— Здравствуйте — Нейла спокойно проследовала к нам и устроилась у меня под боком, лишь под конец вызывающе глянув на мою собеседницу. Зато Эола, хорошо знавшая грозную Морану, застыла на лестнице в немом ступоре, судорожно плотнее запахнув халат. Глядя на раскрытые в немом изумлении глаза девушки, я про себя посмеивался. Не часто увидишь грозу института, под дудку которой плясал директор, действительный академик, между прочим, непринужденно сидевшую в кресле, забравшись в него с ногами, в легкомысленном полупрозрачном платье, расстегнутом вдобавок чуть ли не до пояса.

— Кофе будете ? — Агафья сделала вид что не заметила этой реакции девушек.

— Будут, будут. Разливай.

Агафья наклонилась над столиком, выставив на широкое обозрение свою роскошную грудь. Нейла при виде такого, нашла мою руку и крепко сжала, а Эола наконец отошла от шока. Поздоровавшись, устроилась в кресле рядом с Мораной. Предпочла бы возле меня, но диванчик был всего на двоих.

— Эола, тебя представлять не буду. Вы знакомы. Нейла, это Агафья. Та самая Морана, про которую тебе много рассказывала Эола. — представил я собеседницу, пока она разливала уже чуть остывший кофе. — Это в институте она грозная и ужасная, а здесь она мягкая и пушистая. И ужасно ранимая. Не обижайте ее — не удержался я от шпильки. Агафья на это только хмыкнула, занятая священнодействием. Зато Эола не удержалась.

— Это она ? — спросила одними губами.

— Да. — я согласно кивнул головой.

— Что, уже расколола ? — с наигранной веселостью констатировала Агафья, разгибаясь и поправляя слишком распахнутое платье, которое уже ничего не скрывало. — Конспираторы. Столик то зеркальный, да и в джезве все хорошо отражается. — Ладно, все равно время церемоний закончилось. Поэтому можно не скрывать. Я, этот та самая женщина, про которую тебе говорил этот молодой человек.

— Хех, старушка нашлась.

— Старушка не старушка, но старше тебя.

— Ты еще скажи на сколько. — если честно, то я и сам этого не знал, мог только предполагать. Впрочем, на ответ не расчитывал, полагая вопрос частью традиционной пикировки. Тем неожиданнее была конкретная цифра.

— Пять лет. Целых пять лет. Все равно ты скоро это и без меня узнаешь. Ну что, не передумал еще отменить соглашение ? — змеящаяся улыбка с легким прищуром глаз, сказали мне больше чем эти слова. За ними стояли слезы.

— А ремнем по попе ? И не посмотрю, что где-то там ты грозный начальник. У меня авторитетов нет, как ты знаешь. — я явственно почувствовал как Агафью отпустило.

— Ну, начальником ты сам скоро станешь. Уже не отвертишься. Не все мне, слабой женщине, шишки на себя собирать.

— Э-э-э. С чего бы ?

— Решение принято. Институт реорганизуют. Формально мы отходим под ГлавКосмос, фактически нас будут курировать военные с присвоением всем воинских званий. Мой отдел остается за мной. Под тебя создают новый. Лаборатория Эолы теперь твоя. Так что, спя с подчиненной, ты совершаешь должностное преступление. — вернула она мне шпильку. — Впрочем, я тебя спасу. Эола переходит ко мне. Для тебя она слишком умна.

— Спасибо ты моя дорогая. Ой, какое спасибо, спасительница ты наша. А работать мне с кем ?

— Ага, значит уже согласен ? И даже не побрыкался ?

— Я еще ничего не сказал — буркнул я в ответ, понимая что меня только что развели. Впрочем, стоило ли обижаться ? Агафья министров 'на раз' разводит, а простые генералы бывает просто ртом хлопают, не зная, что сказать. Захотела бы, давно с министерским портфелем под мышкой ходила или собственную корпорацию раскручивала.

— Кто вам сказал что мы с ним спим ? — ощетинилась Эола

— Ты сама. У тебя же от него ребенок будет ? Стоп, стоп, стоп, девочки. — видя готовых набросится на нее девушек, женщина подняла руку.

— Поясню, поскольку мы в одной лодке. Вы сегодня утром отчеты писали ?

— Да.

— С подробностями, замечу. Поскольку вскрылись некоторые факты, теме придали высший приоритет, а мне как руководителю лаборатории, занимающейся этой темой, дали на ознакомление. Только мне и никому больше. Тем более там — она махнула головой в сторону — ни для кого не секрет, что я тоже с ним сплю и раньше вас, замечу. Однако вы от меня хоть одно слово услышали ?

Девушки пристыжено затихли.

— Закончили разборки ? — я невозмутимо налил себе еще кофе.

— А мы и не ссорились. Правда девчонки ? — ответила за всех Агафья.

— Да. Да. — ответили вразнобой подруги.

— С этим разобрались. Теперь по делу. Про 'псевдочистых' я прочитала. Нейла, сможешь завтра побеседовать с моим сотрудником об этом ? Нужно все, что сможешь вспомнить. Любые детали.

— Завтра они мебель будут покупать и еще пару дней будут заняты.

