Рассвет над Балтикой

Герцог задумался...

— Московиты, которые не те, за кого себя выдают, с кучей странных вещей, и желающие поступить ко мне на службу... Очень интересно... Ну давайте посмотрим на этих... Недоутонувших.

Яков Кетлер встал, за ним поднялся капитан и герцог показал ему на выход из кабинета.

— Пойдемте Иоахим, сейчас Ганс определит вас в гостевую комнату, где вы сможете привести себя в порядок, а я распоряжусь подготовить помещения для этих ваших загадочных путешественников. Кстати сколько их?

— Пятеро, Ваша Светлость. Четыре взрослых и юноша, сын одного из них.

* * *

— Князь, разрешите представить Вам путешественников из Московии. Они потерпели крушение у мыса Акменьрага, на обратном пути из Голландии. Откуда кстати вывезли несколько настоящих диковинок. Я как раз шел мимо, когда их яхту поглотила пучина.

Это капитан Перегудофф, медикус Мусаефф, механикус Шмидт и негоциант Литвинофф с сыном.

— Приятно познакомится господа. Герр Шмидт, извините мой интерес, но как немец попал в компанию русских.

— Ваша Светлость, мои предки так долго жили на Руси, что я считаю себя русским. Вы наверно и сами слышите это по моему акценту. Мне уже говорили, что у меня не очень хороший немецкий.

— Капитан Денигер предупреждал, что вы интересная компания, и теперь я начинаю в этом убеждаться. Немец, считающий себя русским — это уже диковинка. Не сочтите это насмешкой герр Шмидт. Надеюсь, вы расскажите о своем путешествии и необычных вещах, которые вам довилось увидеть, — продолжил Яков Кетлер, обращаясь уже ко всем, — я веду активную переписку со многими известными людьми, но всегда полезно послушать рассказы участников событий.

Литвинов встал из-за стола, за которым они сидели до появления герцога, и поднял предмет, накрытый бархатной тряпицей.

— Ваша Светлость! Мы хотим поблагодарить Вас за то, что в тяжелый момент испытания, несомненно, по воле Господа, именно ваш корабль 'Крокодил', ведомый таким достойным человеком как капитан Денигер, смог спасти нас от неминуемой гибели. В знак признательности разрешите преподнести вам этот оптический прибор, — Литвинов снял тряпицу, и все увидели большую подзорную трубу, покрытую 'золотом'. Перегудов почти незаметно вздохнул.

— Если мы подойдем к окну, то Вы сможете по достоинству оценить его превосходство над обычными подзорными трубами.

— Вы знаете, господин Литвинов, ваше произношение гораздо лучше, чем у герра Шмидта, я даже понял, что Вы мне льстите, — Герцог вполне искренне засмеялся, — это я о неминуемой гибели. Я думаю, ваша лодка легко бы преодолела ту пару миль, что отделяли вас от берега. А еще в пяти милях к северу, находится Сакенгаузен. Так что вашим жизням ничего не угрожало. Но относительно оптического прибора вы меня заинтриговали... Давайте действительно подойдем к окну.

Окно было распахнуто, и герцог приник к окуляру.

— Разрешите порекомендовать вам, Ваша Светлость, вращением этого кольца производится настройка ясности видимого.

Герцог покрутил кольцо и непроизвольно воскликнул в восторге:

— Изображение не перевернуто, и какое сказочное увеличение. Действительно это настоящая диковинка. Где вы приобрели этот замечательный инструмент?

— Я обязательно скажу вам в свое время, но хочу заметить, что этот экземпляр обошелся нам неприлично дорого. Однако, как я наслышан, Курляндия славится безбрежными пляжами чистейшего песка и мастерами стекольного дела, изделия которых покоряют Европу, Африку и Вест-Индию. И я уверен, что под вашим чутким руководством, они смогут не только повторить этот оптический прибор, но и превзойти его. А ваш талант как говорят англичане бизнесмена — 'человека дела' — превратят обычный песок в золотые слитки.

