Гессенская волчица-3

— Россия нам всем не простит, Ваше Высочество, ежели мы будем держаться каждый за свои личные или ведомственные инте­ресы. Флот — для России, а не Россия — для флота. Потому я предлагаю обратиться к Государыне. Было бы полезным, чтобы она также вы­слушала Великого Князя Александра Михайловича и своего флаг-капитана Ломена. Мне известно, что они высту­пают за сосредоточение наших усилий на Тихом океане.

— Николай Павлович, весь Петербург знает, что Сандро меч­тает о должности генерал-адмирала. Великий Князь Алексей Александрович — мой родной брат. Но я... Я пойду с Вами к Го­сударыне...

В Зимний дворец ехали в великокняжеской карете, храня молчание. Эскорт состоял из взвода Атаманского полка, хотя и Императрица и канцлер неоднократно настаивали на том, чтобы Сергей Александро­вич не выезжал без надлежащего сопровож­дения.

Дежурный флигель-адъютант, узнав о неожиданном прибы­тии канцлера и Великого Князя, со всех ног бросился док­ладывать Импе­ратрице.

Обрадованная неожиданным наступлением оттепели, Аликс была в прекрасном расположении духа. Она встретила гостей в угловом ра­бочем кабинете, окна которого выходили на Адми­ралтейство и Собст­венный садик. Комфорт здесь первенствовал над роскошью. Обычный Г-образный письменный стол, осве­щаемый лампой под матерчатым абажуром, и арочная дверь, ук­рашенная кованными прорезными пет­лями, создавали уют.

— Я не ждала вас сегодня, но я всегда рада видеть моих вер­ных дру—

зей и главных помощников, — дружелюбно сказала Им­ператрица, предлагая гостям занять места в креслах.

Великий Князь, поинтересовавшись, как спала Цесаревна Ольга, перешёл к делу.

— Ваше Императорское Величество! Наш визит вызван неотложными государственными заботами, — голос Сергея Александ­ровича звучал официально и даже сухо. — Я позволил себе при­гласить также Великого Князя Александра Михайловича и ад­мирала Ломена, чтобы они могли высказать свои мнения отно­сительно возникших вопросов.

— Что случилось? К чему такая спешка, — встревожено спро­сила Аликс.

— Я думаю, что Николай Павлович лучше изложит суть про­блемы.

Граф Игнатьев встал с кресла.

— Позвольте, Ваше Императорское Величество? — И, получив в ответ кивок, продолжил. — Последние события на Дальнем Востоке, убий­ство японцами королевы Кореи и их скрытое вторжение в эту страну, заставляют русское правительство при­нять незамедлительные ответ­ные меры. Вашему Величеству из­вестно о депеше Августейшего наме­стника Дальнего Востока, в кото­рой он жалуется на нашу военную слабость. Вчера прошло со­вещание относительно тех мер, кои необхо­димо будет пред­при­нять. Военное министерство должно через десять дней пред­ста­вить окончательный вариант соображений на утвержде­ние Вашего Величества. Что же касается морского ведомства, Госу­дарыня, вследствие известной самостоятельности, к которой за по­следние годы привык Августейший генерал-адмирал...

— Вы поскандалили с Великим Князем Алексеем Александро­вичем? Он снова требовал денег для флота? — спросила Импе­ратрица.

— Нет, Ваше Величество, скандала не было, хотя Его Высоче­ство и вспылил на генерала Пузыревского... Я хочу сказать, что правитель­ство в своей политике всегда опиралось и будет опи­раться на возмож­ность использования военной силы. Примером может служить ситуа­ция с Кореей сегодня, но такие ситуации будут возникать и в после­дующем. Армия же и флот находятся в ведении совершенно независи­мых начальников, каждый из ко­торых имеет отдельный доклад у Ва­шего Величества, и эти на­чальники действуют по отдельности, что весьма пагубно сказы­вается на работе правительства.

— Я не совсем Вас понимаю, Николай Павлович...

— Ваше Императорское Величество! Приведу простой пример. Как мне стало известно, до настоящего времени не существует единого плана обороны побережья Балтийского моря, ибо армия имеет свои расчёты, а флот — свои расчёты. Как же можно вести побе­доносную войну, ежели в мирное время Военное министер­ство не знает, что планирует Морское министерство? Правая рука не ведает, что творит левая. Именно потому я вижу необхо­димость создания высшего комитета, как для объединения управления армией и флотом, так и для согласования всех ведомств, сопряжённых с работой по госу-дарственной обороне, в который должны войти не только гене­ралы и адмиралы, но и министр финансов и министр ино­странных дел.

— Значит, Николай Павлович, это должен быть совет, который будет принимать важнейшие решения?

— Да, Ваше Императорское Величество, это должен быть именно совет или комитет, который будет обсуждать важнейшие дела государ­ственной обороны, согласовывать начинания и по­зиции различных ведомств. Но... — Игнатьев сделал многозна­чительную паузу. — Коми­тет будет лишь обсуждать важнейшие дела и давать заклю­чения, но решения может принять только Ваше Императорское Величество.

