| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Детей к тому времени уже уложили на единственной кровати в доме, где обычно помещался хозяин с супругой. Спящая Анна-Мария трогательно обняла младшую сестренку, а на лице у девочки застыло выражение счастья, как все же мало бывает нужно иногда людям от жизни. Взрослые в ту ночь уже не легли, бодрствовали до рассвета, как бы еще кто-нибудь нехороший в гости не наведался. Маленькая группа, напавшая на одинокий хутор, вполне могла оказаться небольшим разведывательным отрядом или частью большой банды, вроде той у Романа и теперь следовало опасаться акции возмездия со стороны соратников уничтоженных разбойников. Пока сидели, то от нечего делать разговаривали, точнее говорил в основном хозяин, Фигнер лишь слушал и иногда вставлял слово-другое. Александру же с его прикрытием 'под дурака' и вовсе встревать в беседу не полагалось.
Оказалось, что Фушон в прошлом городской житель, но в годы революции перебрался в деревню, в то время в сельской местности было спокойнее. Сперва он попробовал свои силы на госслужбе, так проработал некоторое время школьным учителем в Бланжи, но потерял это место вследствие дурного поведения и своеобразных взглядов на народное образование. Он больше помогал ребятишкам делать из страниц букварей кораблики и петушков, нежели обучал их чтению. А когда ученики воровали фрукты, бранил их так оригинально, что его наставления могли сойти за уроки, как перелезать через заборы. В Суланже до сих пор пересказывают его ответ опоздавшему в школу мальчугану, который пробормотал в свое оправдание:
-Да я, господин учитель, гонял по воду теленков.
-Надо говорить: 'телят', животная! Не преуспев нисколько в учителях он пошел в почтальоны. На этом посту он ежедневно подвергался выговорам. То забывал письма где-нибудь в кабаке, то подолгу таскал их в своей сумке. Подвыпив, бравый почтальон относил письма, предназначавшиеся одному селению, в другое, а в трезвом виде читал их. Поэтому его скоро уволили. Не преуспев на государственном поприще, Фуршон в конце концов обратился к производственной деятельности. В деревнях предприимчивые крестьяне вдобавок к сельскому хозяйству всегда занимаются каким-нибудь ремеслом, и таким образом все они как будто находят дополнительный источник честного существования. Он принялся за кустарную выделку веревок, ибо этот промысел требует самых ничтожных предварительных затрат. Алчность казны, установившей налог на окна и двери, теряет всякую силу для производства, действующего под открытым небом. Сырье берется взаймы и возвращается в виде готового изделия. Откуда у него хутор? Известная история, здешний монастырь в годы Конвента полностью 'раскулачили', а у Фушона как раз дядя-лавочник помер и оставил ему небольшое наследство. Хватило на несколько арпанов бывшей церковной земли, еще немного угодий дали за женой в приданное. Он в течении трех лет собственноручно выстроил дом, беря материалы то там, то здесь, получая подмогу то от того, то от другого, потаскивая из разрушенного монастыря камень, кирпич и всякий ненужный хлам или выклянчивая его. Старую дверь садовой беседки, разобранной для переноски на другое место, он приспособил к своему коровнику. Окно взял из прежней уничтоженной теплицы. Спасенный от солдатчины, старым приятелем сыном общественного обвинителя в местном департаменте Фуршон, покончив с постройкой дома и устройством виноградника, тут же и женился. Двадцатипятилетний парень в ту пору, свой человек в деревне, в меру плут, только что сумевший добыть изрядный кусок земли и слывший хорошим работником, сумел выставить в благоприятном свете свои отрицательные достоинства и заполучил в жены дочь фермера из баронских владений, расположенных по ту сторону бывшего монастырского леса.
