"Столичный маршрут"

Иллиану показалось, что у него от напряжения кожа на лице съехала на сторону, когда он отчаянным усилием одолел-таки непослушную машину. Возможно, она подала носом вверх на одном желании пилота — но Саймону удалось развернуться и пройти назад, положив флайер на крыло, так что его самого с размаху приложило к дверце. Ченко летел вниз, как десантник, сгруппировавшись — черная фигура на фоне ослепительного неба. Ну если сейчас он промахнется...

Нет, не промахнулся: тяжелый удар по колпаку кабины возвестил, что ценный груз принят по расписанию. Ченко уцепился за край столь предусмотрительно распахнутого им люка, и немыслимым акробатическим трюком втянулся внутрь стремительно пикирующей на реку машины. Н-ну, авантюрист...

Авантюрист был бледен и хватал ртом воздух. Машина вибрировала, руля слушалась неважно: зацепил-таки лазер... Ну все, сейчас, если сейчас вышлют флайеры преследования, то, считайте, доигрались. Одна надежда: у Уайтлинга нет ни свободных людей, ни машин.

Можно уходить.

ГЛАВА 3

— Ты цел? — сквозь зубы спросил Иллиан, когда флайер упал почти до самой воды — так низко, что взвихрились волны под днищем. Это уже была не неисправность: Иллиан сознательно уменьшил вот этот самый лимит относительной высоты до минимума, чтобы выпасть из зоны покрытия воздушных диспетчеров. На радаре видно всего лишь, что по реке идет катер — и пусть себе идет: на какой скорости он ни летит, на шлюзах его все равно остановят для досмотра. СБшный флайер в них опознают только при визуальном контакте, и хотя вряд ли по такой машине станут стрелять без предупреждения, но в нынешней неразберихе чего только не случается.

— Черт его знает, вроде, цел. — Ченко глубоко вздохнул и выдохнул, вытер со лба бисеринки пота. — Ты куда?

Переход на "ты" с сержантом случился непринужденно и как-то сам по себе.

— К докам, — ответил Иллиан коротко.

Старыми доками современная столица не гордилась. Этот район расцвел в старые времена, когда Форбарр-Султана была обязана своим статусом судоходству; однако, несмотря на богатство, которое река несла в город, высокородные форы не желали обонять и видеть всю ту дрянь, который сбрасывал в ее воды портовый район, поэтому и разместились доки километров на восемь ниже по течению от нынешнего центра. С концом Изоляции город разросся, речные баржи пошли в музей, доки же превратились в район дешевых складов и переработки всяческого сырья, а на поле, где когда-то выпасали пригнанный на продажу скот, стояли теперь рядами грузовые фургоны-контейнеровозы.

— Разумно, — одобрил сержант. — Там до окраины рукой подать...

— Я до окраины не полечу, — Иллиан покачал головой. — В доках проще всего бросить флайер... а у меня еще есть дела в столице.

Действительно, решение просто напрашивалось. Во-первых, доки были рабочим районом, по большей части нежилым, но еще не настолько обветшалым и опустившимся, чтобы сравняться с караван-сараем, да и электричество туда провели. Второе, и главное: там хватало старых ангаров и свалок проржавевшей техники, чтобы можно было незаметно оставить еще одну поломанную машину, не переполошив тем всю округу.

— О как, — Ченко недоверчиво на него покосился. — А я думал, ты сейчас прямо к Лорду Регенту. Он, вроде бы, у себя в провинции?

— Утром был, — кивнул Иллиан, мысленно прикидывая, дотянет ли раздолбанный флайер до доков. Правый мотор то и дело чихал, но управления машина пока слушалась. Значит, должен дотянуть... — Только я сомневаюсь, что прибавление к силам лорда-регента одного отдельно взятого коммандера сильно ему поможет. Другое дело — оперативные данные из столицы мятежа.

Сержант присвистнул.

— Ну ты камикадзе, коммандер! Тебе что, совсем себя не жалко?

