Парсек налево

— Пусть так. Но ведь он никому даром не нужен!

— Это раньше он был не нужен. А теперь из достоверных источников, близких к телу единственного инженера-химика станет известно, что на некоторых планетах эту дрянь, извиняюсь, прелесть, перерабатывают и стоит она весьма дорого.

— Так они тебе и поверят на слово, — резонно усомнился в моих талантах напарник.

— Если такое скажу вслух — могут не поверить. Поэтому я буду, наоборот, категорически это отрицать. Никого не надо убеждать — люди сами с этой задачей справятся лучше меня, домыслив, все что надо. Мы лишь предоставим повод для этого.

Мне и самому эта копра не нравится, как эксклюзивный товар — слишком много её добывается и выбрасывается. Но деваться некуда — ничего другого, более подходящего для этой аферы, в наличии нет.

Уанья выслушал нас с невозмутимым видом — посвящать во все детали плана мы посчитали излишним, во избежание утечки информации, и поэтому наша идея со стороны выглядит достаточно дико.

— И зачем нам это?

— Ходят слухи, что она тоже стоит денег, — я многозначительно подмигнул, намекая на прекрасные перспективы.

Уанья сильно озадачился. Весь его жизненный опыт на этой планете говорил об обратном.

— Даже если слухи не подтвердятся — мы ничего не теряем. Но лучше подстраховаться и взять все запасы под свой контроль. Соберем и спрячем в укромном месте. Зато потом можем торговаться на своих условиях. Такой шанс нельзя упускать.

Бывший контрабандист почесал затылок, потом дернул себя за ухо, что означало высшую степень задумчивости, и согласился.

— Ты прав. Даже если это глупые сплетни — подстраховаться мы обязаны.

Глава 4

— А ну стоять! Что в мешке?

Проверка на входе в шлюз обычно формальная. Ну что можно принести из пустыни, кроме пары килограммов песка за шиворотом? Однако в этот раз, охрана явно заинтересовалась содержимым моего баула — да и трудно не обратить внимание на чувал размером с кресло.

— Дерево для личных нужд. Имею полное право.

Ответ не удовлетворил стража крепостных ворот, содержимое мешка вываливают прямо на землю.

— Меферакс штыля, — непереводимое словосочетание на чужом языке, судя по интонации, выражает недоумение и неодобрение. — Что за ...?

Вызвали начальника смены, потом медбрата Зифа. И только после его разъяснения фельдшера, что это действительно обычная древесина, не содержащая бетаруксонлкоида (с первого раза не выговоришь) меня пропустили, проводив тяжелыми недоверчивыми взглядами.

Следующие два дня картина повторялась в точности, разве, что без вызова начальства обошлось. Но проверяли мой мешок и меня заодно с изрядной тщательностью. Не найдя ничего отпускали, злобно шипя в спину.

Слухи уже начали гулять по базе, и множество взглядов преследовали меня теперь повсюду. Я же и не думал скрываться, укладывая куски копры и поленья в арендованный сундук у всех на глазах. Пусть любуются и гадают, зачем мне это понадобилось. Добавило сумятицы новое требование к новичкам — сдавать всю копру нашему "обсчеству". Деваться им некуда — без наших стержней они план не сделают, однако отдавать бесплатно — кому понравится? Даже если ты это раньше просто выбрасывал.

С другими сообществами старожилов договорились полюбовно, правда, только после того, как оприходовали все старые бесхозные запасы копры в свою пользу.

— Продаем копру базе только по согласованным ценам, — выставил ультиматум, офанаревшим от такого счастья, коллегам.

Вся подготовительная фаза проведена, пришло время кульминации. Ночью мой склад, как и планировалось, обчистили, выломав хлипкую дверцу. Вся запасенная древесина исчезла без следа. Да и откуда ему взяться, этому следу, если всю копру мы заранее спустили в утилизатор, а Пкуб, пока я изображал спящего, взламывал уже пустой ящик.

