| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Кроме проблем с бдительными телохранителями Бонапарта, был еще и языковый барьер, преодолеть его Сашка самостоятельно не в силах. И в самом деле, Наполеон владеет французским и итальянским, но вряд ли знает хоть пару слов на русском или английском. Тоже самое можно сказать и о его окружении, а немногочисленные переводчики-поляки никакого доверия унтер-офицеру не внушали. Те еще напыщенные сволочи: русских "вельможные" паны, мягко говоря не любят и на дух не переносят, такие вряд ли помогут установить контакт, скорее даже постараются намеренно исказить сказанное, коль речь зайдет о новой войне. Найти подходящего толмача среди российских офицеров нечего и мечтать, рассуждения о политике, войне и мире из уст нижнего чина немедленно отправят в ступор любое "их благородие", ведь рядовым по уставу даже думать не положено. Надо сказать, что с французским языком Александр в свое время пролетел по собственной глупости и отчасти лени, возможность мало-мальски изучить у него была — Софья, "гражданская" жена штабс-капитана пыталась помочь хорошему знакомому, других более-менее сносных наставников в провинции не имелось. Это только в фильмах постперестроечных российских режиссеров каждый дворянин 1800-х годов владеет языком Вольтера как родным и даже лучше, про "недорослей" фон Визина эти мало уважаемые Александром господа предпочли умолчать. Действительность начала 19-го века оказалась совсем иной, большинство офицеров в 13-м егерском были, что называется с домашним образованием, учились как и знаменитый Аракчеев на медные деньги у дъячка "чему-нибудь и как-нибудь". Для того патриархального времени картина нормальная, тут и генералы зачастую были малограмотными с домашним образованием. Так сохранились для потомков в архивах личные письма князя Багратиона, где на каждые два слова — три ошибки, генерал в этом плане недалеко ушел от темного сельского попа. Из иностранных языков окружающие более-менее знали немецкий, да и то сильно искаженный и исковерканный, особенно в этом плане выделялся швейцарец Бауэр — его доморощенные полковые "германцы" с трудом понимали, когда старику приходила в голову фантазия поговорить на родном наречии. Александр разве что, порядком усовершенствовал и развил свой "технический английский", поручик Яковлев оказался знатоком этого редкого в российской провинции языка, дело в том, что он происходил из "флотской" офицерской династии, но из морского корпуса Леонида выгнали за амурные похождения с дочкой начальника, пришлось юноше идти в пехоту, более никуда не взяли. Кто еще мог помочь? Местные провинциальные дворяне-помещики были весьма и весьма невежественны — на уровне пресловутого Кисы Воробьянникова Ильфа и Петрова, но тот хоть в Монте-Карло бывал временами, а у этих только и занятий: различные примитивные увеселения, водка, бабы и псовая охота. Доходило до того, что штабс-капитан Денисов получавший газеты и книги из столицы почитался всеми цивильными знакомыми за весьма опасного вольнодумца, чиновник на почте смотрел на него как на "врага народа". Намного лучше с французским было у женской половины местного "образованного общества", так как многих девиц все же обучали в закрытых пансионах и институтах, где как правило детям запрещали говорить на родном языке заменяя его иностранным. Но и тут "немок" было на порядок больше, чем "француженок", месье и мадам появились в провинциальной России в товарных количествах только после краха Великой Армии в 1812 году, когда за серебряный рубль можно было прикупить хоть целый десяток полумертвых от голода "хранцузиков".
Таким образом, даже если Александру чудом удастся пробиться к Наполеону мимо гвардейского караула и полусотни бдительных стражей, министр полиции Жозеф Фуше — "папа Мюллер" императора, работает на совесть в отличие от своих российских коллег, то он все равно ничего толком объяснить не сможет. Обязательно нужен умный и толковый посредник-переводчик, без него никак. Где бы вот еще взять такого? В свое время с ГДР-скими немцами, своими сверстниками, Сашка объяснялся на ломаном английском, но здесь такой номер не прокатит... разве, что вдруг да наткнется на француза, побывавшим в плену у британцев, или на бывшего моряка.
Судьба и в этот раз подкинула Александру великолепный шанс, вот только использовать его на все 100 процентов не удалось, слишком уж внезапно и неожиданно все произошло: "Шанс -и вот, когда вы в двух шагах от груды сказочных богатств, он говорит вам: Бог подаст!"
Унтер-офицер в то утро готовился к заступлению в караул, пытался выгладить чугунным пудовым утюгом, набитым углями, свой форменный суконный мундир. Работа на любителя, требуется немалая аккуратность и терпение в обращении с таким допотопным устройством, поневоле затоскуешь о ХХ веке с его повсеместной электрификацией. Вдруг все изменилось, в помещение временной казармы, бывшего товарного склада местного негоцианта, влетел запыхавшись от быстрого бега фельдфебель.
-Сашка! Поди сюда срочно, тебя полковник кличет!
