"Долог путь до Эскобара"

Исполнив долг перед медициной, Иллиан поднялся с кресла, держа левый локоть чуть на отлете. К сожалению, от профессионального глаза хирурга эта подробность не ускользнула.

— Вы в чем-то перепачкались, лейтенант, или это по моей части? — поинтересовался он, кивая на заподозренную конечность.

Иллиан покаянно склонил голову. — Повредил в... в поединке.

— Покажите, — распорядился хирург.

Пришлось стянуть китель, аккуратно повесив его на стул, и закатать рукав гимнастерки. Хирург бесцеремонно ощупал распухший локоть, поднял с комма ручной сканер, провел вокруг, неодобрительно фыркнул. — Вам вроде не семнадцать, Иллиан, чтобы ломать руки на тренировках. Откуда такая неуклюжесть?

— Ломать? — удивился тот.

— Шучу. Вы обошлись серьезным растяжением. Обработаю электростимулятором, и через три дня можете снова драться. — Не прерывая беседы, хирург закрепил на локтевом суставе манжету, подложил под нее контактные пластины, подсоединил. — С кем это вы?

— Ботари, — лаконично уточнил пострадавший. Про прочие обстоятельства — например, что это была вовсе не тренировка, — он предпочел умолчать. А обстоятельства были определенно... странными.

Иллиан еще с училища привык, что, когда его сокурсники (а потом — сослуживцы) выстраиваются по росту, он попадает в лучшем случае в середину шеренги. Его это никогда особо не волновало; на младших курсах, мечтая по окончании училища попасть в экипаж курьера-истребителя, он даже полагал свой рост преимуществом. А вот в личную охрану кронпринца специально отбирали народ по принципу "поздоровее и повыше" (хотя вряд ли и подготовка этих ребят уступала их росту): на их фоне Иллиан, в таком же точно мундире и с теми же Глазами Гора на воротнике, просто терялся.

Но боль оказалась не так сильна, как окатившее Иллиана изумленное недоумение. Солдат — по выражению Форкосигана, "отличный солдат", — попытавшийся безо всякого повода искалечить офицера? Встретить такого — все равно, что обрезаться о тупой парадный меч. Или, сунув руку в хлебницу, наткнуться там на мышеловку. Или обнаружить яд в стакане с кофе, который налил тебе обычный кофейный автомат...

— От вас не ожидал, — проворчал хирург. — Если у этого парня мозгов не хватает, у вас-то с ними все в порядке?

Что у сержанта Ботари странности с головой, Иллиан и сам успел подметить, однако полезней было бы услышать всю историю с начала. Ноющий локоть дергало и кололо горячими иголками. Четверть часа не самой приятной процедуры стоило провести хотя бы с пользой: сделать лечение предлогом для вещей более существенных.

— А что у него с мозгами? Личное дело на этот счет довольно скупо.

— Вы любопытствуете ради поддержания беседы или спрашиваете официально, лейтенант? — Хирург ответил вопросом на вопрос. И вопросом не риторическим.

При всей своей видимой нелюбви к субординации полковник Заровски, главный хирург флагмана, подчинялся тому же начальнику, что и Иллиан — хотя это, разумеется, никоим образом не афишировалось. Распоряжения, полученные от Негри, были четкими и недвусмысленными, и короткий список лиц, которым на этот корабле Иллиан может полностью доверять, возглавлял именно полковник. А разница в званиях не позволяла личному императорскому шпиону быть чересчур настойчивым, так что он сбавил обороты.

— Официально, сэр. Психиатрические проблемы сержанта — как бы их охарактеризовал медик?

— Агрессивный социопат. — Доктор Заровски смерил Иллиана скептическим взглядом, словно не до конца доверяя его знанию психиатрических терминов. Хотя кого-кого, а психиатров со времени установки чипа Иллиан перевидал во множестве, и все ученые словеса, которыми те так любят сыпать, отпечатались в неразборчивой электронной памяти накрепко.

— Позвольте, я поясню, о чем спрашиваю? Коммодор Форкосиган считает вашего Ботари хорошим солдатом в руках у негодного командира. А я вижу в нем ненормального, которому опасно доверять даже саперную лопатку, не то что плазмотрон. В чем я ошибаюсь?

— Здесь Ботари с его безумием полезен. И с его почтением к Уставу — тоже.

