Я иду домой

— Заметное? — повторил за мужчиной Джонни, таращась на трупы.

Тот кивнул.

— Славная ржавая банка, размером с железнодорожный вагон, посреди долины. Мимо не пройдешь. Знаешь, что на пустошах готовы сделать за глоток воды?

Джонни не знал. Зато худое, покрытое многолетним загаром лицо с острыми чертами, принадлежало человеку, который знает, о чем идет речь.

— Оружие есть? — спросил мужчина.

Джонни крепче сжал пистолет, скрытый краем одеяла. Незнакомец ухмыльнулся.

— Откуда ты выбрался, приятель? Прятаться не умеешь, сгорел почти до костей, ни припасов, ни еды, ни медикаментов. Имя хоть есть?

Джонни кивнул.

— Джонни. Джонни Хесс.

— Славное имя, — одобрил незнакомец. — Домашнее.

— Вы их убили, — пробормотал Джонни.

Его взгляд словно магнитом тянуло к телам мародеров, так что он скорей машинально протянул руку мужчине. Ладонь у того оказалась затянута в перчатку с отрезанными пальцами, а от рукопожатия у Джонни заныли пальцы.

— Бог создал людей слабых и сильных, а полковник Кольт их уравнял, — пожал плечами мужчина. — Таб Хантер. Миссионер.

Из-за плеча своего спасителя (и спасителя ли?) Хесс бросил еще один взгляд на теплые трупы убитых им людей и с трудом удержал брови на месте. Хотя тут же в голову пришла новая мысль — он понятия не имеет о верованиях, доминирующих в наземье. Он уже достаточно успел узнать жителей верхнего мира, чтобы не слишком удивляться появлению миссионера-убийцы. Кто знает, какую миссию он привносил.

— Зачем вы мне помогли, мистер Хантер?

— Считаю, сынок, что нужно поддерживать равновесие, — усмехнулся Хантер. — Или хотя бы пытаться. Будь ты покрепче, со стволом, или эти заблудшие души уже потрошили мертвое тело, я бы прошел мимо. Но трое с оружием против одного — немного несправедливо.

Вместо ответа Джонни посмотрел на револьвер.

— Добрым словом и револьвером можно добиться гораздо больше, чем просто добрым словом, — поднявшись и сунув револьвер за пояс, заметил Хантер. — Главное, правильно решить, что пускать в ход первым. Бывай, малый.

Некоторое время Джонни с недоумением смотрел на удалявшуюся спину миссионера, или кто он там был, но быстро стряхнул оцепенение.

— Эй, мистер! Эй! — он вскочил на ноги, и, преодолевая бросившуюся в горло тошноту и боль в стянутой сгоревшей коже, хромая, догнал Хантера, схватив того за рукав. — Прошу вас! Как далеко до ближайшего поселения? И в какую сторону к нему идти? Я... заблудился в этих холмах!

Хантер покачал головой.

— Потерял оружие, заблудился, сгорел, вывихнул ногу, — перечислил он, шаря за пазухой. — Дети, дети. Когда же вы, наконец, начнете думать?

На свет показалась бумажная карта, бережно завернутая в потрепанный пластик. Сама карта выглядела не лучше. Большинство сгибов были любовно проклеены прозрачной лентой, подтершиеся названия дописаны от руки. Похоже, Хантер дорожил картой. Для Джонни, привыкшего к удобному пип-бою, карта казалась верхом непрактичности.

— Смотри, сынок, — сложив карту пополам, поманил его Таб.

Хесс заглянул через его руку на указываемое место. Почти все названия на карте казались незнакомыми, обозначения отличались от значков пип-боя, и как подозревал Джонни, большинство мест с карты давно уже не существовало.

— Это же довоенная карта, — сказал он.

— Раритет, — согласился Хантер. — Мы вот здесь, заповедник Уайлдлайф. Туда, почти по прямой, — рука Хантера описала полукруг, и указала на скопление холмов на западе, — Пирблоссом, Литлрок, и если повезет то и Палмдейл. Назад, — он ткнул через плечо, — Валайремо, и национальный заповедник Анджелес. Мили выжженной земли, и ни одной человеческой души. — Хантер принялся бережно складывать карту. — И где-то в окрестностях, как я слыхал, есть городишко Бурб. Выбирай по вкусу, малыш.

