Невеста для принца Эльдорадо

— Что ж, пройдёмте в мой кабинет, — недовольно буркнул иноземный банкир, перейдя на наш язык.

Я бы здорово удивился, не знай банкир местного языка.

— Гражданские арбалеты в Эльдорадо запрещены, — заявил я ему, едва мы вышли в коридор. — Сдайте его мне.

— Это не арбалет, — неуверенно возразил он. — Тетивы нет.

— Бывают арбалеты и без тетивы.

— Попробуйте отобрать, и я вас убью.

Шанса убить я ему не дал. В его возрасте скорость движений уже не та, и я взял его руку в захват раньше, чем он решился дёрнуть спуск. Да и силой он не отличался. Арбалет я отобрал даже без болевого приёма. Оружие удобно легло мне в руку. Рукоятка с насечкой, чтобы не скользила ладонь, указательный палец как раз достаёт до спускового крючка, а большой — до рычажка, что мог быть только предохранителем. Хорошая штука, но запрещённая.

— В каком положении предохранитель мешает стрельбе? — спросил я ошарашенного банкира.

— Кто? — не понял он.

— Предохранитель. Вот это вот. Как его поставить, чтобы случайно не выпустить стрелу?

— Стрелу, — передразнил он меня. — Это оружие не для дикарей! Верни его мне, пока себя не покалечил!

— Ладно, разберусь.

Я навёл дырку ему на ногу и дёрнул спуск. Стрела не вылетела. Что ж, пока арбалет можно считать условно безопасным. Я сунул его в карман, а оттуда достал верительные грамоты.

— Карт-бланш? — удивился банкир. — Ты можешь короля прикончить, и тебе ничего не будет. Кто же ты такой? Тут написано "Дарен". Личный убийца короля?

— Посланец по особым поручениям.

— Ты пришёл меня убить?

— Наоборот, убить меня собирались вы, — напомнил я. — Мы долго будем стоять в коридоре?

* * *

Кабинет оказался так себе. Стул для посетителей удобный, но мне это не важно — видели бы вы мебель в номерах занюханых таверн на задворках чужих королевств! Я уже два года выполняю особые поручения короля, и за это время куда меня только не заносило. Впрочем, я немного отвлёкся и едва не разболтал подробности тайных заданий, а за это сносят голову без суда.

Банкир представился рэбом Исааком, но сдвоенное "а" у меня получалось не очень, и он согласился откликаться на "Исак". Я спросил, как он проверил подлинность письма Герхардта III. Оказалось, в приписке на его родном языке было распоряжение о выдаче и пароль, что зависит от номеров банковских отделений — того, что даёт распоряжение, и того, что выплачивает, а ещё от даты и суммы.

О Гроссфлюсе рэб Исак знал лишь то, что там есть отделение Блувштейн-банка и действует монетарный стандарт, да и об этом узнал из письма. Про стандарт и так понятно. В давние времена казначеи нескольких королевств договорились о единой денежной системе — одинаковые золотые, серебряные и медные монеты, золотая стоит тысячу серебряных, а серебряная — тысячу медных. С тех пор всё так и остаётся, хотя уже есть недовольные — медь слегка подорожала. Но менять финансовую систему не спешат — слишком дорого. Иногда появляются глупые короли с идеями сменить золотые монеты на позолоченные и получить прибыль, но получают экономическую блокаду, голод, бунт и оккупацию. Войско не воюет всерьёз, если ему платят фальшивками.

Пока мы разговаривали, он всё время уговаривал меня вернуть арбалет. Я пропускал это мимо ушей. Рэб Исак грозил, потом перешёл к подкупу, но когда я отказался от тысячи монет, понял, что не выйдет, и прекратил. Правда, в конце беседы пообещал, что меня накажет некий Бог.

— Этот палач хуже остальных? — поинтересовался я.

— Бог — не палач, а тот, кто создал всё это.

— Кажется, я слыхал что-то такое. Некоторые варвары считают, что мир создан Небесным Отцом за несколько дней.

— Мир создан за шесть дней, — заявил рэб Исак, теперь уже уверенно.

