Притворись для меня счастливой

— Ты красива, — хрипло говорит он, накрывая ладонями ее груди.

И ласкает ее, скользит вдоль по узкой спине и снова вверх, к хрупким плечам. Пальцы зарываются в ее спутанные локоны, оттягивают голову назад, заставляют выгнуться ему навстречу. Он захватывает губами сосок, втягивает, ласкает его языком. Переходит ко второй груди, слизывает капли воды, стекающие вниз по нежной кожи, несильно прикусывает вершину груди зубами, но она вскидывается и недовольно шипит от боли. Его ладонь медленно движется вниз от ее плеча, выписывает узоры на животе и без предупреждения ныряет ниже, пальцы входят внутрь сразу и она болезненно дергается, пытаясь избежать контакта.

— Ты должна мне этот день и эту ночь, — напоминает он, прикусывая основание тонкой шеи и разворачивая Кению спиной к себе. — Нагнись вперед и упрись в стену руками.

Она, кажется, всхлипывает, но послушно выполняет приказ. Он гладит ее по спине, надавливая ладонью и заставляя прогнуться сильнее.

— Альтернатива, — снисходит он до объяснения.

Она испуганно дергается вверх и тут же получает довольно ощутимый удар по попе.

— Я приказал нагнуться.

Кения молча глотает слезы унижения и послушно упирается руками в стену. Немного поздно бояться Грава, хуже уже точно не будет. Сожалеет ли она о том, что только что произошло между ними в спальне? Десять минут назад, когда думала, что не выдержит и сорвется на крик, жалела, а теперь, наверное, нет. Главное, переступить черту, перешагнуть через себя и забыть о морали. Богатые и сытые сучки тоже унижали ее, когда кичились банковским счетом папенек, нарядами и драгоценными украшениями, заставляли ее подобострастно лебезить перед ними и с высокомерной улыбкой допускали в свой круг, но не признавали равной. Она была забавным дополнением к повседневности, давала возможность покуражиться перед неискушенной и неизменно восхищенной публикой. Она терпела, терпела ради того, чтобы заработать и вырваться из повседневности в их сытую и довольную жизнь. Потому что не хотела прозябать в той жизни, где жили ее родители. От зарплаты к зарплате, из года в год, и откладывать понемногу в банк и никаких перспектив и никакой красивой жизни. А ты слишком умна для того, чтобы ходить на службу, и молода, и нужно использовать абсолютно все шансы, чтобы выбраться из серой обыденности провинциального существования. Даже этот, даже стоя прогнувшись голой перед тем, кто заплатил за право трахнуть тебя всеми возможными способами.

И тут же резко выдохнула, когда Грава перестал поглаживать и протолкнул в нее палец. Больно не было, непривычные ощущения, но не более того. Второй палец и чувство невероятной наполненности. Они двигались туда и обратно, по кругу, словно растягивая ее. Вот это уже было неприятно и близко к боли.

— Расслабься, — говорит он и толкается членом между ее ягодиц. Кения всхлипывает и напрягается вопреки совету. Грава запускает пальцы в ее волосы и оттягивает голову назад.

— Я приказал расслабиться, — жестоко цедит он. — Не можешь выполнить, получай три заслуженные сотни и вали отсюда.

И она честно пытается не зажиматься, но ровно до того момента, как он входит сразу весь, прижимаясь бедрами к ее бедрам. Не шевелится какое — то время, будто дает время привыкнуть к ощущению наполненности им, а потом начинает двигаться, резко и глубоко, доводя частыми погружениями до грани сознания, где уже не понимаешь кто, что и за что с тобою вытворяет. Боль пульсирует и жжет, не оставляя сил даже на слезы, и она цепляется за стену, пытаясь устоять на подгибающихся ногах и не сразу понимает, что все закончилось. Он больше не вколачивается в ее тело, разрывая его пополам. Не дергает за волосы в такт страшному ритму, сжигающему ее заживо. Он больше не в ней и он разжимает пальцы, удерживающие ее волосы.

