Волшебник Кеи Захват Хассании

Все эти мысли и раньше приходили Мишке в голову, но он отмахивался от их неопределенности и дальности на "потом"... И вот, теперь ему предстоит вплотную заняться изучением политических проблем, провести пробежку по всей линии границ, или, может быть, поездку?

— Опять задумался, мой воин? — голос Канчен-Ки, чувствовавшей теперь свою вину за непонимание самого близкого ей ирита, был заискивающим и чересчур ласковым, но Мишка не заметил этого, списав лёгкую фальшь на то, что после кормления ребёнка, жена и должна так говорить, слегка сюсюкая...

— Всё смеёшься?... Есть, над чем... Это не в Хассанию сбегать...

— А в чём сложность?...

— Ой, тут столько всякого можно насочинять, ты и спать не будешь!... Давай лучше...

— Мроган, не увиливай! Ты и так уже столько молчал, я уж, боялась, навсегда...

— Ты часто преувеличиваешь...

— А сам-то, лучше, что ли?... Вернулся чуть живой.... Тебя принесли когда, я думала, всё!.. Знаешь, как перепугалась?... А потом молчал, молчал, как родовой столб, словно мы в чём-то виноваты...

— Ну, прости, я и сам не помню, о чём только не думал, пока валялся, а кларонелла до сих пор перед глазами...

— Но это же не ты её убил?

— Нет... Но я приказал навалить камней... Какая разница?

— Есть разница... Она же не дура, сама на себя свалила эту кучу, а ты...

— Не надо, Канче! Я её просто обманул второй раз... Если бы она знала, что камни над головой, то просто пробила бы дыру...

— Как ты?

— Ну, да! Я же говорил, у неё верёвки пробиты были...

— А я и не поняла тогда... Значит, она пришла в себя? Очнулась?

— Ещё как... Была бы поосторожнее, ещё неизвестно, кто — кого, и кто бы жив остался... Я же о чём и говорил...

— Ну вот, опять сердишься... Да у меня сейчас голова совсем о другом думает, я каждый звук из той комнатки ловлю...

— Там же девочки дежурят!..

— Глупый ты! Мужик бесчувственный!.. Да разве маму какая-нибудь девочка заменит?...

— Ну ладно!... Надулась... Ну, мужик... А ты кого хочешь?

— Тебя. Тебя хочу, успокойся ты... Лучше расскажи, о чем думал?

— Ты же всё слышала...

— Как будто я знаю, что такое "тайный советник"!

— Да я сам ещё толком не знаю... Но получается, что я по должности стану выше принца!..

— Как это?

— А так! Он решает вопросы военных гарнизонов по королевству, а мне предстоит решать, куда их посылать, эти войска, а до этого — как защищать все границы, как готовить эти самые войска, то есть я принцу буду приказывать...

— Не очень поняла, но главное: ты же можешь сначала с ним посоветоваться?

— Ах ты, премудрая жена!... Могу, конечно... Если ситуация позволит... А если нет, тогда что?... я — ему приказывать...

— Ну, принц тоже тебе не чужой!... Если я что-то в этом понимаю, ты у него ближайший друг... Если не единственный... Вы договоритесь...

— Ну, конечно!.. Я с тобой-то не всегда могу договориться... А в этой ситуации Верт не один, за его спиной одни главнокомандующие армиями, все клароны в десятом поколении! Как только начнутся изменения, потекут рапорты, доносы, сплетни, подножки, а я кто? Выскочка мальчишка! Без роду, без племени...

— Ну, племени то у тебя как раз хватает...

— Смешно тебе?

— Немножко... Я уверена, что ты справишься...

— Ты просто не представляешь, какое паучье гнездо собирается около каждого правителя... Когда прижмёт ситуация, они и принца сожрут в один момент... Да и короля могут... Не моё это дело — интриги...

