Танкист 3. Прорыватель. (Черновик)

Прибежавшие старшина и командир охраны моста, быстро разобрались что случилось. Оружие у меня сразу отобрали и старшина тихо, но зло спросил у меня:

— Ты что творишь?

— Давно мечтал это сделать, — с улыбкой ответил я ему. — Терпеть таких уродов не могу.

— Ты понимаешь, что это трибунал и расстрел? У него же челюсть сломана.

— Понимаю. Только вряд ли меня расстреляют. Я волшебное слово знаю, скажу его и генералам по мордасам бить смогу и хрена мне что будет.

— Ну-ну, шутник.

Дальше старшина действовал согласно принятым военным законам. Меня арестовали, обыскав, забрав всё что нашли в карманах, планшетку забрали и бинокль, шлемофон я оставил, оставшись комбинезоне, после чего меня загрузли в кузов 'полуторки', связав перед этим за спиной руки, и мы попылили в тыл. Перед нами катила 'эмка', куда погрузили комиссара, который всё ещё не пришёл в себя. Охранял меня один из бойцов, старшина с остальными из-за сложной ситуации остался у моста, у них 'Зис' ещё был. М-да, неожиданный поворот, но я не жалею. Забавно, но как меня зовут, у меня спросили только когда старшина оформлял акт о моём задержании, который передавал моему конвоиру. Назвался настоящим именем и званием. Мне скрывать нечего, лично я горжусь сделанным.

Шутки шутками, но ситуация в действительности серьёзная. Я вообще сомневаюсь, что меня будут слушать, да кодовое слово у меня есть, то которое я могу сообщить, получил его от представителей Сталина, а то что обо мне точно извещено, я был полностью в этом уверен. Да, циркуляры в Особые отделы разных частей с опознанием меня, разослали, где также значилось это кодовое слово, но не факт что мне дадут пообщаться с представителями Особого отдела. Тут совсем другое дело, скорее уголовное и решать его будут военюрист и тройка трибунала. А они слушать не будут, вряд ли и слово дадут, поднял руку на старшего по званию, да ещё на политработника, а они по факту своего существования неприкосновенны и кары за это ждать следует незамедлительно. Так что расстрел тут более чем вероятен. Ну если только штрафбат не отправят, насколько я в курсе, их, согласно тем бумагам, что были мной отправлены в Ставку Главнокомандующего, она тоже образована была, тоже начали формировать. Только вряд ли пошлют, ударил комиссара я при множестве свидетелей, точно шлёпнут. Причём побыстрее, чтобы остановить не могли.

Я это не мог не понимать, а тогда как будто кто-то подтолкнул и вот мой кулак летит в челюсть комиссару. Ситуация действительно серьёзная, но как я уже говорил — не жалею. Таких гнид давить нужно сразу, этот вон до старшего батальонного комиссара вырос, и растит ещё двух таких же последователей. Может получив такой урок, всё же попроще вести себя будут? Хотя вряд ли, безнаказанность меняет людей и эти уже были на пути такого изменения. Именно такие упыри поднимали батальоны и полки в атаку на пулемёты окопавшегося противника, находясь в тылу и наблюдая за гибелью подразделений в укрытии. Есть конечно и среди политработников былые вороны что несут все тяготы простой службы, ходят в атаки с бойцами, но эта тройка не из подобных, точно говорю.

