Эгленн

-Дорожные заметки и записи рассказов Владыки Ороме о том, что было до Пробуждения, — сообщил библиотекарь. — И карты, карты, карты. Некоторых местностей мы не знаем, есть предположение, что это неведомые нам районы Амана.

— Ну-ка... — Эгленн перелистал страницы. — Кое-какие земли Амана мне известны, как и земли здешние, лежащие за горами.

Там была странная карта — чёрно-белая, со вполне узнаваемыми контурами земель, с реками, морем... Для того, кто видел Аман, нетрудно было узнать это, да и Белерианд тоже.

Странным было другое: области, зачерченные серым.

— Пустота... — еле слышно проговорил Эгленн.

В этом он отнюдь не был уверен. Но именно это первым пришло в голову. Пустота, некогда исказившая души уже единожды искаженных орков, сделавшая их не просто чуждыми Арде, но жестокими зверями.

Библиотекарь посмотрел на него с интересом, но интерес этот почти мгновенно сменился страхом.

Мгновение помедлив — всё-таки тёмный майа! — он крепко взял Эгленна за плечи, развернул к себе.

-Говори. Говори всё, что знаешь. А потом... потом я скажу то, что знаю и видел я.

Эгленн отстранился, снял его руки со своих плеч.

— Пустота, — повторил он. — Сила, искажающая души. Безумие. Жажду убивать. Так появились на свет орки.

Библиотекарь сощурился, — в глазах было недоверие.

-Это и всё, что ты знаешь?

— Мне интересно другое — по каким признакам Финве составлял карты этих областей... — задумчиво проговорил Эгленн. — А что еще знаешь ты?

Библиотекарь помолчал. Потёр руки. Глаза его стали печальны.

-Что ж... Мне жаль, что ты не хочешь говорить со мною. В общем, я и не верил...

Он осторожно забрал рукопись, развернулся к бесконечным коридорам шкафов.

— Да подожди ты, — Эгленн коснулся его плеча. — Пойми: слишком тема... Опасная. Я знаю об этом не так уж много. Сейчас только одно в голову приходит: если те двое наших действительно убивали, то, может... это как-то связано?

-Моргот впустил Пустоту в наш мир, — жёстко и тихо сказал эльф. — Он виновен. Он пребывал вне Арды после того, как был напуган приходом Тулкаса, и когда вернулся, то следом за ним пришла Пустота. Она, как плесень, легла на живое тело Арды. Она разъедает его. Она порой собирается в нечто огромное и разрушающее, — Унголиант, подобные ей твари... я видел их на юге Амана. Я не знаю, как можно этому противостоять.

— Он виновен, — эхом повторил Эгленн. — Да, это так. Но если бы он знал, что делать — он сделал бы. Мы бессильны тут.

-Эти двое, — медленно отчеканил эльф, — я не знаю, где они были, что с ними было, но на них — след этой... Пустоты. Как будто они запутались в липкой паутине, и на них она осталась. Вроде бы они вырвались, а паутина кое-где висит. Я чувствую это. Чувствовал всегда. И я уверен: если бы я встретил вдруг Тху или Моргота, то "запах" этой паутины я ощутил бы до головокружения, до потери способности дышать. Ты правильно сделал, что ушёл оттуда, Эгленн, потому что оттуда идёт смерть. Не та смерть, которая свойственная всем нам, — потеря тела... нет. Смерть души.

Эгленн вздохнул.

— Но выходит, что те, кто поражен этой пустотой, сами не виновны в этом. Если бы можно было уничтожить все эти следы — и чтобы вместе с ними распалась и паутина на душах. На душах орков — тоже; кто знает, может, и они бы тогда исцелились?..

Библиотекарь вздохнул.

-Знаешь, Эгленн... тебе бы поговорить с кем-то, кто был в Великом Походе, только где же их сыщешь сейчас... Долог и страшен был путь через Эндорэ в Благословенную Землю. Но я боюсь поверить в то, что исцеление от Пустоты — это только смерть. Как знать, не опасно ли для Эа то, что мы выпускаем туда заражённые людские души... Мировая плесень. Как знать. Быть может, она уничтожит и Моргота, но и Арду вместе с ним... страшно, Эгленн. Очень страшно.

