Искры тьмы. Обновление 27.02.18

Я подошел к своему месту, которое, даже без удивления, оказалось практически во главе стола, и, дождавшись, пока все займут свои места, замер. Судя по всему, мне придется произносить, мать его, речь. Жаль, что здесь нет броневика. Хотя, есть вариант залезть на кабину Камаза и уже оттуда вещать свои глубокие мысли. Глупость и юмор перед серьезными событиями всегда были моими неотъемлемыми качествами. Мне было сложно выступать на публике, и доносить до людей свои мысли настолько глобально. Я одиночка, а не командный игрок.

— Всем добрый вечер, если судить по часам, — поднявшись, начал говорить я. — Не скажу, что все наладилось, и мы смогли подойти к чему-то светлому, но рассвет где-то близко. Мы все здесь так или иначе, смогли получить жизнь, смогли завоевать ее. Мы выжили, а это главное. Я не скажу, что я готов взвалить ваши жизни и поступки на свои плечи, каждый должен отвечать за себя. Но, если вы решите остаться здесь, то, извините, но вы будите должны играть по нашим правилам. Да, именно играть. Мир вокруг нас превращается в игру, или в ее жалкое подобие. Скиллы, умения, профессии, все это не шутки и не игра больного разума, теперь это реальность. Теперь это наша жизнь.

— С другой стороны города, обосновалась военная база с выжившими, — немного передохнув, продолжил я. — Там безопасно, есть еда, военные для защиты, и какая никакая, но власть. Их там более десяти тысяч, за высоким забором, и под защитой серьезных пушек. Если у кого-то будет желание переехать, то мы поможем. Сопроводим и провезем. Лично мне кажется, что детей и, извините, стариков, необходимо отправить туда, там безопасно. У нас же все ни так радужно, как вам хочет казаться. Нет нормальной защиты, множества стволов и обилия патронов. Мы будет выживать, а не жить. Я уж молчу про продукты и бензин, все это, рано или поздно, но закончится. Мы не военные, мы обычные люди, которые хотят жить. Но если вы решите остаться у нас, и с нами, то только под наши правила. Народ, без обид и претензий, но иначе, вам здесь не рады. Я буду горой стоять за любого из тех, кто останется с нами, но мать вашу, доверие за доверие. Во мне нет героизма, и прочих бредней, я хочу выжить и жить. Снаружи тьма, в сердцах многих тоже тьма. Надо научиться сохранять в себе человечность. С нами вы или нет? Это главный вопрос. Вот вам мысли на ужин. Пару бокалов для отдыха и решайте. Я все. Больше столь громких и длинных речей от меня не ждите. Вкушайте, и думайте.

Выдохнув, я сел назад, и закрыл глаза. Я постарался срезать все острые углы, и убрать грубость. Не знаю, вышло у меня или нет, но та тишина, что пролилась над столом, сказала мне о многом. Чтобы перестать думать, я по-быстрому накидал себе перекус и приступил к поглощению, наверно вкусного ужина. Различные звуки вернулись только через пару минут. Люди сначала неохотно, но с каждой минут все активней стали накладывать себе еду. Разговоры же вернулись совсем не скоро. Прошло минут десять, прежде чем кто-то затеял разговор, и что самое интересное, это были старики. Я не старался вникнуть или подслушать, я просто забивал желудок, пытаясь управиться быстрей, и завалиться спать. Пусть с разгрузкой и тому подобным разбирается Женя, ему полезно.

— Серый, я тут подумал, может, придумаем какое-нибудь название для тварей? — внезапно произнес сидящий рядом Макс. — А то как-то неинформативно получается, и забивает все. Твари, монстры, чудовища. Пусто звучит, и немного сбивает с толку.

— Я поддерживаю, — кивнул Стас. — Надо бы этих тварюшек как-то обозвать, все проще делиться информацией будет.

— Предлагаю обратиться к какой-нибудь мифологии, — услышав наш разговор, произнесла Анастасия. — К египетской, или греческой. Думаю, там можно найти что-то подходящее.

