| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ладно. Предполагаемая мощность?
— В пределах проектной — то есть одна килотонна. Будем ставить на ракеты истребителей — по идее, насколько я понимаю, такой мощности в космосе будет более чем достаточно.
— Достаточно. Сборка надежная? Вы сами сказали, что у вас не хватило какого-то оборудования, — спросил полковник.
— Для ваших целей пойдет, — ответил профессор.
— Отлично, — сказал Стрелков и посмотрел в окошко. Там, за бронированным стеклом, создавалась Сила. Мощь, которая должна была послужить им всем защитой. Последний довод дипломатии...
* * *
— Все-таки, мне не нравится эта идея, Пауль. — произнес Макс, когда они вышли из цеха. — Я конечно понимаю — в белых перчатках не воюют, но все-таки — долбить ядерными бомбами на поражение, по транспортникам, это, друг мой...
— Нет, Макс, все правильно, — покачал головой Павел. — К тому же это, по сути, лишь ответная мера. Словом смотри сам. — с этими словами он достал из кармана плаща истрепанный листок бумаги с английским текстом и протянул ученому. Тот взял его, прочитал, шевеля губами, нахмурился и посмотрел на Павла.
— Прочитал?
— Да, — произнес Макс.
— Вместе с грузовозами с ними идут два эсминца с ракетами "космос-космос" и два бомбера. Значит, они намерены пустить их в ход. И сдается мне, это будет подобие "гуманитарной бомбардировки", особенно учитывая поправку к их правилам. Поэтому еще раз говорю — мы обороняемся. Ясно?
— Да понял я, Пауль. — махнул рукой Макс.
Какое-то время оба молча шли по коридору. Затем Макс тронул Стрелкова за плечо и спросил:
— Пауль, ты уверен что все правильно рассчитал?
— Нет. — отрицательно мотнул головой полковник, и потер глаз синим пальцем. — Не уверен. Слишком много мелочей. Они могут прибыть раньше. Могут знать о предупреждении. У них может быть что-то, чего мы не знаем. Блин, всего предусмотреть нельзя.
— А что касается нас, то чего ты опасаешься? — спросил ученый.
— Да много чего, — буркнул Павел. — Хотя бы того, что взрывчатка Каланчи внезапно протухнет. Или взорвется не в то время.
Глава 3
"Железные скалы", исследовательский уровень.
Павел в задумчивости шел по переходам комплекса. Ботинки со стуком отсчитывали все новые метры коридора, поскрипывали ремни ножа в ножнах, с которым полковник не расставался. Истрепанные полы плаща подметали пол. Под маской постепенно скапливалась влага. В голове роились невеселые мысли.
Стрелкова не оставляло чувство, что что-то не так. Что-то он делал неправильно. Как правило, это означало, что подсознание стучится в запертые двери, предчувствуя на пути ловушки, и настойчиво пытается об этом сказать. Но что грозит, и чего именно надо избежать?
Дойдя до внешнего шлюза, Стрелков вошел в тесную кабину. Зашипели насосы, выравнивая давление, и наружная створка открылась. Земная азотно-кислородная смесь смерчиком горячих ручейков испарилась наружу, открывая вид на лес вдалеке, и на тренировочную площадку, которой пользовались аватары. Выйдя наружу, он с облегчением снял маску и прошелся по траве остановившись на асфальте волейбольной площадки. Сейчас на ней никого не было.
Вспомнив, как когда-то он встретил на ней Джейка в его нынешнем виде, Павел ухмыльнулся. Он тогда уже слышал, что в их команде появился бывший военный, только не видел его. Хотя, даже в этом случае древняя пословица оказалась права — военные бывшими не бывают. И это подтвердилось на этой планете дважды — им и Джейком. Давно это было...
Сев на корточки, Павел поковырял пальцем асфальт. За несколько десятилетий когда-то прочное покрытие потрескалось, покрылось выбоинами. Рисунок на нем время от времени подновлялся, но долго удержаться ему на нем не удавалось — игравшие на нем ученые постепенно стирали его. Сейчас он был еще свежим — было нелепо наблюдать чистые белые линии на изгрызенном временем гравии, скрепленном битумом.