Хесс пожевал губу. Названные локации, за исключением Бурба, абсолютно ни о чем ему не говорили.

— Ну а сами-то вы? — руки чесались сверить карту с данными в КПК, но он посчитал разумным не светить своим сокровищем перед носом у каждого наземника. Кто знает, быть может, увидев эту вещь, Хантер захочет подержать равновесие еще одним способом — перераспределив ценности. И что-то подсказывало Джонни, что сейчас он ничем не сможет ему помешать. — Сами вы куда идете?

— Э, нет, приятель, — Таб вскинул руку перед носом у Джонни, — я иду куда ветер подует, и попутчики мне не нужны. Ничего личного, парень, — увидев нахмуренный лоб Хесса, прибавил мужчина. Я слишком часто видел, как к невинным ангелочкам, вроде тебя, прилагаются крупные неприятности. Кроме того я недостаточно стар для мудрого наставника, и не боюсь одиночества, чтобы искать компаньона. Выпутывайся сам, малыш.

Хесс смерил очередным взглядом спину Хантера. Солнце быстро садилось, нестерпимая дневная жара сменялась пронизывающей прохладой.

— А что говорит ваша совесть?

Хантер остановился. Джонни подумал, что он не услышал его вопроса; мужчина всматривался в однообразную, затянутую вечерними сумерками равнину. Наконец он обернулся.

— Советует найти местечко для ночлега, — усмехнулся Таб, — а не торчать на фоне заката как двум долбаным статуям. Вон тот отличный кособокий холм даст нам убежище на ночь. Идти сможешь?

Хесс кивнул.

— А копать?

Джонни попятился, на всякий случай не сводя с мужчины настороженного взгляда.

— Копать?

— Ямы, — пояснил Хантер. — В земле. Для костра, и для походной лежки. Сделаем привал, осмотрю твою ногу, а утром решим, куда тебе дальше идти.

Не дожидаясь ответа, миссионер развернулся спиной к Джонни и неспешно направился в сторону указанных холмов. Хесс подхватил с земли оставленные ему нож и одеяло, сунул за пояс найденную накануне большую флягу, которую еще утром наполнил водой и пристроил рядом для удобства, и как мог быстро захромал следом, кривясь при каждом шаге.

Холм оказался даже ближе, чем рассчитывалось. Более того, он был напичкан приятными сюрпризами — рытвинами, похожими на пещерки, не более трех-четырех шагов внутрь холма, мелкими, однако, освобождавшими все-таки от необходимости "копать". Одну из них, самую глубокую, и облюбовал новый знакомец. Искусавший губы в мясо за время их перехода Джонни мысленно застонал, но с показательной активностью взялся помогать Хантеру устраиваться на ночлег.

Только когда запас того, что могло сойти за дрова, был заготовлен, небольшой костер горел в глубокой земляной яме, а одеяла лежали вокруг него, Джонни, наконец, позволил себе присесть. Пить ему не хотелось, есть почему-то тоже. Обгоревшая кожа пекла немилосердно, и заново вернулись тошнота и сильная слабость. Хесс понимал, что ничего серьезного с ним не происходит, и болезнь была следствием исключительно ожога, но легче ему от этого не становилось.

— Так какую религию вы исповедуете, Хантер? — просто чтобы поддержать беседу, поинтересовался он, стараясь уложить пострадавшую ногу так, чтобы не испытывать мучительной боли. — Или я не так понял, и эта ваша миссия состоит в чем-то другом?

Хантер на мгновение прекратил копаться в сумке.

— Сынок, — проникновенно сказал он. — Разве я допытываюсь, где и как ты потерял свои пожитки?

Джонни осторожно потрогал ноющее колено, метнув в спутника мрачный взгляд. Тот всецело был занят сумкой: внутри что-то позвякивало, шуршало, несколько раз Джонни услышал отчетливый щелчок. Наконец Хантер поднялся.

— Скоро вернусь, — бросил он, расстегивая плащ. Джонни моргнул. Его взгляд точно

стрелка компаса уткнулся в....

— Э.... — пробормотал Хесс. — Такого большого я еще не видал.

Хантер вслед за Джонни опустил взгляд.

