Новые скифы. Вождь амазонок

Собрав последние силы, Кирилл попытался сдвинуться к краю плота. Немногое удалось. Но только вылезти из-под волка. На большее его не хватило. А почему не слышно плеска воды о плот и он не плывет? С последним усилием парень повернул голову на бок. Все. Приплыли. Плот прибило к берегу. "Уже никто и никуда не плывет. Сушите весла и собирайте вещички". — Кирилл попытался пошутить и хоть этим поднять себе настроение. Но, перспектива быть съеденным диким зверьем, блуждающим вдоль берега явно увеличилась в геометрической прогрессии. Даже отогнать их не сможет. Больше нет сил. Осталось только ждать, когда он окончательно замерзнет. "Хотя бы умереть раньше, чем начнут тебя жрать". — проскочила нерадостная мысль.

Мозг только фиксирует происходящие вокруг события. Вот, послышался шум. Затем грозный рык. Перед глазами появился огромный зверь, застилавший собой полнеба. Из его страшной клыкастой пасти шел пар. Тяжелая слюна упала на лицо Кузнецову. Казалось, что еще мгновение, и он перекусит Кириллу горло. "Волк! — пронеслось в голове. — От одних ушел, а к другому приплыл. Сейчас начнет рвать". От бессилия и страха парень зажмурил глаза.

Но волк не стал его грызть, а наоборот, положив тяжелые передние лапы на грудь, вдруг громко залаял как собака. Собака? Память подсказала, что так лают именно собаки когда подзывают хозяина. Хозяина? Значит рядом человек. Люди. Значит, я спасен и буду жить! От этого радостного для себя вывода, Кириллу захотелось крикнуть, но он только смог приоткрыть глаза. Их взгляды встретились. Животного и человека. Огромный пес, наклонив безухую, почти медвежью голову, с любопытством посмотрел на оживший труп. Он вдруг лизнул Кузнецова в щеку, сметая с нее нерастаявший снег. Затем пес вскочил на лапы и с еще большим лаем бросился в сторону.

Лай оборвался только после строгого человеческого окрика. И не просто человеческого, а женского. Даже девичьего. Послышался храп лошади и всплеск воды. По кромке берега кто-то подъехал к плоту с Кузнецовым.

Под легкими и быстрыми шагами заскрипел снег. Кириллу показалось, что спасти его спустился сам ангел с небес. Так было прекрасно лицо склонившейся к нему девушки. Голубые, как ясное небо большие глаза, славянского типа немного обветренное лицо с соблазнительной ямочкой на подбородке, румяные от мороза щечки и яркие, немного припухшие губки. Лицо обрамляла большая лисья шапка, похожая на восточный малахай, из-под которого выбивалась золотистая челка. Одета она была, как настоящий кочевник, в теплый кафтан, перетянутый широким кушаком.

Девушка бесцеремонно смахнула с лица Кирилла оставшийся снег и повернула его голову в разные стороны, словно осматривала уши. При этом с интересом заглянула в глаза. Заметив, что Кузнецов моргнул веками, она что-то проговорила на незнакомом языке и попыталась стащить Кирилла с плота. Но парень оказался тяжеловат для нее. На некоторое время девушка исчезла из поля зрения. "Неужели бросила и ушла? — содрогнулся Кирилл. — Нет. Она не могла так поступить! Скорее всего, пошла за помощью". В подтверждение этому, совсем рядом громко пролаял пес. В ожидании, Кузнецов закрыл глаза. Смотреть дальше уже не оставалось сил. Он задремал.

Очнулся от того, что его, обвязанного крепким арканом, с силой тащат наверх, на высокий берег, подальше от воды. Из-за холода он почти не ощущал боли. Сколько его таким способом тянули по снегу, Кирилл не знал, так как потерял сознание. Очнулся лежа на боку, весь в снегу и почти без верхней одежды, увидев перед собой только перешагивающих с ноги на ногу лошадей. Чисто автоматически заметил, что копыта у них не подкованы.