Встав, полковник набрал в грудь побольше воздуха, и оглушительный свист раздался над полем, тая вдали. Павел вслушался в отзвуки свиста, и вздрогнул от радостного предчувствия — эхом от леса раздался хриплый рев. От горизонта отделилась быстро вырастающая в размерах точка, и воздух вновь содрогнулся от скрежещущего звука. Над полем сделал вираж крупный икран серого цвета. Снизившись, он захлопал крыльями, гася скорость, и взрыл дерн когтями в нескольких метрах от Стрелкова.
— Здравствуй, Серый. Рад меня видеть, да? Рад... — прошептал Павел, гладя рукой чешуйчатую кожу клюва ящера. Тот отозвался ласковым курлыканьем, подставляя голову под ласку.
— Это сколько мы не виделись уже, а? Серый! Три дня? Да... Целых три дня. Не шутки... А это что у нас? — Павел взял в руки крыло ящера. На нем багровело несколько глубоких царапин, едва начавших зарастать. Раны были едва дневной давности — скорость регенерации у икранов была фантастической.
— Ай-яй-яй... Опять с чужаками дрался? Как тебе не стыдно? — обратился Стрелков к икрану. Тот переступал ногами, нетерпеливо приплясывая на месте.
— Нехороший мальчик, да... Ну что? Летать хочешь? Ну давай полетаем. — сказал Павел, глядя в желтые глаза ящера. Ласково потрепав его по морде, он вынул из наплечных ножен отросток косы, соединил его с гибкой, как плеть лианы, антенной Серого и одним прыжком вскочил ему на спину. Гикнув, он вжался в шею, когда икран хлопнул крыльями и взмыл в небо.
Сделав круг над лагерем физической подготовки, полковник повернул к зданию комплекса, набирая высоту. Проскочив над решеткой антенны радара, он повернул к трубам металлургического комбината и запетлял между идущими через многочисленные фильтры столбами пара. Сделав головокружительный вираж, он размазанной бочкой выскользнул из хитросплетения труб, устремившись в небо. В ушах свистел ветер, под седлом дрожала спина икрана, сердце екало от восторга. Павел воинственно завыл, и его клич слился с рыком Серого. Что еще надо для счастья?
Внезапно мир замер. Павел оборвал крик на высокой ноте, судорожно вцепившись в хвосты-отростки икрана скрюченными пальцами. Перед глазами с немыслимой ясностью встали события почти двадцатилетней давности — когда он так же рассекал воздух родной Украины, в нескольких десятках километров к югу от блоков Запорожской АЭС. Только тогда было не лето, а поздняя осень, и поднялся в воздух он не по своей воле, а отчаянно пытаясь избежать смерти, которая ждала его, останься он на земле...
* * *
...Стрелок подхватил валяющийся на земле шлем пилота с разбитым забралом и заорал, пытаясь перекричать рев ветра:
— Мангуст, Сухой!!! За мной, к вертолету!!!
Дула поземка — после Потопа на всей территории Украины и Белоруссии погода стала ни к черту. Обычным делом стал выпадающий летом снег, неожиданная засуха, убивающий все живое зимой древокол, с температурой, при которой мерзнет даже керосин в баках, и прочие погодные аномалии. Многое связывало это с тем, что в результате колоссальных выбросов аэрозолей, инертных газов и пыли с разрушенных химпредприятий в атмосферу природный термобаланс над пораженной территорией стал меняться. Впрочем, это никого не волновало. Просто было ясно, что надо глядеть в оба, и при первых признаках странностей на небе лучше прятаться поглубже — ибо над Зоной с неба ничего хорошего уже не ждали и уяснили — сверху падает только смерть. Правда она может выглядеть по разному — легким грибным дождиком, от которого счетчик заходится в судорогах, многодневной метелью, грозящей холодом одиноким путникам на открытой местности, или же ракетой с тепловой ГСН — все равно, от чьей стороны.
