Волшебство, Магия и Колдовство - Черновик

Как оказалось, в Академии обучались только дети богатеев, а вот в колдуны могли взять любого.

— В нашей группе было пять человек, — рассказывал Никос. — Мы с ними до сих пор дружны, а вот волшебники почему-то терпеть не могут своих собратьев по цеху!

Учеба была трудной, а условия жизни просто невыносимыми. Студенты жили в холодных клетушках, без всяких удобств и мебели.

Спали на полу, завернувшись в плащ, подложив кулак под голову вместо подушки.

Еды было мало, и студенты были вечно голодными. Иметь деньги и собственное имущество запрещалось.

Однако, не смотря на суровый быт, у молодых колдунов выковывалась настоящая дружба, о которой волшебники, и мечтать не могли.

Невзгоды и страдания сплочали людей, связывая их на всю жизнь невидимыми узами.

Мне даже самому захотелось стать членом такого братства!

— Не забивай себе голову ерундой! — ухмыльнулся Никос. — На самом деле нет ни одного колдуна, который с радостью не променял бы свою грязную робу на мантию волшебника. Однако если у тебя нет таланта, то путь твой лежит прямиком к нам. Ну, или куда угодно, но только не в Академию.

— Выходит, у мастера Данте нет дара? — удивился я.

— Конечно нет, — кивнул Никос. — Его сила другая. Мы, колдуны, устроены по-другому. Мы не можем поставить стихию себе на службу, как делают волшебники. Колдовство, оно сродни магии, это кровь, пот и боль. Никакой романтики!

— А в чем тогда сила мастера Данте? — я был обескуражен.

— Еще увидишь, — мрачно усмехнулся Никос. — Бьюсь об заклад, тогда ты поймешь, что все сказочки, которые рассказывают про колдунов это просто детский лепет!

Глава 3.

Небо затянуло серой пеленой взвешенного в воздухе песка. Было трудно дышать. Все вокруг стало каким-то бесцветным. Зеленая трава, устилавшая холмы, превратилась в серый ковер, по которому бежали стремительные волны. Я поплотней запахнул куртку, стряхнул песок с чехла арбалета. Скауты по обе стороны от меня стояли тесным строем. Одна конская голова к другой. Лица, видневшиеся из-под тюрбанов, были напряжены, похоже, погода не предвещала ничего хорошего.

С вершины холма спустился разведчик и торопливо подбежал к мастеру Данте. Докладывал он как всегда спокойно, обстоятельно, показывая руками рельеф местности и направление предполагаемого движения. Никос обернулся к нам и поднял вверх руку с растопыренными пальцами. Я впервые видел этот сигнал, поэтому не сразу понял, что он означает. Скауты дружно сдернули луки со спин и, закинув согнутую в колене ногу на седло, принялись натягивать тетивы.

У меня сердце забилось с удвоенной энергией. В ушах загудело от прилива крови, так, что голова закружилась. Похоже, сейчас будет мой первый настоящий бой. Бой с кочевниками которые смогли разбить корпус Дракона.

Я сдернул чехол с арбалета, стараясь унять мерзкую дрожь в руках. Упер ложе оружия одним концом в седло, другим себе в живот. Потянул тетиву обоими руками. Уложив арбалет на согнутый локоть достал футляр со стрелами, проверяя смогу ли доставать заряды не глядя.

Воины вокруг меня оживились. Я заметил, что некоторые даже заулыбались. Они доставали из сумок изображения божков, вырезанные из камня и кости, торопливо бормоча молитвы. Воин справа от меня вытащил из под одежды амулет, изображающий коня и, улыбаясь, поцеловал его. Перехватив мой взгляд, он одобрительно кивнул и протянул его мне. Я тоже коснулся губами камня согретого теплом его тела. Скаут засмеялся и хлопнул меня по спине.

Мастер Данте направил своего скакуна к вершине холма, мы строем двинулись следом. Никос занял позицию справа от командира. Он сбросил свою куртку, обнажив торс по пояс. Скауты одобрительно заухали. Всю мускулистую стройную спину Никоса покрывали татуировки. Сплетающиеся полосы черного и красного цвета сбегали по плечам на грудь, казалось, что с колдуна сняли кожу, и мы можем видеть его обнаженные окровавленные мышцы.

