Книга первая. Ник Испанец

Двое дрищей, пинавших беззащитного Хоттаба, ломанули в кусты, не оборачиваясь и не задумываясь. Тип в спортивном костюме стоял с отвислой челюстью, он вообще не понял, что сейчас произошло. Тимоха с наслаждением засадил ему, с оттяжкой, по яйцам, даже не маскируя удар. Тот с воплем сложился пополам, второй пинок, снизу в лицо, откинул на лопатки. Веревки никакой, как назло не было, пришлось пленного связать найденным куском проволоки. Жирный его напарник, пытался уползти прочь на карачках, но отвесив хорошего пинка в бок, Тимоха связал и его. Ну теперь, можно смело начинать допрос, для начала осмотрев раненых.

— Эй, че за беспредел, обоснуй! Мы их за дело наказали, у нас с людьми все согласовано.

Поверженный главарь наивно пытался сохранить остатки авторитета.

— Люди с петухами базар не ведут, успокойся.

— Я не петух, че ты гонишь?

— Ну так будешь через полчаса, какая разница, потерпи, не долго осталось. Кто Сергеича обещал зашкварить, тоже люди добро дали? Так что все по понятиям, будешь за беспредел наказан.

— Э, брателла, ну нафига? Давай без этих краев добазаримся, мы же не на малолетке.

— Да не брат ты мне ни сколько, накосячил, лежи спокойно и жди приговора.

Связанный попытался еще чего — то бубнить, Тимоха подошел и деловито расколотил ему, двумя ударами, нос и губы. Пусть кровью зальется, вкус почувствует, очень сильно парализует волю. А рожа у жирного начала стремительно опухать и синеть с одного бока, лежал он молча. Не смотря на ужасный вид, Хоттаб отделался без увечий. Явное сотрясенье мозга, бомжа рвало и сильно рассечено лицо, видно первые удары были битой, от этого столько крови. Бровь была разрублена до кости, надо зашивать.

— Иголка есть с ниткой капроновой?

— Да, есть, в балагане.

— Боль терпеть сможешь? А то в больничку придется, там укол сделают, заморозку.

— Шей тут, потерплю, не надо больничек.

Осмотр Сергеича, кроме кучи синяков и перелома носа, никаких особых травм не выявил. Но перелом был хороший, без смещения, и он занимался тем, что осторожно отмывал лицо в речке.

Вот хорошо, что водяра есть! Тимоха замочил в ней нитки, иголку, промыл рану Хоттаба и заодно всю харю, свел края раны вместе и начал зашивать. Сергеич, в это время, из всех сил держал его руками за голову, чтоб тот не дергался. Тут главное все очень быстро делать. Боль терпеть мужик может довольно сильную, но не может терпеть долго, поэтому, пусть будет очень больно, но быстро. Бровь зашилась на четыре стежка. Тимоха даже концы ниток оплавил зажигалкой, Хоттаб хоть с воем, но выдержал. И в конце операции, рану обильно смазали вонючей мазью Вишневского, которая тоже нашлась у запасливых бомжей, нашелся даже лейкопластырь. Теперь надо было что то решать с пленниками и Тимоха к ним решительно двинул. Молча подойдя к связанному главарю, он сдернул с него штаны и попытался намазать задницу мазью. Поняв, что с ним собираются проделать, пленник утробно взвыл в голос и забился в конвульсиях.

— Все, падла, последние минуты быть тебе мужиком. Потом, на хате, миска с дыркой и место у параши.

— Не нааадо, умоляю!

Несчастный уже рыдал навзрыд и в голос.

— Смотри, шакал, я могу отсрочить это действие, но только на время. Отработать согласен?

— Дааа!

— Самое первое, завтра сюда двадцать штук подгонишь, понял? Ты за беспредел оштрафован.

В ответ яростное мотание головой, выражающее полное согласие.

— Второе, прежде чем в следующий раз в подобный блудняк впороться, лично сюда придешь и со мной согласуешь, ясно? Снова согласное мотание.

