То, что внутри. Пробуждение

Призвать духов двухголовых, чтобы поговорить, не вышло. Зато получлиось выковырять такие же светящиеся пирамидки, как у "летучих мышей". С виду они ничем не отличались, и точно так же растаяли в руках, оставляя вопросы — что же вы такое, и для чего нужны?..

Невольно скосил глаза в сторону раскрытой двери. Что-то подсказывало, что там, за нею, вопросов появится ещё больше... И не стоит откладывать, чтобы хотя бы узнать их!

Окинув напоследок взглядом ставшую уже почти родной пещеру, я почти привычно взял в зубы колбу с золотистой жидкостью, дающую, если по правде, совсем немного света, и направился вперёд, навстречу неизвестности.

За дверью, в конце извилистого прохода, обнаружилось место, откуда пришли двухголовые. Уютная комнатка, освещённая факелами, с грубо сколоченным столом и двумя скамьями посередине, да с грудой соломы в углу. На последней, видимо, спали, а вот стол явно использовали по прямому назначению. Прямо на нём, без какой-либо посуды и столовых приборов, валялся приличных размеров окорок, слегка понадкусанный, половина сыра, и две буханки хлеба. Ещё там стоял кувшин, до половины наполненный водой.

Убедившись, что втрая дверь, ведущая в комнату, закрыта, я выпустил наружу копившийся всё это время зверский голод, и уничтожил за один присест едва ли не всё, что нашёл на столе. Осталась только буханка хлеба и кусок сыра. Запоздало уже подумал, что зря так безоглядно отдался неизвестно какого происхождения мясу, хранившемуся в условиях вопиющей антисанитарии, ещё и обгрызенному неизвестно кем... Но было уже поздно, и приятная тяжесть в животе говорила — не переживай, мол, главное — чтобы мне было хорошо.

Следующей по полезности находкой оказалась вязанка факелов, сваленная в углу, и ещё порадовал мешок из грубой засаленной ткани, в который получлиось их положить, вместе с моими колбами, теперь уже в основном пустыми.

Позволив себе немного вздремнуть, буквально минут десять, и умывшись водой из кувшина, я пошёл дальше, ругаясь сквозь зубы на нехватку рук — их катастрофически недоставало, чтобы держать и факел, и верное оружие, и мешок.

За дверью обнаружилась ведущая вверх винтовая лестинца, пробитая, судя по всему, прямо в толще скалы. Я осторожно пошёл по ней, внимательно глядя по сторонам в поисках паутины, отблесков света и любых других признаков таящихся за углом неприятелей.

Но ничего такого не встретилось, а мой подъём закончлися у массивной, как всё сдесь, деревянной двери. Ещё только увидев её из-за очередного поворота, я погасил факел, и дальше шёл наощупь. Не пожалел об этом — судя по тому, что время от времени сквозь щели в грубо подогнанных досках просвечивали какие-то вспышки, дверь вела на улицу, или в помещение с окнами.

Устроившись около двери, долго вслушивался и всматривался сквозь щели наружу. Ничего подозрительного не заметил. Предыдущий опыт показывал, что это ничего не значит, поэтому я пристроил свой мешок на одну из ступенек, поудобнее перехватил "канделябр", и начал аккуратно открывать дверь.

Жуткий, режущий уши скрип никогда не смазываемых петель свёл на ноль все эти предосторожности, и уже не скрываясь, я выпрыгнул наружу.

Там меня встретил длинный, полукруглый коридор со стрельчатыми окнами без стёкол, снаружи которых были видны всё те же тучи и зарницы. Внутрь врывались порывы холодного ветра, заносило мелкую противную морось, на полу натекли приличных размеров лужи. И никого вокруг. Постояв немного, готовый ко всему и осторожно оглядываясь, я подошёл к одному из окон и выглянул наружу.

Судя по всему, здание, по которому я гулял, стояло на высокой горе. Под самыми окнами, ниже на пару этажей, тянулась зубчатая крепостная, стена. На ней не было видно ни души. А дальше, за этой стеной, то ли клубился туман, то ли плыли облака, и ничего не было видно вообще. Вот как узнать, что там, под этим клубящимся покровом? Далеко ли до земли, и что за местность вообще?