— А ты не лезь в их свару, пусть сами с собой грызутся... И, потом, если ты сейчас не согласишься, то те же твои враги могут и сюда добраться... Представь только, завтра приходит хлыщ какой-нибудь, с войском и приказом короля в руке, и сообщает, что ты уже не командуешь на границе... Может такое быть?...

— Да, уж, тут ты в самое больное место попала...

— И останется у тебя город, твоих ребят заберут в обычные солдаты, а рядом — воинские казармы на тысячу иритов, они же от города камня на камне не оставят, так?

— Умеешь ты, Канче, так объяснять понятное, что оно становится совсем очевидным!... Да... так!... Так!.. Чего я и боюсь... Слишком уж всё быстротечно! Из ничего меня вылепили, также могут и назад загнать... Хорошо ещё, если не в подвалы, как изменника...

— Ну, у тебя мысли совсем вбок поехали... Но вот припугнуть всех этих в десятом поколении было бы неплохо... Только я даже не представляю, каким способом....

— ... Припугнуть?.... Ты чудо, жена! Я зато знаю... Надо устроить показательный бой двух войск... Их тысячи и моей сотни.... Да.. это будет лучше слов... Даже ещё больше... Только сейчас придумал... Не просто бой, а турнир... Трёх королевств... Представляешь?!

— Да ты что, Мроган, своих будешь убивать, что ли?

— Зачем убивать? ... Без синяков, конечно, не обойтись, но все останутся целыми... Просто поиграть, тупыми стрелами, руки поскручивать, а крови не нужно... Это здорово!

— Ну, видишь, а говорил, что не справишься...

От разговора стало легче, но где-то в середине ночи Мишка, поняв, что не уснёт, спустился в холл и там написал свой план, ставший впоследствии знаменитым, в котором указал необходимые реформы в войсках, план постройки единой цепи фортификаций, прокладывания сети дорог, перевода транспорта на колёса, протягивания линий быстрой связи, постройки секретных наблюдательных точек на территории соседей, возможных противников, активизации шпионских групп, борьбы с безграмотностью и многое, что ещё...

Каждая клеточка мозга пылала, когда он представлял себе обновлённое государство, улыбающиеся лица детей и женщин и, в ответ им, и сам улыбался. Кошмар закончился... Предстояло столько работы, что зачесались руки, а в уме мелькало: "собрать секретную канцелярию", "отобрать самых доверенных", "разработать шифры" и ещё огромное количество сумбурно вспоминаемых мелочей, без которых огромное колесо его обязанностей даже не сдвинулось бы с места...

Утром, во время завтрака, кларон передал план Советнику и тот, после прочтения и короткой беседы с принцем, торжественно вручил новоиспеченному тайному советнику патент на должность и золотой жетон, украшенный гербами королевства и его, Мишкиным именем.

Очевидно, что и то, и другое были изготовлены заранее, значит, во Дворце ни у кого не было сомнения в том, что он согласится. Это слегка кусало Мишкино самолюбие, хотя, конечно, было легко предсказуемо... За такой жетон самые влиятельные ириты отдали бы все свои богатства... Ибо он давал власть, практически неограниченную!

Во всех войсках, приказы его владельца должны были немедленно исполнить все военачальники, включая принца. Неприкосновенность. Политическая свобода. Не говоря уже о мелочах, типа разрешения на арест кого угодно и проведения обысков в домах любых лиц.

Коляска и эскорт прочавкали по начавшему таять снегу и скрылись, а Мишка отметил в голове, что началась весна... И пошел спать...

Игрушечная война

Огромное пустынное поле, спускающееся от Страшного Болота к реке Саре, было неплохим местом для проведения турнира. Выбор его позволил перенести все хлопоты принимающей стороны на плечи Гарвии, но Гирбат Богатый принял предложение на удивление быстро...