— И последнее. Че тут за стрелок такой борзый? Бродяг валит, а это не порядок. Всю инфу, что за него нароешь — сюда в клюве. А щас вали отсель, и жирного отведи в больничку, само у него не заживет, понял?

Глава 12. Прогон — осколок девяностых.

Тимоха обоих развязал, и они спешно удалились. Дальше возможны два сценария развития событий. Первый — бежит жаловаться Сене, там его жестко обломят и он смирится, это будет для Тимохи как подтверждение его полномочий. И второй — свалят в другой город всей шоблой, от греха подальше. Но должно сработать любопытство. Что за сила такая еще появилась на свалке? А под силу подобная публика прогибаться привыкла.

Сергеич коротко описал суть дела. Командира этой гоп команды величали Саня Пробой и был он личностью криминально — примечательной и, в некотром смысле, неугомонной. Начинал свою карьеру в самом начале девяностых, в одной из наиболее дерзких бандитских бригад Ростова, в должности 'звеньевой', т.е. командовал звеном из пяти оболдуев на двух драных иномарках. Носил он тогда, зимой и летом, спортивный костюм фирмы 'Адидас', кроссовки 'Пума', на шее была цепура толщиной в палец, а отдыхал сей организм исключительно в Турции, не менее двух раз в год. Все тогда у братвы было ровно, никто ни с кем не воевал, а стрелки между бригадами начинались с рукопожатий и заканчивались совместными посиделками в кабаке.

Но судьба злодейка устроила Пробою искушение, которого он избежать, разумеется не смог, так как душенку имел жадную и мелочную. Узнал случайно, что один подконтрольный бригаде барыга, вознамерился в США свалить на пмж. Претензий к торгашу у братвы не было, 'на грев зоне' отстегивал стабильно, и в принципе, мог ехать свободно. Но Пробой решил содрать с него 'отступные', вроде как, по понятиям. Наехал на мужика нагло и жестко, и тряся китайским ТТ перед носом, забрал документы с билетами на самолет. Чтоб получить все обратно и свалить, барыга отстегнул Пробою 25 000 баксов. Торгаш улетел в свой Бруклин, деньги приятно грели карман, никто про эту реквизицию не знал, и возникло искушение, эти деньги скрысить от братвы, что он и сделал, гордясь в душе блестяще провернутой операцией.

Гордился он, примерно, месяц — история неожиданно выскочила, чертов барыга, неожиданно, вернулся в Ростов, чтоб забрать в штаты тещу и заодно продать ее квартиру. Тут он пересекся с бандитскими главарями, они задали много вопросов по переезду и как бы в Штатах половчее натурализоваться. Как ни крути, а учитывая специфику профессии, необходимость может возникнуть в любой момент и даже ночью. Тот в ответ начал жаловаться и гундосить, что его незаслуженно обидели и ободрали. По итогам разговора, предприимчивый Пробой был выдернут с постели в три часа ночи и привезен на пустынный берег Дона в багажнике БМВухи. Там он абсолютно честно и искренне признался, причем настолько искренне, что упал на колени и пообещал завтра же вернуть вдвое большую сумму. Очень полезно для остальной банды, было бы демонстративно вальнуть его, причем экзекуцию поручить его бывшей пятерке. Но не смотря на всю привлекательность, такое решение было не целесообразным экономически, и Пробой пережил эту страшную ночь. В течении ближайшей недели, у него забрали всю наличность, машину, заставили продать квартиру. Последним шагом было оформление на его имя крупного кредита в банке, после чего у отверженного забрали паспорт и вообще все документы, дабы вертеть по ним всякие грязные дела. Вот так смыла братва Пробоя, как говно в унитаз.