До его слуха донесся спор. Судя по голосам, спорили женщины. Две или три, но на совершенно незнакомом языке. Кто-то из них соскочил с коня, подошел к нему и грубо, толчком ноги, перевернул на спину. Небо закрыло красивое, но рассерженное чужое женское лицо, в такой же, как и спасительница, мохнатой шапке. Молодая женщина сильными пальцами широко раскрыла Кузнецову глаза и заглянула в них. Затем, вытащив большой нож, разжала стиснутый рот и осмотрела язык с зубами. "Как коня на базаре выбирает. Словно продешевить боится". — усмехнулся про себя Кирилл. Но на этом осмотр не закончился. Ему грубо запрокинули голову, открывая шею явно для удара занесенным ножом. "Чтобы лучше было резать. — как-то буднично промелькнула новая мысль. — В Чечне не зарезали, так здесь достали. Хотя бы граната была. Подорвал бы всех". От бессилия, вдруг захотелось заплакать. Но даже этого не смог сделать. Слеза словно замерзла, не успев до конца образоваться. Последнее, что отпечаталось в мозгу, это возмущенный и уже ставший почему-то родным, звонкий голос спасительницы. Его оборвал другой, властный, но тоже женский. На этом сознание отключилось. Все. Я умер.

Тепло. Боже, как тепло! Только вот раненная рука ноет и печет, словно ее выкручивает наизнанку. Где я? Что со мной? Если я мыслю, значить я живу! Меня не прирезали как барана и не бросили в степи подыхать. Я им зачем-то нужен. Кто эти люди? И почему одни женщины? Я не видел и не слышал ни одного мужчины. Сколько времени прошло, как я к ним попал? И почему меня качает, как в лодке?

Кирилл открыл глаза. Кругом была темнота. Только где-то сверху светило небольшое пятно-отверстие и оттуда проникал свежий воздух. Он понял, что накрыт чем-то тяжелым и теплым. Хоть и не хотелось терять тепло, но неизвестность давила на сознание еще больше. Парень медленно просунул здоровую руку в отверстие и скинул с головы толстое покрывало. Резкий свет ударил в глаза, и легкие схватили холодный воздух. Кузнецов зажмурился и затаил дыхание. Когда немного пришел в себя и глаза привыкли к свету, решил осмотреться.

Он лежал в довольной широкой повозке с четырьмя большими сплошными деревянными колесами. Из-за размера колес невозможно было увидеть, что находится по сторонам. Единственное, куда Кирилл мог обратить свой взор, это назад. Повозка двигалась довольно медленно и монотонно. Видно возница не очень-то и спешил. Сзади находилась такая же повозка, ведомая двумя довольно мелковатыми, но с большими рогами, заросшими густой шерстью то ли быками, то ли волами. Причем ярма на быках не было. Они тянули повозку благодаря широким кожаным ремням на груди, которые крепились к толстому дышлу между ними. "А у нас, в селе, на ферме, бычки и то по более будут, чем местная скотинка". — констатировал Кузнецов.

Его интерес привлек возница следующей повозки. Это был подросток лет четырнадцати, не старше. Он держал в руках вожжи и неторопливо подгонял длинной палкой своих быков. Внешне паренек походил на казацких детей начала двадцатого века. Большая папаха в виде колпака из светлой овчины, надетая прямо на глаза и такая же накидка, в виде бурки, закрывающая все тело от ветра. Возница дремал, сидя на козлах. Видно, почувствовав уменьшение контроля, его быки стали потихоньку останавливаться и разгребать копытами снег в поисках травы. Очнувшись, парень резко вскочил на ноги и ударом палки погнал быков дальше. От резкого движения его папаха слетела с головы и к удивлению Кирилла, густые светлые девичьи волосы рассыпались по плечам. Девчонка?! А я подумал, что пацан. А так похожа! Он попытался посмотреть, кто же его везет, но увидел только край такой же бурки. За этой повозкой следовала еще одна, но на удалении. Сколько их было вообще, разглядеть Кирилл не смог, обзор не позволял. Да и слаб он пока, чтобы подняться и посмотреть нормально.