— А кто будет стоять во главе этого комитета? — осторожно поинте­ресовалась Императрица. — Я уже уверена, Николай Пав­лович, что Вы пришли ко мне, имея подходящую кандидатуру в кармане...

— Ваше Императорское Величество! В существующей ситуа­ции я вижу только одного человека во главе такого высшего ко­митета. Это Его Императорское Высочество Великий Князь Сергей Александрович...

— А Вы коварный человек, Николай Павлович! — встрепенулся Сергей Александрович. — У нас не было такого уговора, я лишь обе­щался поддержать Вас перед Государыней. Длительное пре­бывание в Константинополе научило Вас восточной хитро­сти...

Граф Игнатьев с довольным видом разгладил свои роскош­ные усы, в его глазах промелькнула искорка.

— Наверное, потому, Ваше Высочество, кому-то пришла в го­лову мысль после назначения меня канцлером называть меня за глаза не иначе, как "Паша?". Не знаете, кто бы это мог быть, Ваше Высочество? — спросил он.

Вошедший дежурный флигель-адъютант доложил Императ­рице, что

прибыли Великий Князь Александр Михайлович и контр-адмирал Ломен. После того, как вошедшие поцеловали руку Императрицы и заняли указанные им кресла, канцлер взял инициативу в свои руки.

— Ваше Высочество, — обратился он к Александру Михайло­вичу, — не могли бы Вы вкратце изложить всем нам мысли, изложенные в той записке, которую передали мне?

Великий Князь немного смутился, но потом взял себя в руки. Он сослался на проведённые им исследования относительно раз­вития японского военного флота, которые показали, что уже к 1903 году Япония будет иметь на Тихом океане достаточные силы для того, чтобы на равных противостоять России. В таком случае не возникает сомнений, что японцы захватят всю Корею, после чего Японское море станет для России вторым Босфором.

Задачи на Балтийском море значительно сузились, отметил Великий Князь. Какими бы силами на море Россия ни обладала против Германии, участь войны этих государств всегда будет решена только на суше. Русский флот на Балтийском море мо­жет играть только вспомогательную роль относительно армии. Главной его задачей явится недопущение неприятельского де­санта, для чего необходимо иметь флот, по крайней мере, рав­ный германскому и шведскому фло­там, вместе взятым, или ог­раничиться минным флотом, опирающимся на шхеры и мало­доступные места. Соз­давая равносильный Германии флот, Рос­сии придётся отказаться от Черноморского и Тихоокеанского флотов. Между тем по­стройка минного флота с соответствую­щим ко­личеством мин­ных крейсеров и истребителей и укрепле­ние важнейших пунктов Балтийского побережья обеспечит его от попытки высадить де­сант, так как дело это будет сопряжено с большим риском, кото­рый будет тем больше, чем больше по­сланный десант.

С одной стороны, для России необходимо вла­деть Тихим океаном и Японским морем, а достигнуть этой цели можно только океан­ским флотом. С другой сто­роны, оставить берега Балтийского моря беззащитными невозможно, и потому единственное реше­ние — это признать, что задачи Балтий­ского флота есть исключи­тельно оборонительные и достигаются в полной мере минным флотом, имеющим по всему побережью вполне организованные разного рода станции. Что же касается броненосцев берего­вой обороны, для усиления артиллерии при­морских крепостей, то таких судов строить вовсе нежелательно, ибо, имея много­числен­ный минный флот, возможно с успехом справиться со своей зада­чей и без наличия броненосцев берего­вой обороны, стоимость которых могла бы с большим результа­том пойти на тот же мин­ный флот.

— Крайне необходимо немедленно встать твёрдой ногой в Ти­хом океане. Для чего держать флот в Балтийском море, когда он всё равно не посмеет вступить в бой даже с немцами? — патети­чески закончил свою мысль Великий Князь.

Аликс как бы заново увидела Александра Михайловича, ко­торый говорил так увлечённо, с глубоким знанием дела, очень непохожий на того Сандро, к которому она привыкла.

Канцлер спросил Ломена, что тот думает относительно необ­ходи­мости усиления нашего флота на Дальнем Востоке и о соз­дании там постоянной эскадры. Адмирал был известен, как че­ловек исключи­тельно требовательный, а в гневе и весьма рез­кий, но при этом вы­дающийся и мыслящий.

— Ваше Высокопревосходительство, я могу лишь поддержать мысли, высказанные Его Высочеством, — коротко ответил Ломен. Я уже пода­вал записку, в которой указал о необходимости со­средоточить глав­ные наши силы на Тихом океане.

Аликс встала, подошла к окну.

— Николай Николаевич, — обратилась она к адмиралу, — граф Николай Павлович предлагает создать особый комитет по обо­роне го­сударства, который будет объединять различные ведом­ства. Что Вы скажете?

— Ваше Императорское Величество! Предложение Его Высо­копре­восходительства при его претворении в жизнь может су­щественно улучшить оборону России. Армия и флот — две руки государства, и надлежит этими руками управлять одной го­лове, ка­ковой должен стать предлагаемый комитет.

