Волшебный ключ

-Электричество отключено! Поднимайся по сетке! — крикнул один из пограничников, целясь из автомата. Стрелять он не решался, опасаясь зацепить Лену.

Держась за сетку, Лена несколько раз ударила свободной ногой по голове жука, так что тот ослабил хватку, выдернула ботинок из его челюстей и словно кошка по шторам в одно мгновение взлетела на пятиметровую стену.

Майору явно хотелось отвесить Лене хорошую затрещину, но он сдержался. Ни говоря ни слова, он показал пальцем вниз. Тяжело дыша, Лена перегнулась через перила и увидела, что под стеной находится не менее сотни жуков. Они щелкали челюстями, жадно пяля круглые черные глазки на ускользнувший из-под носа лакомый кусочек, и подобно кузнечикам скрежетали лапками по панцирю.

Лена извлекла ключ, обтерла и положила обратно в карман. На глаза ей попался молодой сержант. Он стоял, приоткрыв рот, и держал в руке моток лески с привязанным к ней магнитом.

-А я и не догадалась... — усмехнулась Лена. Майор тоскливо плюнул за стену, угодив одному из жуков прямо в глаз.

-Ну, все. Я уж было порадовался, уснули жужелки. Теперь они до завтра не успокоятся... щас еще крылья расправят, тогда повеселимся.

-У вас неприятности будут из-за этого?

-Будут, конечно.

-Пишите в рапорте, что все произошедшее — моя вина. Я подтвержу, и скажу, что пограничники показали себя с лучшей стороны. Мне-то ничего не будет, я же ловец.

Майор несколько оттаял, но все же пробурчал:

-Ловцы, ловцы... носятся с вами, как с писаной торбой известно кто. Слова-то поперек им не скажи... эх. Священные коровы, ей-богу.

-Спасибо, майор.

-Проваливай уже.

Лена охотно "провалила", после пережитой встряски хотелось скорее вернуться домой. Едва она отошла на несколько метров от стены, майор догнал ее.

-Слушайте, барышня, если уж охота свою вину искупить, вы там, наверху, замолвите словечко — если бойцы свободные есть, пусть на наш сектор одного пришлют, можно даже без оружия. Они, бойцы-то, соображают конечно медленно, но уж больно хорошо стреляют. Хоть на пару бы дней, а? Пока жужелки не успокоятся.

-Бойца? — переспросила Лена. — ладно, будет вам боец.

На следующий день она пришла в лабораторию и выдернула профессора Васильева с лекции, которую он вел. Лаборанты не сильно огорчились.

-Вам еще интересно поведение ПАВЛ 9.0 в обществе?

-Э... ну, вообще-то не так, чтобы... — профессор с сожалением посмотрел на оставленную им аудиторию. — хотя... ладно.

Лена вызвала такси, и они вместе с Васильевым приехали к городской стене, остановив машину примерно недалеко от нее.

-Дальше пешком и тихонько. — предугадала Лена вопрос профессора. — а то я их знаю, заметят нас — притворятся, что работают.

Пограничники бдительно несли службу. Прямо на городской стене они поставили маленький складной столик, на нем лежал закрытый ноутбук, полностью погребенный под игральными картами. Пограничники стояли вокруг столика и играли в покер.

Один из пограничников выделялся среди прочих каменным выражением лица. Профессор присмотрелся и ахнул: это был его подопечный боец. Он держал в руках веер карт, а на его голове красовалась несколько легкомысленная кепка-бейсболка.

-Вот такие дела, ребята... — через некоторое время бросил карты на стол майор Карбонов. — похоже, я бойцу ящик пива проиграл...

* * *

*

После Катастрофы власти не сильно баловали своих жителей праздниками. У среднестатистического гражданина в году было три-пять праздничных дней: Новый год, день города и день Законной Власти. В некоторых городах также принято было отмечать день изобретения атмосферного генератора, плюс профессиональные праздники.

У ловцов жемчуга было ровно на два праздника больше. Во-первых, они присутствовали на ежегодном правительственном банкете, где имели счастье лицезреть главу государства со своей свитой. Этот праздник ловцам был не по душе, и каждый год они старались от банкета отвертеться.