Я все время наблюдал за колдунами, стараясь ничего не упустить. Они были спокойны и сосредоточены. Воздух словно наэлектризовался вокруг них. Я даже почувствовал, как волосы на моих руках становятся дыбом. Наши лошадки тоже оживились, похрапывая, они грызли удила и вскидывали головы.

Кочевников я увидел сразу. Они были еще далеко, и сосчитать их было невозможно. Однако я понял, что их много. Не армия, а лишь развед-отряд, сотни две-три. Мои товарищи готовились к бою. Это меня больше всего напугало. Я думал, что мы вступим в бой, только если враг будет равен нам по силе, или будет слабее. Это уже не походило на разведку! Как двадцать всадников смогут противостоять нескольким сотням!?

Нас, очевидно, тоже заметили. Строй кочевников вытянулся в длину. Их было так много, что даже земля задрожала от ударов копыт их коней.

Многие степняки были в стальных латах с длинными копьями, увенчанными конскими хвостами. Были так же конные лучники в толстых ватных куртках.

У воинов, чьи доспехи были побогаче, и скакуны были внушительные. Рослые, сильные животные. Рядом с ними простые лучники казались карликами на собачонках.

Лавина воинов приближалась. Удивительно, но маленькие лошадки оказались очень резвыми, они постепенно начали вырываться, вперед оставляя тяжелую кавалерию позади. Я торопливо достал стрелу и положил ее на ложе арбалета. Теперь нужно было выбрать подходящую цель. Мое сердце бешено билось, словно пытаясь вырваться из грудной клетки, дышать стало трудно. Я с завистью глядел на молодых воинов вокруг себя, которые с завидным спокойствием и улыбками на лицах доставали стрелы.

Прикинув расстояние и скорость, с которой приближались к нам враги, я решил, что успею сделать два-три выстрела, прежде чем мы окажемся в досягаемости их стрел.

Похоже, что жить нам всем оставалось не долго. Вдохнув поглубже, я постарался успокоиться и взять себя в руки.

Прямо передо мной мастер Данте поднял ладони к небу. Его пальцы дрожали от напряжения, он что-то говорил, но слов нельзя было разобрать из-за приближающегося грохота.

Не дожидаясь команды, я спустил курок. Стрела рванулась вперед, и один из кочевников вылетел из седла, будто выбитый невидимым кулаком. Внутри меня что-то взорвалось. Яростный огонь опалил мои внутренности. Все стало предельно четким и ясным. Страх вмиг провалился куда-то, в самую глубину, оставив после себя бурлящую пустоту.

Я видел лица приближающихся врагов с такой четкостью, будто они были нарисованными на фреске. Разверстые визжащие рты, натянутые луки, опущенные копья. Все словно происходило не со мной! Машинально я перезарядил арбалет и выпустил вторую стрелу. Еще один кочевник вывалился из седла и, кувыркнувшись в воздухе, ударился о землю. Он был тут же растоптан надвигающейся ревущей лавиной.

Никос повернулся в седле, и я увидел его лицо словно через увеличительное стекло. Каждую пору у него на носу, каждый лопнувший капилляр в глазу. Колдун улыбнулся и показал мне большой палец. Я тем временем машинально перезаряжал свой арбалет.

И тут что-то произошло.

Я увидел, как черные ладони мастера Данте повернулись к врагу, а его пальцы медленно сжались. Тяжелую кавалерию врага словно смело гигантской метлой. Я видел, как вражеские воины скорчились, словно от нестерпимой боли, а нацеленные на нас копья попадали в пыль. Как поломанные куклы всадники валились на землю, кое-кому удавалось удержаться в седле, но и они, словно переломанные пополам, безвольно висли на шеях своих скакунов.

Мастер Данте крутанул кулаками. Брызнула кровь. Окровавленные враги на окровавленных скакунах врезались друг в друга, сшибая и топча. Слышалось только жалобное ржание лошадей, а люди, похоже, все были уже мертвы.