— Зараженные, — повторил Эгленн. — Да, это страшно. Еще бы уметь распознавать эту зараженность. Феаноринги убивали... на них — нет ли этих следов? Может, на самом деле все мы уже безнадежно запятнаны?

Глаза эльфа мрачно блеснули.

-Мало кто умеет распознавать это. Я из этих немногих. Ты действительно хочешь, чтобы я... проверил?

— Меня? — Эгленн усмехнулся. — Я — тоже убивал. Но за это я никакую Пустоту не виню: где свои дела — там свои. Или ты о феанорингах? Но подозреваю, что их ты уже давно... Проверил.

-Да, — настойчиво сказал эльф. — Я имею в виду тебя. Кто, как не ты, сейчас для нас единственная возможность увидеть что-то от Ангамандо? Кто, как не ты несёшь на себе печать Тьмы? Кто, как не ты, сказал, что отрекаешься от зла? Откройся мне.

Эгленн медленно кивнул.

— Ну что ж... Понимаю. Я откроюсь. Но будь осторожен — я и сам не знаю, какие темные пятна может содержать моя фэа. Все же я майа.

Он опустился на ближайший стул — и откинулся на спинку, закрыв глаза.

Он почувствовал, как будто чья-то осторожная, бесконечно чуткая рука касается самой его души, — мягко, бережно, стараясь не навредить... да, главное: не навредить. Как будто этот странный эльф знал свою силу, свою мощь... которая может в любой момент из целительной превратиться в сокрушающую.

От невидимой призрачной руки исходило тепло, и становилось надёжно, уютно, как будто от зла отгораживала нерушимая стена, за которую ничто не может проникнуть...

И внезапно — удар ледяной волны.

Эльф отшатнулся, согнулся, схватился за лицо.

-Нет...

— Что ты?!

Эгленн вскочил — поддержал согнувшегося эльфа.

— Что с тобой? Что ты там увидел?

Эльф никак не мог открыть глаза, — словно видение мешало ему, застило зрение, он не мог от него отделаться...

-Там... — наконец с трудом выговорил он, — там страх... много страха... которым... которым управляешь... ты сам... наслать на других... страх...

Глаза его вдруг распахнулись, — взгляд насмерть перепуганной птицы, попавшей в силки.

-Эгленн...

Майа ничего не ответил — просто заставил его опуститься в кресло. Провел рукой по плечу, успокаивающим жестом.

— Все, все... что бы ты ни увидел — оно не здесь... оно давно, далеко... Не надо бояться, прошу тебя.

Эльф стиснул руки, — пальцы дрожали.

-Я видел... подчинение, да. От тебя хотели, чтобы ты покорился, ты сопротивлялся... Почему же, почему ты не ушёл раньше?

— Лучше поздно, чем никогда, — улыбнулся Эгленн. Он не убрал руку с плеча эльфа — понемногу успокаивал его. — А что же насчет Пустоты? Ты видел ее следы там, внутри?

-Нет, — покачал головой эльф. К его щекам постепенно возвращались живые краски. — Ненависть... да, это есть... но Пустота не коснулась тебя. Я буду думать... о том, как тебе удалось уцелеть, уберечься — будучи ТАМ.

Его глаза вдруг стали тревожными.

-Тебе не было больно от моего прикосновения? У меня ведь есть сила _разрушать_... я знаю, как это бывает.

— Да нет... — осторожно сказал Эгленн, искренне прислушавшись к себе, — не было. Только странно слегка. Ты давно владеешь этими умениями? Приходилось, наверное, их применять и в войне?

-Я учился у Ирмо и Эсте, — тихо сказал эльф. — Так что — да, давно... А применять... приходилось. Был один случай... после этого меня попросили уехать из владений государя Финголфина и... больше не принимать участия в войне. Я вспомнил, как вёз книги, и вот я здесь...

— Ты говоришь так, словно те воспоминания тебя ранят, — заметил Эгленн. — Что это был за случай, если не секрет?

-Это ни для кого здесь не секрет, — вздохнул эльф. — Был случай... я увидел, как один из наших мстил пленному, человеку. Я испугался, — почувствовал... И потом попытался ему помочь.

Он невольно вздрогнул.