Крестьянин пожаловался, что негде пасти коров и прочий скот, приходится постоянно совершать потравы на господских и казенных лугах. Выручают только дружеские связи с достойными людьми из числа сельских стражников или помещичьи сторожей, последним даровая выпивка в нужный момент затуманивает зрение и умеряет служебное рвение. Коровы, привязанные на длинных веревках, при первом же окрике послушно возвращаются на вытоптанное общественное пастбище, нисколько не сомневаясь, что по миновании опасности смогут продолжать даровую трапезу на соседском 'господском' лугу. Рожь и пшеницу в этой местности пейзане сроду не сеют, выручает виноградник, истинный кормилец и источник крестьянского благосостояния, вино всегда в цене. Если год неудачный, то приходится подбирать колосья после жнивья на чужих полях и остатки неснятого винограда на кустах, но во Франции этим даже зажиточные крестьяне постоянно занимаются, а к последним Фушон себя не причислял. Все верно, глухая провинция, края бедные и скудные, совсем так та тмутаракань где несколько лет тянул солдатскую лямку Сашка. Здесь уже нельзя использовать землю так же, как в близких к столице поместьях, сельскохозяйственной продукции которых обеспечен верный сбыт в Париже. Здесь нельзя рассчитывать на твердый доход от долгосрочной аренды, от сбыта продукции, чего обычно не без труда но добиваются разбогатевшие арендаторы других департаментов. Такие фермеры приезжают в собственных кабриолетах и сами привозят очередные взносы кредитными билетами или же поручают уплату своим комиссионерам на Центральном рынке Парижа.
Ночь долгая, закончив с экономикой и местными сплетнями, собеседники плавно перешли на политику. В первую очередь конечно говорили все об одном о том же человеке, уже давно ставшем для одних предметом обожания, а для других искренней ненависти. В глазах народа Наполеон, неразрывно связанный с народом миллионом солдат, все еще остается королем, вышедшим из недр революции, человеком, который отдал народу национальное имущество. Его коронование было освящено этой идеей, но бесконечные войны, континентальная блокада и главное — постоянные рекрутские наборы разоряли страну. Особенно страдали крестьяне, в городах из-за многолюдства как-то этот бич был менее заметен.
-На кой черт мне эта Польша? Пора нашего императора остановить, он совсем свихнулся! -негодовал раскрасневшийся от выпитого вина Фушон, -Одного сына у меня уже забрали, второй не стал дожидаться и ушел в город... Кабы парни были со мной, так поди грабители и не сунулись сюда.
Фушон принялся рассказывать, подробно объяснять какими способами местные аборигены 'косят' от почетной службы отечеству. Это городские богачи могут выставить заместителя, а здесь у людей лишних денег нет. Намедни он ходил со своим подручным продавать помещику веревки. Его в замке все давно знают, а вот помощника, соседского мальчишку барин, отставной генерал и его супруга увидели впервые, и мальчик привлек внимание помещика.
-Из него выйдет превосходный солдат, -заметил тот. -Парень прошел хорошую подготовку. Я вытерпел не меньше его, и вот видите, каков я стал!
-Извините меня, господин генерал, я нигде в казенных книгах не записан, -ошарашил старого вояку мальчуган, -Мне не тянуть жеребья. Мамка-то моя невенчанная с родителем, и родила она меня в поле. Значится, мамка-то укрыла меня от солдатчины. И Мушем я только так зовусь, могу зваться и по-другому. Когда подрасту до жеребьевки, пойду бродяжить по Франции! Меня не изловишь!
.........................................................
-Вот так наш прострел генерала посрамил! -воскликнул мужик и добавил, что с 1800 года пошло такое поветрие, некоторые семьи брак не оформляют, укрывая своих отпрысков от солдатчины, но это самые бедные, есть и другие способы. Одни, чтобы избежать солдатчины, выбивали себе зубы, другие отстреливали или рубили указательный палец, третьи скрывались в леса.
