| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Странно, если решил переехать сюда, то почему делает это втайне от собственной сестры? Хотя все может быть гораздо проще — никто не отменял такое дело, как вкладывание средств в недвижимость. Но если это так, то зачем заказывать не только черновые работы, но и чистовую отделку? Все равно новые жильцы переделают все под себя, это не однушка-хрущевка, обои в которой вполне могут увидеть несколько владельцев... Сдать такую квартиру будет довольно проблематично — за несколько месяцев аренды можно накопить на какую-то долю собственного жилья...
Короче, вопросов все больше, а ответов на них на горизонте и близко не появилось.
Конец 90-х, весна
За стеной у соседей работал телевизор, а через приоткрытое окно доносились звуки новой песни Скутера. Вместе с громким голосом певца в форточку залетали мелкие брызги холодного дождя. И ветки лохматой сирени, отяжелевшие под весом набухших, готовых вот-вот распуститься бутонов, пытались нагло залезть на самый подоконник. Когда поднимался ветер, они вздыхали и терлись о стекло, размазывая прозрачные капли и оставляя кусочки листьев и характерный терпкий запах. Им же пропахли Ларкины руки, но ломать пришлось не этот куст, а тот, который под её собственным окном.
Скорее всего, мама, только посмотрев на испачканные кроссовки, сразу поймет, что дочь явно не подготовке к контрольной посвятила этот вечер...
— Какие у тебя планы на завтра? — Саша всей пятерней провел по Ларисиной спине, мимоходом щекотнув чувствительную кожу на боку.
— Сначала школа, потом к Нине Гавриловне, у меня консультация по английскому, — девушка потянулась, пытаясь комфортнее устроиться на узком диване. Хотя это волновало меньше всего — как ни гнала от себя эти мысли, но и не думать о том, что он уже через неделю уедет, тоже не могла... — Саш...
— Что? — в самом вопросе не было ничего такого, но тон, которым он это переспросил, заставил Ларису прикусить губу. Но все равно стало немного обидно — она же не просто так переживает.
— Ничего...
Вопреки ожиданиям, Саша не стал допытываться, даже ничего не спросил. Только сел, отбрасывая покрывало, под которым они лежали. Свежий воздух тут же прохладным потоком прошелся по её коже, заставив поежиться и зябко передернуться, попытаться снова спрятаться под одеяло. Но вместо этого Лариса тоже приподнялась и обняла любимого за пояс, прижимаясь обнаженной грудью к его спине.
— Саш, мне страшно.
— Глупая, все будет хорошо, — наверное, он передумал вставать, вместо этого повернувшись к Ларисе и обнимая нахохлившуюся девушку. — Два года быстро пройдут... Будешь меня ждать?
— Ты что?! Конечно, буду, — она потянулась к его рту, быстро и как-то лихорадочно касаясь его подбородка. И щек, и губ, и даже носа. Почему-то сейчас было очень важно поцеловать именно нос. — Я тебя обязательно дождусь.
— Смотри у меня. Если что узнаю — убью обоих.
От этой угрозы Ларисе стало приятно и тепло. Не от самих слов, а от тона и этого его взгляда. Даже в полумраке, который становился плотнее с каждой минутой, она прекрасно видела, как Саша на неё смотрит. И сейчас действительно верила в то, что все будет хорошо. Пока он будет служить, она поступит и будет учиться, а потом, после его возвращения, они обязательно поженятся. Они с Иркой даже тайком в одном журнале рассматривали свадебные платья. И Лариса сразу же решила, что будет выходить замуж в пышном-пышном, чтобы снизу несколько рядов кружевных юбок, а спереди на корсете — стразы. И обязательно большой бант на попе. Потому что без банта совсем никуда.
Но когда откидывалась обратно на подушку, прижимаемая горячим Сашкиным телом, думала совсем не о платье. И не о том банте. И не о пружине в диване, которая очень любила вылезть в самый неподходящий момент, как, например, сейчас. Правда, на несколько секунд в голове все-таки прояснилось, стоило подумать о том, что мама должна скоро вернуться домой, и представить, какой скандал ей закатят, но и это с какой-то пугающей скоростью рассеялось. Потому что время на подготовку к экзаменам ещё есть, да и родители ругают довольно часто, а вот возможности побыть с Сашей все меньше, и так не хочется терять даже минуту...
Глава 3
"Историю пишут те, кто вешает героев"
х/ф "Храброе сердце", 1995 г.
А ведь квартира ему в самом деле понравилась. Даже несмотря на то, что наговорила Лорик. Уж что-то, а представить его собственность в черном цвете она постаралась. Пусть и без злорадства, но с удовольствием.
Лариска всегда была прикольной.
Хотя сейчас назвать так Ларису Николаевну было почти нереально. Да, он и сам изменился, все-таки полтора десятка лет прошло. И она тоже стала совсем другой. Во всяком случае, владеть собой научилась так, как когда-то и предположить было сложно.
Александр прошел по квартире, осматривая новоприобретенную собственность. На кой черт она ему сдалась, Чернышов и сам бы не смог сказать, но когда понадобилось прикрытие, добросовестно посмотрел пять квартир. И почему-то эту захотел купить.