— Не стоит мне так льстить, господин Литвинофф, — герцог снова поднес трубу к глазам, и, не отрываясь от созерцания окрестностей замка, спросил — Вы правда считаете, что мы сможем создать оптическое стекло такого качества. Вы знаете какие-то секреты?

— Герру Шмидту приходилось заниматься отливкой и шлифовкой линз для телескопа и изготовлением самого прибора. По заверениям знающих людей получившиеся линзы были отменного качества. 'Ну не говорить же ему, что Сережа делал свой телескоп в кружке юных техников, и линзы получились с шестой попытки' — подумал Литвинов старший, а сам более вкрадчивым голосом продолжил:

— И если Вы, Ваша Светлость, с нашей помощью пожелаете заняться этим полезным, и более чем уверен, доходным делом, то хотелось бы, чтобы все подготовительные работы были завершены до октября 1658 года.

— Да, а почему именно до октября, — хохотнул князь, убирая трубу от глаз и разворачиваясь к Литвинову, — И именно до 1658 года, — уже более серьезно спросил князь, и пристально посмотрел в глаза Александра.

— По тому, что в конце октября 1658 года шведский генерал Роберт Дуглас ночным штурмом займет Митавский замок, арестует Вас, и вы два года будете в заточении. А за это время шведы полностью разорят Курляндию.

— Какие страшные вещи вы говорите, — лицо герцога заметно побледнело, — кто вы предсказатель, или вас послал царь московитов, чтобы склонить меня на свою сторону?

— Я и мои товарищи не колдуны, способные заглянуть в будущее, а про свои знания могу сказать, что я изучал их по историческим книгам. Давайте, я покажу вам свой паспорт, — Литвинов достал из кармана биометрический загранпаспорт, — надписи на двух языках — русском и английском.

— Еще одна диковинка, — герцог положил трубу на подоконник, раскрыл паспорт, повернул его боком и стал рассматривать, — дата выдачи 2009, год рождения 1975. Где вам нарисовали такую своеобразную книгу?

— Там же, Ваша Светлость, где изготовлен и этот оптический прибор, который вы только что держали в руках. В городе Санкт-Петербурге, который через 49 лет будет заложен следующим царем российского государства недалеко от впадения Невы в Балтийское море.

— Нет, нет... Я не хочу, я не могу верить вам. Королева Кристина подписала договор, по которому Курляндия является нейтральной стороной во всех конфликтах.

— Ваша Светлость, неделю назад мы плыли в увеселительную прогулку на Карибские острова ловить под водой рыбу, а вместо этого оказались на борту 'Крокодила' у мыса Акменьрага. Возможно, Господу стало жалко, что в огне войны пропадут усилия, которые Вы прикладываете для процветания этой земли — Курляндии, и людей ее населяющих. И своей волей, и путями неисповедимыми Господь перенес нас сквозь время вспять. Ведь только Всевышний способен на такое, и мы не смогли противиться Его воле.

Якоб Кетлер переложил паспорт в левую руку, а правой истово перекрестился три раза, шепча какую-то молитву.

— Мне надо подумать и помолиться господин Литвинов. Я дам распоряжение разместить вас с сыном и товарищами в гостевых комнатах. И завтра мы с вами еще поговорим.

— Мы в вашей власти герцог. Только убедительная просьба не рассказывать нашей тайны никому. Прошу меня простить, но даже супруге.

— Да, пожалуй, это будет предусмотрительно. До завтра господин Литвинов. Ваш паспорт я пока оставлю у себя. До завтра...

Герцог взял трубу с подоконника, и, под недоуменным взглядам Денигера и прислуги быстрым шагом вышел из залы.

* * *

Два долгих часа провел Яков в часовне замка. Неистовая молитва помогла успокоить смятение и растерянность, но совершенно не сняла вопросы. Герцог встал с колен и в последний раз взглянул на серебряное распятие Христа. В неровном свете свечей, печальное лицо Иисуса улыбнулось. Хотя возможно это всего лишь игра света и тени...

'Игра света и тени... Как все в этом мире', — подумал Кетлер и вышел из молельной комнаты.

