Путь Аркада

Иногда он исполнял мелкие суеверные обряды, например постучать по дереву, чтобы удача не отвернулась от него в каком-нибудь деле. Но он делал это скорее по привычке, чем сознательно; так же, как по утрам чистить зубы. В целом Аркад отвергал суеверия. Но не равнодушие и инерция, а скептическое исследовательское отношение к окружающему миру определяло главные черты его характера. Именно они и определили его выбор. Он дал согласие...

Вечером он возвращался в отель, в котором остановился на эти несколько дней. На улицах его встретило оживленное движение, хотя сам город был и небольшим. Поток машин застыл на перекрестке у светофора. На полуосвещенной магистрали ярко выделялись огни фар, как огромные выпученные глаза на мордах своры псов, готовых кинуться и растерзать добычу, как только спустят их с поводка. С опаской поглядывая на их оскалившиеся морды, он быстро пересек проспект и очутился перед дверью небольшого бара, расположенного неподалеку от отеля, в котором он остановился. Заказав порцию рома с лимоном, он просидел в баре достаточно долго, вспоминая все подробности своих видений во время сеанса в лаборатории.

В баре было мало народу. Какая-то парочка в полутемном углу шушукалась о чем-то. Один, по виду пьянчужка, сидел в другом углу, уткнувшись носом в полупустую кружку пива, задумавшись о чем-то своем. Одна девица непритязательного вида сидела на высоком стуле в конце стойки бара, покручивая между пальцами бокал с каким-то напитком. Да еще один тип неопределенной профессии и положения, крупной комплекции, бросал взгляды по сторонам, как бы ища подходящего собеседника. На миг их взгляды встретились. Аркад отвернулся, но уже услышал за спиной шум отодвигаемого стула и шаги по направлению к нему. "Ну вот, сейчас начнутся разговоры за жизнь", — подумал Аркад. В эти минуты воспоминаний о грезах ему совсем не хотелось общаться с кем-либо из посторонних.

— Не возражаешь, если я присяду? — не дожидаясь согласия Аркада, крупный тип с пронзительным взглядом грузно опустился на стул за его столик.

— Я вижу, ты не из местных. Местных я всех знаю, а если и не знаю, то чую за версту. Все местные — пресные; у них за душой ничего нет, кроме как где бы зашибить лишний четвертак да ублажить свою суженую, чтобы не слишком громко ругалась. Ты не из таких.

Здоровяк хитро осклабился, озорно блеснул глазами и осушил свой бокал.

— Бармен, дай еще один того же самого. Тебе заказать? — обратился он вновь к Аркаду. — Чем-то ты мне понравился, только вот не пойму, чем. Ты не из этих.

Он пренебрежительно махнул рукой в сторону находившихся в баре.

— И ты не из тех, — при этом он указал толстым пальцем на экран визора, по которому шли очередные новости политической жизни страны.

— Есть что-то в тебе особенное! Я сразу это заметил, как только ты вошел в бар, — все с той же веселой ухмылкой он уставился на Аркада, видимо ожидая словесной реакции.

— Я гангстер, — неожиданно для самого себя выпалил Аркад, бессознательно подыгрывая новому собеседнику.

— Ха, ха, ха! — загрохотал амбал. — Ты меня рассмешил. Ты птенец в этом мире, а не гангстер.

— Вот, они, — он вновь уставил свой мясистый палец на экран визора, — гангстеры.

— Почему вы решили, что я не могу заниматься рэкетом?

— Да у тебя на лице написано, что ты ангел, а ты мне такую чушь гонишь. Поверь мне, уж я -то знаю, кто чем может заниматься в этом вшивом городишке. А ты не из этих мест, и потому мне интересно с тобой пообщаться. А то все больше приходится контачить с публикой, у которой мозгов — кот наплакал, противно. Нынче редко встретишь умного человека.

