Глава 50

И она достигла этого эффекта. В воздухе сформировалась ещё одна нить, такая же серебристо-белая — вот только без чёткой привязки к цели она рассыпалась на искры шинсу, стоило только чуть отвлечься. Но всё равно, прогресс уже есть!

— Тут остаётся только над контролем работать, — задумчиво покивал Эдван. — Ну, кто следующий?

Следующим взял "щёлкалку" Кента — и Тейлор в очередной раз еле сдержала улыбку, поскольку в воздухе перед переменившимся в лице кейпом возник багряный крюк, не сильно изогнутый и похожий на коготь. Это определённо было забавно...

— Крюк, да? — лишь кивнул Эдван. — Оружие — чуть ли не самая частая форма шинсу. Копьё у меня, Иглы у Захарда, меч и клинки у Хона и Хана... Крюков ещё я не видел, признаю, но рано или поздно это тоже должно было появиться. Тут тебе даже проще — таким баангом можно пользоваться и как настоящим оружием.

— Да... если уметь им пользоваться, — высказанные слова Кенты практически полностью озвучили её собственные мысли. Верно, Кента и в человеческой форме сражался лишь в рукопашную, без применения какого-либо оружия — ему на данный момент эта форма полезна лишь в виде дракона, когда можно сформировать из неё когти. Если иглой ещё можно отмахаться от противника, не имея особых навыков работы с этим клинком, то крюк — слишком прихотливое к умениям своего владельца оружие, и без учителя им сложно овладеть. Впрочем...

Очевидно, эта мысль пришла им с Кентой одновременно, поскольку мужчина обернулся на неё, скользнув взглядом чуть правее, туда, где она обычно выводила из невидимого режима арсенал — и оставалось лишь кивнуть в ответ заклятому другу, подмечая, как расширяются его глаза. Верно, раз они работают на одной стороне и Джин-Сунг пока что недоступен, она и сама сможет заложит основы... ну а тот факт, что ей доведётся погонять того самого Луна, которым в Броктон-Бей пугают детей, она ещё долго будет припоминать.

Так или иначе, они с Кентой справятся. У неё уже были наработки по применению "связи" в техниках, которые неплохо согласуются с формой шинсу, а форма шинсу Кенты позволяет ему использовать её с минимальным обучением — и с этим проблем возникнуть не должно. Остаётся лишь вопрос с Баамом. Тейлор лишь кивнула своим мыслям, переводя взгляд на друга, как раз нажавшего кнопку на щёлкалке.

А в следующий миг над его ладонями взмыла белоснежная сфера.

— ... орб? — неверяще выдохнул Эдван — и Тейлор отчасти его понимала. Форма шинсу Баама лишь отдалённо походила на орбы, в просторечии именуемые "наблюдателями", он был похож на простую сферу, внутри которой двигались потоки шинсу — но, тем не менее, эта форма порождала лишь вопросы. Как вообще можно сражаться чем-то подобным?

Вот только следующие слова Эдвана сбили её с мысли.

— Совсем как у V... — наконец произнёс он, прикрывая глаза. Оу... — Ты точно его сын... пожалуй, тебе даже повезло. Я видел, как V управлялся своим орбом, и могу научить тебя, как его использовать.

— ... спасибо, господин Эдван, — голос Баама дрогнул — но по совершенно другой причине, и распространяющееся по эмоциям любопытство послужило лучшим ответом.

Может, Бааму и довелось рано повзрослеть. Может, он был куда старше, чем выглядел... но всё это не меняло одного простого факта — Баам практически ничего не знал о своём прошло, и, как не знавший родителей ребёнок, цеплялся за любую возможность узнать немного об их прошлом.

И будь она проклята, если помешает ему наверстать упущенное с другом его родителей.

Они с Кентой как-нибудь справятся сами. Она представляет процесс создания баанга в нужной форме, и, если что, сможет помочь заклятому союзнику, равно как и в плане работы с крюками — а тот с его регенерацией послужит неплохой мишенью для отработки использования нити в целом и применения техник с подобным баангом в частности...