-После того, как я проник к его фэа, от него не осталось ничего. Понимаешь — ничего. Пустые мёртвые глаза. Страшно...

— Ты о... об эльфе? — Эгленн нахмурился. — Слушай, но ведь так не бывает — "ничего не осталось". Пустота искажает, но ей не под силу уничтожить душу вообще. А что стало с тем человеком? Он выжил? нет?

-Я не знаю, что было дальше с тем эльда, — у библиотекаря ссутулились плечи. — А человек... По счастью, он умер. Вскоре. Я был рад этому.

— По счастью, и ты был рад? Что же с ним было, что ты радовался смерти?..

Эльф поднял на Эгленна глаза, — во взгляде была стена. Он отчаянно пытался не выпустить жуткие воспоминания из той темницы памяти, куда он загонял их.

-Я не хочу говорить об этом. Прости. Потом... Сейчас ты пришёл к нам, я не думаю, что ты сильно обольщаешься на наш счёт, но я боюсь... после такого ты не сможешь жить среди нас. Я вот не смог... рядом с теми. Я и возможности уйти был рад. Не смог.

— Думаешь, я не могу представить, о чем ты говоришь? Или не слыхал о подобном? Или буду вечно жить с шорами на глазах? — Эгленн вздохнул, перевел взгляд на стеллаж, заполненный рядами книг в кожаных переплетах. — Тьма — не в одеждах. Так что они устроили с тем человеком?..

-Нет, — лицо эльфа окаменело. — Может, ты и видел, и слышал, и для тебя и не было бы так жутко — узнать, но для меня — нет. Извини. Мне, знаешь ли, сегодня ещё предстоит просто жить... встречаться с эльдар, что-то делать...

Он встал.

-А насчёт этих серых областей Арды... Хотел бы я просто увидеть их. Почувствовать. Подумать. Эх... орлов Манве же не допросишься, чтобы показали с птичьего полёта...

— У "темных" есть крылатые твари, на которых можно быстро добраться в любое место. А ты не боишься, кстати, что вот так "чувствовать" — может быть опасным? Ты что — хотел бы сам отправиться туда?

-Когда-то боялся, — эльф усмехнулся. — Когда давным-давно впервые обнаружил это в себе и понял, что именно я умею ощущать. Много думал... пытался разобраться, что это, откуда. Потому и пошёл к Феантури, — был напуган настолько, что решил: это болезнь...

— И что сказали они? — осторожно спросил Эгленн.

-А ты сам... не чувствуешь? — горько спросил эльф. — Ты же видел орков. Эта Пустота — во мне. Так же, как и в них. Но она как... как будто...

Он мучительно прищёлкнул пальцами, пытаясь найти нужное слово.

-Знаешь, как бывает... Жемчужина — это же болезнь раковины, это чужеродное тело, мёртвое, попавшее внутрь живого, и живое его пытается... чем-то обволочь, чтобы не было так... так больно, чтобы не мешало... или чтобы мешало как можно меньше. Так и со мной... Но когда рядом Пустота, я как бы... "отвечаю", что ли...

Эгленн посмотрел на него со странным выражением.

— Что — неужели тебе хочется убивать? Ты чувствуешь наслаждение, видя чужие страдания?

-Я... я боюсь сорваться в это. Я знаю, что способен на такое, и каждый раз... каждый раз — страшно. Вдруг меня не хватит, чтобы удержаться.

— Это не Пустота.

Эгленн помолчал. Добавил:

— Во всяком случае, я так думаю. Это — не Пустота, это просто двойственность любой души. Она живет в каждом. И темная сторона души начинает подниматься, когда нам трудно.

-Ты странно говоришь. Ирмо сказал: жажда разрушать — это и есть Пустота. Вопрос лишь в том, насколько ты сумеешь её обуздать. Вам, похоже, говорили иначе — для того, чтобы направить разрушительную силу в русло, необходимое Морготу. Я не удивлён...

— Ну, можно и так оценить, что жажда разрушать и есть пустота, это верно, — согласился Эгленн. — Слушай, а ты давно уже живешь в Нарготронде? Не выходил за его пределы?

-Давно... То, что случилось, — было во время Долгого мира. Так что уже... да, пожалуй, почти двести лет. Прячусь.