Во-вторых, день возрастания. Тысячи подростков пятнадцати лет в этот день станут взрослыми; некоторые — отправятся в лагеря. Этим же вечером в общем зале, где находится дверь во внешний мир, соберутся "выпускники" лагерей, те, что угодили туда несколько лет назад, и старичок в дорогом костюме, называющий себя "правитель", предложит им стать ловцами жемчуга.

В этот вечер ловцы во внешнем мире дежурить не будут. Все до одного они соберутся в спортзале, сдвинут в угол спортинвентарь, поставят несколько столов и выпьют — раз в год за пределами внешнего мира — за то, чтобы выпускники приняли верное решение, потому что иначе они уйдут во внешний мир навсегда.

Инструктор встал и поднял рюмку с "волшебным эликсиром":

-Ловцы!

Сорок пар глаз обратились на него.

-Мы — избранные.

Инструктору было хорошо за пятьдесят, он был невысок ростом, полный и заметно кривоногий. Этими словами он начинал свою речь каждый год.

-Ради чего мы раз за разом входим в эту дверь, рискуя жизнью и дрожа в темноте? Ради денег? Нет. Ловец получает не так уж много. Ради славы? Нет, не ради славы. Наше существование, конечно, не военная тайна, но знают о нас немногие. Ради привилегий? Ха, любой из вас может выйти на улицу и убить первого встречного — и я знаю, что дело замнут, потому что ловец стоит дороже, чем сотня рядовых граждан. Но кому это надо?

Я вам скажу, ради чего я на протяжении десяти лет лазил в эту чертову дыру... Ха, у вас автомобили, бойцы чуть ли не носят вас на руках... помяните мое слово, однажды наши толстолобики придумают бойцов поумнее нынешних, и вы вообще на хрен станете не нужны. А я лазил во внешний мир один, с рюкзаком за плечами и с древним дробовиком в руках — потому что современная электроника там не стреляла. И, черт возьми, таскал и жемчуг, и кристаллы! А потом я шел по улице и видел чистое небо, и я знал, что оно чистое благодаря мне, потому что я приволок этот голубой шарик. Свет в Городе горит и машины ездят благодаря мне! Ха, и это ощущение, скажу я вам, того стоит.

Ловцы молчали, и человеку несведущему могло показаться, что они вот-вот начнут аплодировать. Но, конечно, ловцы оставались ловцами, и в тишине прозвучал чей-то голос:

-Мощно загнул, Сергей Юрьич! Прям аж до костей пробрало. Че, все уже? Пьем?

После выпивки остается лишь сидеть и ждать. Кто-то смотрит телевизор, кто-то за столом набивает рот халявной едой, кто-то, как Лена, утыкается в уголке в принесенную с собою книгу. Ну или журнал, у кого запросы попроще. Изредка завязывается разговор. Такой вот скучный корпоративник.

Лена сидела в кресле и листала книгу, не обращая внимания на остальных. Антиген сидел рядом и размышлял вслух:

-Вот помню, я когда узнал про внешний мир... что есть и другие миры, кроме этого... я так обрадовался! А фиг ли, я ж только по фантастическим фильмам и судил. Размечтался: колонизация иных планет, добрые зелененькие инопланетяне... сокровища, ага, как же без этого...

Лена хмыкнула, не отрываясь от книги. Антиген кивнул:

-Ага, смешно. А оказалось — уй, блин... помойка, правильно инструктор говорит. И миры эти... тоже помойка. А мы там роемся, как крысы. Тьфу... на эту "страну эльфов" ученые все засматриваются. А фиг ли? Жить там? Нет уж, спасибо. У меня до сих пор Вовочка перед глазами стоит. В розовом, блин...

У Лены шел первый год карьеры ловца, когда произошел этот случай. Один из ловцов, двухметровый шкаф с ласковым прозвищем "Вовочка", отправился во внешний мир и не вернулся. Как утверждал его напарник, открылся проход в "страну эльфов", Вовочка подошел слишком близко — и его "затянуло". Как "затянуло" — напарник объяснить не смог. Поскольку все знали, что напарник Вовочки Антон некоторое время назад имел с ним серьезные разногласия, доходило до драки, на него начали недобро коситься и даже немного подозревать.