Мои размышления прервал рёв мотора, я только и успел привстать и оттолкнувшись вылететь из кузова, с некоторым трудом сгруппировавшись, и перекатом катясь по обочине, когда хлопнуло разрывами несколько мелких бомб сброшенных с 'мессера'. Отмечу что паренёк-конвоир, вооружённый карабином, собирался последовать за мной, к тому же 'полуторка' тормозила, но не успел, бомба рванула у задних колёс грузовика и тот пошёл кувырком, подмяв под себя погранца. Без шансов, погиб, а вот в кабине грузовичка виднелось какое-то шевеление. В это время истребитель, заложив пологую петлю, снова стал падать на небольшую автоколонну, в хвост которой мы пристроились с политруками. Кстати, 'эмки' не было видно, только пыль в поле, дав по газам её водитель уходил прочь. В принципе, правильное решение. Сам я ещё сидя в кузове, старясь не шевелить плечами, пытался ослабить верёвки, да не получалось. Точнее не успел закончить, а тут, когда перекатом шёл, вдруг обнаружил что гашу скорость обеими руками. Как выдернул левую руку из петли, не понятно, но они стали свободными. Стряхнув с кисти правой верёвку, я машинально сунул её в карман комбинезона, мало ли пригодится и отбежал в сторону, где упал, закрыв голову руками. Истребитель пронёсся мимо, обдав жаром и ветром. Треск его пулемётов, пушку тот вроде не использовал, стих вместе с рёвом мотора, на третий заход пилот не пошёл, явно возвращаясь на аэродром. Ну а я, встав и отряхиваясь, направился обратно к своей 'полуторке', которая ярко полыхала, а из кабины истошно кричал водитель. Рванув на помощь, я только отшатнулся от того пламени что пыхнуло мне в лицо, да и какой-то красноармеец, подбежав, оттащил в сторону, крича что сейчас патроны будут рваться. Видимо опытный, знает что говорит. Да и водитель смолк, уже не кричал.

Тот оказался прав, вскоре начались рваться патроны. Мы лежали чуть в стороне, пули изредка посвистывали над нами, но именно что изредка. Сам боец оказался водителем 'Зиса', что лежал чуть дальше на боку. Его взрывной волной повалило, тот к тому же одной стороной в яму как раз съехал, и так наклонён был, и тут несильный воздушный удар помог грузовику лечь на бок. Пока выбирался из кабины, истребитель улетел, ну и подскочив оттащил меня от 'полуторки'. Особо я не опасался опознания, в колонне из десятка грузовиков меня никто не знал, могли опознать бойцы из 'полуторки', но они погибли, а тех политработников на 'эмке' уже и след простыл. Люди возвращались к колонне. Часть грузовиков свернуло в поле, часть пытались уйти на скорости, но три машины осталось тут, это наша почти сгоревшая 'полуторка', там ещё рвались патроны, но всё реже и реже, лежавший на боку 'Зис' и полыхающий бензовоз. Он пустой был, пары взорвались, бочка разворочена оказалась. В общем, собралось с десяток человек, ещё присоединились от подъехавшей колонны, и мы поставили 'Зис' на колёса. Раненых и убитых из его кузова уже достали и теперь укладывали обратно, машина на ходу была. А пока царила суета, я отошёл в сторону и развернувшись стал уходить в поле.

Не скажу, что произошло то что я спланировал, сбежать я хотел бескровно, освободить руки, отвлечь конвоира, хотя тут и сложно было, слишком серьёзен тот был и ответственен, покинуть на ходу машину и сбежать, желательно, когда будет проезжать какой лес чтобы шанс свалить был, а тут вон оно как вышло. Я бы сказал, хотел как лучше, а получилось как всегда, но парней всё же жаль было. Сейчас мне тут в прифронтовой полосе откровенно неуютно было, поэтому я решил вот как сделать. Доберусь до реки и своего схрона, всё же там запасы неплохие с трёх немцев, той снайперской группы, ну и дальше дождавшись, когда эти территорию займут немцы, уже начну работать с ними. Оно мне так привычнее. Видеть их гибель мне легче чем гибель своих ребят, даже тех что везли меня на расстрел. Ещё я поторапливался, топать до схрона километров восемь, увезли меня на машине далеко, мы даже проехали место падения транспортного самолёта, я рассмотрел это место, он почти на дорогу рухнул, там работало несколько человек, стояло оцепление и было несколько машин с одиночной зениткой, а есть хотелось уже сейчас. Да ещё световой день, время примерно часов десять дня, и идти сейчас это привлекать к себе излишнее внимание, чего не очень бы и хотелось. Поэтому я и ушёл с дороги, там бы я и километра не прошёл.

