Невероятные приключения Коли, Мыши и капитана Боскана

— Я новенький, — кивнул ему Мыша. — И это я потерялся.

Круглый мальчик перевел взгляд на Боскана и спросил печально:

— А это кто?

Тут Боскана заметили и остальные. Мальчик в красном шарфе подошел поближе и пренебрежительно ткнул его пальцем в лоб. Близнецы переглянулись и хихикнули.

— Это капитан Хуан Боскан, — отчеканил Мыша. — Кто его тронет, будет иметь дело со мной!

— Поломанный какой, — грустно сказал круглый мальчик. — Ноги не хватает.

— Потому что он был в таких местах, в каких вы никогда не были!

— И глаз только один, — вздохнул кругляш.

— Потому что он видел такие вещи, каких вы вообще никогда не видели!

— Ты, что ли, в куклы играешь, как девчонка? — презрительно сказал мальчик в шарфе.

— А ты, что ли, дурак, как этот ваш Серый? — Мыша постарался ответить ему таким же противным голосом.

Близнецы опять переглянулись, но уже не хихикали.

— Ты Серого, что ли, знаешь? — удивился мальчик в шарфе.

— Я много чего знаю! Много такого, чего вам лучше не знать, — Мыша усмехнулся, надеясь, что усмешка вышла кривой и зловещей.

— Ладно, — сказал вдруг мальчик в шарфе решительно. — Я Алик, капитан отряда. Мы на репетиции были, а сейчас надо стенгазету дальше делать. Ты лошадь рисовать умеешь?

— Не знаю. Я попробую...

— У лошади главное — задние ноги. А их никто не умеет, — сообщил Алик, выпутываясь из шарфа.

Нарисовать Мыша ничего не успел, потому что скоро пришла Диана, принесла какао и булочки. Мыша тут же вспомнил, что еще на вокзале ужасно хотел есть.

— А Коля? — спохватился он, по привычке разломив булку пополам.

— Они в столовую пошли на полдник, — сказала Диана. — А вас мало совсем, на улице мороз, мне Алевтина Петровна разрешила сюда принести. Осторожно, не обожгись!

— Алевтина Петровна — это повариха, — объяснил Алик.

Без шарфа он оказался совсем маленьким, но уже расправлялся со второй булкой — куда только помещаются?

Диана подливала горячее какао, Алик тараторил, а Мыша жевал и слушал. Он узнал, что в их корпусе есть еще две девчачьи палаты, одна дальше по коридору, другая напротив. Но девчонок в младшем отряде всего двое, они трусихи и боятся спать без света. Говорят, кто-то ходит в темноте невидимый и скрипит половицами. Поэтому Диана живет в их комнате. Диана красивая, самая красивая в лагере, но иногда вредная бывает, особенно из-за зубной пасты сердилась (это было рассказано шепотом, пока вожатая ходила за девочками, но про зубную пасту Алик договорить не успел). А Паша хороший, все разрешает, а еще ему тут кое-кто очень сильно нравится, но это секрет, хе-хе. Только ничего ему не светит, все равно у Дианы в девчачьей спальне над кроватью висит фотография актера... этого, как его... Алена Делона. А сам Алик тоже актер: они сейчас репетируют сказку "Морозко" к новогоднему утреннику, и у него там главная роль. Мыше тоже какую-нибудь роль придумают, у них все по-честному, пусть не волнуется.

Выяснилось также, что близнецов зовут Витя и Митя и они умеют играть в пинг-понг. А сам Алик играет на гитаре, только гитары у него нет, а то бы он показал. И в пинг-понг тоже умеет. Круглый мальчик — Ваня, но все зовут его Карлсоном, он не обижается. Алла Ивановна — воспитатель, а вообще ведет в школе зоологию. Когда думали, как отмечать Новый год, какие делать костюмы, она говорит: "А что тут думать, будут девочки — белочки, а мальчики — зайчики". А Серый громко так: "И Алла — избушка на курьих ножках. Или Баба-Яга!". Серому потом выговор на линейке объявили, хотя все смеялись, даже сама Алла Ивановна. Другой воспитатель — Сергей Петрович, но его все зовут Сережей. Только чтобы взрослые не слышали, конечно. Он учитель географии, а тут ведет кружок "Природа родного края" — интересно! Еще музыкальный кружок есть, но там скука тягомотная.