Легкая кавалерия избежала страшного удара, оставляя за собой хаос и смятение, они мчались к нам. Сотни стрел одновременно взмыли в воздух, наполняя уши страшным воем. Я выстрелил еще раз, но не увидел, попал ли в цель.

Скауты спокойно наблюдали за смертоносной гудящей тучей, приближающейся к нам, а на их лицах не дрогнул ни один мускул.

Я повернулся к мастеру Данте, ожидая, что же он предпримет, но он тоже просто наблюдал. Никос чуть выехал вперед, поднял руки вверх и хлопнул в ладоши. Угрожающий вой, от которого кровь стыла в жилах, оборвался. С оглушительным треском стрелы взорвались в воздухе. С небес посыпалась труха и пепел.

Наши стрелки дружно вскинули луки и, почти в упор, начали расстреливать врагов вынимающих сабли. Мимо меня проносились скакуны с пустыми седлами и с трупами, висящими в стременах. Атака захлебнулась.

Скауты опустили луки, и по полю прокатился победный боевой клич. Наступившую тишину нарушали только стоны раненых да топот удаляющихся коней.

Кричать я не мог, горло пересохло, а челюсти будто свело судорогой. Скауты одобрительно посмотрели на мой арбалет и помахали мне в направлении поля боя. Один из воинов подъехал ко мне и, потрясая копьем, указал на стонущего на земле кочевника. Никос, уже вновь одетый, выслушивал приказы мастера Данте. Всадники разбрелись по полю, добивая копьями раненных.

Было сразу понятно, что хочет от меня молодой воин с копьем. Неуверенно я принял оружие из его рук. Несмотря на свой небольшой размер, оно было довольно тяжелым. Гладко отполированное древко было обмотано кожаным ремнем, чтобы не скользило в руке. Скаут подмигнул мне и с веселым гиканьем поскакал к товарищам, попутно топча шевелящихся на земле кочевников.

Я посмотрел вниз. До земли было совсем близко. Меж коротких мускулистых ног моей лошадки лежал пожилой воин с торчащей из груди стрелой. Он громко стонал и шарил рукой вокруг, словно пытаясь что-то найти. Кровь пузырилась у него на губах, мохнатая шапка сбилась на затылок, обнажая лысый череп.

Приподняв копье, я прикинул, куда бы получше его вонзить, но не смог заставить себя это сделать. Старик захрипел и ухватил моего коня за ногу, тот возмущенно мотнул головой и резким ударом копыта проломил раненному череп. Кочевник вытянулся и затих. Мой скакун радостно заржал и побежал вслед за удаляющимися скаутами. Очевидно, у него был богатый опыт в подобных делах.

Все поле было усеяно мертвыми телами. Наши воины не были настроены брать пленных. Свешиваясь из седла, они ловко подбирали понравившееся им оружие, либо срывали с мертвецов украшения. Внезапно, один из кочевников вскочил и, петляя как заяц, помчался прочь. В тот же миг запели стрелы, и он рухнул утыканный ими как дикобраз.

Чуть дальше лежали груды красного мяса с торчащими из них доспехами и оружием. Смрад был невыносимым, меня тут же вывернуло наизнанку. Свесившись с коня, я отер рот тыльной стороной ладони.

Видимо, это было все, что осталось от тяжелой кавалерии кочевников. Сила мастера Данте буквально раздавила воинов, в один миг, превратив их в кучи зловонных внутренностей и мяса. Кое-где валялись оторванные головы в шлемах, ноги в сапогах, руки все еще сжимающие оружие. Мой скакун ловко пробирался по полю боя стараясь не ступать в лужи крови.

Страшно было представить, что за мощь могла сотворить подобное. Я обернулся, разыскивая взглядом мастера Данте. Он стоял, положив одну руку на седло, на котором Никос развернул походную карту. Его капюшон был отброшен и я мог видеть его суровое, с поджатыми губами лицо в профиль.

Никос показал на карту, а потом махнул в направлении, откуда приехали кочевники, мастер Данте кивнул в ответ, соглашаясь.

