Саку досталось из баллончика с лаком, как одному из дикарей, которого девки повалили на пол, и сейчас глушили почему-то подушками.
— А у вас здесь весело... — отметил Мих. — Я бы тоже не прочь поваляться на его месте...
Проговорился. Со спины выскочил один неучтённый дикарь и...
— А мы вовремя... — ввалился Паштет. — Чем это они там занимаются? Тем, на что похоже или...
— Не стой — помоги! — выдала Ворона.
— В смысле? Я — натурал!
Она предлагала ему зайти дикарю с тыла и...
— У меня пила!
— Дубина...
— Это ты мне, Ворона, или...
Ирка сама подхватила орудие дикаря и вломила им, но как всегда не туда и не тому досталось. Ведь не зря же гласит извечная славянская пословица: ненужная помощь — хуже вредительства.
— Одно слово — вредительница! — вмешался Зуб.
Но, памятуя, что и сам едва не "пописал" Михея, предпочёл пустить вместо рук ноги — наподдал дикарю. И тому ничего другого не оставалось делать, как проследовать в окно, поскольку в дверь не пройти. Там уже начали толпиться гурьбой чужаки. Попутно сделали ноги и те дикари, что какое-то непродолжительное время прохлаждались на траве, обнимая землю — поднялись. Только и видели практиканты залётных неандертальцев.
— Это чё за кроманьонцы... были?! — уставились испуганно-взволнованными взглядами девицы на парней.
Громче других мысли вслух выражала Тихоня.
— Ты не ори... и на меня, Тихонович! — повысил собственный голос Зуб. — Я тоже кричать умею!
Закашлялся, схватив воздуха. Захлебнулся. Однако быстро пришёл в норму и пожелал узнать состояние напарника.
— Мих! Миха! Михей! Эй, Сергей...
Тот не торопился открывать глаза, лёжал на полу, раскинув руки и ноги в стороны животом кверху.
— Я сплю! Это мне снится... — "медитировал" он про себя.
— Хотел бы я так тоже думать, но реальность нынче такова, что хуже некуда! Это явь, братан! Вставай, давай! Пойдём разбираться...
— С кем, мальч-Ик-и... — огласила Ворона. — С преподами?
— Да не голоси ты! Ишь, птица!.. И с ними тоже! Куда они нах... хм... нас привезли?
Этот вопрос и желали задать всей толпой студенты. Особенно Тушёнке.
— Погодите, — не желали они идти без Миха. Тот, так уж получалось, а, похоже, что было написано ему на роду: был первый везде, где надо и не надо. Своего рода таран, который применил, вооружившись шашечной линейкой для нивелирных работ по определению высот. Но он, куда сказался готовым пойти — в свой барак на "родную" койку.
— А чем у баб те плохо — они не угодили? Или туда, куда не надо, а попали! Хи-хи... — выставил Зуб напоказ все свои уцелевшие зубы в схватке с дикарями. "Клык" был с ним, и тот, что потерял в схватке — всё одно не спешил расставаться с утратой.
— Да, оставайся с нами... — загалдели наперебой девицы.
Сак тоже схитрил, продолжая тереть глаза, сетуя на Ворону.
— Ну, Ирка, вот чудовище от производного слово — чудо! Чем это ты меня?
— Лаком — носик попудрила!
— Мозги ты нам — им, а себе подавно!
— Не уходите — побудьте ещё! Посидим — чайку попьём... — не унимались девчонки.
— Чаем не умилостивите, а вот кое-каким напитком покрепче... — намекнул Зуб.
— Найдём... Нальём...
— Вот это совсем другой разговор!
Преподам повезло, у них выпала небольшая передышка. Студенты взяли паузу в побоище, и теперь чем занимались — зализывали раны. Кто-то вливал спиртное в себя, а кто-то частично выливал на себя. Всё-таки раны были нанесены им грязными оборванцами и таким же точно оружием. Опасались столбняка.
— Бомжи какие-то! Похоже, что они тут жили и не тужили, пока мы сюда на практику не заявились... — высказал свои мысли вслух Паштет.