— Чертовски здоровенная штука, — горделиво подтвердил он, прикрываясь полой плаща. — Сиди здесь. Никуда, ха-ха, не уходи.

Таб нырнул в темноту, а Джонни еще раз моргнул, чтобы отогнать видение необычайных размеров дробовика под плащом миссионера. Такой модели ему не приходилось видеть даже в энциклопедии.

Со стороны пустоши не доносилось ни звука. Хесс прислушивался и вертел головой, пока ему не надоело. От тепла его стало клонить в сон.

— Дьявол!

Джонни выпрямился, разглядывая вернувшегося миссионера. Его плащ покрывали свежие разводы, сапоги по самое голенище тоже были в пыли. Достав что-то из сумки, Хантер присел рядом с Джонни.

— Держи.

На колени Хессу шлепнулась туго скатанная тряпка. Пока Джонни разглядывал её, Таб поворошил костер палкой. Ярко вспыхнул огонь.

— Сунуть тебе в пасть что-нибудь прикусить?

— Зачем? — удивился Хесс.

Хантер подпер щеку ладонью.

— Чтобы орал потише.

Джонни помотал головой. Нога распухла, каждое движение причиняло ему боль, а самое неприятное, что кроме Хантера вокруг не было ни души, которую заботила бы конечность Хесса. Из двух зол он выбрал меньшее.

— Вытерплю, — процедил он, стискивая зубы. — Действуйте... док.

— ... и это всё?

Хантер вытянулся у костра, аккуратно устроив шляпу на земле рядом с собой.

— В прежние времена я бы советовал тебе отлежаться на койке пару недель, — подкладывая руку под голову, обронил он. — А сейчас... Обвяжи покрепче, двигайся меньше, само пройдет.

Джонни скривился, и осторожно шевельнул ногой. Колено и верхняя часть лодыжки были крепко обмотаны тряпкой, боль не прошла, но стала чуть меньше. Он почти удержался от вопля, когда Хантер вправил вывих, и не проронил ни звука, пока тот накладывал повязку.

— Коли, сынок, не думай, — зевнул Таб. — Хорошее зелье, к утру будешь как новенький.

Джонни с сомнением посмотрел на грязноватый шприц с каким-то "стимулятором" из запасов Хантера, зажатый у него в ладони. Таб закрыл глаза, и дышал ровно, как засыпающий человек. Правда, Джонни прежде не часто видел людей, спящих с оружием в руках.

— Мистер Хантер? — шепотом позвал он, закатывая рукав. — Мистер Хантер! Таб!

Таб всхрапнул, раскрыл глаза.

— Заткнись парень, и дай, наконец, поспать!

Джонни извинился.

— Я только спросить, — сказал он. — Что вы делали на пустоши?

На губах Хантера показалась змеиная усмешка.

— Принял меры, чтобы спокойно поспать несколько часов, — пробормотал он. — Заткнешься ты, наконец, или нет? Вокруг нашей стоянки — Хантер махнул рукой на темноту, — сигнальные растяжки. Пара световых шашек... Если кто ночью сунется, и услышим, и увидим. Так что коли чертов стимулятор, жри свою галету, и ради всего святого — заткнись!

Ночь прошла относительно спокойно. Пару раз Джонни просыпался в холодном поту, разбуженный далеким, но очень громким воем волка. Звуки в пустошах разносятся очень далеко.

Пробуждение было мутным. Мышцы болели, во рту было сухо, и на зубах скрипел песок.

Но настоящей неожиданностью было то, что их стало трое. Возле костра, спиной к спящим, сидела фигура в куртке из клепанной кожи, и неторопливо шевелила угли палкой.

Первой мыслью Джонни было, что это Таб. Но скосив глаза, он увидел Хантера, который тоже проснулся, и смотрелnbsp; теперь в спину незнакомцу.

Охотничье ружье Хантера лежало рядом, и пускать его в ход миссионер почему-то не торопился. Стараясь не шуметь, Джонни нащупал под одеялом оставленный ему переселенцами пистолет. Снял его с предохранителя, и только теперь увидел, что Хантер даже не думает браться за револьвер. Тот так и остался под плащом, в кобуре.