— А по мне так не нужно мудрить, — пожал я плечами. — Можно называть их просто — Темные. И привыкать выговаривать незнакомые слова не придется, и прижиться должно быстро.

— Хм, в этом что-то есть, — не донеся ложку до рта, задумчиво произнес Женя. — Темные. Неплохо, как по мне.

На этом мы и порешили, да больше гадать не стали. Постепенно обстановка разрядилась и за столом стали вестись праздные беседы. Вина мы выпила по два бокала, на большее я поставил крест, не то сейчас время. Было видно, как старики расслабились и сейчас пытались больше вникнуть в нашу ситуацию и вообще во все то, что происходит в мире. Я практически не встревал в разговоры, а только наблюдал и слушал. Мне нужно было самому убедиться, что обстановка внутри нашей группы стабильная. То, что я видел, мне нравилось. Люди не казались забитыми, и съедаемыми страхом. Да, некоторые фразы и эмоции, что пробивались наружу, давали мне четко понять, что ни все так радужно, но каких-то более темных вспышек я не видел.

Видимо, пара бокалов вина все-таки знатно врезали мне по мозгам. Иначе я не берусь объяснить тот факт, что я решил выйти и подышать свежим воздухом. Хорошо хоть автомат не забыл. Правда следом за мной, вышел и Стас. Он достал сигарету, и с наслаждением затянулся.

— Три года не курил, бросил, — грустно усмехнувшись, произнес Стас. — Машка настояла. Помню, чуть не плакала. А сейчас вот так вот, сорвался что-то.

— Завтра послезавтра военные планируют освобождение рабов, — посмотрев на спасателя, ответил я. — Мы участвуем. По-крайней мере я точно. Насчет Макса не знаю, но думаю, и он пойдет. Алену с собой брать не хотелось бы, но что-то мне подсказывает, что без нее никак.

— Ты брось это, — покачал головой Стас. — Не нужно это ни тебе, ни ей. Посмотри, что вокруг происходит. Если мы так и будем всех опекать, не выпускать наружу, то сделаем им только хуже. Сам говорил, что ничего уже как прежде не будет. Пусть набираются опыта. В прямом, мать его, смысле.

— Что вообще думаешь, по поводу переезда к военным? — задал я волнующий меня вопрос.

— Правильно говорить не к военным, а под военных, — сморщился, как от лимона Стас. — Против я Слав, всеми руками и ногами против. Что-то мне подсказывает, что они будут насаждать вокруг себя светлое, доброе, вечное, а нам этого не надо. Выжить бы, для начала.

— И такое ты говоришь, зная, что они поедут освобождать пленников? — с долей иронии, спросил я.

— А ты думаешь, они это по доброте душевной? — усмехнулся в ответ Стас. — Я более, чем уверен, что это задел на будущее. Мол, смотрите, какие мы хорошие. А что происходит внутри, и какие их истинные причины мы точно не узнаем. Лично я бы хотел, забрать Машку, и вернуться сюда. Здесь оно как-то знаешь, спокойней. Теплее.

Кивнув, я принял ответ спасателя, и, поймав краем глаза, движение во тьме, выпустил туда воздушное копье. Оно сбило со стены крылатую тварь, с которой я уже встречался взглядом, и забрало его жизнь. Полоска опыта продвинулась еще чуть-чуть, а значит не зря я вышел. Стас только хмыкнул и покачал головой. Я все пытался подавить азарт от предвкушения по откату книги. В первый раз я не успел, как следует посмотреть, что мне это даст, но то, что я все-таки увидел, внушало. Теперь главное не разочароваться и не завысить ожидания.

Мы вернулись назад до того времени, как кто-нибудь начал волноваться. Внутри ангара, прямо возле его дверей, сидело двое парней из спасенных. У них на коленях лежали автоматы, и они не принимали участие в ужине. Этакая вахта, на случай внезапных неожиданностей. Их естественно не оставили без еды, но вот вина им никто не дал. Взмахом руки я позвал Женю, а сам пошел к харьку. На данный момент он был свободен, а значит, я смогу немного в нем поспать.