... да и кроме того им вполне найдётся, чем заняться.

Например — подтянуть остальную группу.

* * *

Сколько бы он ни поминал злым тихим словом отца в частности и всё своё наследие в целом, факт оставался фактом — кровь члена великой семьи не раз и не два если не спасала ему жизнь, то помогала быстрее встать на ноги после тяжелых травм. Вот и сейчас он вернулся к тренировкам уже на второй день после ранения... впрочем, ещё на первой же тренировке Агеро понял, что лучше бы не возвращался.

Его форма шинсу была ледяным копьём, и это само по себе злило. Он ещё смог свыкнуться с ледяным шинсу, хотя бы потому, что первое проявление этой силы спасло жизнь Элии — но второй аспект формы собственного шинсу словно вбил гвоздь в крышку гроба. Копьё... та же форма, что и у отца... Нет, это было просто невыносимо. Даже образ молодого Эдвана Куна был невыносим, правда вот, скорее уж из-за пошлых шуточек, неуёмного любопытства и провокационного поведения, а уж о том, каков был отец сейчас, думать и вовсе не хотелось. Существовала весомая причина, почему Агеро презирал этого человека, и если отречься от семьи удалось, то от собственной крови — нет. Наследие постоянно напоминало о себе не только его репутацией и разными приятными бонусами вроде хорошей выносливости и отсутствия необходимости заключать контракты, нет, он даже мимо зеркала не мог пройти спокойно, ведь собственное лицо было донельзя похоже на лицо отца... чего уж там, отличалась лишь форма бровей, да волосы были недостаточно длинными, чтобы завершать картину точной копии Эдвана Куна.

Что-то из этого можно было принять, с чем-то смириться, что-то — попытаться изменить, а что-то он просто предпочитал не замечать. Несмотря на лень и нелюбовь следить за длиной волос, Агеро регулярно стригся, на слухи он не обращал внимание, команду он аккуратно подводил на обращение к себе не по фамилии, а по имени, да и зеркала вполне можно было игнорировать. Но собственная форма шинсу была не тем, отчего просто так отделаешься и что можно играючи упустить из виду. Ледяным копьём придётся сражаться, оно регулярно будет мозолить глаза...

И хуже всего то, что он не может отказаться от этой силы. Ставки продолжают расти, и он не может пренебрежительно отбросить безопасную возможность стать сильнее из-за собственных симпатий и антипатий. Эту силу придётся принять и сделать всё, чтобы она раскрылась в полной мере, и именно необходимость пойти на подобные меры раздражала.

— Я вот одного не пойму — почему ты не копейщик?

... впрочем, склонность образа отца лезть не в своё дело раздражала не меньше.

— У матери были на меня другие планы, — сухо произнёс Агеро, откидывая от лица растрепавшиеся волосы и косясь в сторону окна; благодаря сгустившейся вечерней темноте стекло достаточно чётко показывало отражение образа Эдвана Куна, прислонившегося плечом к косяку комнаты, выделенной под лазарет. И чего только увязался? Мало того, что наблюдал за их тренировкой, так теперь ещё и с вопросами лезет... Вот и сейчас Агеро лишь вздохнул, увидев, как собеседник вопросительно вскинул бровь. Не отцепится же!

— Это же какие должны были строиться планы, чтобы настолько пренебрегать твоим обучением? — следующий вопрос Эдвана был вполне предсказуем. — Ледяное копьё встречается крайне редко. Учитывая, что я слышал от Машенни, за тебя должны был вцепиться обеими руками, чтобы ты принял участие в селекционных программах семьи.