Тогда будем изучать то, что поближе, то есть свой транспорт. Вернее, что на нем находится. А находилось много чего. Сам Кирилл лежал на больших свертках, наверное, с материей и различной одеждой, накрытых шкурами. Непосредственно на нем находилось два толстых шерстяных одеяла, прикрытых тяжелой мохнатой шкурой. Поэтому и было так тепло. Он решил посмотреть, во что одет. От своей одежды не осталось и следа. На Кирилле была надета довольно просторная, похожая на льняную рубаха и такие же широкие штаны. И он был босым. Попробовал подвигать ногами, но они отказывались слушаться, отзываясь зудом и болью. Раненая левая рука была перевязана довольно чистой тряпкой и находилась в своеобразном лубке из коры дерева. Правда, запах от этой повязки шел не очень приятный, но ничего не поделаешь, с местной медициной он еще не знаком. Может здешние люди так подобные раны лечат. Да и похудел он изрядно. Остался от него, как любили говорить сослуживцы: только суповой набор — кожа да кости. Из вещей попавших вместе с ним в этот мир, при нем находился только самодельный нож в кожаном чехле на шее. "Видно приняли за амулет или оберег и оставили. — сделал вывод Кузнецов. — Хреновые дела у меня. Живой труп. Ноги отказали, отморозил или еще чего, но теперь я не ходок. И зачем я им такой калека?".

Немного стало неловко из-за того, что его переодевали женщины. Возможно и та молоденькая спасительница. А он даже не знает ее имени!

"Надо бы познакомиться и поблагодарить. — начал строить планы Кирилл. — Судя по первому отношению ко мне, я им не враг. Но особого восторга от встречи со мной, они не испытывают. Если девчонка меня защитила, значит, я ей не безразличен, и она имеет какой-то вес в этом обществе. Пока будем держаться ее".

Кроме вещей, на повозке также находились мешки, из которых торчала посуда, изготовленная из меди и бронзы. Какие-то узлы, но что там было, Кирилл не смог определить, так как они лежали в дальнем углу. Рядом с собой он увидел голову убитого им волка. Молодцы, быстро они его обработали, только голова да шкура остались. Тут же лежали и шкурки убитых им бобров. Наконец-то он увидел то, что хотел. Оружие. Снова вспомнил любимого деда, в честь которого и получил свое имя.

Тот был не просто кузнецом в их селе. Дед Кирилл пережил лихолетья Великой Отечественной войны 1941-1945 годов, осваивал целину в далеком Казахстане, немного поработал учителем истории в их сельской школе. Только потом, пошел работать в кузницу в колхоз и на ферму.

Именно дед привил Кириллу любовь к истории своей страны. И внук никогда не подводил своего старшего учителя. Кирилл при малейшей возможности старался почитать и подчерпнуть дополнительную информацию по истории своего народа. Попав сюда, он сразу же вспомнил заповедь любимого деда: по оружию всегда можно определить, куда ты попал, в какой мир и в какое время.

Оружие не очень хорошо было видно, поскольку укрывалось шкурами. Но то, что он увидел, позволило сделать определенные выводы. Из-под шкур торчали: небольшой плетеный щит по типу "пельта", имеющий форму полумесяца и обтянутый грубой кожей с большой медной бляхой — умбоном посередине и такой же медной окантовкой по краям; туго набитый стрелами колчан похожий на скифский горит. Из горита торчал конец небольшого составного изогнутого скифского лука с роговыми пластинами, но без тетивы. Также были видны несколько наконечников коротких копий или дротиков, изготовленных из бронзы и железа. Какого-либо огнестрела он не заметил.

