Звезды не падают...

— Он так молчит, что хочется раздеться...

-Осия!

-Ладно, молчу. Дальше!

-А что дальше. По Земле, по родине он скучает. Он домой хотел, а Вальтер его сюда притащил... Все руки в шрамах, и на лице один, воевал, наверное...

— Наверное, — согласилась Осия. — А звать-то его как?

-Его имя звучит как будто музыка. Оно самое прекрасное из тех, что я слышала — Амедео. — Тау расплылась в улыбке.

Осия кивнула, если бы у нее был хвост, то она непременно начала бы им помахивать, что бы выразило молчаливую радость за сводную сестру.

Однако Дедо в этот момент оказался главным героем еще одной беседы. Вальтер и Джеттария продолжали сидеть в опустевшей гостиной. Поменявшееся освещение изменило вид комнаты — очертания смягчились, помещение стало, по-крайней мере, выглядеть уютнее. Вроде комнаты, измененной красноватым марсианским светом, настроение Джеттарии так же переменилось по отношению к землянину. Королева стала немного благодушнее, и даже начала беседу с совсем иной интонацией, нежели утром.

-Лейтенантик твой, весьма хорош собой. Девки, небось, на него так и вешаются?

-Ну, полно тебе, мужику вовсе необязательно быть красивым. Но этот настоящий красавец. Как все дети смешанных браков. Стоит ему только хвостом махнуть, девки так и стелятся,... Правда, чаще он пребывает в одиночестве. Но это опять же, издержки службы. Весь в отца. Характером особенно. Такой же упрямый, гордый. Переспорит любого, даже если сам не прав. Забавно, но у Дедо с его отцом даже шрамы на лице практически одинаковые, под левым глазом. — Вальтер усмехнулся, — Гельмут в детстве на что-то напоролся, а Дедо "украшение" заработал в серьезной аварии. — Да-а... Вылитый отец. Даром, что дымит как паровоз, и большой любитель выпить. Кажется, если его запереть нечаянно на складе с вином или абсентом, когда отопрут дня через два, то алкоголя не найдут. Но, надо отдать должное, на посту — ни капли! Сухой закон так сказать. А по праздникам. ... Хотя, если он напьется хорошенько, его даже послушать приятно. Поет просто замечательно. И на гитаре играет превосходно. А если не музицирует, то речи философские толкает, как настоящий поэт.

-Да, говорить он мастер, я убедилась. Я о другом думаю. Как бы он не вскружил Тау голову и не умчался бы от нее на Землю в один прекрасный день... — Джеттария с иронией, но без явной злобы адресовала эту фразу Вальтеру. Немец заметно смутился, но для себя отметил, что его бывшая любовница все же рада его приезду.

-Нет. Он не такой... как я. Дедо хороший парень. Я часто бываю несправедлив по отношению к нему, но...

-Да, вот как сейчас, например, парень на Родину хотел, родителей повидать, а ты его за собой потащил.

-Как цепного кобеля.

-Вот именно. Зачем, главное дело?

-Тебя от меня защищать. Боялся, небось? — ухмыльнулась Джеттария. Что она сохранила спустя все эти годы, отметил для себя Вальтер, это присущую ей чуть ли не от рождения резкость и прямоту разговора, а так же вот эту самую усмешку, запомнившуюся немцу чуть ли не ярче жарких июльских ночей 18 лет назад.

-Ну... было малость... — признался Куммерфельд и решил пошутить, несмотря на то, что подобного рода шутка, не взирая на годы разлуки, далась ему с трудом. Да и шуткой-то толком она не была, скорее вопрос с подколом, произнесенный с излишне наигранным шутливым безразличием. — А ты чего это о моем адъютанте интересуешься, решила на старости лет завести себе молодого любовника?

-Во-первых, старость — это у тебя, у меня зрелость, самый сок — Джеттария самодовольно улыбнулась и провела руками вдоль боков. Фигура у нее сохранилась отменная, не хуже, чем в молодости. Безусловно, венценосная фобосянка заметила разницу между смыслом слов, произнесенных Вальтером, и тем, что отчетливо читалось в его глазах. Это явно польстило ей. — А во-вторых, я беспокоюсь за Тау. Твой итальянец, похоже, навострил лыжи в ее сторону, я уже говорила. Как бы чего не вышло...

-Хм... Тау похожа на тебя и ...

-Вот именно. — Джеттария прошла мимо немца, мимоходом потрепав его по плечу.

-Тебе не кажется, что уже поздновато и пора спать? — произнесла она. Вальтер проводил фобосянку взглядом.

-Да, пожалуй. Покажешь мне мою спальню?

Джеттария остановилась, едва сделав шаг за дверь.