В тот же день, Саня оказался на свалке в компании бомжей. Он рыдал, исповедовался перед такими же бедолагами, с ним была истерика, и бомжи сочувствуя, отпаивали его паленой водкой. Со стороны могло показаться, что очень не повезло парню, но все строго наоборот, он просто счастливчик. Когда бомжацкая доля казалась особо горькой и невыносимой, Пробой отправлялся на кладбище и молча гулял среди могил. Там было очень много знакомых и все фигуранты той истории, которая отправила его на помойку. В ряд лежали пацаны — его бывшая пятерка, они так и погибли все пятеро, их взорвали в Москве, в машине. Чуть дальше располагались монументальные памятники 'старшаков', именно перед ними он стоял на коленях на берегу Дона и умолял его не убивать прямо на берегу. Почти вся их бригада, за редким исключением, лежала на кладбище или тянула длинные сроки. Выжил только он на свалке, да барыга в Америке. Но, как говорится, 'черного кобеля не отмоешь до бела', так и Пробою роль простого бомжа быстро надоела. Начал он помаленьку обживаться на свалке и сколачивать вокруг себя команду, зачатки организатора у него имелись.

Замысел Сани был прост, как устройство зажигалки 'Зиппо'. Сколотив под своим началом хоть что — то боеспособное, отжимать понемногу у более слабых семей лакомые места кормежки. Потом, застолбив их за своей шайкой, пускать туда бродячий народ, только за процент от добычи. И худо — бедно получалось. Жизнь Пробоя научила многому, на куски, которые заведомо в рот не лезли, он не покушался. Вот так и с Сергеичем. Ну, никак не думал, что подобный отпор получит, все там должно было без заминок пройти. И Годзиллу из строя вышибли, а он играл в любой битве, роль тяжелого танка.

Глава 13. Сникерсы и диверсанты.

— Как думаешь, Сергеич, что этот Пробой делать будет?

— А че тут думать, завтра или Сеня с бригадой или Проой с двадцаткой в клюве, шороху ты на них навел славно. Вопрос, как Сеня среагирует?

— Че за Сеня?

Тимоха спросил, потому что спросить был просто обязан.

— Да он тут вроде смотрящего, но в дела наши встревает редко. Если на разбор приедет, не мешай, я сам с ним тереть буду. Сеня — мужик с понятием, не эта отморозь.

Пробой прилетел с самого утра. Бойко отсчитал 15 штук и побожился, что еще до вечера пятеру подгонит.

— Не держи зла братан, косяка упороли, мы не беспредельщики, Сергеич тоже не совсем прав, если поможешь решать вопросы — готовы делится.....

И в таком духе монолог минут на пять.

— За стрелка что узнал?

— Примерно знаю, где он волыну прячет.

Тимоха подскочил с места.

— Больше ничего не должен, рассказывай.

— Есть такая парочка — 'Сникерсы', они видели....

Сникерсами, за неразлучность, на свалке звали пожилых мужа с женой, которые вели уединенный образ жизни. Лежка у этой пары была на самом краю свалки, возле разрушенного здания котельной. Ночевали они под открытым небом, в спальных мешках, в дождь закрывались сверху целлофаном. И вот, по словам Прогона, эта парочка углядела как — то раз, что вечером в развалины, зашел прилично одетый молодой парень, а вышел натуральный диверсант в маске и с обрезом в руке. Они не спали, после увиденного всю ночь и под утро диверсант появился снова. Состоялось обратное превращение в приличного парня.

— Ееесть!!!

Сердце в груди Тимохи бухало от восторга.

— Давай, Прогобойчик, продолжай, слушаю. Только не забудь ничего.

— А еще у этого типа в другой руке телефон был, мобила. Только какая то большая очень и он на нее смотрел. В одной руке мобила, в другой — обрез.

— Че еще?

— А нифига больше. Эти Сникерсы так перебздели, что даже рожу не могут вспомнить.

— Пошли туда.

— Да дела у меня, давай я тебе так объясню, где это.

— Пойдем, не ссы, я рядом. Если что, удрать разрешаю.

Прогон понуро согласился, они двинули.

Котельная представляла собой полуразрушенное здание без крыши, куда Тимоха лезть не стал, хотя и очень хотелось. На месте этого мокрушника, он обязательно навтыкал бы там всяких ниточек— щепочек — контролек, а саму нычку возможно и заминировал бы.

