Тамару на нашем обычном месте не оказалось. Я побродила по аллее, ожидая, что из-за поворота вот-вот вынырнет летняя коляска лимонного цвета. Не случилось. Я уже собралась в дом, предполагая, что мы все же разминулись и нужно было проверить вначале на лужайке за правым крылом, ведь знаю же нетерпеливость Томы.
Меня окликнули. Негромко, из зарослей малинника, который в этом году дал обильный урожай. Ягоды были крупными, сочными и сладкими, и мы с Тамарой часто подолгу торчали в саду и лакомились. Иногда с Эриком, но это всегда оканчивалось уже не в саду.
В этот раз мне не повезло с собеседником.
— Довольно вкусно, — похвалил Влад, убирая со штанины прилипшую травинку. Склонил голову набок и спросил: — Ты от меня прячешься?
— А должна? — Я сложила руки не груди, всем видом показывая, что диалог нежелателен. Знала ведь, о чем он будет говорить. Что видение — это признак моей принадлежности к атли. Что мне бы подумать и не принимать поспешных решений. А любой аргумент против вызовет злость. Ссориться не хотелось. — Даша сказала, меня Тома ищет. Ты ее не видел?
— Это была хитрость, — невозмутимо признался Влад. — Иначе бы ты из своей скорлупы не вылезла никогда.
— Знаешь, это так... по-детски! — возмущенно выдохнула я.
— Кто бы говорил. Но я подумал, если Эрик проводит так много времени с моей пророчицей, ничего страшного не случится, если мы поговорим несколько минут.
— О чем поговорим?
— Каролина делает успехи. Признаться, не ожидал.
Поднялся ветер, растрепал ветви ив, и листья ответили возмущенным шелестом. Облака испуганно побежали на север, солнце сверкнуло, и его лучи запутались у Влада в волосах.
— Рада за нее, — ответила я. — И за тебя.
— А еще мне птичка на хвосте принесла, что скади ждет пополнение, — безразличным тоном продолжил он, разглядывая собственные туфли. — Скоро.
— Птичку Дашей зовут? — нахмурилась я.
— Какая разница, как зовут птичку! Это так?
— Возможно, — уклончиво ответила я.
— Вот я и подумал, не будет ли это... хм... неприятно для нас. Все же в прошлом...
— Вот именно, что в прошлом, — перебила я. — Причем, давно. К чему это все, Влад? Если ты думаешь, что, поговорив с тобой, я не посвящусь в скади, ты ошибаешься. Все решено уже.
— Ты... чего?! — Он даже в лице поменялся.
— Не надо этого... Ничего не надо. И разговор этой глупый.
Я вздохнула. С ним всегда сложно, а теперь — особенно. Посвятиться в скади — не просто решение. Я кардинально меняю свою жизнь, и все планы Влада касательно моего возвращения летят в пропасть.
— Когда?.. — хрипло спросил он. На меня не смотрел. А небо нахмурилось снова. И ветер поднялся. Прохладно стало. Нужно было кофту накинуть.
— Завтра. Но ты и так знаешь, верно? Для того и попросил Дашу меня выманить.
— Не знал. До теперь. И ты... ты не собиралась даже сказать? Посвятилась бы молча?!
Возмущен. Растерян. И взгляд метает молнии.
— Ты мне больше не вождь, чтобы я у тебя разрешения спрашивала! — рассерженно ответила я.
— Ты — атли по крови. Всегда была атли, даже когда жила с сольвейгами. А теперь... что же ты творишь?! Это же не игры совсем. Из скади нельзя будет уйти, когда вздумается. И ты никогда больше...
— Знаю.
— Ты могла жить с ними без посвящения. Ты — мать наследника, не выгнали бы.
Несколько секунд он стоял молча, а потом усмехнулся и сказал тихо:
— Ненавижу Эрика Стеймода.
Слишком тихо. Угрожающе. И еще тише:
— Знаешь, поединки возможны не только между соплеменниками.
Я вздохнула. Потерла виски. Устала. От разборок и вообще. Неужели я не заслужила немного покоя? Без гнетущих разговоров и пугающих видений?
— Это глупо. Эрик убьет тебя, а я и так слишком многих потеряла.
— Ты всегда меня недооценивала!
— А ты настолько тщеславен, что сделал акцент на одной части предложения, полностью исключив вторую.