А по сути, каменистый пустырь, ужасная слава которого придавала особую пикантность предстоящему сражению, не был занят никакими посадками, на него даже не гоняли скот, и скорее всего химический состав почвы был просто непригоден для развития здесь чего-нибудь полезного, а все остальные ужасы родились на пустынных просторах тёмными ночами в головах простолюдинов. Хотя, не исключено, что раньше, очень давно, плоская вершина каменистой гряды могла быть покрыта болотом. Главное, мы никому здесь не мешались.

Три лагеря трёх королей, пока пустовавшие, выглядели очень нарядно, расположившись на самой возвышенной в этом месте ровной площадке. Разумеется, ровной она стала не сразу, несколько дней понадобилось для расчистки и убранные камни тут же пошли в дело, невдалеке от палаток возвышался помост для наблюдения, устланный шкурами и завешенный коврами так, что казался невиданной цветочной клумбой, выросшей в степи.

Вымпелы трёх королевств украшали помост и обозначали места для владык, по центру — король Гарвии, как хозяин, слева от него Калигон Толстый, владыка Иллирии, а справа — наш Ларен Мягкий, характер которого вовсе не отличался никакой мягкостью, и за что ему было присвоено такое прозвище, не знаю.

Каждое представительство состояло из большого шатра "его Величества", вокруг которого по кругу располагались палатки охраны, походной молельни, лекаря, умывальни, кухни и самых важных сановников. Воинские части стояли довольно-таки далеко в стороне от сверкающих золотом жилищ владык к обоюдному удовольствию обеих сторон. Солдатам по принципу — "подальше от начальства", а королям во спасение от гомона, хохота и вони тысячной толпы.

Количество "тысяча" было принято без возражений, для игрушечных боёв это считалось солидной воинской единицей, достаточной для того, чтобы убрать фактор воздействия одного или десятка супервоинов и оценить качество подготовки в целом.

Совершенно незаметным серым придатком к армии Сарпании стояла наша сотня, которой, конечно же, командовал Пашка. У нас не было пока ещё расфранченных шелковых палаток, только обычные, серо-бурые и на их фоне непривычно выглядели десять колясок, стоящих в виде каре, ограждая маленький .лагерь.

Конечно же, мои ребята привлекали к себе внимание и необычной формой, и своими прыгающими походками, выдающими хорошую подготовку, и нашивками на рукавах, поэтому вокруг каре постоянно бродили групками чужие воины с любопытными лицами, не знавшие пока, с кем имеют дело и даже не считавшие этих пацанов будущими противниками. А уж за кого они их принимали, не знаю.

Предполагалось, что в первый день соревнований пройдёт марш-бросок на скорость прохождения, при этом в расчет брались все обозы, кухни и другие вспомогательные части. Короли со свитой будут наблюдать за передвижениями с помоста, поэтому оно будет выполняться челночным методом и каждый этап будет принят только тогда, когда все участники команды пройдут мимо судей.

Такие походы делались на соревнованиях и раньше, но я впервые настоял на участии в них вспомогательных воинов, убедив организаторов в том, что в реальном событии без обоза, санитаров и кухни никакая армия не сможет сражаться. Уж мы-то в этом убедились в последних боях.

Второй день — маленькая битва лоб в лоб, напоминавшая мне американский футбол. Задача состояла в том, чтобы выкрасть флаг противника, стоявший в "воротах" — ограждении, шириной пятьдесят шагов, при этом войти в него можно было только с одной стороны, со стороны поля. То есть, пробившись через врага.

Обычно, как мне объяснили, войска сталкивались, набивали друг другу шишек, причём, как в рукопашной схватке, так и обстреливая "врага", которого надо было выводить из строя, при этом специальные судьи удаляли "убитых", то есть помеченных ударом камня в важные органы, или побежденных в рукопашной борьбе.

Меня с самого начала переговоров поразило то, что я не оказался пионером в области бой-скаутских сражений. Предлагая на Совете провести игрушечную войну, я был готов к осмеянию, к разбору по косточкам, к любому виду отказа, но неожиданно получил очень горячую поддержку военачальников, застоявшихся без дела.

