Шаманы. Книга первая

— И сколько тут трав?

— Сорок одна.

Старший прикрыл глаза и втянул воздух ноздрями.

— Пахнет поздним летом, — сказал Фахадж.

— И хорошо согревает в морозы, — добавила Исхаг, — но много нельзя, сердце может не выдержать. Только три глотка один раз в двадцать дней.

Молодой гном склонил голову.

— Я так и не поблагодарил тебя за спасение, уважаемая Исхаг. Моё имя Фирад сын Фахаджа, внук Фана. Я, как и мой достойный отец, принимаю долг жизни.

Шаманка кивнула, ну да, её старый наставник был прав. Что эльфы, что гномы — все они помешаны на церемониях, долг жизни, ха! В степи с этим проще, сегодня ты помог соседу, завтра сосед поможет тебе. Ни о каких долгах и речи нет, все мы творения одного мира и должны помогать друг другу. Впрочем, что говорить, чужая жизнь — это чужая жизнь. Её наставник говорил — в селение, где живут одноногие, надо идти на одной ноге, так что принимаем этот "долг жизни". Вот только чем они намерены возместить его?

Малышка подползла к гному со спины и вцепилась в кожаный пояс. Фахадж одной рукой вытащил девочку и поставил перед собой. Она не устояла на ножках и села на попку. Круглая мордашка доверчиво разулыбалась, и у Фахаджа потеплело на сердце, какая очаровательная девочка, просто эльфийский ребёнок, с какого боку не посмотри. Светлые волосы, тёмно-серые глаза, улыбчивый рот, кулачки размером с орех.

Исхаг разлила вкусно пахнущую травами похлёбку по мискам. Девочка наелась быстро, и её сразу потянуло в сон.

— По всем приметам похожа на эльфочку, — заметил Фахадж, — смеётся, как их дети, мгновенно засыпает после кормёжки, не плачет, ничего не требует.

— И взгляд вполне взрослый, — вставил сын.

Шаманка пожала плечами, отнесла малышку на её место и прикрыла одеялом. И в это время ветер рванул входное полотнище шатра.

— Началось, — буркнула Исхаг, — и почему всегда не вовремя?

Подхватила посох и встала в центре шатра, сдвинув в сторону магический костёр. Тонким ножом привычно взрезала запястье, запрокинула голову и взвыла на такой высокой ноте, что у Фахаджа заныли зубы. Старая шаманка подняла руку над полом и чёрные капли крови, срываясь с запястья, таяли, не долетая до пола, в шатре потемнело. Она обернулась вокруг себя раз, другой, третий, затем резко присела точно в центре шатра, замерла на мгновение. И вновь пошла по кругу на корточках, но уже в противоположную сторону. Снова замерла в центре, опустилась на колени и затянула тихую, медленную мелодию, раскачиваясь из стороны в сторону.

Оба гнома видели шаманскую ворожбу впервые в жизни и были настолько заворожены зрелищем, что потеряли ощущение времени. Оба гнома сидели неподвижно, как изваяния и только поёживаясь от ледяной струйки воздуха, втекающей в шаманский круг неведомо откуда. Огромная тень Исхаг металась по стенам. Вмиг проснулись волки и затянули свою песню, присоединив к тихому плачу шаманки свои голоса. Впоследствии оба гнома так и не сошлись во мнении, сколько именно длилось это камлание, но итог его был неожиданным — за стенами шатра выл и хохотал буран, а внутри было тепло, тихо и очень уютно. Старший гном осторожно напоил водой обессилевшую орку и помог опуститься на кошму, прикрыв своим плащом.

Его сын вскоре задремал, а старый Фахадж всё смотрел на осунувшееся лицо Исхаг и задавал себе вопрос, а сделал бы он то же самое для незнакомого орка и не находил ответа...

