Добро пожаловать домой

— Тесса, дорогая моя, я так рада тебя видеть! — проворковала она, не выпуская меня из объятий. — Я Шарлотта, твоя тетя, ты можешь меня звать тетей Лоттой.

— Очень приятно, но... вы кем мне приходитесь? — нерешительно спросила я у женщины.

Тетя... а какая тетя? Для Дюпон она была слишком уж... темноволосой и темноглазой. При этом с кожей, похожей на белоснежный фарфор. Удивительное сочетание.

Красивая женщина... Удивительно красивая. И какая-то вся... теплая, домашняя. Наверное, она была хорошей мамой...

— Я жена твоего дяди Рене Арно.

Да... родство чертовски дальнее. И как только такая женщина могла выйти за тот кусок льда, который носит имя Рене Арно?

— Ты слишком мила с ней, Лотта, — одернула Шарлотту Арно похожая на мою мать красавица. Должно быть, это моя родная тетя. Слишком уж сильным мне казалось сходство. Я знала, что у мамы была то ли сестра, то ли сестры... Что-то такое мне говорили, но я не знала ни сколько их, ни как их зовут, ни сколько им может быть лет.

— Не пересласти.

Жена мистера Арно укоризненно вздохнула, но не стала отвечать на колкость.

— Это Вирджини, твоя тетя, старшая сестра твоей мамы, — также ласково продолжила Шарлотта, только бросив короткий недовольный взгляд на блондинку. — Вирджини, прошу, будь добрей к бедной девочке. Она оказалась одна в совершенно незнакомой обстановке.

Стало быть, я угадала и это действительно родная сестра моей матери.

Вирджини... Не Вирджиния. Одни французские имена вокруг. И даже по-английски моя новая семья говорила с каким-то странным акцентом.

Взгляд у моей родной тетки стал совершенно ледяной. За столом все притихли и казались едва ли не испуганными. Особенно сильно побледнели два кареглазых мальчика-близнеца, которые так походили на Шарлотту. Разве что бабушка была скорее раздражена. Но она не спешила вмешиваться в ссору.

— Мама еще жива, так что не командуй в 'Розе'! — змеей прошипела Вирджини, разом растеряв всю свою волшебную красоту. Злость вообще легко уродует самые привлекательные лица.

— Тесса лишь ребенок, одинокий и несчастный. Ты должна помочь ей. Она ведь дочь твоей младшей сестры, в конце концов!

— Как будто бы я что-то должна отродью Анаис!

Было ощущение, будто мне кто-то пощечину отвесил со всей силы... Отродье Анаис... Так обидно. И больно.

Мама ничем не могла такое заслужить. И я тоже — не могла. Не могла!!!

Мне никогда раньше не доводилось слышать, чтобы кто-то говорил с подобным выражением в голосе. Она не просто не любила мать, эта тетя Вирджини. Она ее ненавидела. Люто ненавидела.

Отчаянно захотелось плакать... Но руки тети Лотты на плечах были такими теплыми. Это тепло как будто защищало меня от той злобы, которая исходила от тети Вирджини.

— И не смей смотреть на меня с таким осуждением, Лотта! Тебе не понять! У тебя Анаис ничего не отнимала!

Как же сильно она ненавидела мою маму, если даже теперь, когда той нет уже двенадцать лет, она не может простить своих обид? И ненавидит меня тоже...

— Ты так думаешь? — тихо спросила Шарлотта Арно, мягко подталкивая меня к свободному месту. — Мне тоже есть что припомнить Анаис. Но ее здесь нет. И не будет. Анаис давно лежит в могиле. А Тесса не виновата в том, что случилось когда-то.

— Совершенно верно, — согласилась со словами Шарлотты бабушка Натали. — Поэтому я очень прошу тебя, Вирджини, дорогая, в дальнейшем воздержаться от нападок на бедную девочку. Она совершенно беспомощна и беззащитна.

Я надеялась, что после этого ссора прекратится сама собой, но тетя Вирджини все еще пылала от ярости.

— То же самое ты говорила и про Анаис, мама. Но, как по мне, она была не так чтобы и безобидна. Сестрице хватало фантазии, чтоб отравить все в этом доме. Или ты забыла детскую?

— Детскую? — растеряно переспросила я, не понимая, о чем речь.

Почему-то при упоминании детской лицо бабушки как будто потемнело.

— Ей было тогда всего восемь... — не слишком уверенно начала она. — Она не понимала... Анаис была тогда всего лишь ребенком. Она не понимала, что делает.

Тетя Вирджини рассмеялась глубоким грудным смехом. Жутко.

— Не понимала? Она дождалась, когда мы с Жаннет останемся в комнате вдвоем, а потом устроила пожар и заперла нас внутри. Ребенок... Вот только Анаис всегда все понимала. Адово отродье! Порождение Сатаны! И теперь здесь ее прелестная дочурка, которую отказались терпеть в ее же собственном доме! Не пора ли прятать детей?!

Внутри меня появился как-то холодный пульсирующий комок, который мешал дышать. Она говорила неправду. Неправду! Моя мама не могла сделать подобного!

— Вирджини, довольно, — тихо, но твердо произнес дядя Рене. — Таким разговорам не место за завтраком.

И почему-то его блондинка послушалась.