Недоумевая, что там могло еще случится, Александр отложил в сторону не доглаженный мундир и накинув свой "китель", изготовленный из обычной полотняной рубашки, отправился вслед за уходящим уже фельдфебелем Матвеем, последний при полковом командире быстро продвинулся до "доверенного лица" по разным как мелким, так и крупным хозяйственным делам. Ничего страшного на этот раз не произошло, накануне в Тильзите император Александр первый вручал ордена отличившимся французским солдатам, и сегодня уже Наполеон в знак вежливости занимается тем же самым, но кресты раздают российским нижним чинам. Со слов полковника выходило, что зять императора и маршал принц Мюрат захотел, чтобы в числе награждаемых оказался "тот самый стрелок", что его окунул в воды Немана, и тут вспомнили о "маленьком" унтер-офицере из 13-го егерского полка. Сразу же началась лихорадочная подготовка, единственный в полку 'уставной' мундир пришлось одолжить у денщика полкового командира, других не нашли. Сашку задергали, довели до "белого каления" проверяя внешний вид и инструктируя, как себя следует вести с высочайшими особами.
-Ну сынок смотри не подведи нас всех! -похлопал его на прощание по плечу полковник.
Что же, Александр постарается, надо обязательно использовать представившийся случай, вдруг да получится уберечь страну от новой, куда более кровопролитной, разрушительной и абсолютно ненужной войны. Единственная беда — не было у него никакого определенного плана действий, какую конкретную информацию и до кого следует попытаться довести. До этого все стремления сводились к единственной цели — попасть бы туда к 'ним', а вот, что далее надо делать — как всегда Сашка отложил на потом.
С первого взгляда стало понятно, что Александр уже опоздал, слишком много времени потратили в полку на подготовку и пригонку мундира, просто так, 'как есть' отпустить нижнего чина не решились. Наполеон с российским императором давно удалились для приватной беседы в один из домов поодаль, а главный французский кавалерист успел довести себя до совершенно невменяемого состояния, употребляя коньяк пополам с шампанским, остальные генералы и маршалы были на вид немногим лучше. Российские офицеры-переводчики упились даже быстрее чем высокопоставленные военачальники Наполеона, на халяву это дело не хитрое — раз рюмка, два рюмка, три... глядишь глазки и забегали. Александр промедлив со сборами прохлопал, таким образом, орден почетного легиона, серьезное упущение, поскольку к награде прилагалась пожизненная рента в тысячу франков и империя выплачивала ее аккуратно. Ему достались хорошие часы и тысяча франков наличными серебром, и то хорошо... но он сюда пришел не за этим.
Российские генералы, практически все как один, торжественное мероприятие под разными предлогами проигнорировали, за исключением тех, кто был в свите царя и отвертется не смог, но и эти поспешили удалится, как только ушли царственные особы. Дураков, желающих отмечать собственное поражение, среди них не нашлось. Поэтому к моменту появления Сашки, в загородном увеселительном саду, где собственно и происходило награждение, находились с российской стороны только переводчики и различные "приблудные" чины не выше полковника, да с десяток солдат и унтер-офицеров, взятых преимущественно из гвардии, единственным армейцем среди нижних чинов был Александр, если не считать еще казака и инородца — но те скорее относятся к иррегулярным войскам. Среди немногочисленных российских обер-офицеров мелькнул и знакомый ранее Александру гусар, но добраться до него не удалось, оправдывая свое призвание партизана, Денис Давыдов бесследно исчез в толпе французов возле буфета с горячительными напитками.
Пока никакого внятного диалога с французами никак не выходило, на радость переводчикам, все свелось к стандартным уставным фразам: 'Так точно!', 'Никак нет!' и 'Рад стараться ваше высокопревосходительство! Ура-а-а!!!' — и то исключительно через пьяненького вдрызг толмача. Больше ни о чем и не спрашивали, а лезть в разговор офицеров нижнему чину не положено. Зато пить вместе с 'их превосходительствами и благородиями' пришлось изрядно, необходимо было поддерживать сложившийся имидж 'крутого солдата', ведь всем известно, что русский воин обязан стакан осушить не моргнув глазом и закусить вторым. Пока везло, он не окосел и даже не опьянел толком, не то коньяк попался слабый, не то помог кусочек сливочного масла проглоченный заранее по народному рецепту, не то он просто перед этим возлиянием плотно пообедал. Другим приходилось намного хуже, 'инородец' в полосатом халате после третьего стакана свалился кулем под стол и донец давно лыка не вязал, хорошо хоть саблю у него забрали заранее на входе, а то бы с пьяных глаз зарубил кого-нибудь из 'супостатов' или даже из своих же офицеров. Одуревшему от крепкого алкоголя казаку все собравшиеся до единого казались врагами, еще бы — кругом слышно сплошное "шарман, шарман... месье...", по-русски общались только двое: Сашка и казак, если конечно не считать калмыка. Остальных нижних чинов после короткого разговора и угощения под различными благовидными предлогами быстренько выставили вон, чтоб не мешали веселью, а вот про эту троицу забыли.
-Мать их изменщики, антихристы, односума мово Пашку сгубили! Где же шашка моя... -казак безуспешно хлопал себя по бокам в поисках оружия, пока наконец не забылся в пьяном угаре и не отключился.
