Верховный маг крепости Глад

— Говорят, прорыв серьезный? — поравнявшись со мной, спросил он.

— Такой сильной твари на моей памяти еще не было, — честно признаюсь, — Не иначе как милостью Даргала живы остались.

— Как она хоть выглядит?

— А слухи еще не разошлись? Удивительно.

— Говорят, как труп ходячий, и разумная.

— Разумный, — поправляю его, — Он представился как Молог.

— Имя мужское, — задумчиво чешет подбородок Милош, — Редко люди в искаженные земли могут добраться, да еще в тварь превратившись, разум сохраняют.

— Да не так уж и редко, — не соглашаюсь я, — Просто их раньше искаженные звери жрут, чем они Орлиный пик пересекут. Или племя Изгнилов какое на фарш пустит.

— Ох, что это я, — спохватился управляющий, — в дела магов полез, не знаючи. Простите, Мастер, просто мысли вслух.

— Пустое, — прощаю его надуманный проступок, — Милош, попроси дочь в архивах крепости порыться, пусть поищет мне этого Молога.

— Сделает, — уверенно обещает управитель, — думаете, найдет чего?

— Больно силен этот Молог, это беспокоит меня. Или что-то неладно стало твориться в землях искаженных, или старая это тварь.

Погладив бороду, добавляю:

— Хотя по поведению и не скажешь. Больше на молодого мага смахивает.

В ответ на заинтересованный взгляд управителя, доверительно сообщаю:

— Даже на меня в юности. Наглый и самоуверенный, а слегка по зубам отхватил, так сразу в кусты. Хотя сил сражаться еще полно. Я таким был лет в двенадцать. Всего шесть заклинаний знал, а кичился-то как! А в итоге получил под глаз от соседской девчонки и обиделся до слез.

— Да неужели? — весело удивляется управитель, — А я вот, когда в крепость прибыл, мнил себя великим воином.

— О, — многозначительно предлагаю продолжить историю.

Редко когда можно разговорить этого сурового мужика.

— В темном лесу испугался совы, чуть ли не до мокрых штанов, — посмеивается Милош, — После страшилок от ветеранов спать не мог. А когда та ухнула — я так подскочил, что треснулся об низкую ветку, аж звезды посыпались. Мне Торуг до сих пор эту историю поминает.

— Это как?

— Чучело совы мне подарил, на юбилей. В кабинете на столе поставил.

Подняли настроение с управителем, я повернул к дверям лазарета, а Милош в сторону малого склада оружия казармы.

Я добираюсь до лазарета. Вокруг белоснежные ширмы, ровные ряды кроватей и шкафы с лечебными снадобьями. Отлично оборудованный лазарет — это моя гордость. Полный штат из четырех лекарей, регулярные поставки лечебных средств, даже экспериментальные разработки алхимиков Даргамара. Все же титул Мастера это не пустой свист.

Слышу за ближайшими ширмами разговор главного лекаря и воина.

— Да ты говори, говори, — увещевает старый, добрый голос лекаря, — а я пока тебе косточки на место пособираю.

— Хорошо! Ай! — молодой и звонкий крик, — Ух... А потом эта тварь шустро взбегает по стене, как таракан, изгнил его дери, и оказывается возле Верховного мага. Ай!

Я остановился, чтобы не выдавать свое присутствие раньше времени. Люблю послушать слухи про себя, это тешит мое старое, почти погибшее тщеславие.

— Ты не останавливайся, дальше рассказывай, — поддакивает лекарь и слышится влажный хруст костей.

Сдавленное мычание бойца.

— Мастер ему так по роже посохом прописал, что тот отлетел! — восторженно продолжает больной, — дальше его сетью парни со стены скинули, Мастер посох чем то убойным зарядил и Лодору его дал!

— О, интересно, интересно, — говорит лекарь и забряцал чем-то металлическим, снова хруст, — а дальше что?

— А дальше, — уже почти плачет от боли солдат, — Лодор посох кинул и как бабахнуло! Даже на прошлой осаде так не бахало! Видать Мастер разозлился. Искаженный в портки наложил и деру дал в лес, руку там, на поле догорать оставил. Наши за ним в погоню, что дальше не знаю.