А ведь мог быть и прав. Лагерь стоял на отшибе в километре от деревни и на возвышенности, так что вся округа просматривалась как на ладони, и если что, а сюда явись участковый с иными — успеют слинять.
— Вот и ладно, вот и хорошо, что не в древности... — успокоился Мих. — Хотя и впрямь народ здесь одичал в край!
— Ага, друган, это край... — согласился Зуб, опрокинув очередную порцию спиртосодержащей жидкости без закуски. Даже запивать не стал, а и не любил. Спирт также не разводил, а вот девиц — было пора и самое время на то, в чём вряд ли откажут им, как своим спасителям.
Но у тех всех разом оказались критические дни.
— Так утро на... Какой к чертям собачьим день? Вот сучки!
Перемирие закончилось довольно быстро. Зубу пришлось ретироваться в окно. И прощаться он не стал, пообещав ещё вернуться, а вот если вдруг дикари-бомжи чуть раньше, тогда...
— Пеняйте сами на себя!
И обратившись попутно к другу, заявил:
— Мих, ты со мной или как?
— Бли-и-ин... — поднялся тот с кровати, отстраняя разом двух девиц, поджимавших его с боков. — Конечно с... собой...
Солнце уже встало из-за горизонта, и опасаться повторного нападения варваров впрямь не стоило — до наступления сумерек и тьмы не сунуться — побояться. Да и вообще вряд ли даже предстоящей ночью. У них потери в живой силе ранеными головорезами были ощутимы.
Только по возвращении Кислого удалось выяснить Маковцу, что Беккер пропал. Говорить об этом он никому не стал до всеобщей поверки, которую затеяли спустя час произвести педагоги.
— Да пошли они к лешему... — отмахнулся Зуб, реагируя на заявление старшего — Паши, что надо бы идти и всем вместе.
Мих поддержал его. Он пребывал в состоянии лёгкого нестояния, а точнее пошатывания. Голова не прошла, а ран только добавилось.
— Его вообще проще добить, дабы не мучить, — отметил Сак, также оставшись солидарен с подельниками.
— Лады, мужики, — заверил Паша, — тогда я одним глазком на поверку. — Кто-то же должен выяснить, что нас дальше ждёт.
Мог не оправдываться. Военная выучка, а и выправка не прошла. Сознание стадного инстинкта вбитого в него в армии не пропало даром и год спустя два года спустя после демобилизации.
На поверке выявили четыре отсутствующих личности. Три нашлись быстро — с подачи Вежновца, а вот Беккер пропал. Маковец ничего не знал о его судьбе, как и Кислый. Тот вообще пребывал в ином мире, вспоминая, как провёл ночь в той части женского барака, которую обошли дикари с иными практикантропами. И хотелось жутко спать, поэтому облокотился как тип нетрадиционной сексуальной ориентации, клоня голову на плечо Санька. Из-за чего тот постоянно толкал им его, а под конец и вовсе выдал на-гора во всеуслышание:
— Задрал...
Кислый упал под всеобщий хохот сокурсников обеих учебных групп.
— Разговорчики... в строю... — также сказалось военное прошлое в голосе Лаптева. Лапоть, как за глаза — его толстые линзы в очках — прозвали студенты фотограмметрика, в прошлом военный офицер из Семипалатинска. Вот и вся информация на него. Ничего более — объект-то секретный был, являясь полигоном по испытанию ядерного оружия при Советском Союзе. — Где Юра Беккер? Кто последним его видел?
Никто ничего не знал. Попахивало шовинизмом.
— Да и пёс с ним, жидомордым, — выдал Фашист.
— Вот ты и все кто так думает про него — пойдёте со мной искать его! И точка! — поставил скорее восклицательный знак Лапоть.
Подле него его жена — Валенок — она же класука иной группы Г-358. И сохранила всех своих студентов — итого 34 рыла. Зато отсеяла половину в Г-357, ещё когда её ученики являлись Г-257. А свои платили ей.
Вот такие суровые реалии в этой нелёгкой жизни.
— Ну, чё там, Паштет, а было-то? — заинтересовался Сак.
— Те ни всё ли равно?! — взъерепенился Зуб.