— Жек, давай аккуратно там выведай у кого какие мысли по поводу переселения, — быстро начал я. — Я и сам для себя точно не решил, где будет лучше. Но все-таки склоняюсь к ангарам. Не хочу под военных идти. И это, смотрю, Макс со Стасом чего-то бодрые сильно, пошли-ка их спать. Кстати, мы там камеры привезли, комп. Нужно все это подключить, запитать. В общем, давай, за работу, господин управляющий.

— Ну, ты, конечно, хорошо устроился, — подавившись возмущением, выдал друг. — Он, значит, спать собрался, а мне пахать? Молодец, ничего не скажешь.

Женя только качал головой и возмущенно сопел, но видя, что на меня это плохо действует, лишь махнул рукой и пошел назад к столу. Хмыкнув своим мыслям, я открыл дверь, и на пару секунд замер. Внутри лежала Алена. Она все еще находилась под наркозом, и была укутана в несколько одеял. Для приличия я немного посомневался, но после залез внутрь и прилег рядом. Все сидения были разложены, а сверху лежало что-то наподобие надувного матраса, который полностью закрывал неровности. Я пару минут покрутился, но все-таки найдя удобнее положение, закрыл глаза, и расслабился.

Отступление 3.

Клименков стоял в подвале одного из недостроенных домов и хладнокровно наблюдал, как одержимые разрывают очередного ублюдка. Его не терзали сомнения, совесть не грызла его душу. Он просто делал свою работу. Убивать или сжигать тела преступников было невыгодно. Тем более если они могут пойти на пользу, то это надо использовать на полную. Майора не волновала этическая сторона вопроса, даже наоборот, он испытывал удовлетворение. Мощная, длинная тварь, руки которой заканчивались загнутыми клинками, вспорола брюхо визжащему от страха парню, и с чавканьем впилась в его плоть. За спиной военного, и по периметру огромной клетки стоял десяток бойцов из его личного отряда, и каждый из них держал монстра под прицелом. А впереди, в небольшом коридоре, готовился прокачивать свой скилл один из танков.

Как только монстр закончил трапезу, и на его теле стали появляться изменения, мощная дверь открылась, и внутрь влетел боец, вокруг тела которого, словно змеи, обвились жгуты тьмы. Одержимый радостно взревел и бросился на парня. Первое время солдат довольно спокойно и профессионально уворачивался, и только изредка принимал скользящие удары. С каждым мгновением, тварь распалялась все больше, а изменения от поглощенной плоти проявлялись все ярче. Вот из спины чудовища вырвались рудиментные отростки крыльев, следом, с мерзких хрустом удлинились передние конечности, которые обзавелись дополнительным суставом. Еще один хруст, и челюсть существа выдвинулась вперед, и буквально разделила голову пополам. Тварь громко заревела и очень быстрым ударом откинула солдата в сторону. Тот, врезавшись в прутья, ни на секунду не растерялся, и в его руке возник длинный электрический кнут. Резкий хлесткий удар, и на одержимом появляется длинная рана, а одна из лап практически полностью отваливается. Монстр словно не почувствовал этого. Более того он сам оторвал себе лапу и бросив ее в солдата, рванул следом. От руки парень просто отмахнулся, и даже успел сгруппироваться, но замах кнутом закончить не успел. Рука чудовища, словно гибкая змея, в одно мгновение обвилась вокруг парня, и намертво его сковала. Следом в солдата влетел и монстр, который принялся одной рукой полосовать доспех тьмы, изредка пуская в ход свои огромные клыки. Майор до рези в глазах всматривался в вяло сопротивляющегося парня, и только увидев необходимый знак, дал отмашку остальным солдатам. Рев твари разбавили выстрелы из автоматов, и спустя десяток секунд с одержимым было покончено. Из-под его туши с трудом выполз солдат в черном доспехе, и резким ударом кнута прервал существование монстра.

— Цел? — громко спросил солдата майор.

— Руку, кажется, сломал, — не поморщившись, ответил тот. — В этот раз тварь получилась серьезная. Сколько на этот раз?