— Понятно. Если бы я не купила тебе этот гарнитур, у тебя и здесь было пусто. В общем принимается. Тогда сделаем так, я его отряжу в ваше сопровождение. Будете говорить по дороге, но разговор будет записываться. Ты как, не против ?

— Да нет, в общем-то. — Нейла согласно кивнула.

— Отлично. Теперь с тобой Эола. Курс у тебя пятый, последний. Пойдешь ко мне на ставку аспиранта ?

— Мне рожать скоро.

— Не так чтобы скоро. Закончить успеешь. А работать ты сможешь и здесь. Лабораторию этого любителя сметаны мы расширим. Самому ему некогда будет зависать в ней.

— Эй-эй, так мы не договаривались. У меня куча проектов в задумках.

— Твоя работа теперь будет выдавать эти проекты, а доводить их будут другие. Та же Эола и будет заниматься. Я только формально ее к себе забираю. Но главное, что мы должны быстро сделать, это ауростабилизатор. Все деньги выделены под него. Если надо, дадут еще, но сделать надо. Чем быстрее, тем лучше.

— К чему такая спешка ? Да и готов он почти. Или браслеты не прошли испытания ?

— С браслетами все в порядке. Работают как надо. Проблема не в них, а во времени.

— А что не так со временем ? Вроде ты писала что два месяца стабильный результат ? Или обманула ?

Агафья тяжело вздохнула.

— Не обманула. Два месяца. Ладно, ты все равно узнаешь. Эола подписку давала. Нейла, я сейчас буду рассказывать вещи находящиеся под грифом секретно. Если ты остаешься, тебе придется дать подписку о неразглашении. Автоматически это означает, что десять лет тебе будет запрещен выезд за пределы содружества. Единственное место куда ты сможешь ездить, это Миньский Альянс. В общем, это всех касается. А ты, любитель сметаны, считай ездил последний раз дикарем.

— Переживу. Эта Европейская помойка только для туристов красивая, копнешь дальше, смердит до невозможности.

— Я согласна — Нейла тряхнула своей роскошной гривой. — Мне дороги назад нет.

Эола думала дольше всех В какой-то момент мне даже показалось, что она откажется. Понять ее можно, у нее там остались мать с отцом. Тоже невыездные. Только оттуда. Когда она подняла голову, в ее глазах стояли слезы.

— Я согласна — тихо прошептала она.

— Хорошо. И не переживай ты так. Когда придет время, вытащим мы твоих родных оттуда. Просто выкупим в обмен на те устройства, в работе над которыми ты будешь принимать участие. Ты, любитель клубнички, многое знаешь, поэтому рассказывать буду для девчонок. Если что непонятно, переспрашивайте сразу. Да, пока не забыла. Утром, перед походом по магазинам, заедете в секретную часть, оформите подписки. Леня, мой сотрудник, проведет вас. Эола его знает.

— Мне тоже ?

— Потом подпишешь. Лучше на вечер все продумай, чтоб не забыть.

— Тогда, раз они будут в институте, сделай обеим ментокарты. Копию Нейлы пусть завизирует секретчик и отправит в Миграционную службу, а с эолиной пусть кто-то из твоих поработает, сравнит со старой.

— Хорошо. Пока я буду рассказывать известные тебе вещи, сделай нам чай с легким перекусом.

Дверь на кухню я оставил открытой, поэтому все прекрасно слышнал. Надо отдать должное, Агафья была прекрасным рассказчиком.