Что плохо, вокруг были сплошные поля со своими подъёмами и спусками, а роща похоже тут одна, та что у реки где я танк отбил. Время от времени встречались молодые посадки у дороги, но это для меня не выход. Оттого я и ушёл в поле, а тут нашёл накатанную телегами тропинку и уходил всё дальше и дальше. Чуть в стороне заметил работающих колхозников, те пшеницу убирали, похоже та поспела склонила тяжелые колоски, настал пора убирать. Хм, а может то поле и убрали, где я десантировался, раз даже и вспахать успели? Поди знай, что я агроном? Такие дороги что кровеносные сосуды пронизывали местные поля, по ним колхозники добирались до нужного поля, привозили или увозили урожай, вот и мне встретился старичок на телеге с парой белобрысых мальцов, что двигались в нужную мне сторону.

— Куды путь держишь? — поинтересовался старик, не трогая вожжи, лошадь сама остановилась рядом, без приказа.

— На фронт диду, на фронт.

— Что-ж не по дороге, она там рядом?

— Из госпиталя я сбежал, диду, а без документов меня первый же патруль остановит. Из госпиталя я со знакомым водителем уезжал, думал довезёт до части. Да налёт. Не повезло, пришлось пешком идти.

— Сидай, подвезу.

Старик действительно подвёз, расспрашивая о фронтовой жизни, я как мог рассказывал, что от других слышал, так как фронтового опыта в действительности не имел, у меня совсем другая война была. Прокатился я со стариком и мальцами километра четыре, высадил тот меня примерно в том месте где я десантировался с самолёта, только тот вправо уходил к полевому стану где у него невестка работала, он ей харчей вёз, мальцы его внуки были, ну а я прямо направился. А фронт действительно сближался, теперь не только пушки стало слышно, но и оружейно-пулемётную стрельбу, хотя и отголосками пока, можно сказать на грани слышимости, и я могу ошибиться, но похоже бой у моста шёл, по расстоянию как раз сходится, так что я побежал, надеясь успеть. Не успел, мост наши не удержали, но взорвать перед танковым отрядом немцев успели, и старый каменный дореволюционный мост в поднятой взрывами пыли, рухнув воду. А берега там высокие, глубина порядочная, так что намаются наплавной мост делать, берега срывать потребуется.

Посмотрев на всё это со стороны, а я устроился в километре от моста, тут берёза удобно стояла с густой кроной, вот на высоте четырёх метров и сидел на ветке, с интересом наблюдая что происходило у реки. Так вот, посмотрев на всё это со стороны, я отметил одну деталь. Наши с этого берега почему-то укреплять свои позиции не стали, и небольшими группами, примерно по взводу, уходили в тыл, видимо получив такой приказ. Не совсем понятно, но общей оперативной информацией я не владею, вполне возможно, что тут держать оборону посчитали бесперспективным решением. Хотя конечно странно, река всё же, естественный рубеж обороны, очень удобный. Чуть позже прилетело с десяток немецких штурмовиков и разбившись на тройки стали гонять такие группы по открытым полям и дорогам, видимо за взорванный мост мстили. Отходить ночью нужно, как-то бездарно это отступление провели, с многочисленными жертвами как я вижу. Кстати, по поводу танка, в бою за мост тот активно отвечал и с десяток разбитых и горевших грузовиков тому подтверждение, по бронированным целям наводчик если и стрелял, то мало, я старшине говорил, что за снаряды в танке, всего шесть разбитых танков у немцев было. Тут и противотанкисты могли поработать, их как раз на отходе бомбами накрыли. Сейчас танк ярко полыхал. Я как-то и не понял, это его наши подожгли, или немцы? Похоже всё же наши, группа старшины, сняв пулемёты, отходила севернее меня метрах в четырёхстах. 'Зиса' не было видно, видимо ранее в тыл оправили. Странно, почему боевую машину бросили и подожгли, мехвод там вроде знающий, убрать проблему мог и без меня. В общем, одни вопросы и никаких ответов.