— Кто бы говорил, — огрызнулся Иллиан. Второго аккумулятора хватает точно, индикатор первого тревожно мигает желтым — только бы не взорвался... Костей не соберешь. Маленькое зарядное устройство от парализатора, закороченное, делает здоровенный "бум", так на что способна батарея тяжелой машины? — А ты что планируешь, сержант?

Будь дело в головиде, наверняка сержант выдал бы что-то вроде "конечно прорываться с вами, сэр!". И стало бы это началом большой фронтовой дружбы, серий так на десять... Но сержант, разумеется, только плечами передернул:

— Сестру заберу и подальше из города. Деньги у меня есть, окольными путями выберусь — это дороги шерстят, а в промежутке все просто — потом найду ближайшую комендатуру и сдамся, как бывший в самоволке.

— И не боишься, что тебя в штрафбат отправят? Или под конвоем обратно в полк?

— В штрафбат, может, и засунут, — согласился Ченко. — Но не расстреляют же. Таких, как я, сейчас — каждый второй. А в столице претендент сидит, к нему войска отправлять ни один начальник части не станет, если не идиот и не хочет сам потом под трибунал загреметь. С провинцией даже связи сейчас толком нет, тамошние вояки сидят сейчас по своим гарнизонам и списывают все на неполадки, ждут, авось положение прояснится. Так что полковник, или кто он там, будет тянуть время... ну и я потяну. Если с меня даже лычки снимут — снова заслужу, а, говоря начистоту, в штрафбате сейчас лучше, чем в СБ.

— Что значит "лучше"?

— Решений никаких принимать не надо, сэр, — усмехнулся Ченко. Губы у него все еще были бескровными. — Ни по своим стрелять, ни решать, кто у меня свои. Опять же, больше шансов потом под амнистию попасть, кто бы к власти не пришел.

Он отстегнул ремень, положил на колени подсумок, вытащил оттуда пресловутые коммы и, не особенно церемонясь, прицепил их Иллиану на пояс. Тот даже хотел ругнуться, мол, под локоть не толкни, но передумал.

— Держи, коммандер. До доков минут десять осталось?

— При этой скорости — семь минут тридцать пять секунд, — автоматически ответил Иллиан, хотя таймер в его голове продолжал уменьшать оставшееся время по мере того, как он говорил.

В этот момент, вероятно, закончил действовать один вселенский закон стратегии, который хорошо знают тактики (он гласит, что чем менее подготовлена и более сумасбродна та или иная операция, тем выше ее шансы на успех) и начал действовать другой, не менее хорошо изученный: порой неприятности возникают на совершенно ровном месте. В данном случае "ровным местом" была та самая гладь реки, а неприятностью — устаревшая моторная лодка, выскочившая из какого-то берегового сарайчика прямо перед носом флайера.

Хотели ее хозяева сбежать из столицы по реке под прикрытием сумерек или преследовали какие-то иные цели, законные или нет. В нескольких метрах перед кабиной мелькнули перекошенные лица, Иллиан рванул рычаг на себя, задирая нос флайера вверх, правый двигатель выбрал именно этот момент, чтобы плюнуть и снова заглохнуть, и покореженная машина чиркнула хвостом по воде. Как будто некий зловредный великан дал флайеру скользящий пинок под зад. Иллиан, шипя, попытался выправить руль, но этот аппарат только зовется "легким", добрая пара тонн металла и пластика обладает неслабой инерцией. В эту секунду индикатор сменился на панический красный и подмигнул — или это Иллиану только почудилось? — и великан наконец-то прицелился для второго полноценного пинка.

По ушам ударил хлопок закоротившего от воды аккумулятора, лампочки на приборной панели вспыхнули все разом, и боковой удар разбалансировавшегося двигателя перевернул флайер вокруг оси и бросил влево, вниз, к свинцовой жадной воде, к берегу, черт знает к чему, Саймон попытался выровнять машину почти вслепую, не зная, нацелен ли сейчас нос флайера в небо или в реку...