— Это бы привлекло ко мне лишнее внимание, а на тот момент мать всеми силами затирала меня в тень, — лишь покачал головой светловолосый парень. Такая редкость, да? Пожалуй, это может быть ответом на вопрос, почему его формально не изгнали — наверное, надеялись однажды заполучить его детей, которые могли бы унаследовать эту черту шинсу. — Я должен был выполнять роль тактика, интригами и своим интеллектом расчистив сестре дорогу к титулу принцессы Захард, и всё моё обучение строилось вокруг этого, а успех большей части ходов, в числе прочего, зависел от того, насколько противники информированы обо мне. Наверное, мать потому и скрыла мою способность... да и тренировки по её освоению отняли бы слишком много времени и сил, которые я направлял в другое русло.

... что и привело к парадоксальной ситуации — он не просто Кун, бездарный в техниках джеонсулса, но ещё и Кун, толком не владеющий копьём. Сейчас ему придётся учиться чуть ли не с нуля; к счастью, хоть мать куда больше и учила их с Кисеей обращаться с ножом, чем вдалбливала семейную технику боя на древковом оружии, минимально необходимые нормативы в своё время он сдал без затруднений, и метание копья проблем не вызывало. С обучением использованию копья в ближнем бою ещё придётся попотеть, в конце концов, в этом плане он практически полный профан, но и это было приемлемо. Он и без того уже настроился переучиваться на новое оружие, заполучив Снежный Бластер, и вся разница была лишь в том, что против подобного оружия, в отличие от копий, он не имел никаких предубеждений.

— Надеюсь, сейчас ты верно расставишь приоритеты, — несмотря на смешок, в голосе мужчины слышалась угроза. — Сила — не то, чем следует пренебрегать.

— Не волнуйся, дважды я в одну яму не падаю... ну, разве только если очень интересно, — лишь хмыкнул потомок семьи Кун, наконец снимая бинты. Хм... ну, вроде бы, шрамы нормально зажили... Пожалуй, можно уже отказаться от повязок и, наконец, застегнуть рубашку. — Конечно, в команде теперь будет два копейщика, а резервных адептов света у нас нет — баланс полетит ко всем чертям...

— Ты имеешь в виду того крокодила? Не думаю, что тут есть, о чём беспокоиться, — в отражении было видно, как образ основателя семьи пожал плечами, на что Агеро лишь нахмурился.

О чём это он? Рак, конечно, тот ещё олух — но после взбучки, замаскированной под спарринг, которую Тейлор ему устроила на следующий день после прибытия сюда, Рак впрягся в тренировки словно проклятый, стремясь осваивать выпавшую ему форму каменного щита. Или он чего-то не понял?

— Ему скорее подойдёт специализация защитника, нежели копейщика, — ем временем продолжил говорить собеседник, и Агеро перевёл дух. А, вот в чём дело... — Да и за счёт специализации адепта света советую не беспокоиться. Координировать столкновения можно с любой специализацией, а у копейщика есть немаловажное преимущество — он по умолчанию должен находиться подальше от суматохи боя.

Ну, если смотреть на это с такой точки зрения...

— Спасибо за совет, — наконец произнёс адепт света. Возня с пуговицами рубашки помогала не смотреть на собеседника, который, похоже, буквально буравил его взглядом — спину буквально жгло от чужого столь пристального внимания. И это притом, что его способность не работает на образах! — По крайней мере, команде это не навредит...

— Это и есть та причина, по которой ты с такой кислой миной осваиваешь новый навык? — следующие слова копейщика заставили вздрогнуть. Что за... Неужели это так заметно? — Знаешь, потомок великого меня... Хоть ты и хитрожопый паршивец, но у тебя ещё маловато жизненного опыта, чтобы действительно хорошо скрывать свои эмоции.

Чёрт возьми. А он надеялся, что это удастся скрыть, если ограничить контакты с образом отца...

— Ну и что ты на это скажешь? — наконец застегнув последнюю пуговицу на рубашке, Агеро повернулся, вперив взгляд в стоящего в дверях мужчину. Честно говоря, он даже не представлял себе реакцию отца...

Вот только того, что последовало, он определённо не ожидал.