Среди обслуживающих торжественное мероприятие российских переводчиков, Сашка сразу приметил одного, самого молодого, державшегося немного в стороне, от основной шумной, буйной и изрядно пьяной компании, на вид относительно трезвого. Деваться теперь некуда, придется рискнуть и раскрыть немного карты перед этим 'чужим', игра явно того стоила.
-Ваше благородие разрешите присесть? -Александр подошел к столику в дальнем конце сада, за которым скучал избранный им в качестве посредника офицер, хоть этот и был одет в гражданскую одежду но выправку такой маскировкой не скроешь.
-Садись братец. Чего не гуляешь со всеми, глянь как весело! -и действительно, было на что посмотреть.
Казак дошел наконец до кондиции и попытавшись сплясать что-то наподобие лезгинки свалился рядом с собратом-иррегуляром. Рослые, почти двухметровые гренадеры, семеновцы и преображенцы еще держались на ногах и пытались изобразить 'бравый вид', но похоже непривычный для русского человека крепкий коньяк понемногу побеждал. Французы постепенно разбрелись кто куда, по различным уголкам, но большинство все же осталось в саду, только ординарцы уволокли прочь Мюрата, а то бы лежать принцу империи между казаком и башкиром, а что все едино — кавалерия, пьют как лошади.
-А вы, я вижу ваше благородие не радуетесь с остальными? -осторожно продолжил прощупывать собеседника Сашка.
-Оставь, не трави душу, кровь проливал, орденом Анны 3-й степени наградили, а в чине повышать не хотят! -обиженным тоном ответил офицер, которому Александр дал лет двадцать на первый взгляд, но скорее всего то просто выглядел старше, чем на самом деле.
-Бывает... -Александр вспомнил о собственных злоключениях по части чинопроизводства, -Не подскажете часом с кем из французов можно потолковать. Дело у меня важное к ним есть...
-Господи, да ты хоть представляешь, братец кто тут собрался нынче? Тут ни одного ниже бригадного генерала нет!
-Вот поэтому и спрашиваю ваше благородие, речь о следующей войне в 1812 году пойдет. И во французском я, к сожалению, не силен: по-немецки, или по-английски еще могу немного говорить... Но на языке Вольтера и Руссо никак, -продолжил Сашка, радуясь в душе удаче, пока все шло как по маслу, не заорали и не прогнали прочь, а внимательно слушают.
Может быть алкоголь временно приглушил 'сословную спесь' столь свойственную в 19-м веке многим. И вообще этот переводчик странный, не напился на дармовщинку как все остальные и разговаривает почти на равных с незнакомым солдатом. Другой бы с горя напротив загрузился коньяком до упора, а этот нет... Посмотрим, что он дальше делать будет.
-Любопытствую братец, что может нижний чин знать такого, что неведомо маршалам и генералам, али дар провидца у тебя имеется?
-Можно сказать и так... Найдите мне подходящего француза ваше благородие, что соизволит нас выслушать и все узнаете сами. -Александр не торопился выкладывать 'козыри', ведь могло получится и так, что узнав о ближайшем будущем посредник откажется от своей миссии и тогда все пропало.
-Задал ты задачку братец... А вон маршал Ней там в углу возле выхода один сидит, попробуем с ним сперва, он же из крестьян вроде, поди поймет тебя. -неожиданно легко согласился офицер и только тут Сашка уловил у него небольшой, едва различимый акцент, поляк что ли? По виду совсем не скажешь, на классического 'гонористого' пана не похож...
Сашка надо сказать предпочел бы для разговора кого-нибудь из штабных, а не этого 'рыжего льва', но выбор сделал не он.
Пришлось идти туда, где в одиночестве коротал время в тени акации крепкий, здоровый мужчина, находящийся на четвертом десятке лет в самом расцвете сил, у него волосы с заметным рыжим оттенком и лицо, на котором оставили след военные кампании в разных концах Европы, голубые глаза и волевой подбородок. Последний солдат уже обреченной на гибель империи...
Аустерлиц и его ликующее солнце. Ватерлоо — небо, исхлёстанное дождём. И вот, наконец, — туман, окутавший сегодня город, зловещий предвестник трагедии. У подножия бесконечной скучной серой стены, окружающей ресторан 'Шартрез', что расположен между Обсерваторией и решёткой Люксембургского сада, в луже крови тело человека. Париж, четверг, 7 декабря 1815 года, девять часов двадцать минут. Все это уже история для поколения к которому принадлежит Александр, но ведь могло бы быть и по другому, особенно если знать заранее...
Корсика, Аяччо, жёлтый дом под раскалённым солнцем. Все ставни закрыты, чтобы защитить от слепящего средиземноморского света и жары. В доме молодая женщина благородной и строгой красоты Летиция Бонапарте, спешно прилёгшая на канапе в гостиной, просто, без единого крика, как и положено настоящей дочери корсиканских гор, рожает ребёнка. Это мальчик! При крещении его нарекают Наполеоном. 1769 год — закат царствования Людовика XV, самое время появиться на свет, если хочешь стать участником событий, которые развернутся через двадцать лет, если намерен воспользоваться новым порядком вещей.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