На следующее утро вся наша половина базы знала, что у новичка увели почти центнер ценнейшей копры.

— Почему обнесли? А потому, что древесина — она почти, как стержевина, только надо знать, как её обрабатывать. Химик — не дурак, сразу сообразил — что значит, профессионал! А какую он "прэльэсть" из обычных брикетов гонит — словами не передать! — примерно так рассуждали окружающие, но я об этом мог лишь догадываться.

Масла в огонь подлило странное происшествие. После окончания смены, к охраннику на грузовике подошел один из заключенных и предложил тайно провезти на базу несколько килограммов целлюлозы хлоя. И что самое удивительное, пообещал заплатить пять "скумбрий" за это! На вопрос, почему он сам не может пронести, причем совершенно бесплатно, зэк, испуганно оглянувшись по сторонам, сообщил, что профсоюз, будь он съеден пилобрюхом, запретил вынос и продажу древесины в индивидуальном порядке. Может и не такими интеллигентными словами, а более простыми, народными, но суть от этого не меняется.

Штрейкбрехера выловили тем же вечером и хорошенько пропесочили, изъяв контрабанду и оштрафовав в пользу профсоюза на те же пять скумбрий, но джин уже был выпущен из бутылки.

Впрочем, обвиняемый не сильно расстроился — скумбрии для подкупа охранника ему выдал Уанья, а штраф никто и не собирался с него брать, поскольку товарищ выполнял ответственное задание по просьбе руководства профсоюза. Забыл упомянуть, что мы только что создали эту прекрасную организацию, хотя сама мысль отстаивать свои интересы в противостоянии с администрацией и охраной привела народ в замешательство.

— Посадят в карцер руководство и паек сократят, — все участники первого профессионального объедения наркозаготовителей Чужих планет единодушны. Предсказать самую очевидную реакцию начальства не трудно.

— И норму поднимут в наказание, — дополнил кто-то из задних рядов. Передние ряды согласились и с этим предположением.

Отдуваться пришлось мне, как идейному вдохновителю.

— Во-первых: всех в карцер не посадишь, план по заготовке никто не отменял. Через месяц придет транспорт, и с нашего начальства шкуру спустят и премии лишат, если они не загрузят в трюм требуемое количество тонн стержней хлоя. Сразу скажу, что арестанты на все время заключения получают оплату из общей кассы в размере полторы нормы в сутки.

— Я не против, пусть меня сажают! — тут же объявился первый доброволец. На него дружно шикнули и решили выбирать сидельцев по жребию.

— Второй пункт. Продавать древесину можно только с разрешения профсоюза, чтобы не сбивать цену. Все понятно?

Почему-то именно этот пункт вызвал особо ожесточенные споры. Одно из сообществ потребовало себе право торговать самостоятельно. Но Уанья быстро поставил их на место.

— Только попробуйте. У нас столько древесины, что мы можем обрушить цены почти до нуля. Если вы попробуете продать её самостоятельно, то перебьем ваш ценник и предложим вдвое дешевле. И если вы снизите вслед за нами — то мы ещё в два раза упадем в цене. И так будет до того момента, пока вы сами не откажетесь от этой идеи. Выбирайте: либо продаете через нас по пять кредов за пудовую унцию, либо отдаете охранникам почти даром за просроченные пайки.

— Сколько?!! Пять кредов? — собрание акционеров пораженно выдохнуло. — Это же дороже, чем хлой!

— Не совсем так. Вы сравниваете с расценками для работяг, а рыночная цена на хлой в тысячи раз выше. Поэтому пять кредов за унцию — это очень дешево. К тому же у древесины есть очень важное преимущество в сравнении со стрежнями хлоя — она не учитывается Контролером, и нет никаких ограничений на её вывоз с планеты! В принципе, любой из нас может вывезти хоть тонну древесины и это будет абсолютно законно. Тоже самое, могут сделать вольнонаемные работники базы, если, конечно, смогут добыть эту древесину своими нежными ручками. Впрочем, они могут купить у нас.