Стрелок ворвался в кабину, стукнувшись головой о низкий косяк. Зашарил рукой по приборной панели, отыскивая нужные тумблеры. За спиной слышалась возня — его напарники садились за подвешенные на турелях транспортника скорострельные рельсовые пушки. Понюхав шлем, он надел его на голову, подключив гарнитуру и сморщившись от отвращения — из внутренностей стеклокерамической сферы несло кровью и блевотиной убитого пилота.
Время уходило. Сейчас вот-вот должны были нагрянуть опомнившиеся враги. Стрелок уже буквально чувствовал собственной шкурой низкое уханье винтов приближавшихся вертолетов. Им оставалось всего ничего — еще пара поворотов над замерзшей рекой, и...
Сразу поднять машину конечно рискованно, нужно прогреть двигатели, а времени на это не было. Помолясь о том, чтобы масло в редукторах было чуть пожиже солидола, Стрелок увеличил обороты. Если шестерни все же хрустнут — тогда главное успеть выскочить. Иначе накроют первым же залпом.
— Да плевать мне на вас!.. — прошипел сквозь зубы полковник и дернул ручку. Загудели турбины, засвистели винты, медленно рассекая холодный воздух. Слишком медленно.
Тяжелую машину начало разворачивать носом к реке, нацеливая пулеметы на открытое место между крутыми берегами.
— Сейчас я вас угощу... — хрипел кровожадную мантру Стрелок. — Дайте только взлететь...
Вертолет поднялся в воздух как раз в тот момент, когда над рекой показались две машины. Поток воздуха разгонял из-под вертушки комья земли, пепел и радиоактивную пыль. Прильнув к прицелу, Стрелок навел сачок из желтых линий на одну из машин и нажал спуск. На пилонах заревели две трехствольные гондолы, и вертолет резко дернулся из-за отдачи.
— ....твою мать!!! — визгливо закричал в наушниках голос. — У них один из наших вертолетов!..
— И чо? — спокойно возразил другой. — Щас завалим урода к чертовой матери! Пошел, хрен тебе в дыхало, пошел!!!
Полковник промахнулся, но страху нагнал, и второй вертолет прыгнул вверх, вслед за товарищем, не сделав по ним ни одного выстрела.
Винт уже вращался с рабочей частотой — редуктор выдержал. Выли турбины. Стрелок пытался предугадать действия противника, но, кроме того, что на их месте он бы попытался атаковать с малой высоты, выйдя на обратный курс — ничего достойного не надумал. Оставалось надеяться, что и у охотников на большее воображения не хватит.
Пилотам было страшно, и Павел их понимал. Встретить вооруженного противника лицом к лицу и стрелять по практически беззащитным людям, прячась за броней — совершенно разные вещи. Ну, ничего, внесем в вашу жизнь разнообразие.
Вертолет развернулся. Противники успели скрыться за ржаво-желтым лесом, и теперь, судя по всему, спешно перегруппировывались. Стрелок плавно надавил ручку, и машина понеслась вперед, скользя над лесом подобно идущему по следу волку.
Из-за холма, покрытого ржавчиной, вылетела чужая машина. От нее к кабине Стрелка потянулись нити трассеров, и он на миг прикрыл глаза. Как оказалось, вовремя.
Выпущенные из пулеметов крупнокалиберные шарики прошили веерными стежками всю кабину. Остекление было разнесено вдребезги, половина приборов тоже. Полковник почувствовал под ногами пустоту — пол кабины вместе с педалями был вырван. По ногам, лицу и кистям рук заструился горячий ручеек — его посекло осколками стекла, а в ноги ударили пули. Сгоряча больно не было, просто тело стало тяжелым и неповоротливым. В порезанное лицо задувал ветер. Рука вдавила кнопку спуска.
Машина плясала в воздухе, но летела, чувствуя штурвал. Чужому вертолету повезло меньше — сейчас он вертелся на одном месте, словно собака с облитым горящим керосином хвостом, закутавшись в дым. Миг — и в лесу полыхнул ослепительный белый шар, превратившийся затем в дымный черно-оранжевый костер.
Вертолет взмыл вверх, укутавшись в снежную пыль и дымную копоть. Рука Стрелка лежала на гашетке, но второго вертолета нигде не было видно.
— Молодец. — раздался в наушнике хриплый спокойный бас. — Уколбасил. Красавчик. Вот только тебе повезло, не больше. Ладно, мне даже интересно стало. Где воевал, хлопец?