— Начну с предистории. Как вы знаете, еще шестьдесят лет назад, такого понятия как 'чистые' не существовало. Человечество делилось на народы и расы. Пятьдесят восемь лет назад, был изобретен двигатель прокола пространства. Мы еще не успели освоить систему, да что там освоить, мы даже дальше Луны не летали, как стало возможным прыгать сразу к звездам. Представляю, как посмеялись бы инопланетяне, встретив такое чудовище — двигатель прокола верхом на химической ракете. Не встретили. Мы их не встретили, хоть различные байки и гуляют в сети. Но и далеко тоже не улетели. Первые автоматы оказались потеряны. Особенность прыжка заключается в его дискретности. Есть минимальная длина прыжка, она составляет примерно полтора парсека и есть максимальная, длина по вектору чуть менее десяти парсек. В общей сложности было потеряно от семи до девяти автоматов. Точное количество неизвестно, поскольку гонка, в которую включились страны, обладающие этой технологией, не способствует откровенности. Возможно, их было больше. Трансатлантики свою программу закрыли. Остались мы и Альянс. Объединившись в поиске решений, мы продолжали запускать раз год по одному-двум аппаратам на минимальную дальность с различными конструктивными доработками. Через несколько лет, когда все готовы были признать программу бесперспективной, а ученое сообщество начало дружно говорить, что все аппараты проваливаются в параллельную вселенную, без возможности возвращения, один из орбитальных телескопов, принял слабый сигнал. Это была телеметрия одного из пропавших автоматов. Сигнал оказался настолько искажен, что не нес никакой практической пользы, однако кое-что удалось вытащить. Серийный номер аппарата. Скептики заткнулись. Ученые бросились спорить почему сигнал идет не из того квадранта, куда был отправлен аппарат, а разработчики, выяснять, чем же он отличается от своих собратьев. Конструктивная особенность аппарата выявилась достаточно быстро. В случае сбоя питания у него была предусмотрена механическая перезагрузка управляющих программ с банального оптического диска, а сам привод управлялся жестко прошитой на заводе логикой. К сожалению, это касалось только программ навигации и ориентации, поэтому сам автомат навсегда остался в точке финиша. Всего таких автоматов было отправлено четыре. К тому времени, ученые выдвинули несколько проверяемых идей. Одной из которых была мысль, что астросфера работает подобно границе сред, преломляя вектор движения. Телескопы, сориентированные в соответствии с этим допущением, уловили искусственные сигналы из вычисленных квадрантов. Нашлись еще два автомата. Четвертый пропал бесследно. Финансирование восстановили в полном объеме. Началась доводка техники. Трнасатлантики тоже реанимировали свою программу, но решили пойти по короткому пути. Пока наши с Альянсом работали над автоматами, Трансатлантики решили отправить людей. Логика была проста, зачем создавать сложные механооптические системы, когда можно отправить людей, которые в точке финиша все сделают руками. Через несколько лет состоялся, обставленный с большой помпой, пуск. Произносились торжественные речи. Журналисты предвкушающее писали сколько будет открыто миров пригодных для колонизации. Естественно, только жителями свободного мира. А азиатские варвары пусть остаются на Земле, когда свободное человечество будет осваивать Вселенную. Но, реальность перечеркнула ожидания. Пилотируемый корабль пропал. Пропал и следующий. И еще два отправленных вслед за ними. В Трансатлантике разразился кризис. Именно после него пограничные зоны стали тем, чем являются сейчас, барьером препятствующим свободному перемещению людей. Полицейская операция по усмирению анклавов была на самом деле бойней. Выжигалось любое инакомыслие. В официальных сводках фигурировали сотни тысяч, а на деле погибших были миллионы. Трансатлантическая программа была тихо свернута и похоронена. До последнего времени о ней никто не вспоминал. Пока в Трансатлантике отправляли людей, мы продолжали работать с автоматами.

— Спасибо дорогой — Агафья благодарно мне улыбнулась и цапнула чашку с ароматно пахнущим чаем, едва сервировочный столик оказался рядом. Девушки начали с бутербродов, не обратив никакого внимания на ее слова, что меня немало порадовало.

— Пока вы кушаете, я продолжу, если ты не против. — ответом мне послужил еще один благодарный взгляд.

— Пока там устраивали танцы с бубнами вокруг пилотируемых полетов, мы, я имею ввиду наших с Альянсом, осуществили несколько успешных возвращаемых запусков на разные расстояния. Успешных, потому что несколько зондов не вернулись. Все вернувшиеся были разобраны и исследованы. Выяснилась скверная вещь, электроника после прыжка деградирует. Чем короче прыжок, чем сильнее степень деградации, хотя казалось бы, должно быть наоборот. Легче от этого не стало, потому что пикоэлектронные схемы приходили в негодность после первого прыжка, наноэлектронные держались два. Микронные выдерживали от четырех до шести. С таким ресурсом путешествия по Вселенной превращались в русскую рулетку, а человечество оказалось заперто в сфере радиусом два десятка парсек. Можно сколько угодно рисковать техникой, но не людьми. Когда все это выяснилось, пришел черед практического применения уже в интересах других наук. Зонды отправлялись к звездам в радиусе доступности. Все втайне надеялись обнаружить планеты с жизнью. Но и здесь ждало разочарование. Экзопланеты были, а жизни на них не было. Даже на тех, что в зоне жизни. В лучшем случае, углекислотная атмосфера. Зонды побывали практически у всех звезд, даже безнадежных. Нигде ничего. Технику постепенно совершенствовали, начали пробовать отправлять животных. Все вернулись благополучно. А когда за бугром разразился кризис, решили рискнуть и отправить людей. Корабль ушел на автомате, на автомате же и вернулся. Вот только людей в нем не было, а были пускающие слюни идиоты. Плохо конечно так говорить о тех кто рисковал собой, но для быстроты понимания стоит говорить прямо. Пилотируемую программу срочно остановили и опять начали запускать животных. Параллельно пытаясь выяснить, что же случилось с людьми. Через два года, так ничего не выяснив, стали осуществлять запуски с добровольцами. В основном это были осужденные к пожизненному заключению. Были и те, кто шел добровольно. Страховка семье выплачивалась довольно приличная. Результат был один, идиот. Постепенно набиралась статистика, пока кто-то не обратил внимание, на разные сроки жизни прошедших через прыжок. Одни сгорали от скоротечной болезни за месяцы, другие жили годы. Но в конечном итоге, умирали все. Одновременно с этим, произошло знаменательное событие. Один из добровольцев вернулся в своем уме. Описывать танцы с бубном, творившиеся вокруг этого, я не буду. Скажу только, что именно тогда родилось то направление в науке которым мы с моей уважаемой коллегой, занимаемся сейчас. А понятие 'чистые' родилось чуть позже.