Последняя часть моего обращения рассчитана на охранников и сотрудников базы — наверняка, эта информация через пару часов дойдет до их ушей.

В конце концом пришли к согласию.

— Ты не ответил на вопрос, что мы будем делать, если начальство не пойдет на уступки? — подошел ко мне Уанья после того, как делегаты первого съезда профсоюзов разошлись.

— Согласятся, никуда не денутся. Запаса пайков, который мы создали, хватит на две недели, а если экономить, то даже дольше. Но это не потребуется. Транспортник ждать не будет.

— Твоими руками, да пайки раздавать, — привел Уанья красивое образное сравнение из лагерного фольклора. — А если комендант Зодд не дурак, и, например, потребует норму древесиной сдавать? Что тогда делать будешь?

Комендант — это тот здоровый тип в броне, который встречал нас в день прибытия.

— Не имеет права. Только Контролер может изменить норму выработки, а древесины нет в списке, добываемого на этой планете. Изменить список утвержденный Компанией никто не может. Так, что если Зодд попробует это сделать, то можно его смело посылать ...за официальным распоряжением Контролера. А его он никогда не получит!

— Следующий этап — укрепление реального обменного курса. Пока наша деревянная валюта имеет чисто виртуальную стоимость, да и то не слишком высокую.

Де жа вю какое-то. Чувствую себя председателем Банка России в момент очередного обвала рубля. Нет, ну надо же — и здесь деревянный!

— И как это сделать? — всем своим видом Уанья выражает отсутствие энтузиазма и продуктивных идей.

— Прежде всего, можно выдавать часть заработка работягам, то есть самим себе. Но не самой копрой, а расписками на право её продажи. Этим мы немного наполним бюджет профсоюза реальными кредами, которые сэкономим на ежедневных выплатах. Так сказать, создадим личные накопительные деревянные счета.

Не, ну точно, чувствую себя председателем правительства РФ или беглым Мавроди, впрочем, одно другому не мешает.

Старый контрабандист в отчаянье хватается за голову.

— У меня сейчас мозги закипят! Ты можешь нормально сказать, зачем зэкам дерево вместо денег?

— Если мы сами станем относиться к целлюлозе хлоя, как ценному ресурсу, то окружающие тоже станут её так воспринимать. Берут же охранники взятки скумбрией вместо денег — чем наша валюта хуже? Вопрос риторический. Она — лучше! Она дает шанс заработать в сто раз больше, или даже в тысячу! Это устроители лотереи знают, что выигрыша в ней нет, а все участвующие наоборот очень на это надеются.

— Ты хочешь обмануть общество, да ещё и меня втянул? — насупился бывалый зэк, оскорбленный до глубины души.

— Вот ещё! Наоборот, я хочу, чтобы мы вместе заработали. А в нужный момент древесины хлоя просто не окажется у нас на руках — мы от неё избавимся, получив взамен вполне реальные деньги.

— Плачет по тебе карцер, — сделал оптимистичный вывод Уанья.

— Постепенно начинаем вводить наш деревянный кред в повседневный оборот. Например, за перевозку в грузовике можно предложить охранникам половину унции в день. Типа с хорошей скидкой.

— Думаешь, возьмут? И куда им его девать?

Могут и не взять, не настолько мощная и длительная у нас была пиар-компания, но расстраивать компаньона не спешу.

— С руками оторвут, и ещё попросят. Но, чтобы наверняка, нужен последний убедительный пример. Как думаешь, если ЙЙоссо возьмет копру в оплату — это произведет на них впечатление?

— Тогда чего стоим, кого ждем?

Кладовщик встречает нас без особой радости, после обильной трапезы ему просто лень что-то делать, куда-то идти.

— Если меньше пяти кредов, то лавка закрыта. Приходите завтра.

— Дело на двести кредов. Или больше, если договоримся.

Толстяк мгновенно преобразился, вскочил словно мячик — и куда исчезла сонливость и вялость.