Но Антон не лгал. Спустя неделю два других ловца присутствовали при открытии прохода в "страну эльфов", и из прохода выбежал Вовочка, что-то нечленораздельно крича. Они застрелили его, приняв за какого-то диковинного монстра — потому что он весь, с головы до ног, оброс пушистым розовым грибком. Был объявлен карантин, несколько дней лаборатория была запечатана. К счастью, грибок не смог акклиматизироваться и в земных условиях быстро погиб.

Лена заложила книгу пальцем и подняла взгляд:

-Да уж. Я помню, как после возрастания... ну, ты понял, да? привезли нас в лагерь, дали огнеметы — пшикалку такую, игрушку, можно сказать... краткий инструктаж — а потом сказали: идите, ищите золото, компакт-диски. Я ж тогда как дрожала... вот, думаю, только за пределы города выйдешь — и начнется стрельба, только успевай перезаряжать. А оказалось?

-Что оказалось? — заметно заинтересовался Антиген. Они никогда прежде не говорили о своей жизни в лагерях.

-Да так... ну, с крысами поцапаешься, только и всего. Большую часть времени отнимает ходьба. Идешь, идешь... и ничего не происходит, только этот туман да грязь хлюпает. Потом квартиры эти грабить... все пылью покрыто, серое. Так с ума сойти недолго.

-С крысами? Это с теми, что из "Гадюшника"?

-Да... — не совсем уверенно протянула Лена. — только у нас они помельче были — ну, если на задние лапы станут, с ребенка лет десяти... и, наверное, послабее — у нас был случай, от целой стаи чуть ли не голыми руками отбились. Но в остальном похожи. Характером особенно. Наверное, просто измельчали за много лет.

Антиген ухмыльнулся так, как только он это умел. Один из самых опытных ловцов, внешность Геннадий имел далеко не геройскую: у него была круглая голова, румяные щеки и маленькие оттопыренные уши. Когда он улыбался, его пухлые губы разъезжались от уха до уха, и Антиген становился похож на мальчика с плаката: отличника, пионера и старательного сборщика металлолома.

-Хочешь, удивлю? Я в лагере провел шесть лет, не как ты — я с пятнадцати и до двадцати одного, как полагается. За эти шесть лет мне стрелять один раз пришлось.

-Это как так? А, знаю: ты, наверное, по лагерю работал? Ну, у нас вот один мастерской заведовал.

-Нет, ходил как все. Я в Приморском Лагере был. У нас там феи обитали.

-Что, правда феи? — удивилась Лена.

-Ага, самые настоящие. Вот такие: — Антиген раздвинул большой и указательный пальцы сантиметров на десять. — знаешь, так на человечков маленьких похожи... у самок, так даже сиськи были. Только башка у них — как у насекомых. Усики, глазищщи вот такие и зубы острые. И крылышки за спиной. Водилась их там — тьма. Если хочешь выйти на воздух, надеваешь комбинезон из двух слоев специальной синтетики, на голову — шлем наподобие мусорной корзины из проволоки, а иначе загрызут, моргнуть не успеешь. Так вот и ходили: идешь в своем скафандре, а они вокруг летают, пищат, комбез кусают... Конечно, неудобно, но и положительная сторона была: они где водятся, все живое подчистую пожирают. Никого кроме них. Но оружие нам все-таки давали: пистолетики такие смешные, маленькие. У нас один парнишка захандрил и застрелиться решил, так и то не вышло: пуля череп не пробила. Зачем их нам давали — фиг знает. Посмеяться, разве что.

-Но один-то раз, говоришь, пришлось стрелять?

-Да... — неохотно сказал Антиген. — ну, это так... тебе не интересно будет. В человека стрелял.