— Деньги имеют не плохой эффект обезболивания, — ядовито заключает он, глядя на то, как она затравлено забивается в угол, пряча побледневшее личико в подрагивающих руках. — Но имеют за деньги по полной программе.

Грава выходит из душа, великодушно оставляя ее одну в ванной комнате, даже прикрывает дверь в спальню. Ей тошно, плохо, буквально выворачивает от осознания того, что никакие деньги не смогут вернуть ей себя прежнюю. Слишком высокая цена за мнимое благополучие, а она поняла это слишком поздно. Кения все же плачет, прикусывая кулачок зубами и тихо подвывая. Но слабость проходит, смываемая водой и вот уже закутавшись в полотенце, она приглаживает волосы и смело направляется в комнату. Она прошла через многое, ее уже ничем не удивить и не испугать, и она должна сделать то за что ей заплатили.

Рассвет подкрадывается незаметно, робко заглядывая первыми солнечными лучами сквозь неплотно задернутые занавеси на окнах. Ужас закончился, она навсегда исчезнет из этой постели и этого дома. И будто услышав ее мысли, Грава заворочался и тут же приподнялся на локтях.

— Иди сюда.

И она послушно поползла к нему через смятые простыни, уже наученная им не перечить приказам. И снова его пальцы путаются в ее волосах, тянут вниз, недвусмысленно давая понять, что он от нее ожидает. Он стонет и толкается глубже, входя на всю длину, она старательно дышит носом и сосет, старательно сосет его член. Нужно стараться, чем глубже и сильнее она берет его член в рот, тем больше ему нравится, тем лучше у него настроение, тем меньше у него желания причинить ей боль. Он дрожит на ее языке, он на грани, но Грава хрипло шепчет:

— Сверху.

И она перекидывает ногу через его бедра, и опускается на его член. Он нетерпеливо толкается навстречу, сжимает ее груди, больно оттягивает соски. Она выгибается на нем и начинает двигаться, подводя его к наслаждению.

Грава кончает почти сразу, притягивает ее к себе, гладит по разметавшимся волосам и тяжело дышит, пытаясь выровнять дыхание. На сон этой ночью времени почти не тратили. Он постоянно хотел ее, не мог насытиться. Она не получала удовольствия, а он не старался ей его доставить, наказал за исключительную продажность, за то, что не оправдала его надежд. И уже когда наблюдал за тем, как она застегивает блузку, не попадая трясущимися пальцами в петельки, не удержался от провокации.

— Я хотел бы встречаться с тобою время от времени.

И рассмеялся, глядя на то, как она испуганно шарахается в сторону. Она, естественно, отказалась, пряча глаза и пытаясь, как можно быстрее сбежать от него. Даже пыталась отказаться от такси, убеждая его в том, что прекрасно дойдет пешком до города. Он отпустил ее, предвкушая их следующую встречу через несколько дней в его городской квартире.

3.

Вспоминала ли она ту ночь? Не часто... иногда... возможно... только когда принимала душ или встречала на улице высокого брюнета в классическом костюме. Инстинктивно напрягалась, испуганно вздрагивала и даже втягивала голову в плечи, а потом страх откатывал удушающей волной, и она ругала себя за трусость и мнительность. Грава больше не появится на ее горизонте. Между ними была лишь та бесконечная ночь, но это в прошлом и должно быть забыто. Он получил свое, она свое, вместе их ничего не держит.

Кения с удовольствием перебралась из одного университета в другой, замечательно устроилась на новом месте и выкинула брата и сестру Грава из головы, как нечто незаслуживающее ее внимания. Случайная встреча, случайные лица и расставание без печали и слез. Хотя слезы у нее все-таки были. Она плакала навзрыд, закрывшись в своей комнате, переживая раз за разом то, что пережила в спальне Грава. Но все это в далеком и сразу же забытом прошлом...