— Не шутите?

Уанья загадочно молчит — он здесь для представительности, переговорщиком отрабатываю я.

— Разве такими суммами шутят? — в свою очередь задаю встречный вопрос.

Ййосо соглашается, в нетерпении потирая руки.

— Нам нужно три десятка виброножей.

Продавец разочарованно сдулся, лицо его приняло кислое печальное выражение.

— Я-то думал, а они вон о чем. Нет ножей. Точнее, нет работающих ножей. Последний вам же отдал позавчера.

— Мы в курсе. Нам сойдут и такие. Но вместе с батареями.

— Это можно, — прояснилась физиономия спекулянта, продающего нам то, что и так положено выдать бесплатно. Точнее, то, за что с нас деньги все равно вычитают. — Двести скумбрий и можете три недели не возвращать. Кредами не возьму — сами понимаете, Контролер он не спит.

Очень важный момент, что он сам предложил оплату мимо кассы, впрочем ничего другого я не ожидал, и на этом построен наш план.

— Хорошо. Цена нас устраивает. Но оплатим мы деревом хлоя.

Несколько секунд до Ййосо не доходит смысл предложения, потом он пытается отказаться, но мы не уступчивы и стоим до последнего. Конечно же ему неохота связываться с древесиной, однако отказаться от внезапной халявы тоже выше его сил.

— И куда я дену эту древесину? — возмущается недовольный прохиндей.

— Продашь на ближайшей планете. Вывозить её не запрещено, а прибыль сумасшедшая. Пару тысяч ты легко выручишь, а если найдешь выход на прямых покупателей, то и десять срубишь. Тем более, мы тебе скидку сделаем. Не по пять кредов за унцию посчитаем, а по четыре с половиной!

— Дороже, чем по четыре не возьму! — резко сбил цену кровопийца.

Сошлись на четырех с четвертью.

— Договорились. Однако у нас небольшая просьба. Боюсь, по шесть кредов за унцию у нас никто её брать не будет, если узнает, что мы так дешево отдали. Если кто спросит невзначай, то мы по пять и пять отдали.

— И с техником сами договаривайтесь, чтобы зарядил. Меня не просите — он все одно в запое вторую неделю. И вообще трафика энергии лишнего нет — он же солнечные панели не развернул, так что не знаю, где вы заряжать будете.

Вот же гад, получил оплату и только после этого сообщил, что продал нам абсолютно бесполезный инструмент. Впрочем, задача была другой и мы её выполнили. Однако, виброножи нам тоже нужны позарез, извиняюсь за невольный каламбур. Нашествие крыс начнется со дня на день. Говорят, уже видели отдельных особей.

С алкоголиком-техником дело оказалось даже хуже, чем мы думали. Как ранее упоминал, база разделена на две части: для вольнонаемного персонала и для кредитных заключенных. По закону подлости, нужный нам организм оказался на той половине, куда нам вход запрещен. Кроме того выяснилась и причина всех наших бед. По штату положены два техника по энергооборудованию, а на базе оказался только один, да и тот — лодырь и бездельник, хоть это и синонимы.

Так вот, этот пропойца и подложил нам свинью — жирную и упитанную. Пользуясь ситуацией, он убрал из своих обязанностей самую тяжелую и неблагодарную работу, оправдываясь перед начальством, что работы вдвое больше положенного. И главной жертвой такого отношения стал наш сектор базы. Энергии он получает всего 13% от положенного! Что впритык едва-едва хватает для поддержания нормальной жизнедеятельности и очистке атмосферы.

Если бы не это, то за скромную взятку мы бы без проблем зарядили все наши аккумуляторы для виброножей. Но в данный момент в нашей части базы всего три точки зарядки, и они заняты круглые сутки местной аристократией из охраны и кладовщиков. Даже им приходится занимать очередь за сутки, чтобы воспользоваться розеткой — куда уж тут нам пролезть, тем более с таким количеством батареек. Одну бы зарядить за деньги — и то счастье.