— Я могу многое сказать и многое сделать, но беда в том, что я не знаю, что из всего этого принесет нужный результат.
— Твоя беда в том, что словами ты пытаешься манипулировать мной, — с обидой произнесла я.
— Я пытаюсь уберечь тебя от ошибки, которую ты потом не сможешь исправить.
— Это моя жизнь. Не твоя, не Эрика. Моя. И я буду решать, что делать.
— Недели две назад ты готова была вернуться в атли, — ядовито возразил он. — И если бы не Эрик, вернулась бы. Так в чем тут выбор или мотивация? В том, что ты с ним спишь? Это, по-твоему, взрослое решение?
— Я его люблю, ясно! Но ты... тебе не понять.
— Конечно, куда уж мне.
Обиделся. Отвернулся и кулаки сжал. Вечно все у нас, не как у людей. Так может, и общаться не стоит совсем? Попрощаться сейчас. Навсегда.
Навсегда не получится, но попробовать-то стоит.
— Ты говорил про пополнение скади, — устало произнесла я и почесала лоб. Уйти бы, но на негативной ноте прощаться не хотелось. — Я думала, ты меня имел в виду.
— Не тебя. Другую девушку.
— Я ее знаю?
— Лично — нет, — улыбнулся хитро. — А вот Глеб... Глеб знает очень хорошо.
— Причем тут... — и тут до меня дошло. Догадка была нелепой. — Быть не может!
— А что тут удивительного? — Он пожал плечами. — Атли и скади всегда тесно общались. Глеб дружил с Эриком, я — с Дашей. В гости друг к другу ездили, устраивали пикники всякие, праздники.
— Эрик знает, что она хотела убить тебя? — сдавленно спросила я. На Влада не смотрела, взгляд опустила вниз, на смятую траву справа от мощенной камнем дорожки. Зеленая, сочная, она прорастала в трещинках и приближалась к центру тропинки. И сдаваться не собиралась — наползала на камень, дробила его. Выживала.
— Конечно, знает. Он еще в прошлом году вытащил ее, только в Липецк везти не стал — Даша упросила. Понимаешь ли... — Он ковырнул каблуком коричневый бугорок муравейника. — В Липецке у меня есть некоторое... влияние. Не так просто ввезти сюда человека, которого я не хочу видеть в городе.
— И что же изменилось?
— Считай это проявлением благородства.
Или хитрости. Ведь зная, что Юлиана — скади, есть все шансы, что я не посвящусь.
Она ведь... она стреляла в нас! И если бы была чуть более меткой, а у Глеба реакция похуже, мы были бы мертвы. А теперь... Что теперь? Улыбаться ей, как соплеменнице? Соединить кен у источника, будто ничего не произошло? И постоянно ждать удара в спину?
На обед была рыба. И ореховый соус, который так любит Эрик. Лина улыбалась и хвалила еду, и вообще казалось, у них с Эриком гораздо больше общего, чем у меня с ним когда-либо будет. Она послушная. Тихая. Глаза опускает, и ресницы дрожат. Лина никогда не пойдет против вождя — Влад вон обижает, а она терпит. Такой должна быть хищная. Я раньше не замечала, а сейчас...
Красная куртка. Снег — белый, сверкающий в ярком свете включенных фар. Кровь темная, почти бордовая и липнет к рукам. Стекает в снежное крошево, впитывается, растекается неровной кляксой. Потом больница, и запах — противный, дурманящий. Нашатырь и хлорка. Болезнь. Тучи спустились низко, и небо давит.
— Плохо? — Теплая рука на щеке, и я возвращаюсь из прошлого.
— Нет, я...
Глаза Влада смотрят прямо в душу, и слова застревают у меня в глотке. Он сидит напротив и делает вид, что ничего не произошло. Ест. Улыбается Даше. И следит за мной. Но удовольствия я ему не доставлю.
Улыбка вышла вымученной.
— Голова болит.
Я не врала — голова и правда разболелась. Мыслей было слишком много. Воспоминаний, которые, я думала, мертвы. Они ожили. Напали стаей и загнали в угол.
Страх. Сильные руки на плечах, и я падаю на колени, а затем заваливаюсь набок в хрустящий снег. Ползу, упираясь локтями, и ладони покрываются липким. Тошнотворный запах.
