Тем временем экспедиции, высадившейся на планету, удалось наладить отношения с одним старым визанцем. Этот человек был шпионом и работал на Столицу — тот самый крупнейший город, который готовился к войне с ордой.
Шпиона звали Эйо Икен. Он и его люди оказались представителями касты, обладавшей паранормальными способностями. На местном языке их называли "махудами".
Капитан Брэкет прекрасно понимал: то, что творят эти люди, на земном языке называют магией, чародейством, волшебством, колдовством, однако использовать эти слова в официальных отчетах не рискнул. Поэтому в докладах, отправленных на Землю, они фигурировали как ученые, занимавшиеся исследованиями и использованием "зю-поля" и "зю-энергии" неуточненной природы.
Во время последующих событий на Визе была обнаружена еще одна разумная раса — на этот раз негуманоидная. Раса носила название "джаа", ее происхождение и роль в разгорающейся войне были покрыты тайной. Причем джаа оказались загадкой не только для землян, но и для местных.
Магистр Икен был не только шпионом, но также личностью очень близкой к верхушке города-государства: долгое время он занимал пост иерарха. Поэтому он был в курсе самых сокровенных тайн местной политики и мог стать бесценным источником информации. И вот, такой человек вдруг предложил землянам своего рода бесплатную "экскурсию" по Визу с наглядным и непосредственным знакомством с различными сторонами жизни, включая боевые действия.
Капитан "девятого" понимал, что бесплатным бывает только сыр в мышеловке: вероятно шпион хотел таким образом собрать сведения о пришельцах, присмотреть за ними и по-возможности использовать в своих целях.
Как бы то ни было, капитан решил рискнуть и принял заманчивое предложение. Эйо Икен в полной мере сдержал свои обещания, и космонавты получили море сведений, причем, часть из них представляли собой военную тайну и были поведаны сугубо лично капитану и Кею. По каким-то не совсем ясным причинам этот довольно жесткий и циничный деятель проникся доверием к ним обоим.
Однако во "взаимовыгодном сотрудничестве" наметились неразрешимые проблемы. Профессия Икена оказалась слишком далекой от "культурного обмена". Совсем не стесняясь инопланетных свидетелей, он вовсю развернул диверсионную деятельность против орды; и пока одни люди из его группы предавались вполне невинным занятиям вроде преподавания или врачевания, другие взрывали мосты и устраивали кровопролитные диверсии против вражеских войск.
Терпение капитана лопнуло после того, как Икен лично прикончил одну представительницу расы джаа, а двое землян чуть было не стали невольными участниками этой схватки. Дальнейшее присутствие землян могло повлечь совершенно непредсказуемые дипломатические последствия, включая конфликт с ордой или расой джаа. Брэкет не мог предсказать, какой будет реакция земных политиков, которые могли счесть его действия слишком опасной авантюрой.
Тогда капитан отозвал с планеты своих людей, и в исследованиях нового мира наступило длительное затишье. Несколько месяцев "Колонист-9" болтался на орбите, не предпринимая никаких активных действий.
Хотя нельзя сказать, что время было потрачено зря: накопленные экспедицией данные помогли расшифровать и выучить язык визанцев, а также их письменность.
Однако в самом загадочном вопросе — в исследовании магии — продвинуться не удалось. Все, что было известно,— это некоторые элементарные теоретические знания, которыми поделились люди Икена. По всему выходило, что они действительно используют некую "потустороннюю" энергию — весьма загадочную и сложную в обращении.
Когда капитан Брэкет закончил свой рассказ, его коллега капитан Штраус заметил:
— Возможно, Дун, ваша игра была рискованной. Но, как говорится, победителей не судят, а вас вполне можно считать победителем: если считать информацию ценностью, то вы ухитрились сорвать крупный куш, не понеся потерь. Да, заводить дружбу с диверсантами — опасный ход. Но если бы вы общались с обывателями, то потратили бы многие годы для сбора тех сведений, которые получили всего за три недели работы на поверхности.
Генерал Мейер, кажется, не был согласен с этим заключением, и имел свое мнение на сей счет:
— Лучше бы вы имели дело с политиками, как полагается.
Кей представил себе это и мысленно рассмеялся. Взять того же Икена: если бы пришлось говорить с ним как с официальным лицом, когда он еще был членом Совета Цитадели,— стал бы старый колдун откровенничать? Вряд ли. Скорее, наврал бы с три короба, как врал джаа, которую убил, и которая сама хотела его убить. Любая информация, полученная по официальным политическим каналам, была бы густо перемешана с дезинформацией — а в условиях надвигающейся войны недоверие к чужакам только росло.
Капитан тоже это прекрасно понимал, но предпочел другое возражение:
— К сожалению, политических деятелей земного типа на Визе найти трудно. Разве что Джаггаран — но общение с ним было бы еще более рискованным делом. Что касается "цивилизованных" городов-государств, то там, очень своеобразный политический строй.
— Да, вы говорили уже. Что это значит?
— Нет централизованного управления.
— То есть как?
— Ну... вот так.