Звук подзатыльника и суровый голос лекаря:

— Не ерзай! А то инвалидом останешься.

— Так больно же, господин Доквар! — оправдывается боец.

— А что ж ты молчишь, придурок?! — угрожающе шипит старый лекарь, — Это значит, что тебе нервы защемило! Сейчас поправим...

Дикий вопль... Я, пожалуй, попозже зайду. Схожу, возьму пару амулетов. Не успел я сделать и шагу, как в лазарет заходит служанка с подносом, полном еды.

— Мастер Азидал, это вам, — кланяется молодая девушка, — Куда поставить?

— Иди за мной, — удрученно веду за собой служанку.

Стараюсь не глядеть в хитрые глаза седого лекаря, и махаю рукой на свободный стол. В лазарет продолжают поступать больные, тащат ящики с зельями. Засучиваю рукава и киваю старому лекарю. Он вправляет кости и пришивает оторванные руки ноги, штопает раны, а на мне сам процесс лечения. Рабочий день Верховного мага продолжается.

Спустя шесть часов, я насквозь пропотел, и сам испытывал желание прилечь на больничную койку, меня подозвал главный лекарь.

— Что на этот раз, Доквар? — устало спрашиваю у склонившегося над больным лекаря.

О, Даргал, пусть это будет нечто несерьезное! У меня остались крохи эфира, гудит голова от постоянной концентрации, похмелье опять сжимает тисками виски. Если доживу до конца дня — точно брошу пить!

— Камень в грудине засел, аккуратно не вытащить, — кратко сообщает лекарь, — На вас извлечение камня и осколков, а я подхвачу и зафиксирую осколки ребер.

На койке без сознания лежит воин с осунувшимся лицом, едва дышит рывками с хрипами.

— Приступаем, — отрывисто командую лекарю, тонкие жгуты эфира вырываются из кончиков пальцев.

— Парень сам пришел, час назад, — делится информацией Доквар, — Сначала отстоял положенное время на стене, а как снял доспех, так скрутило беднягу. Думал, зелье все поправит и терпел до последнего.

— Как всегда, — устало отвечаю лекарю.

Боец дергается, я едва не упускаю осколки камней. Плеснула струйка крови из обширной раны. Осколки уходят глубже.

— Да лежи ты тихо, во имя Девы! — выдает старый лекарь, поливает зельями рану, а потом чуть ли не ныряет в рану с инструментами наперевес, — Мастер Азидал, держите крепче, я подстрахую.

— Как могу, — огрызаюсь, стараюсь потихоньку тянуть камни из ран.

Проходит время, остается самый большой осколок.

— Добавьте еще несколько щупов, поближе к сердцу, — советует лекарь.

Я молча делаю, у меня все на ощущениях, что там внутри видит только лекарь. Выдавливаю последние крохи энергии из каналов, игнорируя собственную боль.

— А теперь по команде, тихонько, — говорит Доквар, и хватает с прикроватного столика еще несколько зелий, зажимая горлышки меж пальцев.

Минута за минутой, я вытягивал, Дроквар тут же лечил, боец дышал все ровнее, операция закончилась совершенно буднично. Добавляю больному энергии эфира, лицо раненного розовеет, отхожу назад.

— Все, дальше без меня, — сообщаю лекарю.

Доквар молча кивает уже на пути к следующему больному. Неутомимый старик, с истинным призванием лечить.

— Куда руки косорукие тянешь! — рявкает Дроквар на другого лекаря, молодого мужика, — А обезболить?

— Так без сознания же... — бурчит молодой лекарь, но за зельем тянется.

Все, хватит с меня на сегодня! Нетвердым шагом направляюсь в свои покои. Там меня встречает тишина, шарик духовной энергии и теплая постель. Хлебнул зелья запаса сил, собственного изготовления, и рухнул в постель, не раздеваясь. Уже сквозь сон чувствую, как одежду стягивают служанки, слышу, как рядом ставится вновь наполненный водой кувшин. Отлично, спокойной ночи. Завтра меня ждет тяжелый день, давно пора поднять вопрос о подкреплениях, новых магах, и моём исцелении.