Очередной порыв студёного ветра, бросивший в меня неприятной водяной пылью, заставил передёрнуть плечами. Я вернулся к двери, подальше от непогоды, вытащил свой мешок, закинул за плечо, взял свободной рукой оружие. Посмотрел налево, посмотрел направо... И двинулся в очевидную сторону, крадучись и со всеми возможными предосторожностями. Где бы я ни был, обстановка уже доказала, что пренебрегать безопасностью не стоит.

Как ни странно, коридор был девственно пуст. Зато вскоре я нашёл очередную дверь в стене, и замер перед нею, терзамемый вопросом — зайти, потревожив и подразнив неизвестное, или идти дальше.

Колебался недолго. Оставлять за спиной дверь, за которой может таиться незнамо какое количество кровожадных тварей — не лучший вариант. Вдруг придётся спешно отступать? А оказаться между двух огней не хотелось бы.

Да, риск, но... Набрав побольше воздуха в грудь, я потянул дверь на себя.

— Глава 3

Выскочившие на меня скелеты оказались неудобными противниками. Быстрые, неожиданно сильные, неутомимые, не чувствующие боли. И откуда только берётся это всё в голых костяках?

Одно порадовало — вооружены они оказались кое-как, ржавыми кривыми мечами, да ещё у одного в руке болтался изрубленный круглый щит, а на голове сидела половина шлема. Поэтому, держа дистанцию, я всё-таки разобрал их на куски, точными ударами по суставам выбивая кости, которые и так не пойми как держались вместе. Сперва одного лишил руки с мечом, подом другого — ноги, а потом уже добивал, пользуясь полученным преимуществом.

Точность и лёгкость, с какой я орудовал своим оружием, теперь воспринимались как должное. Более того, кажется, я всё лучше и лучше контролировал свои действия, и они постепенно становились не "заимствованными", а своими, собственными.

Трофеев досталось мало — только всё те же пирамидки, которые как-то крепились внутри пустых костяков. Ржавое и иззубренное оружие никуда не годилось, один меч переломился пополам, у второго отвалилась рукоять. Даже щит я доконал сильным ударом, превратив в груду бесполезных щепок, которые еле-еле держала вместе сильно траченная жизнью кожа. Духов призвать, к сожаленю, тоже не получилось.

Своеобразный "сюрприз" ждал меня в следующей комнате, находившейся за той, из которой выскочили скелеты. Чадящий на стене факел выхватывал из темноты расположенные вдоль стен клетки, и находящуюся посередине многолучевую звезду, одновременно не похожую на ту, уже знакомую мне, и чем-то её напоминающую.

Клетки в основном были пустыми, но в одной лежало иссушенное тело. Человеческое.

Я вновь почувствовал, что становится дурно, но поборол поднимающуюся внутри бурю. Блевать не буду точно. Не для того я те харчи в каморке двухголовых поглощал! Неизвестно же, когда ещё до еды доберусь. Отвернувшись и несколько раз глубоко вздохнув, я попробовал призвать духа. И на этот раз получилось!

Передо мной завис бородатый тощий мужичонка, со впавшими глазами и измождённым лицом.

— Я Вало, кретсьянин. Я не опасен для тебя, дух не может напасть на призвавшего его, — ответил он на первые, ещё не заданные мною, вопросы.

Они что, мысли читают?

— Иногда, духи воспринимают обращённые к себе несказанные слова. Но мы не можем читать все мысли.

— Ясно... Что ничего не ясно. Как ты здесь очутился?

— На нашу деревню напали, и меня схватили люди Некроманта.

— Кто такой Некромант?

— Владелец этого замка.

— Зачем ему понадобился ты?

— Чтобы превратить в низшую нежить.

— Что такое низшая нежить?

— Зомби, скелеты...

— Как Некромант собирался это сделать?