Сам я просидел на дереве до самого наступления темноты. Залезть я вполне смог незаметно, при той неразберихе что царила вокруг, тем более, когда я прикидывал как залезть, неподалёку рванул гаубичный снаряд, накрыв берёзу столбом земли и пыли, и под этим прикрытием и забрался на дерево, взлетел, можно сказать. А вот чтобы я спустился, что-то никто не торопится стрелять. А есть хотелось, да так, что я с ума чуть ли не сходил. Вон листочки рвал и жевал. Ещё и старик тот, харчи вёз, а меня не угостил, хотя я пару раз намекнул, что тот совершено спокойно проигнорировал, так что одна надежда на те ранцы заныканные с оружием и остальными трофеями. Я их не смотрел и не знаю, что внутри, но надеюсь еда всё же будет. Очень надеюсь.

Когда стемнело, не потемнело, а наступила настоящая ночь, и вокруг уже было тихо, и немцы с той стороны обустраивались, и наши ушли, я спустился с дерева и направился к схрону. Бегом. Добрался быстро, хотя и не сразу нашёл место, там действительно очень всё хорошо спрятано было. Фонарика не имелось, подсветить нечем было, тут ещё как назло на небо тучи наползли, скрыв луну. Фонарик у меня забрали погранцы при обыске, всё вымели из карманов. Так что ползком забравшись в схрон, я решил на ощупь изучить что там есть в ранцах, но сначала нащупав, застегнул на поясе ремень с тяжёлой кобурой пистолета. Проверив оружие, я с удивлением опознал редкую модель артиллерийского 'Люгера'. Сам ремень имел разгрузочную систему, то есть наплечные ремни, а также подсумки для магазинов к винтовке 'СВТ'. Это я всё снял с одного из снайперов, у обоих были подобные системы и пистолеты. Так вот, согнав складки назад, всё это по привычке, я стал изучать один из ближайших ранцев. Я ведь всех немцев обыскал, и всю мелочёвку сунул в один из ранцев, забив его до отказа, и судя по плотности, как раз он мне под руку и попал.

Разбирать его долго, а мне есть хотелось, так что отложил первый ранец и подтянул второй, и первым что мне попалось, это свёрток плотной непромокаемой накидки, плащ по сути, которой можно легко развернуть в тент для шалаша. Отличная находка. Я её сразу расстелил на свободном месте, которого надо сказать тут было не так и много, и стал выкладывать на накидку всё что было в ранце, перевернул его, если быть откровенным, и потряс. Мне жрать охота, а не получать удовольствие от изучения трофеев. Да, я не чужд был подобных эмоций, особенно когда добыл такие трофеи лично. Отложив ранец, я зашарил по куче вещей, вот что-то мягкое попалось. Ощупывая понял, что это нечто завёрнутое в целлофан. Я уже наткнулся тут на перочинный нож, так что открыв его, вскрыл лезвием целован и отрезав кусок с удивлением понял, что это так солёное сало у немцев упаковано. Кстати, тут два куска было, примерно грамм по двести каждый. Отлично. Нащупав плотную пачку, галеты, это уже знакомое, встречал ранее, так что взрыв пачку, стал есть галеты с салом. Сало всё ушло из одной упаковки, как и пачка галет. Запил всё какао, что обнаружил в одном из двух термосов. Тут двухлитровый был, но мне осталось едва литр, остальное немцы выпили, гады. Да и холодное какао уже было.

В этой куче барахла я нашёл фонарик, рабочий, так что накрывшись накидкой я за час изучил всё что было в ранцах, треть мне просто не было нужно, и я оставил всё тут, а всё что мне необходимо, продовольствие, боеприпасы, часть личный вещей, вроде запасных носков, а то мало ли портянки стирать придётся, что-то в замену нужно, разной мелочёвки, это я забрал. Забрал также и всё оружие. Две винтовки, автомат и два пистолета, у автоматчика почему-то его не было. Тяжело оказалось, я взвесил, килограмм пятьдесят точно выходило. А ведь ещё оптика, два отличных бинокля что были у снайперов. Жаль карты у них не имелось, вот тут действительно всё печально, но имущества я набрал изрядно. В общем, одно ясно, трофеи я не брошу, а всё не унесу, тут выход один, нужен транспорт. Может эта мелочность кого и удивит, а я скажу так, ты сначала попробуй эти трофеи добыть, а потом плачь как я горючими слезами о том, что мог потерять. Нет, я упорный, что-нибудь придумаю.