Стоящий в коридоре возле дверей слуга молча поклонился.

— Ганс, принеси в мой кабинет побольше свечей и бутылку вина. Герцогине скажи, чтобы ложились, у меня важное дело. Гостей, приехавших с Денигером разместили?

— Да, Ваша Светлость. Они в гостевых комнатах. Все привезенные ими вещи занесли туда же. Еще распоряжения будут?

— Постарайся, что бы меня не беспокоили. Мне надо подумать.

Яков удобнее устроился в любимое кресло в рабочем кабинете. Поставив локоть на подлокотник и оперев голову на кулак, он смотрел на игру света в бокале с ярко рубиновым вином, стоящем на столе между двумя подсвечниками с пятью свечами в каждом. Немного правее лежали паспорт и подзорная труба.

'Что бы зря не мучать голову надо решать вопросы по очереди. Первый вопрос — они проходимцы, или ... или те, за кого себя выдают?'.

Взяв паспорт, и в который раз достав из ящика стола лупу, Яков снова стал рассматривать фотографию Литвинова.

'Нет, совершенно невозможно нарисовать такую миниатюру, без единого заметного мазка краски. Да еще эта смола, покрывающая страницу. Вино ее не растворяет. А водяные знаки, и эти дырочки... Все слишком аккуратное. И сделать такое, чтобы подурачить Курляндского герцога, наверное, все же слишком сложный путь. Да и если бы хотели меня обмануть, писали бы на немецком, а не на этом непонятном языке. Буквы совсем не похоже на те, что есть в единственной печатной русской книге, купленной мной в свою библиотеку. У некоторых букв сходство есть, да и только. И Денигер говорит, у них множество вещей, которых он ранее не видел. М-да...'

Кетлер положил паспорт, придавив его лупой, и взял бокал. Поболтав вино, посмотрел на свет.

'Значит они... Гм... Те, за кого себя выдают. И что с этого имеем?'

Опрокинув в себя содержимое бокала, Яков поставил его на стол и наполнил из бутылки, стоявшей под рукой на полу у кресла. Опустевшая бутылка присоединилась к своей предшественнице. При этом герцог совершенно не смотрелся опьяненным.

'Лояльные русские мне совершенно не помешают. Хоть они и... гм... не московиты, но общий язык с местными подданными царя найдут. Само по себе это хорошо. Так что на службу берем. Тем более они специалисты. Механик, медик, и капитан корабля. В одном месте. Русские... Хм... это звучит как абсурд. Так что, наверное, все же правда'.

Герцог опять пригубил вино.

'Тогда получается правда и то что они... гм... из будущего? Мда... Совершенно невероятно... Но... Какие перспективы. Даже в общих чертах знать, что будет через год... Через десять лет... Это же... Господи, они могут знать, когда я умру...'

Кетлер снова залпом выпил вино, и негромко крикнул:

— Ганс, принеси еще бутылку.

Дверь приоткрылась и зашедший дворецкий кивнул головой.

— Еще чего-нибудь?

— Нет, пока не надо.

'Ладно, пусть ее, смерть... Знать дату своей кончины — это грех ... Но в остальном... Войны, торговые альянсы, новые технологии... Даже если они помнят хотя бы самые громкие события за эти ... 350 лет... Господи... а много я знаю о мире в 1300 году?'

Герцог снова задумался, подперев голову кулаком, смотря на оплывающие свечи...

'Да ничего получается интересного или важного не помню... Крестовые походы... Да и то... а не важно. Пока не поговорю подробно с каждым бессмысленно гадать, что они знают и помнят, и что мне пригодится из их знаний...'

В комнату зашел Ганс и молча поставил уже открытую бутылку вина на стол.

Яков налил вино в бокал стоящий между подсвечниками... Стал смотреть на игру переливов вина на стенках... и уснул.

Заглянувший через пол часа дворецкий не стал будить своего герцога, а погасив свечи, отправился спать сам.