Как-то так вышло, что все сорок находившихся в зале ловцов одновременно замолчали. Обычно в такой ситуации ловцы жемчуга говорят "пограничник родился" (а пограничники говорят "ловец родился"), но в этот раз остряки не успели открыть рот. В тишине открылась дверь, в зал вошли еще двое: последние в этот день ловцы, Славик и Димон, только что вернувшиеся из внешнего мира. Едва успев переодеться, они все еще дрожали от внешнего холода.

-Рановато вы. — поприветствовал ловцов инструктор. — вам же еще час дежурить было?

Ловцам тут же поднесли по стакану горячего сладкого чая. Славик торопливо сделал несколько глотков, спеша и обжигаясь, отдышался и подошел к инструктору. Понизив голос, он быстро заговорил:

-Это, Сергей Юрьевич... такое дело, неприятность вышла.

-Так. — инструктор стал серьезен.

-Только что, вот минут пятнадцать назад, открылся проход... там жемчуг. Я кинулся, успел схватить одну. Мы с Димоном в одну машину, бойцы в другую. Ну, как... э... по инструкции, к двери рванули. Я, как положено, жемчуг держу, пальцы не разжимаю. Доехали до двери, а дежурный там затормозил чего-то, мы колотим, а он не открывает... потом открыл, я выхожу, руку разжимаю, а жемчужина — вот...

Славик горестно вздохнул и показал пальцы, испачканные блестящей голубоватой пылью.

-Не довезли. У меня рука от нее онемела, я и не почувствовал, что ее уже нет...

-Ну, бывает. — пожал плечами инструктор, нимало не намереваясь утешать подавленного Славика. — все?

-Не... не все.

Славик был почти на голову выше инструктора, но сейчас виновато сгорбился.

-Понимаете... мы торопились очень, когда вышли, машину прямо перед дверью оставили. Бойцы-то наши там в стороне остановились, а мы вот... под самой дверью.

-Так. — инструктор разозлился. — какого черта вы тут делаете? Живо чтоб вернулись и машину отогнали! Что, совсем мозгов нет? Сейчас эти... выпускники пойдут, нельзя же, чтоб они видели! И тихо чтоб, начальство узнает — опухнете рапорта писать!

-Шеф, нельзя им. — вмешался Антиген. — только что вернулись, нельзя снова, подохнут они. Давайте я сам схожу, там дела-то на пять минут.

-Еще одного ловца возьми. — и, обращаясь к Славику: — бойцов что там у нас?

-Это... Сергей Юрьевич... мы только своих бойцов сдали, там пришел какой-то... офицер, из пограничников... и всех забрал. Всех. Заведующему документ оставил... я...

-А, черт! — ругнулся инструктор. — какого хрена они без согласования... черт, без бойцов нельзя.

-Шеф, так есть ведь один. Вон... — Антиген указал на скромно стоящего в уголке Павлика. Свободной камеры для него так и не нашлось, поэтому он всюду таскался за Леной. — он, конечно, немножко того... не говорит... но, в принципе, работает без сбоев. Сойдет ведь? Там на пять минут всего.

-Хорошо. С тобой пойдет...

Лена положила книгу на столик, использовав в качестве закладки "отчет о состоянии по профилактике ЧП и самоубийств среди сотрудников лаборатории исследования внешнего мира".

-Я пойду.

-Ты же в отпуске? — удивился инструктор. — откуда такое рвение?

-Боец-то мой.

-Хорошо, за работу. У нас час на все про все.

Переодевшись, Лена взяла оружие и вышла в общий зал. И замерла.

Обычно затоптанный грязными сапогами, бетонный пол общего зала, где находилась дверь во внешний мир, был вычищен до блеска и застелен толстым ковром. Прямо в центре зала, под только что повешенной хрустальной люстрой, был поставлен большой дубовый стол, покрытый белой скатертью.

На столе стояли шесть обеденных приборов. Служащий — конопатый и молодой, почти мальчишка, заканчивал раскладывать столовые ножи.

Лена почувствовала, как сердце стукнуло невпопад. Пять лет назад она вошла в этот зал, так же облагороженный — специально для них. Во главе стола сидел старик. Правитель, как он назвал себя.