Ладно, если что, всегда успеет перепродать, тем более, что возвращаться сюда на постоянное место жительства пока не планировал.
Просто уже настолько привык к Питеру и его до боли оригинальной погоде, что научился находить в этом всем удовольствие.
От рассматривания вида широкой реки, посреди которой темнели несколько пятнышек рыбацких лодок, Чернышова отвлек звонок. Хотя, "отвлек" слишком сильно сказано, ведь договаривались созвониться сегодня, так что нет-нет и посматривал на часы. Пунктуальность вообще прекрасное качество, а уж когда все идет по плану, она только добавляет удовольствия от работы.
— Добрый вечер, Сан Саныч, — собеседник мог позволить себе подобную фамильярность, все-таки именно он когда-то сделал из Сашки Чернышова Александра Александровича.
— И вам не хворать, Юрий Семеныч, — мужчина отвернулся от окна, давая отдых глазам. Стекло хоть и тонированное, но определенное количество солнечных лучей пропускает, так что, может, не так и не права Лариса в своих предупреждениях...
— Ну, рассказывай, как продвигаются дела?
Хотя непосредственным начальником Хворостов у него и не значился, но дело касалось слишком уж щепетильного вопроса, поэтому Чернышов и взялся помочь старому знакомому.
— Был в офисе, познакомился с сотрудниками. Сейчас мне составляют проект ремонта квартиры.
— Ты там не гнездо вей, а делом занимайся, — хотя усмешка в голосе Юрия Семеновича и была доброй, но обольщаться на этот счет все-таки не следовало.
— Именно этим я и занят. Хочу прикинуть, что насчитают по максимуму.
— А, ты в этом смысле... Ну, тогда не отвлекаю. И не мне тебя учить твою же работу делать.
Чернышов мог, конечно, польстить и высказать нечто, вроде "вы в любом деле гениальны", но не стал опускаться до лизоблюдства. И самому противно, и никаких бонусов это точно не принесет.
— Если будут новости, я позвоню.
Попрощавшись со старым знакомым, он запер квартиру и направился к машине.
Спрашивается, чего она на его внедорожник так взъелась?
"Лупоглазый уродец".
Да что бы Лариска понимала в машинах! Тоже знаток, блин, а сама на букашке мотается...
Ладно, остается надеяться, что во всем, связанном с ремонтом и строительством она понимает намного больше, чем в лучших автомобилях.
Во всяком случае, упорство в достижении поставленной цели у неё было всегда, пусть юности, это и не было так сильно выражено.
Сашка покосился на лежащую в бардачке пластиковую папку. И ведь все уже внимательно изучил, но все равно, попав в небольшой затор на подъеме с набережной, полез посмотреть ещё раз.
В две тысячи четвертом закончила строительную академию по специальности "Промышленное и гражданское строительство". Причем, диплом с отличием. Ну, в её уме он никогда и не сомневался. Как и в старательности. Но вот чего Лорку понесло в такую совершенно не женскую специальность, до сих пор не понимал. Она же хотела идти учиться на историка...
Наверное, слишком многое поменялось за это время. А может, он уже и сам что-то забыл, скорее всего, она все рассказывала в письмах, которые писала ему в часть.
Даже ностальгия какая-то появилась.
От этого Чернышов фыркнул и досадливо поморщился.
Вот по чему он никогда не скучал, да и вспоминать крайне не любил — служба. Потому что до сих пор не мог спокойно думать про то, как малолетних пацанов, только оторванных от мамкиных юбок, кинули, как слепых щенков. Барахтайтесь, кто посильнее, выплывет и научится выживать, а кто слабее... Как говорил генерал Скобелев: "Солдат у нас много, надо будет, бабы ещё нарожают".
И хоть после той фразы прошло хрен знает, сколько лет, но завету следовали свято, оттого срочников и не жалели.
Чтобы отодвинуть начавшие снова наползать воспоминания, Сашка притормозил у тротуара и глотнул минералки, вынутой из встроенного мини-холодильника. Ледяная вода почти обожгла нёбо и горло, огненным комком скатываясь куда-то вниз, но отвлечь не смогла.
Сколько лет прошло, а злость на тех, кто отправил детей умирать за то, что никто из них не считал Родиной, до сих пор была живой и горячей. Вроде, все, улеглось уже, успокоилось. Тут бы радоваться, что сам остался жив и цел, хотя попал в самую мясорубку, но и сейчас прекрасно помнил по именам и в лица ребят, с которыми служил под Урус-Мартаном.
Из всего взвода до дембеля, кроме самого Сашки, дожили трое.
Кто-то подорвался на фугасе, кого-то снял снайпер. Двое покончили с собой, потому что психика не выдерживала жить, зная, что тебя постоянно держат под прицелом и любая секунда может стать последней.
Бутылка полетела в урну сквозь приоткрытое окно, а Сашка быстро потер лицо ладонями, окончательно сгоняя эту муть, хотя горечь унять и не удалось, она так и осталась на языке. И её не запить водой и не выкинуть, как ту же бутылку.