В возрасте, грузного вида бармен поставил перед ним очередную выпивку, махнул заученным движением влажной тряпкой по столу между их бокалами и вернулся за стойку. По визору передавали вечерние новости, мелькала реклама и звучали минутные музыкальные заставки.

"Неужели я похож на сосунка? — подумал Аркад, не зная, о чем говорить с этим ухмыляющимся типом и как себя перед ним вести. — Интересно, а как в его глазах выглядят настоящие уголовники?".

— Как вы определяете, кто чем занимается? — Аркад еще до конца не додумал предшествующую мысль, как у него вырвался этот вопрос, провоцируя собеседника на дальнейший разговор. — По-моему, я не выгляжу респектабельно, чтобы не заниматься чем-то противозаконным.

— Не гони ерунду, чико! Неужели ты думаешь, что я поверю в то, что рэкетом занимаются бомжи, фраера или культурные люди? Представь, ведь все надо организовать, расставить людей, где нужно, чтобы везде был догляд, во всех государственных структурах — в полиции, в суде, в чиновном аппарате. И что, все это может организовать человек без образования, только с одним уголовным прошлым, которое состоит из кражи квартиры или из кармана зазевавшегося раздолбая, или какого-нибудь дебоша? Нет, чико! Ты заблуждаешься, — здоровяк сделал большой глоток из своего бокала и продолжил. — В основе всякого крупного дела всегда стоят люди с умом, у которых наверняка за плечами высокое образование либо большая должность в государственной структуре, которая тоже предполагает высокое образование.

— А у меня есть высшее образование, — вставил Аркад.

— Ну, само по себе образование ничего не решает! Нужна хватка, нужна склонность, нужен характер. Какое-нибудь мелкое дело, раскрытием которого чаще всего хвастает полиция, согласен, проводит всякая шушера, без образования и без положения в обществе. На это обычно идет молодежь "без царя в голове". У них нет фантазии, нет положения, нечего терять и нет извилин в голове. Вообще ничего нет. На мелкую кражу — да! Ну, на мелкое хулиганство или драку они способны. Но крупную аферу, поверь мне, могут задумать и осуществить только люди, имеющие достаточное образование, воспитание, достаточную сметку и с извращенным вкусом. Если государство или общество не позволяет им проявить свои таланты и возможности на благо, то они все равно должны выплеснуть свою энергию во внешнюю среду. Они ее и выплескивают в организацию и проведение уголовных действий.

— Интересный взгляд, я никогда об этом не задумывался, — прокомментировал Аркад. — Прошу прощения, но, поскольку вы что-то об этом знаете, невольно думаешь, что вы как-то с этим связаны.

Аркад чуть не поперхнулся на последней своей фразе и уточнил:

— Ну, может, были как-то связаны.

— Не волнуйся, парень, я сам напросился своей болтовней, — здоровяк с ожесточением опрокинул остатки бокала себе в рот. Его взгляд в один миг потускнел, усмешка исчезла. Опустив плечи, облокотившись на стол, он задумался о чем-то своем, уже ни на кого не обращая внимания. Только что перед Аркадом сидел пышущий здоровьем крепкий моложавый мужчина, и вдруг он сразу на глазах постарел и поскучнел.

Они еще некоторое время просидели в баре, мешая разные напитки, перебросились еще несколькими ничего не значащими фразами, но первого веселого настроя в разговоре уже не было. Потом, уже глубоко за полночь, разошлись.

В гостиницу Аркад возвратился поздно. Придя в номер, он вспомнил происшествие, которое произошло с ним в том маленьком городке, где жил Серж, разговор в баре о преступности и кражах и потому решил проверить свои документы. Обшарив карманы своей одежды, проверив сумку и не обнаружив их на месте, он отправился в местное отделение полиции, чтобы сделать заявление. Дежурный сержант, посмотрев на него внимательно, в жестких выражениях посоветовал ему быстренько покинуть отделение, пока не схлопотал неприятностей.