— Святые ангелы, незнакомец, — Таб взял шляпу, оттолкнулся от земли и сел. — Назови мне хотя бы одну причину, чтобы мальчишка перестал нервничать и тискать оружие.

Джонни бросил на миссионера злой взгляд, но пистолет на всякий случай не отпустил. Он многое подмечал, и быстро учился. У пришельца была возможность прихлопнуть их ночью, а не дожидаться, пока они проснутся.

Незнакомец отреагировал странно — он вскрикнул, как от испуга, вскочил на ноги и резко обернулся.

Это был смазливый, лощеный юноша со странно блестящими глазами. Клепанная куртка спереди и сзади была украшена вышитыми узорами. На ремне с огромной рельефной пряжкой, висела кобура из которой торчала рукоять пистолета.

— Вы кто такие? — крикнул он. — Как вы здесь оказались?

Джонни бросил быстрый взгляд на Хантера.

— Вы вроде бы говорили, что мы должны были и услышать и увидеть, если кто-то сунется, — стараясь, чтобы нотки невинности в его голосе звучали искренне, напомнил он.

Хантер пожал плечами.

— Это наша стоянка, и мой чертов костер, приятель, — сказал он, не сводя взгляда с незнакомца. Вопросы Джонни он проигнорировал. — Не знаю, как ты пробрался мимо моих растяжек, но не прочь про это послушать. Мы тут с ночи устроились, а вот ты, малыш, похоже, не заметил двух человек. Как же так получилось, а?

Незнакомец глазел на них, силясь что-то сообразить. Пошмыгал носом, почесал его тыльной стороной ладони, затем полез в карман и достал оттуда небольшую колбу-ингалятор. Поднес ко рту и сделал глубокий вдох.

Внешность его быстро стала преображаться. Взгляд просветлел, на щеках появился румянец, лицо приобрело осмысленное выражение.

— Вот так-то лучше, — сказал он, убирая колбу в карман. — Меня зовут Рик. Рик Райвен.

— Как ты тут оказался? — повторил свой вопрос Хантер.

Рик пожал плечами.

— Не помню. Помню, что убегал от каких-то огромных пауков, а дальше все как в тумане... Бродил по пустошам, замерз, увидел костер — решил погреться. И тут вы меня пугаете в спину!

Джонни с усилием опустил бровь на место, и покачал головой.

— У нас в... поселке один парень выращивал светящиеся грибы, — сказал он, обращаясь к Хантеру. — Ну, выращивал и выращивал, а потом он начал вести себя как вот он, — Хесс кивнул в сторону Райвена. — За ним проследили, оказалось — он их сушит, измельчает, ну и... — беглец сделал движение, как будто пользовался ингалятором. — Доктор сказал, ничем хорошим это не кончится. И не кончилось, хотя грибов тому парню больше не давали.

— Из какой деревни ты выбрался, парень? — c насмешкой сказал тот, кого звали Риком. — Это не грибы — чистая химия. Все химию жрут. Без этого — никуда. Если бы я химию не жрал — хрен бы у меня что в Приюте получилось!

— В Приюте? — невольно вырвалось у Джонни.

— Ну да! "Приюте до 16-ти" — один из моих лучших фильмов. Или вам ваш доктор и такие фильмы смотреть запрещает? Ээх, какой был фильм! Толпа молоденьких цыпочек, и я!

Хантер надел шляпу с таким видом, что у Джонни пропали последние сомнения по поводу миссионерства Таба, и возникли новые. Человек с таким взглядом мог думать одно, а делать другое. Хесс представил, как прозвучит в устах Хантера фраза "Дьявольское зрелище!", даже произнес её про себя. Звучало изобличающе. И вместе с тем во взгляде Таба можно было заметить интерес. "И сколько еще такого снимают?"

— Что ж, звездочка, — тем временем, усмехнулся Хантер, окончательно утвердившись на ногах и опираясь о ружье. — А до пауков ты что-нибудь помнишь?

Рик бросил на него взблеснувший взгляд.

— К, сожалению, помню, — он передернул плечами. — Такое сложно забыть. Как меня парни Сифуэнтеса гнали из города... Я с его дочкой... покувыркался чуток. Ну, Сифуэнтесу это не понравилось, и его громилы попытались во мне лишних дырок понаделать. Из города я сбежал, пару дней шел по пустошам, и там...