Но то, что я предложил провести в третий день, поразило и старых вояк, уже поднаторевших в "гладиаторских боях" и знавших в них толк. Захватить "крепость", охраняемую всего сотней бойцов. При соотношении один к десяти, защита казалась делом бессмысленным и мне пришлось вместе с принцем напомнить наши сражения, а также то, что при захвате кларонеллы охранников было также больше, но хватило одного Кайтара, чтобы их изолировать. О своей роли в той сцене скромно промолчал.

Согласие было дано и сейчас на поле отрядом полуголых иритов возводилось три башни по типу наших сторожевых, с тем отличием, что были они невысокими, камни укладывались кучей с плоской верхушкой, а по её краю делался бруствер высотой в неполный рост ирита. Эта конструкция сейчас стояла полуготовая прямо напротив помоста, расположенная так, что все детали сражения можно будет с него видеть.

Последним моим научным достижением, демонстрируемым высоким сторонам, были три смотровые трубы, сделанные, наконец, хассанскими стеклодувами. Почти год они мастерили стёкла со сферическими поверхностями и заполняли пробел моего незнания законов оптики многочисленными экспериментами, пока, наконец, вслепую не нащупали правильную конструкцию.

Выглядели трубы ужасно. Каждое из трёх стекол в медной обойме крепилось на стержнях, приделанных к общей раме и могло двигаться вдоль своей оси, так наводилась резкость. А сама рама могла вращаться, как пушка на лафете, чтобы направить её на нужное место. Труба для линз была медной, склёпанная на скорую руку.

Я бы умер со стыда от кургузости этого кустарного произведения, но принц, увидевший грязный полуфабрикат в мастерской, обалдел абсолютно и очень рекомендовал взять его на приближающееся по времени событие. Мне пришлось согласиться.

Первая реакция того, кто заглядывал в трубу было отшатнувшееся испуганное лицо. Вторая — любопытство. Третья — удивленный восторг и почти обязательные слова "не может быть!" Я уже перестал этому удивляться и, заглянув в стекло, увидел Пашку, размахивающего руками около последнего недостроенного конуса. Изображение показалось мерзким, как в плохом телевизоре в непогоду, но назад пути не было, подрегулировав "резкость", я пошел проверять следующую оптику.

Каждому из владык пришлось делать свой экземпляр, им по статусу не годилось толпиться около одной чудно"й игрушки. Плохо отполированные и кривоватые линзы искажали увиденное, но приближали неплохо. Конечно, такую дуру в карман не положишь... Но мы и делали их для дальних наблюдений, с установкой на башнях... Только недоделали пока... Свет с ними, работают и ладно! Проверил все три и пошел смотреть дорожку для колясок.

Тут всё было проще. Для коронованных особ тележки обили и обмотали кожей, шелком и золотом, но по сути они оставались простыми тачками. Единственное новое достижение — металлическая ось — придавала качению мягкость и тишину. Но рессоры мы пока что не изобрели, а ременная подвеска не слишком хорошо выполняла свои функции. Поэтому испытательный трек отделывался тщательно. Не трясти же королей по камням!

Дорога — утрамбованное кольцо вокруг лагеря — была готова и мне осталось только пройти её шагами и "срезать" некоторые выступающие камни на глазах побледневшего мастера, готового заорать от страха. Пришлось показать кулак, чтобы он, кивнув, успокоился, и закончить обход, а потом посадить того же мастера в коляску и велеть паре простых рабочих прокатить нас по кольцу.

Вцепившись в поручни, этот дурень, а на самом деле, очень толковый работяга, даже не понял, что его задница касается сейчас поверхности освященных сидений, предназначенных не для таких, как он. Но постепенно страх прошел и когда коляску пару раз качнуло на внешне малозаметных буграх, он понял, чего я хочу и, широко улыбнувшись, кивнул головой.