Он улыбнулся чуть скованно.

— От самого себя? — Эгленн тоже улыбнулся.

-Ну, может, и от себя, — признался эльф. — Знаешь, вот чего я действительно хотел бы... Я хотел бы выручить библиотеку с Тол-Сириона. Но не с Тху же её спрашивать, в самом деле...

Майа покачал головой, улыбаясь странно — чему-то своему.

— Трудное дело, Остров — сам понимаешь. Но она цела, библиотека, это я точно знаю. Только место сменили — в другой зал переместили, ниже... да и некогда им там особо книги читать.

-Ты не обращай внимания на мои слова, — вдруг забеспокоился эльф. — Мало ли что... захочешь помочь, сунешься, а там тебя за измену твои бывшие убьют. Не стоит.

— Ну, меня убить не так-то просто. Кстати — я ведь тоже могу летать... хоть и не орел Манве. Для меня все эти области, — он указал на стеллаж, куда нолдо убрал карты, — не так уж недоступны. Несколько часов полета. Вместе с кем-то — чуть побольше. Только вот не отпустят ваши меня отсюда, подозреваю. Скажут — обмануть хочет, сбежать к хозяину...

-Не знаю, — нолдо пожал плечами. — Может, со мной и отпустят... они же знают, на что я способен. Меня, честно сказать, даже валинорские майар избегали... не все, конечно... Один очень сильно избегал.

— Его случайно звали не Курумо? — Эгленн усмехнулся.

-Да... — эльф вздрогнул. — У него как раз... мёртвые глаза.

— Вот потому и избегал, — непонятно сказал Эгленн. — Послушай. Что ты задумал насчет библиотеки на Тол-Сирионе? Как ты думаешь ее оттуда вызволять?

-Ну, я думал, — эльф оживился. — Но это сложно, так сложно... Надо, чтобы внутри был кто-то свой, чтобы по тайным ходам кто-то вынес к берегу книги, чтобы на берегу у выхода из потайного хода ждал кто-то с лодкой... Сложно. Слишком сложно. Потому что почти невозможно, чтобы нас не заметили.

— Только если мне попробовать, — кивнул. — Они там пока не знают, что со мной, где я был все это время. Не поймут.

-Ты уверен? — в глазах эльфа зажглась тревога. — Но ваши же... Ты не сможешь скрыть свои мысли, своё отречение... Они поймут. Они раскроют тебя. Я боюсь за тебя, не надо, жизнь дороже книг...

— Это сумел бы опознать только Гортхауэр... Тху, как вы его называете. Или Тхурингветиль. Они отнюдь не всегда там постоянно. А гарнизон Острова состоит в основном из людей, они не сумеют ничего заподозрить.

-Это рискованно, — медленно сказал эльф. — Как узнать, там ли они? как узнать, когда они вернутся? а если застанут?

— Ты, верно, думаешь, что я самоубийца, — с иронией сказал Эгленн. — Отнюдь... Значит, так.

Он прикрыл глаза и некоторое время просто сидел, размышляя.

— Там или не там — это я опознаю. Я же майа, как и они — чувствую. Надолго ли они отлучаются, я тоже знаю в общих чертах, если, конечно, ничто внезапно не изменится, но это уже доля риска — придется. Если застанут... — он открыл глаза и испытывающе посмотрел на эльфа. — Вероятность удрать остается. Хотя лучше до этого не доводить.

-Ну что ж, — библиотекарь решительно встал, улыбнулся. — Надо сказать лорду Глорфиндейлу, он же взял обязательство не спускать с тебя глаз... Возможно, он пойдёт тоже. Да, прости, я ж так и не представился за всё это время...

Он церемонно поклонился.

-Моё имя Румил.

— Румил? — в глазах Эгленна зажглось изумление. — Так это ты — создатель рун? Но я всегда считал, что ты остался в Валиноре!

-Ну, я как-то не жаждал особой славы, — усмехнулся Румил. — Кто знает, тот знает, а трезвонить на всё Эндорэ, что я здесь, я как-то не вижу ни смысла, ни пользы. Ну так как, идём искать Глорфиндейла?

Эгленн поднялся и шагнул к двери.