На новом месте ей понравилось необычайно, и вовсе не из-за того, что больше не было нужды втираться в компанию богатых выскочек и вычислять среди них потенциальную жертву. И не из-за того, что теперь в ее распоряжении была не крошечная комната студенческого кампуса, а огромная двухкомнатная квартира в центре столицы, под завязку набитая антиквариатом. И даже не, потому что дорога к университету шла через живописный городской парк, на который выходили окна ее квартиры и прогулка по которому, что утром, что вечером заставляла ее буквально петь от везения. Нет, впервые, с того времени, как Кении пришла блестящая мысль изменить свое будущее, она была почти счастлива только потому что стала опять собой, и больше не было причин для притворства. Ее ждала новая жизнь, широкие горизонты и диплом престижного университета, а потом отлично оплачиваемая работа, высокий пост и миллион нулей на счете.

Посещая университетскую библиотеку, в которой, не смотря на начавшиеся каникулы все еще было полно народу, Кения удачно познакомилась с двумя девушками с ее курса и парнем с параллельного. Они сходили вместе в кафе, посидели за чашечкой кофе, поболтали ни о чем и обо всем вместе, и стали почти приятелями. После одной из таких посиделок, Кения возвращалась домой в прекрасном настроении, беззаботно шагая по центральному бульвару и наслаждаясь теплым летним вечером. Жара спала, в пустой дом идти не хотелось и она, купив мороженое, присела на скамейке у фонтана. Позвонили родители, и Кения взяла трубку, заранее предвкушая радость от общения с самыми близкими людьми на свете. Но оказалось, что поводов для радости нет, отец потерял работу, а над матерью нависла угроза сокращения штата. Мэрия города сокращала количество служащих, отец стал первым кого уволили из-за сокращения рабочих мест. Родители были на грани отчаяния, сбережений было слишком мало чтобы долго продержаться без работы, а где можно быстро найти работу в маленьком городе? Нигде. После неприятного разговора настроение было испорчено, и Кения направилась к дому, прикидывая в уме, сможет ли обойтись совсем без родительской помощи. Выходило, что не сможет, и из создавшегося положения она видела два выхода: найти работу или найти жертву. Первое было респектабельнее второго, но второе гораздо лучше оплачивалось. Кения поднялась в квартиру, бросила сумку в прихожей и, раздеваясь по дороге, направилась в душ. Горячая вода и ароматное мыло, и обязательный контрастный душ были не плохими средствами для поднятия настроения.

Возвращаться к шантажу не хотелось... снова пачкаться в грязи, унижаться и подобострастничать, выслуживаясь перед богатыми сучками... Кения брезгливо передернула плечами. Найти работу? Можно, если приложить определенные усилия, но таскать грязную посуду и вытирать заляпанные столы хотелось меньше всего за те жалкие гроши, что там платили. Она выключила воду, обмоталась полотенцем и, вытирая голову вторым, направилась в комнату. Она, конечно, не боялась грязной работы, но следовало подумать и о родителях, обеспечить их существование. Сможет ли она сделать это на зарплату официантки? Естественно нет. Кения грустно усмехнулась своему отражению в оконном стекле, другого выхода попросту не было, ей все же придется заняться прибыльным ремеслом торговца чужими тайнами. До осени родители продержаться, а с сентября она начнет подбор потенциальной жертвы. Приняв, наконец, решение, Кения с наслаждением выпила чашку чая, сидя в уютном кресле и любуясь панорамой вечернего города. Настроение, как ни странно, приподнялось и даже появилось предвкушение азарта. У каждого свой путь к манящей вершине успеха. У нее вот такой, через грязь пошлых фотографий и злобное шипение жертвы шантажа. Вообще — то, нужно больше не уничтожать ценные улики, вполне возможно, что из этих богатых сук, которые ведут себя, как дешевые шлюхи, выйдут примерные супруги высокопоставленных чиновников. И тогда фотографии будут стоить не десятки тысяч, а сотни. Взять, к примеру, ту же Канту Грава. К такой милой и доброй девочке брат не подпустит кого — то меньше герцога или миллиардера. Семья постарается выжать все из ее брака. Кения задумчиво подперла подбородок рукой, уже не замечая манящих огней большого города. Одна единственная фотография голой Канты обеспечила бы ее на несколько лет вперед. Жаль, что она раньше не сообразила подумать о будущем, основанным не только на карьерном успехе высококлассного специалиста. И даже злость взяла на собственную недальновидность. Что же, опыт приходит со временем. Ей только девятнадцать, есть все шансы стать успешной леди к тридцати годам. Только нужно больше не упускать шансов разбогатеть за счет других, более удачливых, но менее везучих.