— Все равно должна быть группировка, которая имеет наибольшее влияние,— заметил генерал.— Хотя бы для руководства в случае войны.
Кей подумал, что генерал — наглый и спесивый козел, но не дурак, и что такое сочетание сулит проблемы не менее серьезные, чем конфликты на почве дипломатии.
— В крупных городах есть, как правило, Цитадель Магии, — признал капитан.— Она имеет наибольшую военную силу, но ее власть ограничена естественными причинами.
Генерал недоуменно переспросил:
— "Магии"?
— Это краткое кодовое наименование для "зю-энергии", — спохватился Брэкет.
А про себя подумал, что маги — самое правильное название для тех, кто читает мысли и мечет молнии, не используя никаких технических приспособлений.
— Я рассматривал Цитадель Столицы как следующий объект для контактов,— признал капитан.— Но прежде я хотел понять, кто такие вообще эти маги, чем их можно заинтересовать и насчет чего с ними можно торговаться. Группа Икена состояла из шести магов и одного их ученика. Мы имели возможность понаблюдать за этим мини-сообществом изнутри, в том числе и за обучением ребенка (что оказалось особенно ценно в плане понимания культуры и психологии данной касты). Теперь, возможно, есть смысл обратиться в Цитадель Столицы — хотя бы насчет посольства. Вот только я опасался, что они сразу спросят нас: на чью сторону мы встанем в предстоящей войне? А я не имел полномочий отвечать на подобные вопросы.
— Зато я обладаю такими полномочиями,— важно возвестил генерал.— Вы правильно сделали, что подождали, пока прибудет компетентное лицо.
— И что вы им ответите?
— Никакой военной поддержки ни одной из воюющих сторон! Очевидно, что мы не можем оказать помощь людьми. Но мы также не будем делиться оружием, технологиями и знаниями, которые могут иметь военное применение. Войны туземцев не касаются Земли, и Земля ни в коем случае не должна оказаться вовлеченной в местные конфликты. Наше кредо — абсолютный нейтралитет.
Кей подумал, что это хорошо звучит, но верится во все это слабо и выглядит как "заявление для прессы". Как говорят визанцы, это — скользкий слой слизи на боку рыбы. А под слизью должна быть твердая чешуя (или что там у визанских рыб) — то есть реальные намерения политиканов.
— Зато в торговле заинтересованы и Космическое Агентство, и его спонсоры,— продолжал генерал.— Как я понял, планета бедна полезными ископаемыми, а в этой солнечной системе достаточно астероидов. Достаточно найти хотя бы один с богатыми залежами, и мы получим неисчерпаемый источник средств в местной валюте. Посмотрим, что смогут предложить нам туземцы. Для начала неплохо бы купить несколько гектаров земли, чтобы расположиться со всеми удобствами, нанять охрану, переводчиков...
Вот это уже ближе к истине: прощупать рынки сбыта, понять, на чем можно поживиться, и покупать это за цветные металлы. Кей слушал это и гадал, откуда у него такие дурные предчувствия...
—
Город выстоявший
—
++ 313-й день 13865 года
Полверсты к югу от Мархорма
Недалеко от края леса, на последней прочной ветке у вершины огромной изерской сосны стоял человек.
Он был высокий, сухой и весь какой-то выцветший: седые короткие волосы и длинная борода, пепельная кожа, дымчатые глаза. Даже одежда не привносила живых красок в эту блеклую картину: балахон из грубой плотной ткани был таким же светло-серым, как и его владелец.
Судя по обилию морщин и длине бороды, этот человек был очень стар. Однако дряхлость им еще не овладела: длинные, костистые пальцы крепко вцепились в ствол дерева, спина не горбилась, а глаза смотрели ясно и зорко.
А посмотреть тут было на что.
Эта сосна возвышалась над соседними, и с её верхушки открывался отличный вид во все стороны. При этом ветви были достаточно густы, чтобы замаскировать наблюдателя.
Или, точнее, шпиона.
Он выбрал правильное время: только что рассвело, утренний туман рассеялся, но листья и кора деревьев ещё оставались влажными. Очень скоро роса высохнет, и воздушный планктон поднимется в воздух, образуя обычную мутную взвесь. И тогда рассмотреть что-то вдалеке будет проблематично.
Справа, далеко за лесом блестела голубовато-белым зеркалом река Астера. На таком расстоянии даже тяжело груженые баржи казались крохотными темными точками, но их было очень много. Некоторые суда, плывущие в одну сторону, сцеплялись между собой, образуя длинные цепочки подобно бусам.
А по левую руку параллельно реке стрелой вытянулась широкая дорога, и она, словно для контраста — казалась вымершей. Этот широкий тракт явно видел лучшие дни. В поле зрения всего два путника медленно ковыляли в отдалении друг от друга.
Ну а впереди — там, куда шли эти двое и куда текла река,— стоял город.
Он был подобен могучему воину — израненному, но выжившему. Тщательно зацементированные трещины рассекали его крепостные стены как шрамы. То тут, то там виднелись ожоги в виде огромных пятен сажи, окруженных потеками расплавленного и застывшего камня.