— У разных племён по-разному. У одних — за пять, они считают только до пяти. У других — за семь, ведь в неделе семь дней. Наверно, есть и те, у кого за шесть.

— За шесть, потому что так написано в Торе! А Тору писали под Его диктовку.

— Шесть, так шесть, — я не собирался спорить о варварских мифах. — Спасибо, что ответили на вопросы, рэб Исак. Пойду я, пожалуй.

Я шёл к двери, следя за банкиром боковым зрением. Мало ли, вдруг он захочет всадить мне в спину стрелу из другого арбалета. Нет, не захотел. Охранник тоже не мешал, и правильно — я бы его уже не щадил. Даже девица-клерк мной не интересовалась, она пересчитывала деньги клиента, босого грязного крестьянина, пахнущего навозом. Но деньги не пахнут и не бывают грязными, поэтому она радостно ему улыбалась. Монеты он принёс медные, зато два мешка. Штук десять из них оказались фальшивыми и лежали отдельно. Не знаю, зачем подделывать мелочь, но вот подделывают же.

* * *

Как я ни торопился, пришлось отвлечься на совершенно не своё дело. Карман оттягивал банкирский арбалет, его нужно было срочно показать главному оружейнику королевства герцогу Бадену. Он приходился сыном королю и братом кронпринцу, но должность получил не за это. В Эльдорадо мало должностей, что даются по праву рождения. Король, кронпринц, принц — и всё.

Герцог был помешан на оружии. Копьё, кинжал, меч, арбалет или катапульта — он знал о них всё. Даже когда ему подарили невиданную здесь духовую трубку с шипами, уже через десять минут герцог всадил шип в центр мишени. Что ж, этот арбалет его удивит.

— Привет, дядя Баден. Нужен разговор наедине, — попросил я, отыскав его в огромной мастерской.

— Пошли, — невозмутимо согласился он и повёл меня в свой кабинет, вытирая на ходу замасленные руки о штаны. — Что случилось, Дарен?

Я знал его с детства, поэтому звал дядей и не титуловал. Когда меня не взяли в спецназ, он хотел, чтобы я стал оружейником, но король решил, что я буду полезнее на должности доверенного убийцы.

— Вот, — сказал я, положив на стол маленький арбалет. — Отобрал у кое-кого.

— Так, так, — он осторожно осматривал и ощупывал оружие. — Используется явно как арбалет, но нет ни тетивы, ни мощной пружины. Стрела должна вылетать отсюда, значит... Слушай, Дарен, пойди куда-нибудь погуляй.

— Хорошо, дядя, — я ушёл.

Оружие в неопытных руках опасно прежде всего для владельца рук. Даже кинжалом можно порезаться, что уж говорить о луке, в котором порой лопается тетива и выбивает незадачливому лучнику глаз. Но хотя дядя Баден этого нового оружия не знал, и его руки можно считать неопытными, я не сомневался, что ему ничего не грозит. Ещё не придумали оружия, которым он себя поранит.

Не помешало бы заполучить письмо короля Герхардта, и я направился к казначею. Поначалу он категорически отказал. Заявил, что только через его труп. Я предъявил карт-бланш, и он мгновенно отдал письмо. Удобно быть королевским убийцей. Пока вёз это письмо в Университет, пришло в голову, что надо взять его и в Гроссфлюс. Чем ещё доказать, что служу Карстену VIII? Верительные грамоты — это хорошо, но вряд ли в Гроссфлюсе определят подлинность подписи и печати.

Университетские лингвисты мгновенно нашли банковский текст, а я-то думал, что это просто узор. Ещё они определили, что текст состоит из букв, а не иероглифов, и написан без пробелов и знаков пунктуации. Но мне было без разницы, буквы там, слоги или иероглифы.

От них я пошёл на факультет истории и спросил, знают ли они, что такое Тора, надиктованная неким Богом, что создал мир за шесть дней. Ожидал, что меня назовут сумасшедшим, но декан-историк просто вызвал какого-то доцента, что был в курсе дела. Что такое Тора, он тоже не знал, зато знал про шесть дней.