Глава 4

... Шаманка очнулась, как от толчка. Костёр, разведённый Фахаджем, едва тлел, сам гном мирно сопел на кошме, а у неё под боком лежал свернувшийся клубочком детёныш. Старуха еле слышно хмыкнула, хорошо же ей далось это камлание, уснула мёртвым сном и даже не шелохнулась, когда детёныш полз через весь шатёр. Нынешнее заклинание духов стоило ей крови больше, чем обычно. Оно и не удивительно — четверо разумных и двадцать лошадей, да шатёр с волками — есть кого защищать едва ли не впервые за последний десяток лет. Она прислушалась, ничего опасного не слышно, разве что шелест позёмки по войлоку шатра беспокоит слух... похоже, снегопада не было, или он был необильным. И буран стих. Орка неслышно поднялась, откинула в сторону входной полог и выпустила волков. Корноухий негромко прорычал приветствие, обе его подруги вытянулись в струнку, нюхая воздух, но беспокойства не выразили.

Луна пряталась за тучами, но старая шаманка прекрасно видела даже в кромешной тьме. Подобным умением она обязана своему наставнику, точнее, многими умениями... в том числе и способностью слышать землю. Обычный орк всегда готов прижаться ухом к благословенной земле и услышать резвый бег табуна, тяжёлую поступь врага или весёлый галоп друга. Орочьи шаманы слышат землю иначе. Земля дышит, ей бывает радостно и больно, а уж если она гневается, то худо будет всем. Исхаг поёжилась, довелось ей как-то увидеть гнев матери-земли, за мгновение стёршей со своего лика клан Доблестных Волков. Чем-то сильно обидели её неразумные орки, и мать-земля всего лишь на вершок сдвинула небольшую гору, но им хватило — земля разошлась, как ветхая кошма и стойбище клана рухнуло вниз, да так и осталось навеки погребённым под каменной лавиной. Спастись не удалось никому. С тех пор страшное место обходят стороной все кочующие орки, а сам провал за тридцать лет не наполнился камнями даже наполовину.

... Раннее утро, звёзды начали тускнеть в разрывах облаков. Исхаг прикоыла за собой вход и решительно зашагала в сторону лошадиного загона. Предполагаемый буран оказался всего лишь предзимней пыльной бурей, вот и хорошо! Надо выпустить вьючных животных, пусть подкормятся, сухая трава ещё кое-где попадается. С водой, правда, не слишком хорошо, но тут уж ничего не поделаешь. Она не рискнула оставлять лошадей близ родничка без зашиты земляного вала, ибо в степи хватает хищников, а тут почти два десятка тел, пригодных для еды. Впрочем, она зря беспокоится, родовые духи хранят её добро и всегда хранили, но хозяйке призрачных помощников желательно всё же совесть иметь, ибо существа с Изнанки Мира тоже нуждаются в отдыхе.

Шаманка призвала земляных духов, они вмиг разровняли ближайший к ней вал земли, и старая Исхаг отпустила их с благодарностью и, наказав родовым духам оберегать лошадей, вернулась в шатёр.

Фахадж сидел на кошме и растирал ладонями лицо.

— Что там? — вскинулся гном.

Она успокаивающе махнула лапой.

— Лошади вроде бы целы, я их выпустила, пусть покормятся.

Шаманка подошла к молодому гному, всмотрелась в порозовевшее со сна лицо.

— Сегодня разрешим ему недолго походить. К вечеру этого дня.

Фахадж поклонился низко, как равной.

... Выехали рано, торопясь пройти оставшееся расстояние до передовых укреплений гномов, расположенное на границе южных горных хребтов. По расчётам Фахаджа им остался один дневной переход, не считая нынешнего. Поразмыслив, гном признался, что он может и ошибаться. Но направление выбрано правильно, так что день-другой, и он будет рад принять спасительницу сына в своём доме. Исхаг хмыкнула, звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Разве ты живёшь не в подземелье?

— У меня два дома — на поверхности и под землёй. Я из рода горных мастеров, а моя жена купеческого рода, так что мы живём на два дома.

Шаманка кивнула, теперь понятно. Подземные мастера не любят гостей с поверхности, кто же зовёт врага в дом? Ещё полстолетия назад с гномами не воевал только ленивый. В качестве наёмников отметились и орки её рода, именно в последней битве людей и гномов полегли все мужчины её семьи. Осиротевших детей и женщин разобрали родичи из других кланов, только она, ставшая шаманкой, осталась с Черноногими.