* * *

Глубокой ночью, мучаясь бессонницей, он стал перебирать в памяти все детали сегодняшнего дня. Вдруг ему стало стыдно. Зачем он пошел под хмельком в полицию с каким-то дурацким заявлением о мнимой краже? Неизвестно, где он оставил документы, возможно, в лаборатории Майкла. Даже если бы кража была реальной, разве мало ему уже имеющегося опыта общения с полицией? Разве он недостаточно просвещен на ее счет? Туда никогда не следует ходить по собственной инициативе, если не хочешь иметь дурных последствий. Дежурный сержант мог запросто засунуть его за решетку. Он еще не забыл, как совсем недавно они принесли ему столько неприятных переживаний, подозревая его в совершении убийства приятеля. Продержали в кутузке несколько дней и всячески изгалялись над ним. И все же он обратился к ним сам... Как это противно и глупо! Как он мог так поступить?!

Его охватило разочарование в самом себе, в способности рационально продумывать последствия своих шагов. "Неужели я настолько глуп?" — с горечью подумал он, ворочаясь в темноте без сна. Ему стали вспоминаться и другие случаи, когда он вот так же проявлял себя как мальчишка, умеющий лишь хвастать перед окружающими, хотя ничего глубокого и серьезного за подобным хвастовством не стояло. Он почувствовал жар на лице от стыда.

Однако он не умел долго унывать и не любил заниматься самобичеванием. Постепенно память услужливо спрятала события, за которые ему было стыдно перед самим собой. Мысль обратилась к предстоящим делам наступающего нового дня. А от них воображение понеслось по другим разным событиям. В окружающей его темноте окно выделялось светлым пятном прямоугольника. Наступало утро нового дня. Включив ночник, он взглянул на будильник. Оставалось совсем немного времени до утра. Выключив свет, он вновь попытался заснуть.

ГЛАВА 4

Вернувшись в свой город, Аркад уже несколько раз экспериментировал с Альбертом, используя некоторые приспособления, которые ему дал Майкл. Документы, как он и надеялся, оказались в лаборатории Майкла; ему не стоило ходить в полицию.

В один из дней после этой поездки они в очередной раз проводили обследование. Аркад, как обычно, прикрепил диски к вискам. В последний раз у него были удивительные видения, ни на что не похожие, как будто из какого-то сна, про который он давно уже забыл.

Окинув взглядом небольшую комнату, приспособленную Альбертом под их импровизированную лабораторию, Аркад рукой дал ему знак: "Включай".

В очередной раз он ожидал увидеть удивительные, неожиданные картинки, рождавшиеся в его мозгу. До сих пор он был уверен, что лишь удовлетворяет прихоти Альберта, поскольку ничего особенного обнаружить они не смогли — лишь удивительные видения, очень смахивавшие на его сны. Он не хотел разочаровывать своего старшего друга, наблюдая, с каким оживлением тот всякий раз приготавливает аппаратуру для экспериментов. Видимо, для Альберта эксперименты с ним были единственной возможностью чистых научных исследований, с тех пор как он покинул официальные структуры. Но и обнадеживать его Аркаду было нечем.

Он до сих пор считал, что видения, порождавшиеся с помощью аппарата, — это всего лишь отголоски его подсознания, обрывки снов, которые он уже когда-то видел. Поэтому он молчал, позволяя Альберту оживленно комментировать те или иные записи аппарата.

Но на этот раз все оказалось по-другому. Одна из ячеек его памяти решила сыграть с ним неприятную шутку. Окружающий мир исчез. Его сознание провалилось в темноту. Ни малейшей искорки света. Вообще ничего. Что с ним? Не означает ли это для него конец жизни? Этот чертов аппарат — не перекрыл ли он все каналы связи рассудка с его бренным телом?