Легендарный город выстоял под прямым ударом орды. О стойкости его жителей ходили легенды. Понеся серьезные потери во время двух штурмов, орда обошла эту твердыню с флангов и растеклась дальше. Сейчас Мархорм был окружен территориями, завоеванными противником. Никто его не атаковал, но все земли вокруг оказались под властью хана Джаггарана. Ближайший свободный город Таиль находился в тысячах верст севернее за обширной полосой засушливых и каменистых степей.
...
Прошло не так много времени, а воздух уже заметно помутнел. Шпион решил, что насмотрелся и... растворился в воздухе.
Ветви дерева затрепетали под напором сильного ветра, вихрь завертел какие-то чешуйки, сухие листья и пух, а потом все стихло.
Оставаясь невидимым, шпион на большой высоте перелетел городскую стену и снизился, скользя невидимкой над самыми крышами.
Город жил своей жизнью. Наметанный взгляд шпиона отмечал малейшие отклонения от привычного. Например, то, что на улицах почти не было твердого мусора. В Столице мелкие гвозди, осколки стекла или керамики вызывали вечное раздражение у горожан, которые, однако, упорно не желали отказываться от ходьбы босиком, полагая обувь признаком варварства. Здесь же, пролетев "на бреющем" половину города, шпион заметил лишь один кусок проволоки, который на его глазах подобрал и прикарманил какой-то прохожий.
Местные жители носили в основном одежду из белой и черной ткани — то есть самой дешевой. Ни кружев, ни гладкого золоченого полотна, ни алого паутинника, ни кожи гигантских летающих пузырей. Люди выглядели беднее, чем в других местах — беднее даже, чем в городах орды. Однако те, кто хотел уйти в орду, должны были давно это сделать. Другие остались здесь ради чего-то более ценного для них, чем кружева.
Шпион преодолел стену Цитадели так же, как и внешнюю защитную — перелетел сверху, не желая объясняться перед стражниками в воротах.
Приземлившись в тихом переулке, он выключил невидимость. Затем достал из кармана легкий изумрудно-зеленый шарф и повязал на шею, разбавив свой через чур монотонно-серый образ, который сам по себе мог послужить приметой. Из того же кармана появилась серебристая блестящая лента, которую он надел на лоб, обозначая свою принадлежность к магам стихии света.
Затем перед его лицом возникло тончайшее зеркало, которое зависло прямо в воздухе. Он взглянул на свое отражение, и физиономия стала на глазах меняться: лицо округлилось, морщины разгладились, борода исчезла, а волосы потемнели, сохранив, однако, изрядную долю седины. Теперь он выглядел не глубоким стариком, но просто пожилым человеком.
Убрав зеркало, он покинул переулок и спокойным шагом направился к центру Цитадели — прямо туда, где возвышалась самая большая башня.
Люди не обращали на него внимания — здесь, в Цитадели каждый третий был магом, и, согласно традиции, все волшебники носили цветные повязки или ленты, символизирующие стихии. Чаще всего встречались алые и синие цвета магов огня и воды, зеленые повязки земных волшебников встречались реже, как и блестящие полоски на головах магов стихии света — но все-таки не настолько редко, чтобы привлекать внимание. Почти не встречались повязки из прозрачной кожи — символ воздуха, но только потому, что воздушные маги летали, а не ходили пешком.
И совсем не было видно волшебников с серыми лентами на головах. Странно. Конечно, магов стихии снов очень мало, но все же не настолько. В центре Цитадели они должны встречаться хотя бы изредка. То ли их всех повыбило войной, то ли они нарочно старались не попадаться на глаза.
Навстречу прошел патруль — солдаты в хорошей броне и с тяжелыми арбалетами через плечо в сопровождении двух огненых и одного мага света.
Этот последний маг, приблизившись, сразу почувствовал мощь — огромный запас маны, сконцентрированной в крохотном объеме. Этот запас был гораздо больше, чем у самого патрульного, и он с почтением наклонил голову.
Откуда ему было знать, что тот пожилой волшебник не "заряжен" даже на сотую часть своей силы. Могучий и незнакомый маг в непосредственной близости от места, где заседает Совет Цитадели, стал бы поводом для боевой тревоги. Поэтому шпион "поскромничал", оставив себе столько энергии, чтобы вызывать уважение, но не переполох.
Намётанный глаз патрульного заметил и отметил тот факт, что лицо встречного изменено магией. Однако большого значения этому не придал, поскольку и сам скинул себе полтора десятка лет иллюзорной "маской".
Шпион тоже склонил голову немного набок, повторяя приветственный жест, принятый в этом городе. По этикету волшебнику более высокого ранга и почтенного возраста необязательно отвечать, но обычный вежливый жест вместо менее обычного высокомерия меньше запомнится патрульным.
Мимо пробежала ватага мальчишек — совсем мелких. Шумные и задорные — им было наплевать, что город в глубокой изоляции, что за последние годы все (включая их родителей) сильно обеднели,— дети за свою короткую сознательную жизнь не видели другого, сравнивать им было не с чем.