— Давай, помогу. — Снова голос из реальности. Успокаивающий, тихий. Мой якорь, не дающий потеряться в огромном океане сомнений. Почему все так вышло? Почему всегда все так выходит?
— Не здесь, хорошо?
Я встала, и Эрик поднялся следом. Извинился и попрощался с атли. Я ждала. Мне хотелось поскорее уйти. А еще больше хотелось забыть: и прошлое, и внезапный разговор с Владом. Если бы я не знала, можно было бы смириться... потом. А теперь снова нужно выбирать.
В комнате стало легче. Не было испытывающих взглядов, и напряжение отпустило. Не то, чтоб совсем, но немного.
Привычным движением одна ладонь Эрика легла мне на лоб, а вторая — на затылок. И боль ушла.
— Ты тревожишься. — Он смотрел в глаза и, хоть и не задал вопроса, ответа ждал. Чувствовал, наверное. Он всегда чувствует, когда я сомневаюсь. Возможно, у меня есть для этого отдельная маска. Характерный прищур или же складка на лбу. А может, мой кен говорит Эрику.
— Тревожусь, — кивнула. — Мне сегодня сказали, что Юлиана приезжает. Вот я и...
За окном сгущались тучи. Минута — и рванет. Треснет небо, и из трещинок польется. Не ливень — грозы ушли — тихий, успокаивающий, надежный дождь. Затяжной. Надо бы на улицу выйти, но дождусь, когда атли уедут.
— Приезжает, — честно признался Эрик. — Это имеет такое значение?
— Шутишь? Она сломала Глебу жизнь. Чуть не убила Влада, и, если бы не его реакция и мое невероятное везение, я, возможно, была бы мертва.
— Ты? — Удивлен. Не знает. Никто не известил? Даша не сказала, а Влад, тем более, не стал. Зачем, если можно сорвать посвящение? Хотя о посвящении он не знал, а вот Даша — Даша была в курсе. И снова применила свою излюбленную тактику — выжидание. Что ж, на этот раз я буду умнее.
— Я была там. Мы приехали... — Я запнулась. — Неважно.
— Собирались пожениться, — криво улыбнулся Эрик. — Мне говорили о сорвавшемся венчании.
— Нет, не собирались. Влад собирался, а я вообще не знала, куда еду. — Я почесала лоб и вздохнула. — Я и не знала, что она скади. До сегодня. А теперь...
— Теперь из-за нее ты сомневаешься. — Эрик отвернулся и посмотрел в окно. Накрапывал дождь. Он оставлял на стекле кляксы, стекающие вниз неровными дорожками. И просторная комната, минуту назад еще бывшая уютной, нависала идеально ровным потолком и сжимала стенами. — Зачем она сделала это?
— Тебе лучше знать — ты ее вождь. Я с ней не разговаривала, не до того было. Думаю, она ревновала. Ну, или психопатка твоя Юлиана. Только выяснять это не хочется, извини.
— И поэтому ты не посвятишься, верно? — Обида в голосе. Еле заметная, разбавленная пониманием и мудростью. Та, которую хотелось сдержать, но не вышло. И я понимаю его эту обиду. Мне и самой обидно.
Что я могла ответить? Мало времени. Чертовски мало, чтобы подумать. Но ведь посвящение можно и отложить. А Даша не сказала, когда я еще правила. Не хотела шокировать? Берегла, как аргумент? А что, с помощью Юлианы она легко помогла бы Владу сманить меня обратно в атли.
Все же хорошо, что Эрик вернулся. Я в интригах ничего не понимаю.
В дверь мягко постучали. К счастью, наверное, потому как молчание понемногу начинало напрягать. Эрик ждал ответа, ответ не рождался. Ничего не рождалось, кроме желания сбежать. Это инерция. Привычка из прошлого, которую необходимо искоренить. Мне некуда бежать да и незачем. Если я откажусь от посвящения, Эрик поймет и не станет давить. Расстроится, но решение мое примет. Только вот... он радовался, и я была счастлива. Все складывалось хорошо, пока я не узнала о Юлиане.
В проем двери осторожно просунула голову Лина.
— Я забыла спросить... — Она замялась и глаза опустила.
— Сейчас вернусь, — шепнул мне Эрик и вышел.
Кислорода стало больше, как и места для маневров. Я подошла к окну и потянула ручку, впуская внутрь прохладный, влажный воздух и мелкие капли дождя. Закрыла глаза и попыталась избавиться от плохих мыслей. Вышло не очень.