-Я думала, ты устроишься в моей.

Вальтер не мог на это ничего ответить, он лишь молча пошел за ней.

Погрузившись в ночную тьму, особняк, казалось, вовсе не желал с ней расставаться даже с наступлением утра. Оно не принесло ничего, кроме обрушившихся на дом и сад вокруг него потоков дождя. Будто на небесах кто-то забыл вовремя закрыть кран. Именно поэтому жители особняка этим хмурым утром просыпались с трудом, исключая лишь прислугу, встававшую в любую погоду в одно и то же время, чтобы приготовить завтрак, убраться в доме или же заняться другими делами по хозяйству.

Тау проснулась с ощущением легкой злобы на неудавшуюся погоду. Она действительно собиралась отправиться к Дедо на корабль, а так же ей хотелось поскорее взглянуть на "Динаоду", чему явно препятствовали подобного рода осадки. Принимая душ, Тау задумалась, как бы ей добраться до "Огненных колес" с меньшим ущербом для себя. Наконец, она пришла к мысли о том, чтобы воспользоваться одним из флуггеров королевского парка, стареньким "S2000". Ведь именно "Хонда" в начале века первой решилась на производство подобного вида транспорта, пригодного для перемещения по планетам Земной группы, а так же для преодоления небольших расстояний между планетами. Улыбнувшись пришедшей к ней в голову идее и самой себе в зеркало, Тау вышла из ванной.

Собираясь на корабль, Тау надела темную джинсовую юбку, черные лаковые туфли и темно серую футболку. Затем Тау вышла в коридор, чтобы отправиться на кухню. Там она наткнулась на Вальтера. Немец шел по коридору, периодически поглядывая то на часы, то на коммутатор, что, однако, не помешало заметить дочь первому.

-Привет. — Вальтер улыбнулся, он был в отличном расположении духа. Впервые за длительное время, он хорошенько выспался и проснулся рядом, как он это осознал вчера, с любимой женщиной. Он размышлял, что на пятом десятке, наконец-то получил возможность вновь обрести семью. И сейчас, единственное, чего он мог хотеть, был горячий кофе. Как будто прочитав его мысли, Тау произнесла:

-Доброе утро! — кивнула девушка, избегая более конкретных обращений, так как не была уверена в том, как именно ей обращаться к отцу. Она немного помолчала и добавила:

-Хотите, я приготовлю что-нибудь на завтрак?

-Я бы не отказался. Только зови меня "ты", мы как никак родня. О том, чтобы ты звала меня "папа", я даже не мечтаю, — усмехнулся немец, разглядывая Тау. Пытаясь рассмотреть ее настоящей, а не такой, какой она была вчера, — И потом, разве королевской дочери пристало возиться на кухне?

-При этом конечно, я дочь военного, которой потом надо будет чем-то кормить мужа, — улыбнулась Тау, — я буду звать тебя по имени.

Пока они, уже вместе, добирались до кухни, погода заметно улучшилась. Поднявшийся сильный ветер разметал собравшиеся облака. Однако это обстоятельство вовсе не гарантировало хорошей погоды на весь остальной день.

Вальтер движением хозяина уселся за стол, пока Тау хлопотала по кухне в поисках подходящей посуды для кофе. Немец провожал взглядом каждое движение дочери. И чем больше он этим занимался, тем больше убеждался, что вчера был категорически неправ, сказав, что Тау похожа на мать. Нет, они совершенно не похожи. Но и на него дочь была похожа мало. Единственное, что она стопроцентно унаследовала от отца — это огонек в глазах, сверкающий в моменты различных эмоциональных переживаний, присущая всем Куммерфельдам. Каждый раз, когда Вальтер заглядывал фобосянке в глаза, в его душе все сильнее и сильнее вспыхивало почти незнакомое ему чувство родительской любви.

-Пожалуйста, — Тау поставила перед ним маленькую черную, с золотистым узором чашечку, распространяющую по кухне чудесный аромат свежесваренного кофе. Вальтер благодарно кивнул, сделал глоток и улыбнулся.

-Такая хозяйка, при этом красавица.... От женихов, небось, отбоя нет.

-Какие тут женихи! — махнула рукой Тау, скопировав в точности отлично знакомый ему жест Джеттарии, — Оба ключника наших женаты давно. В академии у нас всего два парня и те откровенно не очень. Остаются только служивые из нашей части, но они же почти мои одногодки. С ними могу только дружить, хотя попадаются очень приятные молодые люди.

-Это почему же, только дружить? — удивленно произнес Вальтер. Тау внимательно на него посмотрела.