Укладываясь вечером спать, Мыша подумал, что в "Светлячке" ему нравится, и когда с той стороны стены осторожно постучали два раза, Мыша улыбнулся и отсчитал в ответ три ровных четких удара.

ГЛАВА IV,

в которой капитан Боскан находит друга по переписке

Коля проснулся от того, что одеяло, которым он укрылся с головой, начало куда-то стремительно уползать. Цепляясь за остатки сна, Коля попробовал ухватить одеяло покрепче и снова натянуть на голову, но оно не сдавалось. Подушка тоже стала проявлять признаки непокорности и потихоньку вылезать из-под щеки.

Коля сел, ошарашенно потряс головой и огляделся, вспоминая, где он находится. В спальне было пусто, за окном темно. У кровати стоял капитан отряда. Коля еще раз потряс головой и вспомнил, что капитана зовут Васей. Спортивная курточка на Васе почему-то была в снегу, и когда он кинул похищенную подушку обратно на кровать, на Колю посыпались холодные и мокрые комья.

— Подъем! — бодро объявил Вася. — Ну ты даешь, дрыхнешь как сырок!

— Как сурок, — сипло поправил Коля.

— А я что сказал? — Вася бросил ему рубашку. — Давай бегом умываться и на линейку!

— А где все?

— Ну ты даешь! — повторил Вася. — Мы уже зарядку сделали, понимаешь? Это Паша сказал: пусть спит, но на линейку разбудите. Дуй в умывалку, а то опоздаем! Понимаешь?

— Понимаю... чего тут непонятного.

Коля очень старался управиться поскорее. Как назло, куда-то потерялась зубная щетка, потом запутался шнурок на ботинке.

— Быстрее, быстрее! — подгонял его Вася. — Опоздаем же!

— Ну иди один, — предложил Коля, дергая упрямый шнурок. — Я опоздаю, мне и влетит.

— Ты что! Я же капитан! — возмутился Вася. — Честь отряда, понимаешь?

Они прибежали в последнюю минуту и встали в строй под грозным взглядом Паши. Коля оказался рядом с Серым и из-за его широкой спины в ватной куртке не мог разглядеть, на месте ли Мыша. От мороза ломило лоб и слипались ноздри. Коля вдруг понял, что второпях забыл надеть свитер. Во время переклички он не выдержал и выглянул через плечо Серого: Мыша был в строю, Коля заметил, как он дернул за длинный кончик шарфа стоящего рядом мальчика, а тот в ответ пихнул Мышу локтем в бок. Колени и рукава у обоих были в снегу — похоже, зарядка прошла весело.

Линейка закончилась быстро. Паша, энергично перебирая руками, с рекордной скоростью поднял флаг, и повеселевшая ребячья толпа двинулась в сторону столовой.

— После завтрака на лыжах пойдем, — сказал Вася, — забыли объявить.

— А может, еще и не пойдем, — возразила высокая девочка с толстой русой косой, кажется, Оля.

— Ага, Паша говорил... если будет мороз... то лыжи отменяются, — пропыхтела маленькая девочка с кудрявой челкой, кажется, Катя.

Они с Олей держались за руки, или, точнее, Оля буксировала отстающую Катю, которая семенила на шаг позади нее.

— С утра сегодня... двадцать градусов было!

— Ну и что! Двадцать градусов — это разве мороз?

— Делать им нечего, — отрезал Серый, — вот и придумывают ерунду. Охота вам в лес тащиться.

— Мы к оврагу пойдем, — торжественно сказал Вася.

— И чего я там не видал? Ну, овраг. Идите, короче, сами, я остаюсь.

— Как это остаешься? Весь отряд идет!

— А вот так. Не пойду и все. Этот вон, — Серый кивнул на Колю, — на зарядку не ходит, и ничего. И я не пойду никуда. У меня нога болит, короче. Ой, блин, не могу, как болит!

Серый вдруг захромал, сильно припадая на левую ногу. Коле стало противно. Он прибавил шагу и догнал малышей, которые шли впереди.