— А ничего, — последовавшие слова Эдвана, наконец оторвавшегося от косяка и сделавшего несколько шагов вперёд, выбили Агеро из колеи. То есть — ничего? — Слушай, я прекрасно знаю, что многие потомки того меня, что во внешнем мире, терпеть меня не могут — они раз за разом заявлялись сюда, пытались качать права и рассчитывали отыграться на мне вместо их отца, отчего-то считая, что им хватит сил. Так что не надейся, твоя реакция не уникальна... просто у тебя больше сдержанности, вот и всё. Единственное, в чём ты уникален — так это в том, что твоя ненависть ко мне не даёт тебе использовать твою основную силу. Уж не знаю, из-за чего это произошло...

Нет. Больше сил нет это слушать.

— Мария.

— ... что? — недоумённо переспросил образ отца. — Та девочка, что явилась вместе с Тейлор?

— Да... это из-за неё, — собственный голос звучал глухо. — Из-за того, что она не выжила бы, оставшись в семье. Мне пришлось предать мать и сестёр, пришлось рискнуть всем, пришлось своими руками лишить будущего всю ветвь Агнис, чтобы наша проклятая семья не уничтожила Марию — и когда она стала принцессой Захард, а я был изгнан, во время скитаний по нижним этажам у меня было достаточно времени, чтобы подумать, почему вообще сложилась такая ситуация.

-Эй, паршивец... — негромко начал светловолосый мужчина — но парень и думал останавливаться.

— Ты говорил, что знаешь, как относятся к тебе отпрыски твоего оригинала, — он позволил себе усмехнуться, наблюдая, как замер визави. — Тогда ты должен знать и о том, что представляет из себя наша семья. Семья Кун разбита на множество ветвей, состоящих из потомков признанных бастардов или представляющих из себя политические фракции влиятельных офицеров. Между потомками бастардов и фракциями идёт вялотекущая грызня: первые хотят получить больше влияния, чтобы память об их предках затёрлась, а вторым нужно то же влияние для достижения своих целей, и которым ветви потомков бастардов выгоды в их нынешнем положении, как пешки и расходный материал. В группах ветвей тоже не всё так гладко, между отдельными ветвями и семьями эта грызня далеко не вялотекущая — именно так осиротела моя кузина, выросшая вместе со мной и ставшая мне одной из сестёр. В итоге знаешь, как всё это выглядит? Как одна большая банка с территориальными пауками, которые бесконечно жрут друг друга, и куда постоянно подсыпают новых пауков из числа бастардов и принятых в семью... и как раз в числе подобной добавки и была Мария.

На это образу отца не нашлось, что добавить. Вот и славно...

— Она не росла в семье до того, как оказалась в главной резиденции, — снизил тон выходец из семьи Кун, заметив, что его собеседник прислушивается. — Я толком не знаю всей подоплёки, но слышал, что это была весьма мутная история — мол, её отец не просто не был из нашей семьи, но вообще практически похитил её мать. Так или иначе, Мария до прибытия в главную резиденцию не варилась в нашем котле, что и оказало своё влияние. Встретившись с ней, я был ошеломлён контрастом — до того я даже не думал, что в нашей семье может быть подобный человек. Мария была открытым, честным и добрым ребёнком...

— ... она бы не прожила долго в нашей семье, — прекрасно понял его образ основателя.

— Не прожила бы, — оставалось лишь согласиться с этим. — И именно поэтому я презираю своего отца. Не за его неуёмные аппетиты и бесконечную жадность, но за безразличие к окружающим и нежелание брать на себя какую-либо ответственность. Он оставил свою семью на откуп своим детям, которые росли в атмосфере жесточайшей конкуренции и просто не смогли оставить привычку тянуть одеяло на себя, и неважно, какие последствия это повлечёт. Отец мог бы легко разгрести это бардак, чтобы по-настоящему хорошим людям вроде Марии не приходилось быть изгнанными, ломаться или умирать — но он не сделал ровным счётом ничего, пустив на самотёк последствия своих загулов.