Меня ждет город магов, Даргамар.

Глава 3. Пора вернуть молодость!

Я думал перед сном о Даргамаре, неудивительно, что город мне приснился. Во сне я ходил по его широким улицам, любовался парящими в воздухе аллеями с цветущими садами и ажурными переходами. Сон показал ночной Даргамар, полный света эфирных ламп, что висели повсюду, наполняя город волшебной атмосферой и игрой теней.

Я хотел пойти по знакомому маршруту, посмотреть на статую великого Даргала, но неожиданно проснулся, почуяв неладное.

Служанка стоит у стола артефактора и тянет руки к шару духа.

— Стоять! — подкрепляю приказ слабенькой молнией.

Треск электричества, свежий запах озона и тело служанки на полу, сотрясаемое конвульсиями.

— П-п-п-простите, — молит служанка, глядя наполненными слезами глазами, — Я не знаю, почему полезла туда! Мне просто стало любопытно и что-то нашло...

На лицо последствия отравления искаженным эфиром. Человек, отравленный эманациями искаженного эфира, начинает поступать нелогично, резко и не думая следует своим желаниям, какими бы они не были. Даже если пытаются трогать непонятные предметы в комнате Верховного мага.

— Зато я знаю, — отвечаю девушке и неспешно принимаюсь одеваться, — Чего разлеглась? Вставай, проверять буду.

Девушка с трудом встает, вытирает слезы, склоняет голову. Подхожу, касаюсь плеча и резко наполняю ее тело чистым эфиром. Служанка едва не упала на колени, но я придержал.

— Как ощущения? — участливо спрашиваю.

Служанка отдышалась, прислушалась к себе. Я отпустил ее и занялся сапогами, такое ощущение, что в правый сапог попал камешек. Я сажусь на кровать и наблюдаю, как служанка распахивает глаза, аккуратно касается груди кончиками пальцев. Улыбнулась и будто вся расцвела от облегчения

— Дышать стало так легко! И в голове прояснилось.

— Вот и отлично, — отвечаю, перевернув сапог и вытряхивая мелкий сор, — А теперь иди к управителю, получишь десять плетей за свои шаловливые руки. Чтоб запомнилось.

Ясные глаза наполняются слезами, служанка шмыгнула носом, но пикнуть что-то против не посмела. Девушка резко кланяется, оставляя на полу пару капель слез, быстро уходит. Боль от наказания, вспомненная в нужный момент, поможет ей сдержаться в следующий раз. Эфир или просто глупость, но желание не получать плетей — отличное лекарство. Мало кто любит сильную боль. Инстинкты трудно обмануть.

— Надо будет всех проверить, — задумчиво гляжу на сапог, в животе урчит, — Но сначала завтрак!

Холодный сквозняк из приоткрытой двери заставляет ежиться и накинуть мантию. Зима наступает, еще пару недель и выпадет снег, придется ходить по крепости и зажигать висящие под потолком жаровни. Надеюсь, что на этот раз я получу обещанное пополнение магов и напрягу этим уже их. Я и так уже два года справляюсь за пятерых, сражения и лечение, повседневная магия и зарядка артефактов, и еще куча мелочей, с которыми может эффективно справиться только маг. Так никакого здоровья не напасешься.

Первым делом я решаю обезопасить свою гарантию излечения, шар духа. Целый час у меня ушел на то, чтобы без потерь и качественно заковать духовную энергию в прозрачный кристалл. Над ним тоже пришлось поработать, аккуратно вырезая мелкие руны на гранях. В итоге получился отличный результат, которым можно любоваться. Вытянутый кристалл с четырьмя гранями, прозрачный, как вода, а внутри переливается белая духовная энергия, напоминающая огонек. А если повернуть под определенным углом, то на граях отчетливо видны цепочки рун, отливающих зеленым цветом.

