — Скривился сотник. — Хотя, каков хозяин, такого и имя, запоминать его никто не собирается. С сегодняшнего дня ты — Отброс.

— Что, Отброс?

Бац. Еще один болезненный удар.

— Понял, господин, меня зовут Отброс.

Старое как мир правило: у кого на поясе нож — тот и прав.

— Так-то, давай, поднимайся, хватит отдыхать.

Я встал на ноги, кровь по-прежнему текла из носа, но я так и не решился вытереть ее вытереть, мало ли. А кровь все текла и текла, смешиваясь с грязью на моем лице.

— В общем так, теперь, Отброс, ты солдат первого десятка первого пула первой сотни Лайстерского полка королевских потерянных. Понял, смерд?

— Понял, господин. — Боль в носу не утихала, но, по крайней мере, им стало возможно дышать.

— Жалованье тебе не положено, пока не отслужишь положенного срока или не станешь героем сражения. Тебя привез конный патруль, сказали, что убил кузнеца, хотел ограбить, да они вовремя подоспели. — Какую уже по счету фразу, я не могу понять? Кого я ограбил, если я дрался с вурдалаком, а потом... Быстро дотронулся до своего бока. Болит, но ничего особенно не чувствую. Тем временем сотник продолжал. — Так что, за содеянное кровью и ответишь. Ладно, позаботьтесь о нем. — Развернувшись, он пошел в другую сторону.

— Да ты не волнуйся, Отброс. — Начал Шер. — Посмотри на нас, сами же, как и ты начинали, и ничего, теперь сержанты — уважаемые люди. — Может, Господь и тебе поможет, хотя, что ему до Отбросов! — Все трое, стоявшие около меня, заржали над шуткой Шера. — Бич, иди сюда! — Громко заорал высокий, темный сержант, имени которого я не знал.

На зов прибежал довольно плотный человек, среднего роста, ни чем не выделяющейся внешности. Вытянувшись перед сержантом и, тяжело дыша, отрапортовал:

— Я здесь, господин сержант.

— На вот, держи, новое мясо. Зовут Отброс. Все как обычно: одеть, обуть, службе научить.

— Будет сделано, господин сержант!

Трое парней постепенно начали удаляться. Фух, пронесло. Посмотрел на капрала. Голова большая лысая, а глазки такие маленькие хитренькие как у хряка. Вместо меча на поясе как у сержантов и сотника, у него висела средних размеров деревянная дубина. Нашивки на погонах были синие, одежда немного пыльная, но вполне годная, на поясе виднелся герб: бурый волк, с горящими огнем глазами и бешенным видом, раздирает длинными когтями змею.

— Слушай, какой интересный герб у тебя на... — Договорить я не успел.

Бац. Удар дубиной угадил точно в цель — мое плечо. В момент, из писклявого и пресмыкающегося перед старшими по званию толстяка, капрал превратился в уверенного в себе, дерзкого, привыкшего отдавать приказы и вдоволь работать дубиной человека. Как меняет людей наличие оружия на поясе.

— Господин капрал, дерьмо. Обращаться ко мне "господин капрал". — Брызжа слюней, заверещал как свинья капрал, и, наверное для профилактики, ударил меня еще раз, только теперь в живот. Болезненный удар выбил воздух. Дышать было не чем, а капрал все не унимался.

— Значит так, я капрал первого десятка первого пула первой сотни, а ты, Отброс — никто. Только посмей что-нибудь пикнуть, забью насмерть, понял, дерьмо?

— Да, господин капрал. — Сквозь зубы, еле переводя дыхание, ответил я. Ничего, придет и мой час, а вот потом посмотрим, это я на Земле драться не любил, но жизнь...Она заставляет.

— Тогда, какого хрена ты расселся, а, Отброс? Быстро встал и за мной.

Поднявшись на ноги, последовал за капралом. Времени для того, чтобы подробнее рассмотреть лагерь не было, всего через пять минут ходьбы мы подошли к одной из казарм, нет, не так, вернее, это был старый, полуразвалившийся барак. Не произнося ни слова, капрал вошел внутрь. Темноту комнаты разбавляли лучи, пробивающегося сквозь дыры в потолке, солнца. Если с виду можно было предположить, что не все не так уж и плохо, то увидев своими глазами эту, эту...Слов нет, чтобы дать хоть какое-то определение. Я ни разу в жизни не видел барака, но сильно сомневаюсь, что он должен выглядеть именно так. По большому счету, это помещение даже бараком можно было назвать с натяжкой. Деревянный пол был неровным и очень грязным. На грубых необстроганных нарах лежали грязные и сильно пахнущие циновки, сплетенные из соломы. Но даже не смотря на открытые окна по всему бараку, воняло здесь жутко.