— Ты и правда приболела или от Влада сбежала?
Я вздрогнула и резко повернулась. И когда Глеб успел войти? Еще и пугает. Знает же, что нельзя ко мне подкрадываться. Отголоски прошлого...
Прошлое Глеба оставило отпечаток на его лице. Безрадостное.
— Я не знала, что Юлиана скади, — сказала я и вновь посмотрела в окно. Дождь заштриховал серым двор. Ивы склонились и, казалось, хотят напиться из луж, которые пузырились и ширились, растекаясь.
— Тогда было пофигу, а потом забылось. Эрик не говорил мне, что хочет... ну, ты поняла. А когда сказал, было пофигу уже мне.
— Тебе правда все равно? Потому что я теперь не знаю, что делать... Она скади, и я... смогу ли?
— Брось, Полевая! Ты счастлива? Эрика любишь? Вот что должно быть главным. А она вообще не должна тебя волновать. — Он провел пальцем по подоконнику, размазывая воду. Пытался казаться безразличным, но выходило плохо.
— А тебя?
— Я-то тут при чем?
— Ты мой друг.
— И останусь им. Поверь, если ты станешь скади, ничего не изменится. Она столько лет жизни мне испортила, чуть не угрохала Влада, а теперь еще и ты из-за нее счастливой не будешь? Ну уж нет! Не позволяй ей влиять на твое будущее. Все же ты сильнее, Полевая. В сто раз. Поэтому решай, как будет лучше тебе.
— Я хочу в скади, — честно призналась я.
— Тогда забей и посвятись. Убьешь нескольких зайцев. Влад погорюет и успокоится. Перебесится. Вернет Диркову, ну или женится еще на ком. А так ты его невольно держишь. Нехорошо.
— Я его не держу. Он сам держится.
— Да пофигу. Вам нужно отпустить друг друга. Иначе так и будете мучиться. Все ведь перегорело, верно?
Я вздохнула, вытянула руку и подставила ладони под живительные капли. Жила откликнулась сразу, по первому зову. И кен закипел в венах. Или то была кровь атли?
— Верно, — прошептала я в открытое окно.
Эрик вернулся, впустив сквозняк. Августовский воздух пах приближающейся осенью, сыростью и прелой листвой. Зябко стало, и я обняла себя за плечи. Глеб встряхнулся, и тут же стал обычным моим, беззаботным Глебом.
Маску нацепил. Ту, которую просто необходимо носить на людях. Заиметь себе, что ли? С масками жить проще. Надел, и никто не видит, что у тебя внутри творится. Никто не достает, а главное, не сможет это использовать против тебя.
Они с Эриком говорили о чем-то. О вещах, не настолько важных в данный момент, но подходящих, чтобы заполнить неловкое молчание. А меня окутало странное спокойствие. Сомнения ушли, их растворила вода, льющаяся с неба, или же уверения Глеба.
А потом Глеб ушел, поцеловав меня в лоб, и мы с Эриком снова остались вдвоем. Он подошел и закрыл окно. Обнял меня сзади и положил подбородок мне на затылок. Теплый. А у меня кожа от холода мурашками покрылась.
— Хочу, чтобы ты осталась, — сказал он тихо. — Со мной. Навсегда. Знаю, ты не веришь в 'навсегда', потому и бежишь. Но я эгоист, и все равно хочу...
— Ты прав, не верю.
Голос, пропитанный горечью прошлого, как заварным кремом. Только крем этот невкусный, прелый и вызывает тошноту. Жаль, что прошлое нельзя стереть и снова научиться быть наивной.
— Как вождь, я часто принимал непростые решения. А сейчас не знаю, что делать. Веришь?
— Верю, — кивнула.
— Но если судить объективно, отбросив эмоции, картина вырисовывается следующая. У меня есть защитница. Скади по крови. Достаточно сильная, но не суперталант. У Юлианы есть дар, но развивать его она не стремится, ей хватает, да и мне, по сути, тоже. А еще у меня есть пророчица. Сильная. Это особенно волнительно, потому что в скади пророчицы никогда не было. Защитницы были — их много. А вот с пророчицей не сложилось. К тому же, ты — мать наследника, а это обязывает меня заботиться о тебе.