А лежка Сникерсов представляла собой идеальное место в плане скрытности, ими были проигнорированы очень удобные развалины. Так же обойден вниманием ржавый кузов Газели — буханки, который валялся неподалеку. У кузова имелась крыша и стоило затянуть окна пленкой, получался ничего себе домик. Логово было на бугорке, в колючих зарослях шиповника, куда номальный человек ни за что не полез бы.

— Эй, покемоны, вылезайте, базар к вам есть!

В аккуратно вырезанном окошке в кустах, показалась мужская не бритая рожа.

— Второму Сникерсу тоже скажи, чтоб выходила. Не бойсь, насиловать ее не будем.

Рожа Пробоя довольно осклабилась, типо юмор. На свет показались мужик и довольно не приглядная тетка, весьма солидного возраста. Отпечатков интеллекта лица не носили, зато алкоголизма — сколько угодно.

— Давай, вспоминай ребята, че за тип тут шарится по ночам. С меня приз — пузырь, если напрягетесь.

— Ну парень или скорее мужик молодой. Джинсы, футболка, накачанный, башкой по сторонам вертел все время, тут далеко просматривается.

— На кого похож? На мента, бандита?

— Да фиг их поймешь сейчас, раньше определяли.

— Военный он.

Это подала голос Сникерс женского пола.

— Почему военный, погоны к футболке пришиты?

— А он когда идет, руками так. Рука — нога, рука — нога. Как на параде.

Да, строевая подготовка — штука въедливая, цепляется на уровне рефлексов, особенно у офицеров.

— Молодцы, пузырь заработан, еще может, что скажете?

— У него не мобила в руке была, прибор какой то. От прибора проводок в ухо и он смотрел на него и вертелся. Куда идти определял.

Да, все чудесатей и чудесатей. Поблагодарив бомжей за инфу и отстегнув им 500р., Тимоха крепко задумался. Прошерстить развалины было просто необходимо, но надо было предварительно снять все контрольки, которые там стояли с большой долей вероятности.

— Слышь, Пробой! Надо в этой котельной пьянку устроить грандиозную. Чтоб рыл пять гудело два дня не переставая. Ну и чтоб истоптали там все, обоссали и облевали. Пять штук на святое дело отстегиваю.

По роже бомжа было заметно, что идея нисколько не нравится, для подобных мероприятий, на помойке существовали более гламурные и безопасные места.

— Ты, Прогоша, не менжуйся, твое дело гудеж замутить, сам можешь не торчать там. Но чтоб пару дней эта братва с котельной не вылезала. И Сникерсам скажи, пусть наблюдают.

Нарваться на возможный заряд гвоздей — перспектива для Пробоя малоприятная, с другой стороны, если этот мастер кунг — фу стрелка прижучит, будет очень логично к его славе примазаться, а это поднимало авторитет совсем на новые уровни.

— Все сделаем, не сомневайся. Два дня тут дым коромыслом будет. Но, это, если все срастется, мы с тобой как бы вместе, да?

— Какой базар, Пробойчик! Да я лично всем скажу, что это ты все продумал. И не ссы, главное! Он в ваш бедлам сам не полезет, парень тишину любит, а не шум.

Глава 14. Жучки — маячки.

Тимоха отмокал в ванной, блаженствуя, рядом в стиралке болталась его одежда. На кухне сервировался стол, хозяйничали Сергей на пару с таким же молчаливым Сеней. Хорошенько смыв все грехи вместе с грязью, наш разведчик завернулся в халат и появился на кухне.

— У меня к вам обоим один существенный вопрос. Как этот киллер выискивал своих клиентов на свалке? Как он мог знать точно, кто где находиться?

— Ну и как же?

— Не мог же он шарахаться по свалкам и подвалам в маске, с обрезом и задавать всякие вопросы?

Тимоха чувствовал себя хозяином положения и самым умным.

— Продолжай, не томи.

— А он точно знал! До метра. Просто подходил и мочил в упор.

— Неужели из бомжей кто— то наводит?

— Я подозреваю радиомаяк. Раньше такие штуки только у спецслужб были, сейчас можно просто купить на радиорынке.