И совсем некстати вспомнился Энтони Грава и его моральная компенсация. Но неудачный опыт, тоже опыт, скривила губы Кения. Теперь она не понаслышке осведомлена о физической стороне отношений и не сказать, что бы все прошло мило, иногда она даже боялась потерять сознание от его склонности к жесткому сексу, да и методы обучения были мало похожи на ласковый тренинг любимой девушки. Но при этом всем, что она имеет на выходе после проведенного с Грава времени? Ценнейший опыт доставлять удовольствие мужчине, там — да — да — дам и звук фанфар. Грава понравилось трахать ее, и он недвусмысленно давал это понять протяжными стонами. Его желание для нее лишнее, она никогда не согласиться снова, встретиться с ним, но почему бы не попробовать свое умение на ком — нибудь другом, не таком мерзком и властном, как Грава, а более мягком и уступчивом? Кения усмехнулась ходу своих мыслей. Проституция. Она собирается заниматься проституцией. Хотя нет, конечно, она просто будет спать, не с кем ей нравится, а с теми, кто ей будет нужен. Ощущения от близости одинаковые, а результаты разные. Или лучше шантаж?

Энтони Грава, стоявший в это время в дверях холла, не мог знать, какие мысли бродят у нее в голове. Ему был виден лишь тонкий профиль и рука с давно позабытой чашкой чая...

Как это называется? Любовь с первого гребанного взгляда? Но где же тогда были гром и молния? А где же был его здравый смысл? Так не бывает!!! Только не к совершенно незнакомому и чужому человеку, хотя, конечно, знакомому, относительно знакомому. Он прочитал собранное на нее досье и помнится, даже немного напрягся, заметив явное несоответствие ее возможностей и достижений. Третий престижный университет и все это на скромное жалование мамы — бухгалтера и папы — клерка. Был кредит на кругленькую сумму, погашенный почти сразу, но дом в залоге не побывал. Откуда средства у среднестатистического жителя провинциального городка, спрашивается? Так не бывает...

Знал бы он, тогда как часто будут преследовать его эти слова после личного знакомства с Кенией. В ее глазах не промелькнуло ни тени интереса к нему, ни огонька азарта, извещавшего о начале охоты на завидного жениха. Так не бывает, думает он и нажимает на агентство, чтобы те работали быстрее и таки положили на его стол все ее секреты. Но неожиданный звонок сестры раздается почти в одно время с появлением нанятого детектива. Девочка, в которую он влюбился с первого взгляда, оказывается дешевой охотницей за легкими деньгами. И пока он восхищается ее невинной красотой и неприступностью, следит с пристальным интересом за ней самой и ее семьей, она увлеченно плетет интриги против его собственной семьи. Она никогда не видела его красивым и богатым мужчиной, он был для нее лишь безликим счетом в банке, способным оплатить ее будущее. Так не бывает, думает он, скрипя зубами в бессильной ярости. Неужели ей не приходит в голову более удачный вариант заработка, исходя из своей идеальной внешности и его явного к ней интереса. Он делает предложение и она, не медля отказывается, слишком гордая для того, чтобы стать содержанкой и не слишком разборчивая, чтобы удержаться от шантажа. Он тогда едва удерживается, чтобы не прибить юную шантажистку в гостиной сестры. Он любит ее, она любит деньги. У нее есть то, что он хочет получить и за что согласен заплатить. Ее невинность против его денег. Он бесконечно долго ждет ее ответа и не признается даже самому себе в тот миг, что откажись она от сделки, и он на ней женится... но она согласилась... и разбила его сердце. Он, Энтони Грава, за спиной которого стоят тени аристократических предков, могущество семьи и банковская империя, влюбляется в шлюху. Было ли ему больно в момент озарения? О, да, ему было больно, его сердце вырезали из груди и порвали на части, но он сделал все, чтобы причинить боль той, что заслуживала наказания за свое несоответствие его идеалам.