— Значит так, теперь это твой дом родной. Мой десяток спит здесь. — По началу мне показалось, что нары стоят как попало, но приглядевшись внимательнее, понял что ошибался. Они делились на три группы. На одну из таких групп Бич мне и показывал. — Будешь спать здесь. — Двухъярусные нары, с виду ни чем не приметные, выглядели довольно крепко. Верхний и нижний ярусы были свободны. Немного поколебавшись, выбрал верхнюю койку. — Сейчас стрелой полетишь на склад, и возьмешь там все необходимое: одежду, постель и все остальное. Склад — самое большое деревянное здание вокруг которого много часовых, повозок и телег, не ошибешься . И чтобы из казармы ни шагу, понял? А то очень скоро лишишься всех зубов, ясно, Отброс?

— Да, господин капрал.

Бич с сомнением посмотрел на меня. Наверное, видел много таких же, но не все они оказывались понятливыми.

— Вечером вернется десяток, тогда и поглядим, на что ты способен. И последнее, не вздумай мне тут побег устроить, видел, сколько башен вокруг? Там стрелки свое дело знают, в миг в корм для птиц превратишься, а если и нет, то сам до смерти измордую. Что встал, как овца? Бегом на склад! — Внезапно заорал капрал. — И привыкай все делать бегов, дерьмо.

Для профилактики, по его разумению, на спину мне опустилась дубина. Вскрикнув от боли, пулей вылетел из барака. Пробежав немного, куда глаза глядят, огляделся по сторонам. Капрала рядом не было, в воздухе перестал летать запах опасности. Осмотрелся по сторонам. Бараки, в которых мне теперь предстояло жить, находились ближе всего к частоколу. Немного привыкнув к обстановке заметил то, что чем ближе к центру лагеря постройки, тем лучше и качественнее они выглядят, из этого выходит, что склад должен находится в самом центре этой тюрьмы. Потребовалось около десяти минут, и перед моим взором открылась довольно разнящаяся картина с тем, что я видел меньше получаса назад. Все здание были практически идеально часты, нигде не наблюдалось следов грязи и пробоин в крышах, не стоял такой жуткий запах, а в центре разместилось обширное здание, вокруг которого стояло множество повозок, и ходили часовые. На вершине склада, по ветру, развивался флаг, с изображенным на нем гербом: на заднем плане изображен щит, на нем, словно змея, извивается дракон, впереди же два грифона, встав на дыбы точно в профиль, задними крыльями образуют полукруг, посредине которого, гордо стоя на двух лапах, в профиль расположился лев с великолепной желтой шевелюрой, пасть у него закрыта, на голове находиться корона, в правой лапе он держит меч, на рукояти которого сверкает всеми красными цветами рубин, а в левой — держава, знак мудрости и процветания империи. Постояв немного, направился к зданию. Ни часовые, ни тем более какой-то сержант, встретившийся по дороге, не обратили на меня никакого внимания. Отсюда открывался хороший вид. Наконец я смог полностью рассмотреть лагерь. Вся территория была окружена частоколом, по которому прогуливались часовые, дорога, на которой я сейчас стою, вела через лагерь прямиком к воротам. Солдаты, охраняющие их, были не похожи ни на кого из тех, кого мне посчастливилось повстречать сегодня. Даже отсюда я мог видеть, что их одежда иного, нежили у сержантов, капрала, сотника и часовых, качества. Полностью белую одежду, разбавляли желтые полосы, а на их плащах развивался тот самый герб, что и на крыше склада. Мой мозг уже не выдерживал всего происходящего. Глаза стали стеклянные, жизни в них не наблюдалось. Знаете, когда у тебя шок, то чувства уходят куда-то глубоко, остается лишь пустота внутри. Добравшись до склада, нашел капрала, заправляющего там. Интересно то, что лишь стоило ему меня увидеть, все его желание поиздеваться, а может и двинуть хорошенько, улетучилось. Кое-как взвалив себе на спину два свертка с содержимым, поплелся обратно "домой". Уже будучи в бараке, скинул все около постели и залез на пустую верхнюю койку. Вся нереальность происходящего сильно давила на мой разум, а то, что это происходит не с кем-то, а именно со мной, еще больше пугало. Сил не осталось ни каких, поэтому сам того не замечая, уснул. Не знаю, сколько я проспал, но меня мучил один и тот же кошмар: сменяются времена года, пейзажи, люди, остается лишь вечный смех над моим положением. Сколько бы не прошло времени, сколько бы раз я не пытался убежать или скрыться от этого, меня всегда находили, постепенно, смех перерастал в хохот, после хохота начинались адские побои, а я, словно сделан не из плоти и крови, а из пуха, из ваты. И как бы мне не хотелось ответить, руки не поднимались, а словам ненависти и обиды, готовым сорваться с языка, мешал рот, которой несмотря на все мои адские усилия, предательски не хотел открываться.