— И это вы называете почтением к Уставу? — Иллиан выразительно повел плечом, раз уж локоть в этот момент был зафиксирован.

— Ботари мыслит прямолинейно. Он исполняет приказы, не больше одного одновременно. А чинопочитания у него ни на грош, так что не надейтесь, что ваши лейтенантские кубики для него что-то значит, — военный врач щелкнул ногтем по собственному воротнику. — Имейте в виду, что оценка Ботари — отнюдь не моя собственная. Капитану виднее, Иллиан, раз он считает, что сержант на своем месте.

Иллиан не переспросил фамилии капитана. И так понятно, что к командованию кораблем вышеупомянутый отношения не имеет. Итак, сама Безопасность уже оценила и подтвердила пригодность ненормального сержанта на этом необычном посту...

— В денщиках у Форратьера?

— Именно. Форратьер считает, что контролирует своего ручного безумца полностью. Мы не препятствуем ему в этом убеждении.

— А кто его контролирует? Вы?

— Упаси меня бог. Я только наблюдаю результаты, большее — не в моей компетенции... лейтенант, не дергайте локтем, сбиваете настройку.

"Полковник, не сходите с темы, меня вам сбить не удастся", — мысленно парировал Иллиан. — "Хотя... спасибо за намек".

— А та фармакология, которой, по моему сведению, располагает вице-адмирал, не идет его денщику на пользу, — договорил Заровски.

— Он лечит Ботари? — удивился Иллиан. — Сам?

— Совсем наоборот, — сухо поправил хирург. — Я подозреваю там богатый набор галлюциногенов.

— Форратьер, что, не понимает, что творит? — Иллиан чуть не подскочил, но был удержан на месте цепкой докторской пятерней. Да, он был и прежде невысокого мнения о рассудительности вице-адмирала, но услышанное не лезло ни в какие рамки, даже в рамки простого чувства самосохранения.

Но полковник явно не желал продолжения разговора на скользкую тему. — Я не обсуждаю поведение командующего. И вам, Иллиан, не советую, — осадил он. Похоже, он знал о ситуации немало, но решительно не имел намерения этого сообщать. — Не вмешивайтесь в дела, которые напрямую вас не касаются, не то локтем не отделаетесь. Или ваши нынешние обязанности оставляют вам слишком много свободного времени на размышления?

— Именно на размышления и оставляют, — примирительно вздохнул Иллиан. — "Жди и бди", вот и весь сакральный смысл нашей работы. Иногда мне кажется, что этих чудищ у главного входа штаб-квартиры изваяли недаром: как наглядный пример образцового СБшника. Устрашающ, безгласен и ничего не предпринимает... пока действительно не случится неприятность.

— Если она случится, — не без сарказма отметил Заровски, — то грош цена вашей образцовой бдительности.

Увесистая сентенция обозначила паузу в разговоре. Теперь у Иллиана был выбор, на чем сосредоточиться: на ощущениях в многострадальном локте или на мыслях об услышанном. Второе показалось более привлекательным, хотя не менее щекотливым.

"Итак. Форратьер уверен, что управляет Ботари. Негри полагает, что Ботари превыше прочего чтит Устав, и лишь поэтому... подчиняется своему мучителю? Любопытно. Это значит, что он исполнит любые приказы своего командира, если только не... Кому по Уставу подчинен командующий флотом? Ответ очевиден: главнокомандующему. Неочевидна причина. Сумасшедший сержант как страховка против возможного мятежа? Если это оружие — где у него спусковой крючок? Бессмысленно. Особенно если вторым командующим является наследный принц империи... а может быть, именно поэтому?"

Иллиан сосредоточенно прикусил губу, заработав тем самым укоризненный взгляд от хирурга. Еще бы, процедура не так уж и мучительна, чтобы показательно демонстрировать свои страдания.

"Кронпринц Зерг. Полное досье на Первого Командующего в письменном виде мне, разумеется, не по рангу, но я помню, что мне тогда вечером рассказал Эзар. За последние полтора года принц сделал как минимум две попытки заполучить императорский титул... попытки, на которые его отец закрыл глаза ввиду их полнейшей неудачи. Но кто поручится, что получив в руки крупнейший за последние десятилетия флот, он не решит: настало время попытаться в третий раз? Однако... положиться в этом деле на одурманенного психа, не отдающего себе отчета в реальности?"