Этот зеленый цвет — цвет моего эфира, поскольку мне приходится добавлять энергию собственный жизни, усиливая мощность чар. Это мой единственный путь, из-за него я старею в разы быстрее, чем остальные маги. Если бы не дух, то я бы помер лет через десять естественным путем. А выпади на мою долю сложные битвы — и того быстрее. Надеюсь, совсем скоро я увижу истинный цвет своего эфира, золотистый и мягкий, он всегда успокаивал меня в самые сложные моменты жизни. Как давно я не видел его? Как давно я вынужден творить чары с выматывающим чувством, уходящей через пальцы собственной жизни?

— Сто два длинных года, — отвечаю я себе вслух.

Вот почему я пью, пытаясь забыться хоть на пару часов. И не надо думать, что я не серьезно отношусь к своим обязанностям. При мне всегда есть крепкое зелье лечения, одна маленькая мензурка, вмещающая половину глотка. Это знают даже обычные стражи крепости, готовые влить его в глотку старого, пьяного в драбадан, мага.

Но зелье еще ни разу не пригодилось, будто сам Даргал давал мне топить в вине горе. Ладно, пора на завтрак, все наверняка собрались в обеденном зале.

У моих покоев и сегодня на страже Лаймон. На лице воина добавилось новых царапин, рука покоится на перевязи. Когда я выходил, Лаймон как раз пытался здоровой рукой почесать мясистый нос и удержать копье одновременно.

— Мастер! — встрепенулся стражник и постарался принять подобающий вид.

— Что с рукой? — не утруждаясь приветствиями, спрашиваю его.

— Пустяки, через пару дней заживет.

Стражник шевелит пальцами больной руки, показывая, что рука действует и уважаемому магу не о чем волноваться.

— Я вчера и сделать ничего не успел, только на стену поднялся, как рвануло, — грустным голосом рассказывает Лаймон, — Повезло мне, вскользь осколком зацепило. Не то, что парням.

— Хватит еще на твой век битв, — утешаю воина, — и подвигов хватит.

Лаймон уверенно кивает, не сомневаясь, что крепость еще не раз атакуют, и он точно себя покажет в битве. Переступив с ноги на ногу, воин решается задать вопрос.

— Мастер Азидал, а вы не знаете, как там мой брат, Лигар? Он вчера из казарм в лазарет ушел, и кровью плевался, а мне пора было на пост заступать. Всю ночь о нем думаю, сил нет!

Вспоминаю, что лицо того воина, из которого я вчера осколки горстями вытягивал, очень смахивает на Лаймона. Брат значит, интересное совпадение.

— Не переживай, — обнадеживаю его, — Твой брат силен духом, а тело мы вчера с главным лекарем залечили. Так что ты еще не раз сразишься с ним плечом к плечу.

С каждым моим словом тревога и печаль покидали лицо Лаймона, а под конец он воодушевился, выпрямился, вздохнул полной грудью. Словно скинул невидимый груз с плеч.

— Спасибо вам, Мастер, — уважительно склоняет голову воин, — а то ко мне уж мысли тяжелые в голову лезли.

Я хотел просто ответить, что не стоит благодарности и пойти на завтрак, но последние слова Лаймона меня насторожили. Пусть я не очень хорошо знаю парня, но не раз замечал, что он очень оптимистичный и жизнерадостный, всегда верит в лучшее. А тут уже больно пробрали его злые мысли.

— Лаймон, дай-ка я тебя проверю.

— А? Хорошо, — слегка удивляется парень.

Я касаюсь его плеча, закованного в стальной наплечник, с большим трудом вливаю в него немного эфира. Парня качнуло, но на ногах он устоял.

— И как ты еще на меня не кинулся? — поражаюсь я его стойкости, — Ты серьезно отравлен искаженным эфиром.

Только сейчас, приглядевшись, замечаю красные глаза с лопнувшими капиллярами, глубокие морщины, тени под глазами, общий изможденный вид.

— Да уж сколько лет с этой гадостью боремся, — браво усмехается стражник, — Сегодня лишь слегка потяжелее, мы в казармах даже шутим на эту тему. Этой гнилой ауре не сломить наш дух!

— Ясно, — хмуро отвечаю воину, про себя в который раз поражаясь силе духа простых людей, — Стой спокойно, попробую выдавить эту гадость из тебя.