-А вот это вы мне, батенька, жизнь покалечили, — ответила она, но без явной злобы. Из ее уст это звучало подобием шутки. Однако немца фраза эта зацепила, — Я же без отца росла. Это оказывает влияние на юный организм. Посему теперь и ищу в делах амурных мужчину старше меня.... Ну, я пойду, пожалуй, у меня есть кое-какие дела.

Последняя фраза, произнесенная со столь свойственной Тау улыбкой-усмешкой, окончательно выбила Вальтера из колеи. Он едва ли не остался сидеть с открытым ртом, следя, как девушка удаляется в глубь коридора.

Тем временем, Осия, как кошка, крадущаяся, чтобы стянуть кусок с хозяйского стола, заглянула на веранду, где Джеттария пила свой травяной чай в компании пожилой домработницы. Заметив, наблюдающую за ними приемную дочь, королева пригласила жестом ее войти. Осия не заставила себя долго упрашивать. Приняла из рук домработницы чашку с чаем и прищуром посмотрела на мать.

— А вы прям, расцвели как будто, похорошели... Оно, видать, вам на пользу пошло...

Джеттария усмехнулась, глядя в чашку. Осия — это тихий ужас, ей бы передачи для взрослых вести на кабельном. После одиннадцати.

-Только я не думала, что вы землянина своего так быстро простите. Или вам ваши рафинированные фавориты наскучили? — продолжала Осия, не теряя своей ехидненькой усмешки.

-Наскучили, наскучили, — кивнула Джеттария. На самом деле она сама еще толком не знала, почему она так легко отнеслась к немцу. Наверное, первая девичья любовь еще не до конца затихла в ее сердце. И совсем легкого ветерка оказалось достаточно, чтобы из почти затухшей искорки разгорелся большой огонь. Потом, думала она, если Вальтер вернулся, значит, он решил замолить грехи молодости.

Осия выпила три чашки чаю, периодически поглядывая в сад. И уже собираясь уходить по своим делам и стоя в дверях, как бы невзначай, произнесла:

-Пока вы тут, маменька, чаи различные пьете, дочь ваша несовершеннолетняя, с солдатней романы крутит. Как говориться "А я люблю военных, красивых, здоровенных!.."

-Это с кем это, интересно? — подняла левую бровь Джеттария.

-А с чернявеньким тем, которого господин Куммерфельд с собой привез.

-Хм, с ним и я бы непрочь чего— нибудь закрутить, — отозвалась королева. Это была не та реакция, на которую рассчитывала Осия. Поэтому, тихо зевнув в кулачок, девушка решила удалиться. Но не успела Джеттария свободно вздохнуть и вернуться к мирной беседе с домработницей, как к ней на веранду, как кукушка из часов, всунулся Вальтер.

-Утро доброе! — поприветствовал он свою сожительницу, — Представляешь, что мне только что твоя дочь выдала?

-Она и твоя дочь тоже, — резонно отметила королева. Вальтер спешно кивнул и продолжил,

-Говорит, "это вы мне, батенька, всю жизнь покалечили..."

-Это, в каком же контексте?

-А в таком, дескать, не может она с ровесниками встречаться. Ищет себе мужчину-отца...

-Ну, правильно! А ты думал, все будет легко и просто? — рассмеялась Джеттария. И вдруг, неожиданно прижалась губами к его губам. Вальтер, конечно, не ожидал от нее подобного проявления нежности, но незамедлительно ответил на ее поцелуй.

К полудню над столицей установилась прямо-таки южная погода. Навалившийся зной начисто лишил жизни сад вокруг особняка и земли вокруг него. Редкие облака, гонимые горячим ветерком, ощупывали своими тенями раскаленное поле. Экипаж "Огненных Колес" страшно страдал от этой жары. Ребята, дежурившие в столовой, где локализовался небольшой ад, чуть ли не молились о хотя бы небольшом понижении температуры. Даже "дедушки" щадили молодых и вместе сидели под кондиционером. После полудня Дедо в компании своего приятеля и практически дважды земляка, лейтенанта Кирилла Одинцова, вывалился из душного чрева фрегата. Усевшись на ящики от уже достаточно давно полученных и съеденных консервов, лейтенанты оказались случайными свидетелями собачьей свадьбы.

-Ох, и завидую я тому кобелю! — хмыкнул Кирилл, закурив и протянув зажигалку итальянцу, — Еще немного и я сам начну бросаться на все, что движется.

— Да? А как же все остальное?— Дедо, зажмурившись, разогнал перед собой дым своей же сигареты.

-А все остальное сам буду двигать и это... самое, — глядя вниз, согласился Одинцов, — Смейся, смейся. А сам-то тоже, между прочим, полтора года без бабы!