— Я варежку потерял, — радостно доложил Мыша. — Видишь, я одну руку в кармане держу? Я, главное, на минуточку только ее снял, положил на снег, чтобы пуговицу застегнуть, потом оборачиваюсь — нету варежки. Мы с Аликом весь сугроб перерыли, так и не нашли!

— Потом все вместе искали, — добавил Алик, — Диана сказала, это нам вместо зарядки. Так вот нету варежки, вообще нету! Куда подевалась — непонятно!

Коля сокрушенно покачал головой и спросил, понизив голос:

— А ты надел теплые колго... — Мыша сделал страшные глаза, и Коля осекся. — То есть эти, как их... теплые носки надел?

— Ага! А ты слышал, как я тебе вчера постучал в ответ?

— Куда постучал? — не понял Коля.

— Ну, в стенку, как договаривались! Вчера после отбоя. Ты мне стучишь два раза: "Как дела?", а я тебе — три раза: "Все хорошо!"

— Да не стучал я вчера, — растерянно сказал Коля.

— А кто же тогда? — расстроился Мыша. — Значит, кто-то нас подслушал? Наш секретный шифр?

— Никто не подслушал, — успокоил его Коля. — И никто не стучал, тебе показалось.

— Ничего мне не показалось.

— Мышище, вот чего ты споришь? У нас в палате вообще никого в это время не было. Мы после ужина в спортзал ходили, смотреть, как елку ставят. А когда вернулись, вы спали уже. У нас ведь отбой в разное время.

— А что, вчера елку поставили? — встрепенулся Алик. — Ура! Интересно, когда украшать? Может, после завтрака?

— Не знаю, — сказал Коля, — мы после завтрака идем на лыжах.

— Ого! На море, да? — завистливо спросил Алик.

— Какое еще море? Тут вроде моря нету... — удивился Коля.

— Ну, на пруд. Мы его морем зовем.

— Вроде мы не на пруд, а к оврагу.

— Да это одно и то же. Тут вот как бы овраг, — Алик для наглядности начертил в воздухе сложную фигуру, — и как бы море. То есть пруд. А ты видел когда-нибудь настоящее море?

— Я видел, — сказал Мыша. — У нас в Ленинграде море есть. Финский залив.

— Везет вам, — вздохнул Алик. — И какое оно?

— Оно такое... — Коля задумался. — Голубенькое, вроде серенького.

— А разве не цвета морской волны? — удивился Алик.

— По-разному бывает, — туманно ответил Коля. — А я зато гор раньше не видел.

— Ну?! — обрадовался Алик. — Горы тут что надо! Сегодня пойдешь на лыжах и посмотришь. Эх, жалко, нас не берут к оврагу.

— А почему не берут? — спросил Мыша.

— Техника безопасности, — нахмурился Алик. — Там пруд, говорят, лед может поломаться. А как он поломается? Он толщиной... вот такой! — Алик широко расставил руки. — Его не видно даже, сверху снега... вот столько! — он развел руки еще шире. — И овраг тоже... там раньше на санках катались, вон Карлсон знает, он тут во второй раз уже.

— Я люблю на санках! — сказал Мыша.

— Кто ж не любит? Но там склон крутой такой, и однажды какой-то мальчик перевернулся вместе с санками и руку сломал. И все, теперь никто там не катается. Обидно!

— А может, нам разрешат? — Мыша вопросительно посмотрел на Колю. — Может, если попросить вожатых?

— Диана разрешит? Ага, как же! Паша, может, и разрешил бы, он своим все позволяет. А нам не повезло.

Мыша задумался, на его лице отразилась напряженная борьба чувств.

— Все равно Диана хорошая, — сказал он наконец. — Хотя санки я тоже люблю.

На завтрак давали творожную запеканку, щедро политую киселем. Коля оглянулся на стол, где сидели младшие: так и есть, Мыша старательно соскребал кисель, оставляя на тарелке все остальное. Коля быстро допил чай и выскользнул из-за стола.

— Ну-ка ешь по-человечески!

— А ты тогда монпасье дашь?

— Мон-пан-сье! Посмотрим.

— А если съем хлеб с маслом, тогда две?

— Ага... пять! — Коля показал ему кулак.

Мыша в ответ показал язык, но послушно взялся за ложку.