Он успел подумать, что надо бы отстегнуться, чтобы не уйти под воду вместе с аппаратом, но тут его здорово тряхнуло и приложило об дверь, потом — о приборный щиток (на движение флайера это уже никакого влияния не оказало), перед летящей машиной выросла какая-то дощатая стена, а затем удар сплющил корпус справа под душераздирающий скрежет и треск...

У Иллиана потемнело в глазах — по счастью, лишь на секунду. Когда он открыл их, то обнаружил что уткнулся носом в колпак, сплошь в белесых "звездочках" расколов. Приборная доска погасла. За его спиной в машине что-то жалобно булькало и потрескивало. Поперек усыпанного щепками и землей фонаря эффектно лежала переломленная доска. Похоже, они все же врезались в один из лодочных сараев — тот ли, из которого вылетела причина их бед, не узнать — совсем во вкусе бетанских сценаристов для головида. Правда, те не стали бы уничтожать в кадре столько драгоценного древесного сырья: не поверят-с.

Он повернул голову — шея двигалась ужасно плохо, словно в затылок насыпали песку, а тот провалился в механические сочленения мускулатуры, сработав не хуже средства саботажа в танковой гусенице — и увидел сержанта, скорчившегося на сиденье: того как будто бросило вперед, и он перегнулся через вдавленный вглубь кабины пульт управления, нелепо улыбаясь окровавленными губами. Да нет, какая улыбка... типичный оскал, еще и глаза как будто вылезли из орбит. Взгляд остановившийся, бессмысленный, весь в крови...

— Нелепо, — сказал вдруг сержант Ченко печальным голосом. — Нелепо помирать, как в книге про шпионов. Случайный попутчик, который помогает выбраться, а потом благородно кончается на пороге спасения — куда уж штамп заезженней!

— А я про головид думал, — заметил Иллиан.

— Да, тоже похоже, — согласился сержант. — Эй, коммандер, у тебя сигареты не найдется? Особенно обидно помирать без сигареты.

— Ты уже мертвый, — заметил Иллиан. — У живых так головы не поворачиваются.

— Жлоб ты, коммандер, — заметил Ченко. И повернул голову прочь — на сто восемьдесят градусов. Оттуда глухо заметил: — Между прочим, второй кошмар всего-навсего за пару часов. Я бы на твоем месте озадачился своим душевным здоровьем. Или хотя бы проверился: мало ли, чего тебе Уайтлинг вколол. Кстати, передай моей старушке маме, что я ее очень любил.

— Идиотизм, — сказал Иллиан, но на всякий случай полез в карман: а вдруг сигарета все-таки найдется?..

Сигареты он не нашел, но очнулся.

Он лежал на полу и смотрел на звезду, влажно моргающую наверху, в проломе крыши. Лодочный сарай. Это действительно был лодочный сарай — и когда Иллиан сел (шея поворачивалась с трудом, ее сводило... и спина болела), он даже увидел заваленный досками флайер. Ага, одна доска эффектно, насколько можно судить, легла поперек лобового стекла.

Внутренние часы исправно сообщили ему, что сейчас десять двадцать три. Солнце уже зашло. Валялся он без сознания, значит, всего ничего...

Ощупать голову... тело... вроде, все цело, переломов нет. Не похоже, чтобы его выбросило из флайера от удара — это как должно было швырнуть! Выходит, Ченко его вытащил. А сам ушел. Ну да, понял, что Иллиан цел и дышит, и ушел. Возможно, перестраховывал себя от возможности получения какого-нибудь приказа от вышестоящего офицера: кто его знает, на что решится коммандер-камикадзе и куда его потащит под знаменем воинского долга? Разумеется, Иллиан ему никаких приказов отдавать не намеревался, но мало ли...

Флайер стоял мертвым куском железа, не искрил, не трещал и, разумеется, взрываться и не думал. Иллиан прищурился: фосфоресцирующий по контуру люк левого батарейного отсека был открыт. Значит, Ченко обесточил машину по всей процедуре, не забыл. Все-таки редкостный молодец, сержант...