* * *

— Проходите герр Литвинофф, — Яков посмотрел на стоящего у двери слугу, — Ганс, никого не пускай в кабинет до обеда.

Герцог повернулся к попаданцу и требовательно сказал:

— Садитесь и расскажите мне все!

— Ваша Светлость, человек не может знать все! Но я постараюсь рассказать то, что помню, и что вам будет интересно. Так получилось, не знаю это проведение Господнее, или просто шутка судьбы, но про вашу жизнь Ваша Светлость, я знаю немного больше, чем о других известных людях этого века.

— Значит, через 300 лет, обо мне будут помнить?

— Ваша энергия и талант создали среди лесов и болот процветающую страну, где даже подневольные крестьяне платят подати серебром, как жители вольных городов. Ваше упорство и прозорливость привели к возникновению колоний в двух частях света, приравняв маленькую Курляндию к Великим империям. И в то же время ваше нежелание защищать эти достижения с оружием в руках, или в коалиции с сильными мира сего привело к краху многих начинаний, в том числе и к потере колоний.

— Вы знаете, когда я умру? — Герцог дрогнувшей рукой налил себе вино, — это грех гордыни говорит моими устами, но я ничего не могу сделать с собой.

— Ваша Светлость, не смотря на все невзгоды и трудности, постигшие Вас и Курляндию в результате шведского вероломства, Вы проживете долгую жизнь и умрете окруженный многочисленными детьми в 1682 году. Это я могу сказать достоверно, так как именно об истории Курляндии писал небольшое историческое исследование, именуемое 'Курсовая работа' во время обучения в университете.

— Меня изучают в университетах? — улыбнулся Яков.

— Нет, это была произвольная тема, и выбрал ее как исторический курьез основания колоний микроскопическим государством.

— Ну вот, герр Литвинов, то вы мне льстите, а теперь оскорбляете мою страну. Хотя конечно в чем-то вы правы. Как вас зовут герр Литвинов?

— Александр Николаевич, Ваша Светлость, но Вы можете называть меня Александр.

— Когда я участвовал в мирных переговорах в конце Смоленской кампании, я познакомился с несколькими русскими. Имя отца присоединяется только у людей дворянского сословия. Вы дворянин Александр?

— Разрешите, я расскажу Вам историю России и вашей страны до моих времен, и вам многое станет понятнее.

— Конечно, рассказывайте.

— Экспедиция Молленса на Тобаго закончится успешно, и он заложит форт Якоба и город Якобштадт, на западном побережье острова, на берегу бухты, которую он назовет Большой Курляндской. Торговля будет процветать. Вы будете закладывать новые корабли, и увеличивать объем торговых операций. В следующем году шведы нападут на Польшу, и 5 лет будет продолжаться война. Русские, поляки, шведы, имперцы, датчане, ваш родственник курфюрст Бранденбурга будут вести затяжную и разорительную войну. При этом победителей как таковых не будет. Для вас эта война закончится потерей половины флота и практически всех мануфактур, которые шведы разорят как конкурирующие предприятия. Также вы потеряете колонии, захваченные голландцами, после известий о подчинении Курляндии шведам и вашем заточении в 58 году. В 1660 году будет заключен мир. Вы с присущим вам упорством будите восстанавливать страну и воссоздавать производство. Курляндия снова окрепнет... Но уже никогда не достигнет той вершины, к которой она подошла в 1658 году. Колонии вернуть так и не получится. После вас Курляндией будут править ваши сыновья, но, к сожалению, ни один из них не унаследовал вашего трудолюбия и упорства.

В 1700 году разразится новая война. Россия, окрепшая после Смутного времени будет искать удобный выход к морю, для выгодной морской торговли. Молодой царь, которого потомки назовут Великим, будет строить флот, создавать новую армию, и ценой огромных потерь и перенапряжения всей страны, за 20 лет превратит Швецию, или как ее тогда будут называть 'Северного льва' в обескровленную доходягу. Россия займет Ливонию и Ингерманландию. Император, как станут называть царя после этой войны, построит новую столицу на берегу Балтики. Тот самый Санкт-Петербург.