Мих промолчал. Хотя и не спал, скорее просто сопел в две дырки стараясь отлежаться после вчерашнего и сегодняшнего одновременно. Не сказать: ему было хреново, но хуже некуда. Так что можно смело вывешивать табличку: до вечера не кантовать! Мог сам с аналогичным успехом любого.
Подвернулся под его горячую руку препод.
— Ёп-тя... — заорал Чёрт — чертёжник-топограф. — Чем это он меня? А? А-а-а...
— Пальцем в глаз... — посмеялся Зуб, осматривая место пробоя на лице препода. — Финак знатный выйдет — во всю харю...
— Да я ему... Ух...
— Угу, только сам об этом скажи! — хмыкнул Паша.
— Может и повторить... — присовокупил Зуб, заступаясь за друга. — А он у нас такой! Два раза не любит повторять! Чуть что — сразу вбивает с толком, а расстановкой!
— Я этого так не оставлю! — злился Чёрт.
— Ага... — кивнул Сак. — Мы так ему и передадим, а обязательно скажем...
— Всё основательно расскажем... — подтвердил Зуб.
Чёрт попал в летне-полевой лагерь чисто случайно — заведующий кафедрой не захотел ехать со студентами на практику, а отправился на родину в Хохляндию поправлять пошатнувшееся здоровье за зиму на горилке и сале. Истинный сын Самостийной Украины из Винницкой области. Хотя и без него придурков хватало, не считая Лаптя. Вот кто мужик — хотя поначалу студенты невзлюбили его. Но потом как выяснилось: он привык жить по армейскому уставу. Кто год вытерпел его, тот становился неприкосновенным для него — так сказать перешёл из духа в деды. С женой его — Валенком — и Тушёнкой было много хуже. Бабы, а просто дуры. Ну и Чёрт, одно слово — он — также любил выпить и покутить, а на большее ни на что неспособен — только для поддержания компании и за компанию его держал заведующий. Один не любил горилку пить.
— Мих... — позвал Зуб напарника по парте и по жизни, если вспоминать год, проведенный ими на пару в застенках учебного учреждения, а теперь вырвались на волю. Но свободой и не пахло, а тем, чем обычно в таких случаях — и всегда по заведённому традиции.
Он изначально находился на безопасном расстоянии для себя. Кулак точно не достанет, но сам видимо достал напарника, поскольку тот инстинктивно махнул в него первое, что попалось под руку.
— И чё?! — встретили его на крыльце заговорщицким вопросом и такими же точно вопросительными взглядами подельники.
— Злиться — херовато-нагасаки ему...
— Надо бы помочь человеку... — хитро подмигнул Паша. Армейская закалка — и тут сказалась.
По его задумке на Михея вылили ушат холодной воды, а точнее ледяной из колонки, да окатили при этом из ведра.
— А-а-а... — взвился подельник и выскочил во двор.
В глаза ударило яркое солнце. И не только. Что-то на небе было не так, а до него никто на это не обращал внимания — не поднимали тяжёлых голов после трудной ночки, да предрассветного знакомства с бандой бомжей.
— ...ах... ренеть!!!
— Ты чё там промямлил, Мих? — присоединился к нему Зуб невзначай.
— Ты это тоже видишь или у меня совсем хреново с голов-Ой...
— Ё-маё, а твоё-наше! Нах... Ой...
— На что уставились, дятлы... — подсуетилась Ворона. — Чё дупла раззявили?
И сама присоединилась к парням. Вид со стороны такой, будто стали свидетелями НЛО на небе. А и впрямь ведь явились свидетелями необычного явления планетарного масштаба.
— Эта хрень типа наша Луна? Или какой ин-Ой спутн-Ик нарисовался? — и не думала рисоваться Ворона.
Она-то чего зашла — была приписана к одной группе с Михом и Зубом, а также Саком. И не одна она, а ещё и Баки — Баклицкая Татьяна. Почему Бак — как не взгляни, она и есть: руки — крюки и ноги — грабли. Не ходила, а гребла. Чем и подкупала.
Также разинула свою скворечню.