Начали подтверждаться его худшие догадки. Он провалился во времени. Но куда именно? Похоже, что это какое-то средневековье или даже древний мир. Оружие слабенькое, и в основном бронза. Железа мало и его качество желает быть лучшим. Повозки с тяжелыми деревянными колесами без спиц. Да и волы какие-то хилые, без соответствующей селекции выращенные. Одежда грубого покроя. Точно. Дикие времена. Похоже, что конец бронзового и начало железного века. Одно хоть утешает, что люди здесь довольно симпатичные европеоиды, а не монголоиды или негры какие-то. Хоть не съедят. Судя по местности, наверное, скифы или киммерийцы. И одни бабы кругом. А где их мужчины? Возможно, мужики воюют где-то, а это обоз. Так сказать, тыловое обеспечение. Попал ты, Кирюха, в историю. И в задницу! Как хочешь, так и понимай. Правда, осталась одна малюсенькая надежда. Может это его разыгрывает кто-то, и все эти люди — реконструкторы, любители глубокой старины. Но, что-то подсказывало в душе, что это не так и его ждут большие испытания, о которых он даже и не думал. От подобных мыслей стало не по себе. Снова появилась боль в руке и закружилась голова.

Совсем расстроенный Кузнецов случайно толкнул здоровой рукой находящуюся рядом кучу вещей, прикрытых мохнатой шкурой. В ответ куча неожиданно зашевелилась и на свет божий появилась заспанная детская взъерошенная голова. На Кирилла с удивлением уставились большие карие глаза. Их игра в гладелки длилась довольно долго. Кузнецов мог с уверенность сказать, что сейчас перед ним появился мальчишка, а не девчонка. Короткая курчавая прическа, небольшая ссадина под левым глазом и пацанское шмыганье носом, выдавали в попутчике представителя мужской части человечества. На вид ему было не больше двенадцати лет. Пацаненок что-то тихо спросил на непонятном языке, но Кирилл только покачал головой в знак того, что ничего не понял. Тогда неожиданный собрат по несчастью, вытянув шею, осторожно посмотрел по сторонам. Увидев спину возницы, паренек поднес палец к губам в знак молчания и исчез под теплой шкурой.

Вот и первый мужичок, увиденный в этом мире. Значит не все здесь женщины. Это уже радует. Что-то много впечатлений за последнее время. Голова ходуном ходит. Устал я от всего. Надо отдохнуть, пока не тревожат. А лучшее лекарство, это сон. Кирилл снова накрылся с головой, стараясь заснуть. Но тревожные мысли не давали покоя. И только убаюкивающее покачивание повозки позволило через время погрузиться в сон.

Кирилл очнулся от того, что его трясли как грушу.

— А? Что? Кто? — спросонья он ничего не понял, но от толчков вновь разболелась раненая рука.

Утреннее зимнее солнце било прямо в глаза. Повозка стояла. Они никуда не ехали. Прикрываясь здоровой рукой от солнечного света Кузнецов, наконец-то разглядел, что его тормошит вчерашний мальчишка, уже одетый по-зимнему. Тот, увидев, что сосед проснулся, стал что-то говорить и показывать знаками, что сейчас они будут есть. Затем паренек прижал руку к своей груди:

— Гарник.

Не дождавшись ответа, он с вопросом указал на Кузнецова:

— Ху?

Кирилл понял, что мальчишка представился и теперь спрашивает, как его зовут.

— Кир-илл. — Кузнецов прокашливаясь, с разрывом произнес свое имя.

Гарник поднялся на ноги, замахал над головой руками и кому-то прокричал:

— Зарица!

Кириллу стало интересно, кого же звал его сосед. Ноги еще не слушались, поэтому он подтянулся на здоровой руке к пустующим козлам, оперся на них и приподнялся над краем повозки. Теперь он мог более-менее осмотреться, к кому же он все-таки попал.

Четыре десятка таких же возов, без быков, стояли на берегу довольно широкой реки в форме подковы и напоминали средневековый вагенбург или гуляй-город, но не были скреплены между собой. Концы подковы повернуты не к степи, а к реке. Ближе к центру этой передвижной крепости, также полукольцом, находился ряд небольших полуразобранных шалашей из жердей и шкур животных, похожих на чумы или юрты сибирских народов. В центре же, возле нескольких костров, сновали люди, одетые как кочевники из исторических фильмов его времени. Они готовили завтрак. Кто-то разделывал бараньи туши, другие поддерживали огонь и проверяли варево в довольно больших бронзовых котлах, установленных на кострах. Со стороны костров пахнуло вареным мясом. У Кирилла предательски громко заурчал желудок, да так, что мальчишка по имени Гарник услышал и обернулся.