— Есть варвары, которые не всегда были варварами, — авторитетно заявил он. — У некоторых племён сохранились книги, надиктованные Богом. То есть, диктовал он одну, а её потом переписали.

— На каком они языке?

— Те, что мы смогли прочесть — почти на торговом.

— Как это — почти? — не понял я.

— Похож на торговый — буквы те же, много слов совпадает, правда, некоторые поменяли значения.

— Например?

Общий язык и должен меняться — появляются новые товары, для них нужны новые названия. Но разве слова могут менять смысл?

— Есть такое слово "гад". Что оно означает?

— Кто-то плохой.

— А раньше гадами называли змей.

— Были гады, стали змеи?

— Да. Лингвисты прочитали эти священные книги. Потом выяснилось, что в других университетах их прочитали куда правильнее, чем мы, но речь не о научном приоритете. В этих книгах написано, что Бог создал небо, землю и космос, животных, и тех самых гадов тоже, растения, а в конце — двух людей, которых поселил в местности под названием Эдем.

— Никогда не слышал.

— В Эдеме им жилось хорошо, но они что-то натворили, и Бог выгнал их оттуда на скудные земли. А чтобы не вернулись, поставил на входе в Эдем стража — херувима с огненным мечом.

— Кто такой херувим?

— Скорее всего, огромный волосатый воин.

Огромный волосатый воин — персонаж мифов нашего народа, что рассказывают о пращурах. Поначалу они жили где-то в предгорьях, и были непобедимыми воинами, в битвах каждый из них запросто убивал тысячу врагов. Мифы есть мифы, не требуйте от них достоверности. А вот то, во что поверить куда легче — после победы воины входили во вражеское поселение и всех уничтожали, а многих и насиловали. Я спрашивал маму, хорошо ли так делать, она ответила, что время такое было, тогда это считалось нормальным, хотя сегодня выглядит варварством.

Но речь не о моральном облике пращуров, не мне их судить, а о том, чем заканчивается последний миф. В нём говорится, что герой Химен бродил по Драконьим горам и убивал драконов, с тех пор их там нет. И наткнулся он на проход в нашу долину, но там стоял огромный волосатый воин с огромным же мечом. При каждом взмахе с меча сыпались искры. Три дня и три ночи бились они. Химен победил, зажарил на костре его печень и съел, а потом привёл сюда весь народ. Он и стал нашим первым королём, и прямо на коронации перебил всех мужчин племени, кроме своих сыновей. Такой вот герой.

— Вижу, вспомнили мифы, — улыбнулся доцент. — На нашей кафедре мы провели анализ мифов, и...

Он был готов прочитать длинную лекцию, но я всех поблагодарил, попрощался и ушёл.

* * *

По пути я пытался понять, как в историю с невестой принца замешан рэб Исак со своим банком. Потяни он время, не зачисляя деньги на счёт, сэкономил бы на процентах. И никто ему за это слова худого не сказал бы. Даже наш казначей, терзаемый жадностью. Мог же рэб Исак затеять проверку переводного векселя, и проверять пару месяцев? Король и казначей и так будут довольны.

Так почему он выдаёт деньги сразу? Заинтересован, чтобы принцесса поскорее оказалась здесь? Но тогда Блувштейн-банк — не коммерческая лавочка, а опорный пункт чьей-то разведки. Контора Юстины присматривает за банками, но ничего подозрительного не заметила. А было, что замечать, один маленький арбалет чего стоит.

Я решил поговорить с кем-нибудь из конкурентов рэба Исака. В местный банк обращаться бесполезно. Там не занимались международными переводами, лишь выдавали кредиты на месяц-другой под дикие проценты, зато без залога. Возвращали, может, один из десяти, но банку хватало, концы с концами сводил. Сто тысяч золотом они и в глаза никогда не видели. И я направился в Лопес-банк, с вожаком которого был знаком.

В это позднее время дон Игнасио ещё торчал в банке. Подданный королевства Перу, он не только свободно говорил на нашем языке, но и одевался по нашей моде, так что сидел за столом в коротких штанах, рубашке и сандалиях, всё идеально чистое, без единой пылинки. Но он вовсе не был похож на мужчину моего народа. Горец, но с тёмно-красной кожей. В Перу все такие.