— Двадцать семь тел, — отмахнувшись, ответил Клименков. — Прокачал что-нибудь?

— Процентов пятнадцать осталось, — подойдя к выходу из клетки, ответил солдат. — Вообще, как-то медленно идет прокачка. Вроде и одержимого откормили, а повышение какое-то не серьезное. Кнут так вообще еле еле сдвинулся.

Солдат вышел из клетки и темные полосы, что закрывали его тело, словно доспех, тут же осыпались пеплом. Сразу же стало видно висящую плетью левую руку, и множество ссадин на лице.

— Зайдешь в Иванову, там как обычно, — задержав взгляд на солдате, сказал Клименков. — Пусть исцелит без очереди.

Солдат кивнул, и, стараясь не подавать вида боли, пошел к выходу. Там в дверях он чуть не столкнулся с генерал-майором и только пропустив того внутрь, смог наконец-то отправится к лекарю.

— Как успехи Паша? — подойдя ближе, спросил Глушин.

— Хуже, чем мы надеялись, — сморщился Клименков. — Больше никто так и не получил класс. Да чего говорить, даже третий уровень больше никто не получил. Хоть и откормили тварь выше всяких границ. Последних заключенных в ход пустили, а нет, все одно.

— Значит, нужен очередной бросок в город, и желательно на базу с рабами, — цыкнув, произнес генерал. — Наши аналитики говорят, что тьма будет расползаться и усиливаться, а значит, сильнее должны стать и мы. Давай майор, понимаю это мерзко и противно, но другого выхода у нас нет. Да и заслужили эти выродки такого конца.

— Сомнения это не ко мне, — покачал головой Клименков. — Будь моя воля, за яйца бы на столбах вешал. Сейчас пока порядок не наведем, пока о себе не сообщим, так и будет всякая шваль выползать. А с такими уродами, нельзя по-хорошему.

— Не перейди границы Паш, не стоит оно того, — сморщился Глушин. — Это мой приказ, не более. Что там с теми бойцами которые на своем хвосте подарки привезли? Пообщался? Адекватны?

— Более чем Вить, более чем, — покивал головой Клименков. — Только кажется мне, что проблем доставить могут. Самостоятельные больно, и с гонором в прицепе.

— К нам перетащить не пробовал? — заинтересованно спросил генерал.

— Пробовал, — ответил майор. — Боюсь, не пойдут они к нам. Ни за какие коврижки. Но я с ними отправил Михайлюка и Ерфеева, должны там почву прощупать, да до людей аккуратно донести, что у нас будет лучше. Там ведь и дети есть, а Серый, главный их, здраво рассуждает, что здесь безопасней. Молодой, правда, а значит, мыслить будет со своей колокольни и по масштабам недалеким от носа. И да, он из семьдесят шестой десантно-штурмовой.

— Звание? — подобравшись, спросил Глушин.

— Старший лейтенант, — задумавшись на мгновение, ответил майор. — Если не врет, конечно. А что, есть мысли?

— Знаешь Паш, давай-ка поактивней тащи его к нам, — усмехнувшись, покачал головой генерал-майор. — Такими кадрами разбрасываться нельзя. И ты правильно заметил, геморроя этот боец может доставить столько, что лопатой не вычерпаем, и Иванов не вылечит. Надо бы мне с ним пообщаться, интересная личность, раз смог у Ивкина до старшего лейтенанта допрыгнуть.

— Ты сейчас про генерал-полковника? — удивленно спросил Клименков. — Но, его же закрыли давно уже. Разжаловали и куда-то на север сослали.

— Сослали, — кивнул генерал. — А после повесили на него пару рот, и отдали заброшенную часть под Тикси. Рядом с ракетчиками. Только вот ракетчики о них не знали. От слова совсем. Насколько я слышал, там готовили не спецов, не матерых бойцов, а стальной середнячок. Такой вроде и прошел армию, и вернулся адекватным да спокойным, но военка у него в подкорке. Надо? Пойдет продавцом работать, учителем физкультуры. А если инопланетяне нападут, без доли сомнения и недоумения возьмет в руки оружие и будет выживать.