Иллиан, кряхтя, поднялся и, осторожно переступая через доски, выбрался из развалин наружу. Вот уж действительно, сглазил, когда планировал, где бы спрятать покалеченную технику.

Небо заливалось темной синевой, тонкая полоска заката указывала направление на центр города. При этом угасающем свете Иллиан выгреб со дна карманов всякую мелочь, поднес к глазам. Там обнаружились талон в кафетерий, пластинка жевательной резинки, переходник для комм-пульта, зубочистка, жетон Ченко, три смятые десятимарковые купюры и несколько мелких монет, включая пятигрошовую. На поясе — парализатор, тот самый, который он прятал под мундиром над КПП, и пара коммов. В самый раз набор для опытного диверсанта.

Вокруг было глухо, не светилось ни фонаря, а подальше от воды, за самодельными лодочными сарайчиками, возвышались слепые стены каких-то цехов или складов, ничем не помеченные. Промзона. По прикидкам Иллиана до центральной части доков было с полчаса ходу. Только лучше смыть со своей физиономии подсохшую кровь, прежде чем направляться в обитаемые места и там пугать своей рожей местных. Благо к его услугам целая река холодной, воняющей тиной и отработанным маслом, но все же воды.

Он утер лицо подкладкой мундира, отцепил от воротника блестящие даже в темноте Глаза Гора и спрятал их под стельку в каблук. А потом размеренной рысцой побежал по проулкам между складами, по растрескавшейся асфальтовой мостовой, через тусклые старые рельсы подъездных путей, стараясь примерно выдерживать направление вдоль берега.

* * *

"Мы несем подданным Барраяра уверенность в завтрашнем дне... порядок восстановлен... сердце нашей Империи в надежных руках..."

Лощеная фордариановская физиономия на экране дешевого вид-приемника смотрелась до зубовного скрежета фальшиво. Антураж тот еще для пафосного выступления: пивнушка для работяг, хмурый бармен, протирающий стаканы относительно чистой тряпкой, пьянчуга, храпящий в пластиковую столешницу, компания добирающих свое завсегдатаев за дальними столами, рябая доска для дартса на стене, запах горелого масла, холодная морось за узким окном...

Но фальшь фальшью, а центр вещания уже в руках у Фордариана. Не прошло и полусуток.

"... сохраняйте спокойствие ..."

В общем, он спокоен. Дежурная кружка, обязательная здесь, как салют в коридорах СБ, сделал свое дело: на него не обращают внимания, или почти не обращают. Это хорошо.

Пива не хотелось совершенно.

"...планы изменника и узурпатора сорваны, его преследуют имперские войска..." То есть Эйрел по-прежнему вне досягаемости новоявленного правителя, славно. "... в этот тяжелый для Отечества час всякий, кто приносил присягу, должен подтвердить ее делом..." Это означает новый призыв или просто облавы военной полиции? От облав Ченко должен уйти, он везучий. Хорошо быть сержантом Ченко, у него одна забота — держаться подальше от политики. Но и надеяться на его везение не стоит. Если сержанта все же возьмут и опознают, из него быстро вытрясут, где они с Иллианом расстались. Значит, не стоит здесь засиживаться. Сменить приметную шкуру — и в путь.

Он прополоскал рот пивом, отставил кружку в сторону и пошел к бармену.

— Эй, хозяин? — окликнул он вполголоса.

— Еще пива, служивый? — скучно поинтересовался тот, не переставая возить тряпкой по стойке. Чище от этого не делалось.

— Тсс! — Иллиан прикрылся ладонью. — Давай без чинов, ладно? Тут такое дело...

— Ну?

— Куртка мне нужна, слышь, — Он выразительно развел руками. — Нормальная куртка, чтобы по городу пройти и меня патруль не сцапал. Ничего шикарного, мне в ней на свадьбу не идти, а день перекантоваться. Я тут вроде как в самоволке выхожу, да еще подрался маленько с местными ребятами... — Иллиан выразительно замялся, откровенно надеясь, что ему удался простоватый говор солдатика, который не слишком умело врет, а лучше не умеет.