Сегодня детёныш решительно отказался ехать грузом на ездовом духе, поэтому Исхаг смастерила материнскую перевязь в виде люльки, уложила в неё глазастика и перекинула лямку через грудь. Так что нынче девчонка покачивалась на груди у приёмной матери. Скорее уж бабушки, хмыкнула старая шаманка.

Исхаг оглянулась на свой небольшой караван. Очень жаль, но одну лошадь пришлось прирезать, она внезапно захромала. Перелом? Вывих? Ни с первым, ни со вторым даже степные коняшки не живут, пришлось на радость шакалам прирезать лошадь. Орка не стала прятать труп под землю, степным падальщикам тоже надо что-то есть, ибо грифы и шакалы такие же обитатели степей, как и сородичи Исхаг. От старости небольшие степные олени гибнут не часто, да и где те олени? За седмицу пути орка не видела ни одного оленя и даже их следов не обнаруживала. Так что пусть степное зверьё подкормится перед началом зимы.

...Нынче утром Фахадж порадовал старую орку сообщением, что войлок шатра зачарован от непогоды. Это эльфийское заклинание, пояснил гном, у него самого был подобный шатёр, правда не войлочный, а из эльфийского шёлка — так что вещь знакомая. Это радует, хмыкнула орка, а что способно опечалить?

Она нашла взглядом волков, вон они — бегут далеко впереди и слева. Почувствовав взгляд шаманки, обернулся Корноухий и одна из его подруг приветственно рыкнула. Исхаг коротко взвыла в ответ, волки не чувствуют опасности, значит, можно ехать спокойно. Самой себе шаманка призналась, что ожидала от бурана большего разорения. Раньше такие внезапные вихри всегда наносили серьёзный урон, то лошади сорвутся с привязи, то кого-нибудь покалечит летящими камнями, а иной раз и до крови иссечёт снегом. А тут обошлось малой кровью — всего одна лошадь погибла. Дёшево отделались, и хорошо, что Исхаг не пожалела собственной крови духам, они уберегли остальных.

— Хар-р-р! — раздался крик над её головой.

Фахаджева лошадь так шарахнулась, что старый гном чуть не вылетел из седла и удержался с большим трудом. Два крупных ворона камнем упали с неба прямо на плечи старой шаманки. Обе птицы довольно каркнули, радуясь, что им опять удалось застать её врасплох. Старые друзья даже пёрышком не задели девочку, сопящую в материнской перевязи. Орка согнала с плеча левого ворона.

— Совсем от лап отбились, бездельники!

Она ласково погладила отливающее синевой оперение старшего ворона... Фахадж смотрел на разыгрываемое представление широко открытыми глазами, слыхивал он о таком, но всегда полагал, что дружба человека и птицы... то есть орка и птицы — это небывальщина, рассказываемая под пиво в гномьем кабачке. А вот теперь убедился на собственном опыте — не всё то враньё, о чём болтают за кружкой пива.

Старая шаманка подбросила ворона в воздух и приняла в руки второго, которому тоже досталось ласковое поглаживание и ворчливый выговор. Птицы взмыли повыше, теряясь в низком сером небе, в затем приземлились рядом с обрадованным молодым гномом. Оба ворона, важно ступая прямо по поверхности ездового духа, угнездились в ногах Фирада.

— Решили прокатиться верхом, — хмыкнула Исхаг.

— Это тоже твои друзья? — старый гном обрёл голос.

— Можно сказать и так. Почти двадцать лет назад они выпали из гнезда, и мать-ворониха отказалась кормить обоих неудачников. Вот и пришлось выхаживать обжор, ты не представляешь сколько такие птички могут съесть в один присест1 А уж, какая морока была научить их летать!

— И теперь эти великолепные птицы тебя повсюду сопровождают?

— Нет, конечно! Они, как и орки, зимой откочёвывают на Юг. Там мы встречаемся почти каждый год. Оба старых друга давно обзавелись семьями и множеством детей, так что им нынче не до меня.

Фахадж только головой покачал, что за старуха! В друзьях у неё коршуны, вороны, волки. Невероятно!

— Удивлён? — шаманка поправила перевязь, — мы, орки, как и эльфы — дети природы. А гномы, сам знаешь, дети подземелий.

— А люди?