Но вот что Чернышов никогда не делал, так это не жалел. Если прошло, то прошло, и вспомнить, представляя, как это могло бы быть, просто глупо. Потому что уже ничего не поменяешь.
Служба забрала у него многое. Друзей и какие-то ещё остававшиеся кусочки веры в высшую справедливость.
Она забрала у него Лариску.
Ладно, чего врать, от Лорика он отказался сам, потому что... Были причины, и веские. Вместо этого у него теперь есть карьера, деньги, уважение и вообще все, что может пожелать мужчина.
Хотя сегодня, увидев её через столько лет, зачем-то все равно подумал — стоило ли оно того?
И это было настолько для Сашки непривычно, что даже на секунду опешил от таких несвойственных мыслей.
Так что хрен его знает, правильный ли выбор тогда сделал, но того, что было, уже все равно не вернешь. Да и не хочется. Наверное.
14 лет назад, где-то в горах южной части Чеченской республики
На кой черт они потащились сюда ночью, да ещё и, уйдя в самоволку, не смог бы сказать ни Сашка, ни Максим. Приперло, блин. Могли бы благополучно дрыхнуть в палатке, а не почти ползком пробираться в грязи по ноздри...
Вообще-то самое тяжелое время прошло. Во всех смыслах. И попытка привыкнуть к тому, что нормальная жизнь это где-то очень далеко и вообще почти неправда, а здесь свои законы и свои игры, почти удалась.
Прошедшая зима...
Вот о чем нельзя было сказать без мата, так это о здешней зиме, но когда лезешь непонятно куда и зачем, лучше вообще молчать, а не рассуждать о высоком.
Хотя, как говорили те, кто остался служить по контракту после первой кампании, в армии стало намного лучше. И Сашка просто в упор не мог понять, с чего они это взяли, потому что хреновее того, что творилось здесь и сейчас представить почти невозможно. Ладно погодные условия и быт, человек такая скотина, что ко всему привыкает, но и ходить каждый день под пулями невозможно. Просто нервы не выдерживают. И однажды ты понимаешь, что прижать дуло к собственному лбу и выстрелить может быть намного предпочтительнее, чем жить в этом аду. Кто-то так и делал, другие сжимали зубы и терпели.
Ночью молча ревели под одеялом.
И он тоже ревел. Один раз, но до сих пор было стыдно. Как малолетний пацан, ей-богу.
Правда, вот чего тут почти не было, так это дедовщины. Не потому что в российской армии, наконец-то, что-то поменялось, нет. Все намного проще — оружие всегда под рукой, патроны никто не считает... И после любой вооруженной стычки с боевиками попробуй докажи, промазал "дух" или нет. А если учесть, что оружие у обеих сторон не просто одинаковое, но ещё и, зачастую, с одного склада, никто и разбираться не станет. Потому "деды" молодняк, конечно, гоняли, но особо не обижали. Да и не до того как-то, это в части, где от тоски дохнут, часто издеваются чисто от скуки, а тут каждый день такое веселье, что сил на какие-то неуставные воспитательные процедуры уже иногда просто не оставалось.
Где-то справа под порывом ветра зашумели кусты, с дробным звуком удара капель отряхивающие с листьев остатки дождя, и оба парня тут же залегли, внимательно и пристально всматриваясь в темноту. Конечно, все равно ничего не видно, но так становилось как-то спокойнее.
Они оба прекрасно понимали, на что пошли, но разве же взыгравшее геройство сдержишь? А может, дело даже не в этом, а попытке поменять действительность. Вообще хоть что-то. Это где-то в столице рассуждают о стратегии, тактике и прогнозируют, когда закончится антитеррористическая кампания. А здесь тупо и нудно воюют. Каждый день и ночь. И уже никого не волнуют ни холод, ни дождь, ни кровь, ни закопченные ворота ближайшего блокпоста, будка которого была изрешечена пулями. Поначалу её пытались ремонтировать, потом и вовсе плюнули — все равно гиблое дело, через несколько дней снова будет то же самое. Наверное, поэтому и воронку от фугаса рядом с дорогой на КПП не закидали. Зато туда стали исправно выбрасывать мусор. Не пропадать же добру.
Плохо, что дождь закончился, старые следы он уже смыл, а вот новые будут выделять особо отчетливо.
Выждав и убедившись, что, вроде бы, все спокойно, Максим кивнул и показал, что пора подниматься и топать дальше.
Зубы уже начинали потихоньку постукивать, все-таки весенней ночью в горах не жарко. Особенно, если на тебе почти насквозь промокшая одежда.
Но идти оставалось недалеко, вот только теперь нужно быть особо аккуратными — местные жители любят оставлять на подходах к своим домам "подарки". На такие лучше не наступать, да и вообще стараться земли почти не касаться...
Макс теперь маячил в паре метров впереди, проверяя, все ли в порядке, а Сашка старался никого не подпустить со спины. Несмотря на перчатки, руки, придерживающие автомат, заледенели, но едва сгибающийся палец со спускового крючка он не убирал. Потому что слишком часто видел, к чему может привести промедление даже на долю секунды.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