— Приветствую, Дарен, — улыбнулся он мне. — Нужен кредит?

Он шутил. Знал, что при Карстене VIII никакие кредиты мне не понадобятся. Да и при Карстене IX — тоже.

— Мне нужно, Игнасио, чтобы ты кое-что объяснил по банковскому делу.

Я не знал, сколько ему лет — у краснокожих возраст определить трудно. Я разговаривал с ним, как с приятелем, он не возражал.

— Что именно? — дон Игнасио перешёл на серьёзный тон.

— Что ты делаешь, когда твоему банку королевский казначей предъявляет переводной вексель на сто тысяч золотом?

— Лопес-банк не оперирует такими суммами. Это к Исааку Блувштейну, у него есть. Как я слышал, ему и предъявили. Он принял и оплатил, не моргнув глазом.

— Ты бы сделал не так?

— Я же сказал, у нас таких сумм не бывает.

— А если тысяч на двадцать?

— Ты прямо как моя жена. Просит на расходы несусветные деньги, а потом соглашается на реальную сумму. Так вот, предположим, приносит мне ваш казначей вексель. Столько наличных у меня, конечно, нет, и казначей это прекрасно знает. Поэтому я предлагаю ему поместить деньги на депозит, или на текущий счёт...

— Давай без подробностей, а?

— Хорошо, Дарен. Значит, казначей выбирает тип счёта, а я говорю ему, что сумма для моего банка огромная, надо тщательно проверить подлинность векселя. Хотя на самом деле давно проверил. И казначей знает, что проверил. Но всё равно согласен ждать.

— Почему?

— В банковском деле едва не самое важное — баланс. Если сразу все вкладчики решат снять деньги со счетов, у банка будут нешуточные проблемы. Ведь в кассе столько наличных нет. Вклады я пускаю в оборот, кредиты там выдаю, инвестиции делаю, но тебе это вряд ли интересно. Нормальный баланс — когда имеешь в кассе десятую часть суммы вкладов на счетах, в крайнем случае, двадцатую. И если вклады из-за переводного векселя возрастают на двадцать тысяч, я должен пополнить кассовые запасы хотя бы на тысячу. Потому что если я этого не сделаю, конкуренты пустят слух, что наличных в Лопес-банке мало, вкладчики кинутся за своими кровными, и вынесут мне всю кассу.

— И банку конец?

— Нет. Я обращусь за наличкой в другие банки, а то и в королевскую казну, свою или вашу. Но на этом много потеряю.

— Давай остановимся, Игнасио. Ты сам сказал, что в твоей кассе всего двадцатая часть того, что с тебя могут потребовать.

— У меня больше. Двадцатая — минимум.

— Всё равно, всем не хватит. Выходит, слух, что банк ненадёжен, делает банк на самом деле ненадёжным?

— Конечно, такие слухи вредят. Но если они ложные, я пожалуюсь вашему королю, и он казнит того, кто это устроил. Королю не нужны беспорядки с финансами. Деньги любят тишину. А вот если у меня на самом деле денег в кассе мало, король скажет, что я сам не удержал баланс, и я не получу никакого возмещения. А если мой банк разорится, то пропадёт и переводной вексель. Казначей всё это понимает не хуже меня, так что он хоть и жадный, но пару недель, а то и месяцев подождёт. Но это если деньги не нужны ещё вчера. Тогда, рискни я потянуть даже пару дней, казнят уже меня.

— Насколько я знаю, наша казна не переполнена, но и не пуста. Так почему банкир не тянул время, если это выгодно и безопасно?

— Спроси самого рэба Исаака.

— Я ему не поверю. А скажет он, думаю, что его банк не нуждается в мелком жульничестве.

Дон Игнасио долго смеялся, запрокинув голову.

— Я, по-твоему, мелкий жулик? — спросил он. — А рэб Исаак — крупный? Ладно, я скажу тебе, когда банкир не станет тянуть время, даже если ему это жуть как выгодно. Ты уже наверняка знаешь, что в текст переводного векселя обязательно вписан пароль, иначе денег не получить.