— Люди! — фыркнула Исхаг, — они представляются мне детьми, которые всё никак не станут взрослыми. Силы и возможностей много, а мозгов их использовать мало. А, да что там говорить!

Старуха махнула лапой и гном промолчал, поражаясь точности её определений. Интересно, много ли среди орков столь разумных, терпимых, и готовых помочь, как эта Исхаг? Вряд ли, большая часть молодёжи полагает доблесть в войне, все помешаны на оружии, поединках, военных трофеях и походах. А у этой старухи никакого оружия нет — ни лука, ни арбалета — разве что пара ножей присутствует, да и те для кухонных и бытовых надобностей. Фахадж заметил среди поклажи два топорика — и это всё.

Вороны просидели в ногах у молодого Фирада до середины дня, а затем с прощальным криком поднялись в низкое серое небо. Проснулась девочка и завозилась, пытаясь выбраться из перевязи. Её светлое и весьма серьёзное личико выглядывало из самодельной колыбели. Исхаг извлекла детёныша из мехового свёртка, поставила его перед собой и отпустила поводья. Малышка устойчиво стояла на широкой луке орочьего седла и обозревала бескрайнюю степь, по которой слабый ветер гнал ледяную крошку.

Фахадж поражался способности старой шаманки переносить холод, обуви нет, грубые войлочные шаровары укрывают крупное тело от голеней до талии, голова непокрыта, торс укутан чем-то вроде мешка из толстой грубой ткани. Мешок подпоясан неожиданно красивым кожаным поясом, на котором гроздьями висят причудливые шаманские побрякушки, издающие мелодичный звон. Гному показалось восхитительным, что серебряные амулеты все время меняют тональность и силу звучания. Фахадж просто изнывал от любопытства, но благоразумно помалкивал. Малышка устала стоять и начала кукситься и капризничать. Исхаг тут же подсунула девчонке кусок сыра, высохшего до состояния камня.

Фахадж вопросительно уставился на шаманку.

— Зачем малышке такое есть?

— У неё зубы режутся, пусть растирает дёсны, меньше будут чесаться. Да и есть она уже хочет. Но останавливаться не станем, надо пройти как можно дальше на Юг.

Устав стоять, девочка села на луку седла, привалилась спиной к груди приёмной матери и мгновенно уснула, не выпуская из рук кусочек сыра. Исхаг уложила найдёныша в перевязь, поправила импровизированную сбрую, поудобнее перехватила поводья и прикрыла глаза, расслабившись в седле особым образом. Это позволяло всаднику дремать на ходу, чему немало помогала особая конструкция орочьего седла. При наличии хорошо выученной лошади в орочьем седле можно крепко спать. Засыпая и просыпаясь, шаманка качалась в такт шагам и отслеживала направление по светилу, которое слабо маячило сквозь туманно-жёлтую дымку, застилающую небо. Уважая чужой сон, Фахадж молча следовал за ней и восхищался способностью старой орки направлять коня в нужную сторону, не открывая глаз.

Уже некоторое время назад почти ровная степь сменилась невысокими холмами, а затем холмы стали выше, начали попадаться крупные валуны округлой формы и маленький караван замедлил движение.

Исхаг подозвала волков и велела поохотиться для себя и путников, а затем призвала духа-разведчика и отправила его на поиски воды. Первыми вернулись волки с тремя большими нелетающими птицами, а спустя малое время вернулся и дух.

— Неподалёку есть ручей, уважаемый Фахадж. Остановимся поближе к источнику, там хватит места и нам и лошадям.

Каждая стоянка всегда сопровождается тысячью мелких и необходимых движений, размышляла шаманка. Уложить спящую девочку поудобнее, расседлать лошадей, напоить, обтереть каждую, если есть чем, и стреножить, пусть щиплют траву, если найдут. Разложить в нужном порядке груз. Вытащить тяжёлый куль с полотнищем шатра. Выставить стойки на нужную длину. Выстелить землю старыми кошмами. Вбить стойки в землю или просто попросить духов поддержать их до утра. Установить и закрепить шатёр. Навесить и закрепить входное полотнище, подготовить место для очага, разложить груз, устроить со всем удобством раненого.