"А почему и нет? Дублирование. Страховка. Правая рука, не знающая, что творит левая. Да, это укладывается в систему личной императорской СБ — системы групп и ячеек, о которых ведает только Негри и сам Эзар."

"Или в систему горячечного бреда. Стоило благополучно избежать шизофрении после установки чипа, чтобы заболеть профессиональной паранойей...".

— Иллиан, вам что, электростимуляция нравится, или вы вошли в транс, дабы перенести эти нестерпимые мучения? — Отвлекший лейтенанта от размышлений голос доктора Заровски был весьма ехиден. Профессиональный врачебный цинизм, помноженный на то же качество типичного СБшника, делал главного хирурга флота язвительным даже во вполне добродушном состоянии.

— Еще как нравится, — невозмутимо ответил Иллиан. — Но хорошего понемножку. Боюсь привыкания.

— Похвальная осторожность. — Хирург выключил прибор и размотал с локтя своего пациента манжету. — Надеюсь, вы будете ее придерживаться и в общении с людьми вице-адмирала Форратьера.

— Не премину, сэр, — подтвердил Иллиан. О, он будет очень осторожен на тонком льду предположений, догадок и вещей, о которых не стоит говорить вслух даже наедине с самим собою.

* * *

В тот день после ужина кают-компания была полупуста. Свободное пространство и приглушенное по правилам корабельного "вечера" освещение давало наилучшую имитацию облюбованного военными столичного бара, какую вообще могла предложить аскетическая обстановка боевого корабля. Предполагалось, что офицеры сделаны не из того же металла, что корабельные переборки, и в свободные от боевого дежурства часы им иногда надо где-то посидеть и расслабиться. Конечно, обстановка здесь была не чересчур приватной, и в любой момент мог зайти кто-то из старших офицеров — но с другой стороны, здесь можно было собираться компаниями в несколько человек, не то, что в каютах, где места хватало только широко улыбнуться.

Иллиан сидел за отдельным столиком, держа перед собой ручной считыватель и неубедительно притворяясь, что поглощен его содержимым. Его вечерний коктейль представлял собою стакан холодной минералки, едва подкрашенной розовым вином. Но — все приличия были соблюдены, и вместо шпиона на страже двое дружески беседовавших офицеров могли номинально видеть в нем просто отдыхающего лейтенанта.

Коммодор Эйрел Форкосиган и адмирал Ральф Форхалас сидели через столик от него, и их присутствие в кают-компании в немалой степени стало причиной того, что младшие офицеры отправились в этот вечер поискать местечко подальше от начальства. И правильно. Доверительной беседе давних друзей лишние свидетели были ни к чему, а выговориться хоть кому-то Форкосигану было необходимо. И так в последнее время его времяпрепровождение наводило Иллиана на грустные мысли об одиночном заключении.

Специально Иллиан в их беседу не вслушивался — так, вылавливал ключевые слова, на будущее. И даже смотрел в ту сторону лишь краешком глаза.

— ... рад, что Эзар наконец сменил гнев на милость. Не знаю, к чьим словам он решил прислушаться — твое имя кто только ни поминал.

— Ну, конечно, по моим грехам я заработал патруль пожизненно! — Рокочуший баритон Форкосигана прозвучал весьма язвительно.

— Ты обижен.

— А, по-твоему, не на что, Ралф?

— Честно? По-моему, случившееся в Солстисе — твоя беда, Эйрел, а не вина. А вот в том, что было потом, ты виноват сам.

— И ты туда же? — Тише, с явственными шипящими нотками. Но не злость; скорее, обида.

— Да, виноват. Ты, командующий: отдал бы эту сволочь под трибунал, там, на месте; протокол допроса под суперпентоталом чудно украсил бы его гроб, и слова бы никто не сказал. Сорвался ты, Эйрел, громко и со скандалом. Да сам же знаешь... Но полгода на Кайриле твою горячую гениальную голову должны были остудить, патрулирование — это уже слишком.

Вздох. — Кайрил... черт, ту зиму я просто не помню. Смыло спиртным, начисто.

— Не умеешь ты пить и никогда не умел... — Пауза. — Командование сейчас должен был получить ты. Я рекомендовал твою кандидатуру, и понятия не имею, почему ее не утвердили.

Совсем спокойно. — Знаю. Я бы сам не согласился. Но мне и не предлагали.