Преодолев первоначальный ступор, Стрелок ответил, вложив в голос побольше сарказма:
— А тебе это зачем? Думаешь, не встречались ли раньше?
— Да нет, — в микрофоне сдержанно рассмеялись. — Просто хочу вечерком помянуть тебя и твои ратные подвиги. Неплохо держишься. Пакистан? Туркмения?
— Да не угадать тебе, уж прости, — фыркнул от смеха Павел.
— Так и быть, прощаю! Тебя как звать-то, брат?
— Пашка. Пашкой можешь звать.
— А годков сколько?
— Да молодой я.
— Хех. Ну значит, будешь помянут вечером, раб божий Павел.
Полковник потянул ручку на себя, разворачиваясь над рекой.
— Что-то рано поминать решил, браток. Даже не изловив.
Собеседник рассмеялся негромко.
— Чего уж там, изловлю. Не боись, не в первой.
Стрелок держал машину в десятке метров надо льдом. Противник был где-то впереди. Или справа. Или слева. Даже сзади. Он мог быть где угодно — взмыть и рухнуть камнем в любую из сторон, чтобы исчезнуть из вида.
— Ну, и куда ты делся? Зассал?
— А ты у пацана на "Сахае" спроси — вон он, в лесу догорает. Эх, выпил бы я с тобой, Пашенька, да вот видишь, какие обстоятельства нам выпали...
— А я с тобой пить не стал бы. — Стрелок презрительно сплюнул кровью в разбитое забрало. — Что ж ты, паскуда, богатеев возишь на людей охотиться? Или работы нема?
— Работа может и есть где-нибудь, да не по моей специальности. А на людей охотиться, на вооруженную шантрапу вроде вас, бродяг — на это и учили. Всю жизнь это и делаю.
— Пассажиры на борту?
— А то! — захохотал пилот. — Неделю будут зады отстирывать! Дашь высадить? Они мне тут до фига и больше бабла предлагают, чтобы свои поганые жизни спасти, да? — обратился он к кому-то. — Ну, так что, коллега?
— Не, братан. Я скорее бы тебя отпустил, чем их.
— Значит, не будет обмена? Ну и пофигу! Ты верующий?
— Любой, у кого над головой свистят пули, в этот миг верит в Бога, — философски ответил Стрелок.
— Тогда пой отходную!
Сзади надвинулся рокот винтов и в корпус вертолета ударили десятки пуль. Павел отчаянно завертел штурвал, пытаясь развернуть машину, но ничего не получалось — преследователь плотно сидел на хвосте, поливая огнем.
И тут из кабины в унисон застучали пулемет и автомат его друзей. Грохот реилганов замолк, и вражеский вертолет шарахнулся в сторону, осыпаемый пулями. Стрелок пристроился ему в хвост, скользя в нескольких метрах за чужой машиной. Секундная потеря противника из поля зрения — все, что было ему нужно.
Вертолет сделал горку и спикировал. Из этого положения нельзя было достать пулеметами, было слишком близко, но это не было Стрелку обязательно. Он, не задумываясь, бросил свой вертолет в таран.
Со стороны, наверное, это выглядело жутко. Падающая сверху вниз на беззащитный верх машина смерти, испускающая дым из пробитых двигателей. Выставленное шасси казалось вытянутой лапой атакующего турука, готового схватить когтями зазевавшегося икрана, сверкали осколки стекла на разбитом остекленении.
С оглушительным грохотом вертолеты столкнулись в воздухе. Стрелок снес шасси и корпусом хвост чужой машине вместе с рулевым винтом, попутно разорвав паутину рамок кабины. Вражеский вертолет завертелся, свалился в штопор и рухнул в реку. Развернувшись над местом падения, Стрелок обстрелял из пушек видневшийся в огромной полынье корпус вертолета и выползавших из него людей. Заискрили стальные шарики, рикошетируя от брони и разрывая охотников в клочья, а потом внизу вспыхнуло — загорелся керосин из пробитых баков. На льду расцвел огненный цветок, пожравший и вертолет, и людей.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