— Не он. Это должны были сделать для него младшие прислужники. В середине комнаты простая звезда обращения. Чтобы превратить меня в нежить, они должны были напитать её силой, убить меня внутри этой звезды, и поместить в рану Камень Маны.

— Почему они не сделали этого?

— Я умер раньше.

— Из мёртвых нежить не получается?

— Получается, но она хуже.

— Можно сделать то же, но без звезды призыва?

— Не знаю.

— Как напитать звезду призыва силой?

— Не знаю.

— Можно ли поднимать не людей, а каких-нибудь других существ?

— Можно, я видел много разной нежити.

Дух начал бледнеть и истончаться, и я поспешно спросил:

— Как выглядят Камни Маны?

— Чёрные, с синими символами... С треугольными гранями... — да, мог бы не спрашивать. Это очевидно.

Несчастный Вало, закончив фразу, совсм исчез, оставив меня в глубоком расстройстве и задумчивости. Первое было вызвано тем, что окружающий мир повернулся ещё более омерзительными гранями, и начал играть совсем уж неприглядными красками. Да ещё и у всех местных ужасов, и, возможно, моих неприятностей, появилось человеческое — а человеческое ли? — лицо. Возникло сразу два противоречивых желания — свалить отсюда подальше, или же, наоборот, переговорить с этим Некромантом.

Пищей же для размышлений стало то, что я, как потенциальный, вроде как, некромант, тоже хотел бы получить возможность использовать свои способности, и желательно — не на своих собратьях. Как это делать, и возможно ли делать вообще, мыслей не было. Но когда снова вышел в коридор, родился дерзкий план эксперимента. Правда, для его осуществления требовались новые поверженные враги. И я пошёл дальше, теперь уже со вполне определённой целью.

Как назло, навстречу никого не попадалось. Но зато за шелестом дождя мне вскоре послышались какие-то звуки. Они доносились с улицы. Осторожно подойдя к одному из окон, я, медленно и по чуть-чуть высовываясь из-за его края, выглянул наружу.

Там происходило интересное. Три скелета наседали на двухголового. Четвёртый костяк кувыркался рядом, пытаясь встать на перебитых ногах. Что самое поразительное, драка происходила в полной тишине — двухголовый бился молча, что уж говорить о его неживых проитвниках. Были слышны только звуки ударов — когда палица чудища о двух мордах врезалась в щиты его врагов, и когда те блии своими мечами, иногда доставая живую плоть — кровищи уже натекло море — а иногда, бессильно звякая клинками о металл наплечников или наручей.

Наконец, один из скелетов ловко подскочил со спины, и подрубил одну из ног двухголового. Тот развернулся, ударом палицы переломил хребет обидчику — но в это же время двое оставшихся синхронно атаковали его, глубоко вонзив свои мечи в бок и спину. Вот тогда жалобный вой и разнёсся над кажущимся пустым замком, заставляя шевелиться волосы на голове и леденеть всё внутри. Не то, чтобя я жалел этого павшего смертью храбрых — он мне такой же враг, как и порубившие его. Но... Отчего-то очень легко было представить на его месте себя.

Понаблюдав немного, как скалящиеся пустыми черепушками скелетоны терзают агонизирующее тело, я осторожно отодвинулся от окна вглубь помещения, и огляделся по сторонам. Очень вовремя — со стороны, откуда я пришёл, по коридору бежал сородич погибшего внизу чудовища. До него было ещё далеко, но я поспешил навстречу — замучаюсь же тащить потом такую тушу...

Монстр видел меня и совершенно точно горел желанием пообщаться поближе. Я не стал ему отказывать. Ничего нового не изобретал — бил издалека, не подпуская к себе и стараясь держать дистанцию, а улучив момент, вообще оббежал противника и припустил в обратную сторону, к комнате со звездой обращения и клеткой. Там, подпустив чудище поближе, ударил его в голову — на этот раз старясь сделать так, чтобы не застряло.