— Пыжевский Николай, Пыжевский Михаил?

К ним подошел Сережа. То есть Сергей Петрович. Он был большой, высокий и широкий, с кудрявой бородкой, говорил басом, но все равно ему подходило домашнее имя Сережа, а Сергей Петрович — не очень. Сам он зато всех называл полными именами.

— После завтрака бегом на медосмотр. Николай, потом ко мне зайдешь за лыжами. Знаешь, где краеведческий кружок? У нас там лыжи и санки хранятся.

— А санки тоже можно взять? — спросил Мыша, снова забывая про запеканку.

— И санки можно. Только вы пошустрее, ладно? Нам выходить скоро, чтобы к обеду вернуться.

Краеведческий кружок занимал большую комнату в административном корпусе. Там было довольно темно, на окнах — плотные шторы (чтобы смотреть слайды и диафильмы, объяснил Сергей Петрович), но очень уютно. В стеклянных шкафах красовались камни, пестрые гербарии и еще какие-то интересные, хотя и непонятные штуки. Но все это Коля с Мышей рассмотрели потом, а сначала заметили только картину, нарисованную прямо на стене — огромную, от пола до потолка! Картина изображала первобытных людей: мужчину и женщину. Первобытный мужчина, который явно еще не до конца произошел от обезьяны, сидел у костра, склонив низкий упрямый лоб и выпятив тяжелую челюсть, и сосредоточенно обтесывал камень несуразно длинными руками. Изобразить подругу пещерного человека с той же суровой беспристрастностью художник не решился. Первобытная женщина сидела рядом, подобрав белые ножки и капризно вздернув округлое плечико, прикрытое леопардовой шкурой и целым водопадом золотистых волос. Она мечтательно смотрела куда-то в туманную даль поверх головы своего спутника. В двух шагах от них пасся упитанный шерстистый носорог. Алик, который тоже пришел за санками, сказал, что носорога все зовут Кешей. А два мамонта в отдалении — Гаврик и Петька.

Пока Алик знакомил Мышу с первобытными животными, Коля спросил у Сергея Петровича:

— А правда, что в "Веселой семейке" пропадали пионеры? И их потом видели в горах... — он не решился добавить, что пионеры становились прозрачными.

— Ну, в основном это, конечно, сказки, Николай. Было дело, потерялась там девочка, еще во время войны. Искали ее, да не нашли. Но это единственный случай, потом туда много раз ребята приезжали, никто больше не пропадал.

— Почему тогда лагерь закрыли?

— Он старый уже, корпуса холодные, стены щелястые. В одном доме так и вовсе потолок рухнул! Хорошо, что никого внутри не было. Тут как раз "Светлячок" открылся, новый совсем, а народу принять может больше. Это зимой ребят мало, а летом тут совсем по-другому. Вот и решили "Семейку" закрыть. Ничего такого таинственного, как видишь. Михаил, Александр, берите санки, прощайтесь с Кешей, мы уходим!

— Пока, Кеша, — сказал Мыша.

— До свидания, Иннокентий, — сказал Алик, пытаясь подражать басу Сергея Петровича.

Без старших отрядов лагерь опустел и затих. Когда Диана спросила, в какой кружок Мыша хочет записаться, он ответил, что к Сергею Петровичу. Но сегодня занятия там отменили из-за лыжного похода. Еще были музыкальный кружок и спортивная секция, но ни то, ни другое Мышу не прельщало. Алик настойчиво приглашал его поиграть в пинг-понг, но Мыша подозревал, что проиграет с разгромным счетом, и поэтому отказался. В конце концов Диана отправила его на кухню за бумажными салфетками, чтобы вырезать из них снежинки и наклеивать на окна.

— И попроси Алевтину Петровну, чтобы сварила нам клейстер из крахмала, хорошо? И узнай, нет ли у нее вазочек для цветов. Ребята еловых веток принесут из леса, сделаем букеты.

Мыша взял санки, чтобы привезти на них вазочки. А чтобы не гонять транспорт порожняком, пока посадил на них Боскана.

Кухня и еще какие-то хозяйственные помещения были пристроены к столовой. Мыша не спеша обошел здание в поисках входа, оставил санки у крыльца и, прихватив Боскана, зашел внутрь.