Большую часть ночи они караулили втроем, женщину все же уговорили лечь спать вместе с детьми. А ближе к утру, когда нестерпимо клонит в сон, решили все же перейти на схему '2+1', когда двое бодрствуют, а один отдыхает. За полчаса до рассвета пришло время расслабится и для Александра, за столом спать чертовски неудобно, на земляной пол не ляжешь, а лавок у Фушона в хозяйстве не было заведено.
-Ложись на кровать с краю. -предложил хозяин, и в самом деле девчонки завернулись в одеяло, он им никак не помешает...
'На войне засыпал как убитый, правда мало я спал на войне...' — строка из неизвестной песни, но это не про Александра, он все эти годы после перемещения в 'чужой век' можно сказать, что вообще не спит, лишь иногда отключается на считанные минуты. Полезная привычка, пару раз она ему спасла жизнь, и неоднократно выручала от различных неприятностей.
Между сном и явью, сумеречное состояние — реальность иногда смешивается с причудливыми обрывками сновидений и трудно понять, что вокруг происходит. Например, какое сейчас время года? От пола тянет прохладой, но не холодом, значит осень, а может быть и весна... Где он находится, а поди разбери, все в голове перемешалось реальность пополам с какими-то кошмарами, в старые добрые времена достаточно было включить свет и наступала определенность. Протянутая рука Александра упирается слева в человеческую плоть: женщина, нет скорее если судить по запаху и молодому, пахнущему молоком дыханию — девушка...
Глаша, любимая... это она, какой дурацкий сон однако приснился, никогда ведь он никаких сновидений не видел, а тут целая эпопея. Как будто его жену зверски прикончил местный помещик, и чтоб ему отомстить Александр отправился во Францию для покушения на Наполеона с этим как его... Фигнером, что ли, что это еще за черт? Нет, это определенно бред — ночной кошмар созданный разыгравшимся воображением на основе когда давным-давно просмотренных псевдо-исторических фильмов таких как 'Анжелика — маркиза ангелов'. Его благоверная Глашенька, а так же и свояченица давно не крепостные, он их сам лично выкупил, да и за что ее убивать — ведь девчонка мухи в жизни не обидела. Пока одна его длань обследовала соблазнительные женские формы, вторая как бы сама отправилась за пазуху и там — холодный металл. Пистолет... какого черта... вспомнил — ему же завтра ехать в Москву вместе с Денисовым, обычно он всегда держит оружие под подушкой, а тут похоже забыл, может быть задремал прямо в одежде, с ним такое случается.
В какой-то неуловимый момент у Александра как бы произошло 'замещение', события последних месяцев представились сном, игрой воображения, словно их и не было вовсе. Воображаемая, мнимая реальность полностью вытеснила из его сознания настоящую, и сон стал явью. Он стал прокручивать в голове детали предстоящей поездки, вспоминать, все ли что нужно подготовил. Так теща заранее снабдила его длинным списком различной дребедени, которую надо приобрести для домашнего хозяйства: от 'женского' мыла ценой 30 копеек фунт, до каких-то булавок и иголок, велено было посмотреть почем нынче полотно, подходящее для пеленок.
-Зачем пеленки матушка? -подивился тогда унтер-офицер, как минимум года два-три детей у них с Глашей не будет, разве что, теща — себе кого-то завела и снова рожать собирается...
-Тьфу на тебя охальник! О твоих внуках забочусь. -угадала его мысли женщина, и отвесив непутевому зятю шуточный подзатыльник, расхохоталась, она давно уже посвятила себя исключительно дочерям, больше после утраты супруга в этой жизни у нее никого не осталось.
А вот Глаша ничего купить не наказала, забыла за различными заботами похоже, слишком она у него еще молодая и неопытная... Сашка несколько минут прикидывал, разбудить жену и спросить или нет. Он не решился, слишком уж ровное и легкое у нее, почти детское дыхание, грех тревожить такой безмятежный сон.