Ошеломить гада удалось, он замешкался — и тут же получил ещё раз, а потом ещё, и ещё. Как ни пытался я сделать так, чтобы он не откинулся сразу, он скоропостижно скончался, залив всё вокруг кровищей... Вздохнув, я полез к нему в грудь за камнем. Чтобы он не "впитался", выковыривал заветную штуковину при помощи двух обломкоов клинка, оставшегося от одного из скелетов, используя их как щипцы.

И камень, и двухголового перетащил в нужную комнату. Труп пристроил посередине намалёванной на полу геометрической фигуры, камень до поры оставил рядом. И встал, натурально задумавшись — а что же делать со всем этим дальше?.. Как "завести" эту окаянную звезду?

Информации было слишком мало, и пришлось применять дедовский проверенный способ — то есть, метод тыка. Кажется, я разве что только не сплясал вокруг трупа и звезды, чего только не делал с ними. В конце концов, представил себя сильным могущественным магом-волшебником, который водит своей... хм... палочкой, волшебной, конечно же, вдоль нарисованных линий, с неким особенным мысленным усилием. То есть, вроде как просто очертил рукой контуры звезды. И она загорелась!

Всунуть "камень маны" туда, откуда я его до этого достал, оказалось не так просто, хирург из меня тот ещё. Но я справился. И... Ничего не произошло.

— Эй, тварь! Я к тебе обращаюсь! А ну встал и пошёл, я зря что ли...

Мертвяк зашевелился. Неужто получилось?!

Отскочил подальше, на всякий пожарный. То, что он будет слушаться, ещё бабушка надвое сказала. Может же и напасть...

Опасения оказались напрасны. Двухголовый встал, сгорбившись, безвольно повесив обе свои головы и опустив руки к земле, словно обезьяна марки "горилла", и сомнамбулой побрёл вперёд, подволакивая одну из ног. Упёрся в стену, завалился, снова встал и снова попробовал сквозь неё пройти...

— Эй, тварь! Стоять!

Послушался...

— Развернуться!.. Присесть!.. Встать!.. Дай лапу!.. Нет, не ту!.. Другую!..

Постепенно, мы наладили взаимопонимание. Поднятый мною мертвяк оказался непроходимо тупым, но при этом слушался беспрекословно. Жаль только, оказался он гораздо более неуклюжим и слабосильным, чем прототип. И были ещё лёгкие опасения, что вскоре, когда его тело закоченеет, станет ещё хуже...

Но, тем не менее, опыт удался. Что из всего сделанного мною принесло пользу, я так и не понял. Надо ли было вырезать камень и опять вставлять, или можно было прямо так, целого класть, тербовались ли словесные команды, и тому подобное... Я чувствовал себя, будто туземец, которому досталось высокотехнологичное оружие. Но ничего, рано или поздно, со всем этим разберёмся. Главное — начало положено!

И дальше мы шли уже вдвоём. Персик, так назвал своего молчаливого подопечного, шаркал впереди, принимая возможный огонь на себя, а я крался сзади, готовый, если что, подскочить и помочь. Следующих двух скелетов, выпрыгнувших из-за очередной двери, мы разбирали уже вдвоём. Конечно, громко сказано — по хорошему, нам бы ещё налаживать и налаживать боевое взаимодействие... Ладно, признаюсь, толку с двухголового оказалось не так чтобы много — но он по крайней мере перетягивал часть внимания скелетонов на себя.

То, что обнаружилось за следующей дверью, вызвало мой бурный восторг. Мы нашли оружейную! Конечно, скорее это просто была свалка всякого древнего хлама — но среди него оказалось вполне себе в приличном состоянии копьё, с толстым древком и листовидным наконечником. Поменять окаянный канделябр на что-то нормальное казалось настоящим счастьем!

Там же нашлись какие-то рваные древние кольчуги, панцири и прочие детали доспехов. Примерять всё это на себя, подумав, не стал — кто его знает, лечат ли здешние эликсиры столбняк, заражение крови и прочие радости. Ни подкольчужных рубах, ни чего бы то ни было ещё, поддеть под железки, и в помине не было. А вот попробовать натянуть всё это на Персика — почему бы и нет?