Отчаяние дало толчок. В панике, на грани безумия его мозг нашел лазейку. И хотя она ничего не давала для реальности его сознания, но могла помочь в его странствиях в этом странном темном мире. "Надо увидеть какой-нибудь сон, — отрешенно подумал он, и тогда все образуется. Я окажусь во сне, а потом проснусь в той же комнате, и все будет нормально".

Сознание пыталось воспроизвести хоть какую-нибудь искорку света из его прошлых снов, но ни одна картинка из них не вспоминалась. Ничего! Вторая волна паники подстегнула: ну хоть что-нибудь! "Надо придумать какой-нибудь аппарат, наподобие того, в который засунул меня Альберт, — лихорадочно думал он, — и с его помощью проникнуть в какой-нибудь свой сон. Ведь те картинки, которые я видел до того с помощью аппарата Альберта, — они ничем не отличаются от обычных моих снов. Ну же, мозг, давай! Выводи меня из этой пропасти!"

Как будто произошел щелчок, мгновенное переключение. Как будто и не было в помине этой бездны, которая мгновение назад терзала душу. Ему снился сон или казалось, что ему снится сон. Он увидел себя читающим какую-то интересную книгу о захватывающем приключении. В то же время какая-то часть его разума до странности четко осознавала, что это всего лишь видение. Аркад чуть ли не физически почувствовал раздвоение сознания. Другая его половина была захвачена интригующим сюжетом книги, оплетена тонкими психологическими нитями

событий и брошена в этот, на этот раз уж точно нереальный, мир. Он оказался в этом нереальном мире как наблюдатель.

На него вдруг снизошло философское спокойствие. Одна часть его Эго активно действовала в романтических событиях повествования, в то время как другая, наблюдая действия первой со стороны, предалась размышлениям о способностях и возможностях собственного мозга.

А события, между тем, разворачивались весьма интересные. В глубоком и просторном ущелье между невысокими горами, изрезанными расщелинами, шло сражение. Громоздким металлическим чудовищам, извергавшим из своей пасти смертоносный огонь, противостоял небольшой отряд людей, прятавшихся за большими валунами, усеявшими все пространство между горами, изредка высовываясь из своего укрытия и пытаясь огнем из лучеметов поразить движущихся чудовищ. Скорый конец небольшого отряда, казалось, был предрешен. Аркад настолько ясно увидел это в странном своем сне, так хорошо почувствовал приближающийся конец людей отряда, что его разум восстал против сна.

Опять будто бы произошел щелчок, словно вновь переключили часть его мозга. Он опять увидел себя читающим ту же самую книгу и одновременно размышлял над действием прибора, позволяющего проникать его сознанию в ирреальный мир и возвращающего его назад. Прибора, который он так ясно увидел и действие которого он понял, как будто он только что сам его создал. "Если бы у меня он действительно был, — подумал Аркад, — может быть, я смог бы помочь тем людям, а потом вернуться назад. Кстати, где я? Как же мне действительно вернуться назад, в комнату Альберта? Чертов аппарат, куда он меня запихнул?!"

Еще один щелчок. Аркад открыл глаза и увидел наклонившегося над ним обеспокоенного Альберта, который быстрыми, но точными движениями снимал с его головы наушники.

— Что случилось? Я испугался, не потеряли ли мы тебя навсегда? Ты был белым, как мел, перестал дышать, но по некоторым признакам я видел, что ты еще живой, но где-то не здесь. Подожди, не торопись, — Альберт увидел, что Аркад пытается подняться с кресла. — Приди в себя, попей вот этого.

Он сунул в руку Аркаду стакан с какой-то жидкостью.

— Посиди немного, потом поговорим.

Выпив жидкости, напоминавшей сок из авокадо, Аркад почувствовал себя лучше настолько, что решил даже поиронизировать.

— А знаешь, Альберт, я там, — он неопределенно махнул рукой, — изобрел новый прибор. Но я пока не знаю, как его назвать. С его помощью я сам как будто действительно побывал в своем сне.