Стоп, а где же Машка, ведь рядом была, куда она делась?! Паническая мысль на секунду другую пронзила ледяной иголкой сознание, он пошарил рукой за Глашей и успокоился, здесь она негодница такая. Почему не с ним, так она ночью 'до ветру' из избы выбегала и вернувшись легла на другой край кровати. Окончательно успокоившись, он осторожно потрогал, поласкал грудь спавшей рядом жены, стараясь нащупать через ткань ночной сорочки небольшие, почти детские соски. Странное дело, в последний раз когда он это проделывал, ощущения были другие, тут груди по размеру что-то вроде 'персика' или даже среднего 'апельсина', а тогда на Псарском пруду Глашенька померяла свой бюст и разревелась — он неловко утешил, что 'вырастет еще'. Скорее всего связано с тем, что там она стояла, а здесь лежит на спине, другая поза и мышцы расслабились — в анатомии Сашка надо сказать был не силен и не стал докапываться до причину странного феномена. Кто это еще может быть — только Глаша, вот и Машка за ней пристроилась, прижалась к теплому боку сестры, можно и ее нащупать, спит как убитая, только носиком сопит простуженно. И одеяло с него стянули полностью без остатка, чтоб укрыть получше это вечно мерзнущее по ночам, мелкое и весьма пакостное 'сокровище'.
В какой-то момент у него возникла идея заняться с Глафирой любовью, но накануне девчонка уже и так сильно 'пострадала', и поэтому он решил ее сегодня поберечь. Что поделать, проклятый деревенский консерватизм, девки готовы терпеть боль и неудобства, но чтоб было 'по-людски'. Дарья дочку обычно потом утешает: "Живот на живот — и все само заживет", что поделать традиция, черта с два сломаешь. Любые новации по части секса однозначно воспринимаются негативно, чуть что, так сразу начинается скандал и слезы: 'Экий срамник, экий кобель!', или как вариант: 'Грех-то какой Сашенька, прости господи'. Прошлым вечером Александр попытался заставить жену лечь с ним спать обнаженной. Не преуспел, какое там, Глаша руками замахала как вертолет лопастями, или ветряная мельница крыльями — 'срамно, срамно'. Начал он тогда ее как ребенка уговаривать и упрашивать — смотри: окна в доме занавешены, дверь на крючок заперта. Никто из посторонних его застенчивую Глашеньку не увидит, за исключением разве, что ее же младшей сестренки — Машки, но ведь та еще маленькая и к тому же близкая родственница... Мария, к слову, своей наготы не стесняется совершенно, и пока сестра при свете керосиновой "летучей мыши" зашивает ей порванную ночную рубашку, спокойно разгуливает по дому в чем мать родила, да и во двор так нагишом выйти может, если ее не удержать.
-Бери пример с сестренки! -пошутил Сашка и не преминул ущипнуть младшую за тощую попку, в ответ его больно стукнули в бок маленьким но твердым кулачком, это Машке такое обхождение не понравилось, и она моментально отомстила обидчику.
-Да что ты Сашенька городишь, экий срам! Она ж еще дитя малое и неразумное. -застеснялась Глаша, покрывшись густым румянцем до корней волос, словно не сестре, а ей предлагали пройтись в костюме Евы по единственной улице села.
Но так она выглядела совершенно бесподобно, и Александр чуть было не накинулся на девушку, помешала как всегда свояченица Машка, как бы случайно влезшая между ними. Спор закончился тем, что удалось уломать упрямую девчонку на компромиссное решение: пойдя навстречу настойчивым требованиям мужа, Глаша согласилась одевать на ночь свою старую "детскую" сорочку, из которой давно выросла. Это одеяние все же доходит ей только до трети бедра, а не до икр как нормальна "взрослая" ночная рубашка — прямо монастырь какой-то, хоть дырку в этой длинной хламиде не прорезай на уровне паха. Всякий раз когда Сашка пытался заняться с супругой любовью проблема с ночной рубашкой доставляла ему немало тревоги, пока возишься с ней, то всегда есть риск разбудить Марию, которая обязательно пристроится рядышком с сестрой.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