Диск огромного спутника по земным меркам представителей данного космического тела, занимал почти четверть небосклона, но солнца не перекрывал.
— Бомжи — говорите... в шкурах, как кроманьонцы или неандертальцы... — прорезался голос у Михея.
— М-да... — только и мог присовокупить Зуб. — А ведь эти люд...оеды могут запросто сожрать Беккера ...
— Кто пропал?! — уставился Мих на друга.
— Юра...
— Как просрали? Почему?
— Те чё за дело до него, Михей? Ты совсем того — контуженый и не раз в лобовик? Когда сам говорил: у тебя броневик — кость, что у мамонта...
— Сам дурак, а тот ещё чудак на букву "м" вместо "ч"! Если мы в их мире...
— Ди-ди-дикарей?! — запнулась Воронович.
— ...нам надо держаться всем вместе! И прошлое — ни в счёт!
— Ни хая се, а ты загнул, Серый! Тут без пол-литры и не разберёшься, а явно мало будет — всегда и приходится идти второй раз в магазин, сколько не купи!
— На что уставились? — присоединились Сак с Паштетом к четвёрке любителей солнечных ванн в полуденное время. И замерли, выпав в осадок.
— Вы это тоже видите или только нам мерещиться, мужики!?
— Вообще-то мы — девки... — напомнила Баки.
— Ты — не смеши, когда даже не баба, а...
Сак запнулся. То о чём говорил только что Мих, становилось очевидно, открывая истинный смысл проиошедших с ними событий не укладывающихся в обычный образ привычной жизни. Теперь у них нет никого, а и ближе, чем сами. Так чего делить и по пустякам ссориться? С местными аборигенами уже успели поссориться.
— Так, где Беккер? — напомнил Мих.
— Исчез, а с ним и Лапоть с Фашистом и ещё десятком парней из параллели, — заявил Паша.
— Я вот чё думаю, народ... — озвучил иную мысль Мих. — Нам бы и самим не мешало осмотреться получше — где, что, да и как!..
— Типа, предлагаешь нам произвести рекогносцировку местности? — уловил Зуб ход мыслей друга, озвучив по умному, согласно начальному геодезическому образованию.
Они понимали один другого иной раз с полуслова, а то и одного взгляда, даже по бегающим глазам.
— Ага, берём всё необходимое...
— Типа орудия труда, которые могут послужить орудиями убийства и...
— Валим в лес, а Тушёнке скажем: дескать, на полигон осмотреться и...
— Найдём, чё соврать! Лишь бы с нами не попёрлась... — молвила настороженно по заговорщицки Ворона.
— Тогда и я с вами, — выдал Паша.
— Нет, Паштет, ты тут останешься и поглядишь, что, да к чему, а почём нынче фунт лиха, и, похоже: беда начала... — дал понять Мих: приключения не закончились для них, как и столкновение с дикарями, похоже, что всё самое интересное, и не очень — впереди. — То-то ещё будет...
— Ой-ё-о...
— Ёй... — добавили девицы вслед за Зубом.
Сак промолчал, не встревая в разговор, продолжал любоваться прекрасным видом на Луну. На поверхности спутника отчётливо просматривались отдельные кратеры — и не только гигантские, но и поменьше, а также совсем маленькие, и казались, подобно жерлам исполинских вулканов.
Ему казалось: туда рукой подать. А в итоге наподдали ему, чтоб не отставал от коллектива.
— Вы куда это собрались? — кто-то сдал отряд единомышленников Тушёнке.
— Как куда — на полигон — работать! Типа негры... — хмыкнул Зуб.
— Я с вами!
— А почему не с другими двумя группами? Чем мы отличились? — возмутился Мих.
Хотя сам и был виноват в том, что спас её — и похоже на свою голову, как и прямо противоположное ей место.
— Сами справимся, — намекнул он на карту. — Чай немаленькие — не заблудимся! Ориентирование проходили!
Отговорить Тушёнку от "преследования" не удалось. Та ещё удивилась, почему из всего инструмента они предпочли прихватить топор, пилу, молоток и ленту с кольцом и десятком стальных шпилек.