— Ну, вот и замечательно! Могли бы Вы подготовить проект о создании такого комитета?

— Если Ваше Императорское Величество прикажет, то я готов ис­полнить и подготовить такой проект. В такой комитет можно было бы привлечь выдающихся адмиралов и генералов, которые ныне пребывают не у дел.

— Я готов принять участие в составлении такого проекта в меру сво—

их сил, — вклинился в разговор Великий Князь Алек­сандр Михайло­вич.

— У меня имеется ряд предложений, кото­рые могут существенно усилить наш флот.

— В таком случае с завтрашнего дня приступайте, Николай Николае­вич, — сказала Императрица Ломену. — Председателем нового комитета будет Его Высочество Сергей Александрович. Великий Князь Алек­сандр Михайлович будет его помощни­ком. Кстати, господа, как всё-таки будет именоваться этот ко­митет?

— Предлагаю именовать этот новый комитет — Комитет Госу­дарст­венной Обороны, — ответил Сергей Александрович. — Будут иные пред­ложения?

Возражений не поступило. Сергей Александрович обратился к Ло­мену:

— Николай Николаевич, кто, по-вашему, из наших адмиралов явля­ется наиболее способным? Прошу не стесняться в оценках, не сочтите это за нарушение дисциплины...

— Ваше Императорское Высочество! Мне не совсем удобно давать оценку высшим чинам морского ведомства... Я бы вы­делил нашего морского агента в Берлине, Фёдора Васильевича Дубасова. Это и практик, честно воевавший с турками, и вы­дающийся знаток и теоре­тик минного дела. Его лекция о мино­носной войне почти сразу была переиздана морскими ведомст­вами Англии и Франции. И я особо хочу отметить вице-адмирала Лихачёва. Он хоть и в отставке уже более де­сяти лет, и живёт большей частью в Париже, его мысли о службе Генераль­ного штаба на флоте представляют большую ценность.

— Способен ли Дубасов возглавить Главный Морской штаб?

— Уверен в этом, Ваше Высочество!

— Спасибо, Николай Николаевич. Ваше Величество, позвольте адмиралу покинуть нас?

Получив разрешение Императрицы, Ломен удалился. Алек­сандр

Михайлович обвёл всех взглядом и тихо произнёс:

— Адмирал Ломен — один из лучших наших адмиралов.

— Вот такого адмирала я бы не против видеть во главе морского ведомства, — усмехнулся в усы граф Игнатьев.

В кабинете воцарилась тишина. Александра Фёдоровна вер­нулась за стол. Присев, она пристально посмотрела на канцлера:

— Вы хотите вовлечь меня в заговор против генерал-адмирала, Ни­колай Павлович? Ваши слова относительно адмирала Ломена я прини­маю, как просьбу ко мне...

— Государыня! Я привык прямо выражать свои мысли. Ломен трезво мыслит и смотрит на существующую ситуацию. Ежели будет воля Ва­шего Величества, то я бы хотел видеть его управ­ляющим Морским министерством вместо адмирала Чихачёва. В будущем Комитете Го­сударственной Обороны я хотел бы слы­шать здравые голоса, а не залихватские прибаутки про макак, которых мы шапками закидаем.

— Шапками закидаем? — удивлённо спросила Императрица.

— Прошу прощения, Государыня, это такое русское высказывание, когда человек недооценивает врага и хвастается своими си­лами.

— Спасибо, граф, благодаря Вам я узнала ещё одно русское странное выражение. Я не против того, чтобы назначить Ломена вместо Чиха­чёва, но как будет реагировать Великий Князь Алек­сей Александро­вич?

— Алексей будет в ярости, — ответил Сергей Александрович. — Но возможно ли дальше ничего не менять? Если я буду возглав­лять Ко­митет обороны, то я бы хотел иметь дело с Ломеном, а не с Чихачё­вым, который не имеет своего мнения, а лишь оз­вучивает чужие по­желания.

— Но если генерал-адмирал будет угрожать отставкой? — осто­рожно спросила Императрица. — Что делать мне в таком случае, я даже не знаю.

Сергей Александрович не успел ничего ответить, а Александр Ми­хайлович отреагировал мгновенно:

— Тогда будет повод принять его отставку и полностью поме­нять руководство морского ведомства и флота! Разве нет у нас достойных и способных?

Все присутствующие обратили свои взоры на Великого Князя, ко­торый так неосторожно высказал своё сокровенное же­лание. Сандро немного сму­тило такое внимание, он нервно стал поправлять флигель-адъютантский аксельбант, в душе упрекая себя за несдержанность. На его щеках появились яркие пунцо­вые пятна. Сергей Александрович с трудом удержался от улыбки...

Стремление Александра Михайловича возглавить флот не было ни для кого секре­том. Великий Князь не скрывал своих амбиций, неоднократно повторяя, что Алексей Александрович стал Главным начальни­ком флота и морского ведомства в воз­расте тридцати одного года, а ему самому уже исполнилось двадцать девять.