Похоже, что наша миссия еще не закончилась. Борясь с новым приступом тошноты, я упер копье в стремя и вновь свесился с седла.

Оглянувшись назад, я увидел стервятников широкими кругами спускающихся на поле боя.

— Птицы издалека чуют поживу, — сказал Никос. — Если поблизости есть еще отряды алимов это их может заинтересовать.

Мы пришпорили своих скакунов, и два часа скакали молча, настороженно поглядывая по сторонам. Скауты на ходу перевязали свою добычу тряпками, чтобы трофейные доспехи и оружие не громыхали в тюках. Лица они вновь замотали шарфами, а их глаза задорно поблескивали из-под черных тюрбанов.

Два разведчика, на самых резвых скакунах, постоянно отъезжали далеко вперед и изучив обстановку возвращались с докладом. Мастер Данте, внимательно их выслушав, отдавал приказания.

— Наша цель — небольшая укрепленная деревушка, — пояснил Никос. — Там мы встретимся с разведчиками из степей. У них должна быть ценная информация.

Я только кивнул в ответ. Чувствовал я себя отвратительно. Болела голова, ломило все тело, похоже, что у меня поднялась температура. Никос понимающе улыбнулся.

— Я же обещал, что тебе доведется понюхать боевого колдовства!

Деревушку мы увидели с вершины холма. Не было нужды спускаться вниз, чтобы понять, что что-то неладно. Высоко в небе кружили стервятники, другие птицы, отяжелевшие от еды, сидели на крышах домов, или разгуливали по пустынным улицам. Два скаута опустили на землю тюки с трофеями и быстро поскакали вниз к поселению. Я же напряженно наблюдал за их быстро уменьшающимися фигурками.

— Плохо дело, — Никос показал рукой на стервятников. — Похоже, отряд кочевников, что мы перебили, побывал тут до нас.

Мастер Данте сидел в седле прямой как палка, рукава его рубахи были подвернуты до локтей, так что мне были видны его татуировки.

— Это и есть Черные Руки? — спросил я Никоса.

-Да, — кивнул он. — Сила мастера Данте по-настоящему ужасает!

Деревушка была окружена частоколом. Ворота, сорванные с петель, лежали в пыли, из толстых досок окованных металлом торчало несколько сломанных стрел.

Разведчик выехал к нам на встречу. Махнув рукой себе за спину, он только покачал головой.

— Мы опоздали. Этим уже ничем не поможешь! — он развернул коня, пропуская нас и пристраиваясь рядом с мастером Данте. — Все убиты, мертвых кочевников я не видел. Возможно, что алимы унесли своих мертвых.

Проезжая сквозь ворота я заметил, что массивные дверные петли были сорваны одним могучим ударом. Похоже, что тут не обошлось без магии!

— С тем отрядом, с которым мы столкнулись, не было мага. Вероятно, что алимы разделились, после того как разграбили селение, — сказал Никос.

— Возможно, что часть отряда вернулась с докладом к главным силам, — предположил скаут.

— Да покарает их Орвад!

— Орваду на них наплевать! — раздался голос мастера Данте. — Их покараем мы.

Это был первый раз за весь поход, когда я услышал Мастера Колдуна. Скауты, как по команде, разделились, скрывшись в расходящихся в разные стороны улочках. Мы втроем выехали на деревенскую площадь. Невыносимый смрад ударил, словно обухом по голове. С карканьем разлетелись вороны — черные слуги Орвада.

— Мы расплачиваемся одной и той же монетой, — голос мастера Данте был хриплым. — Вот только на торг не мы их пригласили!

Трупов на площади было много. Они громоздились кровавым курганом, на вершине которого восседал деревянный идол. Вокруг восьмирукого истукана со звериным лицом вились тучей мухи.

Стояла полная тишина, нарушаемая лишь жужжанием насекомых да карканьем ворон.

— Не нравится мне эта магия, — сказал Никос, спрыгивая с коня. — Такого идола я вижу впервые, а от всего нового, что приходит из степей — жди беды...