Ведьмин путь

Чемодан, подпрыгивая, грохотал колесами по припорошенному снегом старому асфальту. Я торопилась, скупо глядя по сторонам. Завтра осмотрюсь, сейчас бы добраться, и быстро...

Гостиница мало чем отличалась от других домов, даже вывески не было. Двухэтажное кирпичное здание на набережной, высокое крыльцо, витые чугунные перила, лапы плакучих берез у зашторенных окон и над крышей. Остановившись, я перевела дух, нашла взглядом номер дома, освещенный бледным светом фонаря, и подняла чемодан. Добралась... Туманная пустота города и озадачивала, и пугала. Вроде, всего-то восемь вечера, а народу — ни души. В больших городах в это время жизнь только начинается, а здесь...

На мой звонок долго никто не отвечал и свет в тёмных окнах не зажигал. Держа ладонь на кнопке, я огляделась. Заснеженная брусчатка старой набережной исчезала в тумане, поглощавшем свет фонарей, над речкой стелилась седая хмарь, в десяти шагах от гостиницы виднелся костлявый силуэт моста. Наверно, летом тут полно народу... если он вообще есть в этом странном городишке.

За время марш-броска я вспотела, а сейчас, несколько минут постояв на месте, начала мёрзнуть. Изо рта при дыхании вырывался пар. Наверно, минус два-три градуса, но так сыро и мерзко... И снег пошёл. Замелькал крупными хлопьями в высохшей зелёной листве, заплясал в свете чугунных фонарей у крыльца. Распечатка с номером брони и телефоном гостиницы лежала в заднем кармане джинсов, но, подпрыгивая на крыльце в ожидании чуда, я усомнилась, что здесь есть сотовая связь. И интернет. Людей-то не видать.

Ослепив, неожиданно и ярко вспыхнуло ближайшее окно. Я вдруг подумала, что сейчас мне навстречу выйдет представительная дама в кринолине, парике, с канделябром... Ладно, не в кринолине — поздновато для него, но в кружевном пеньюаре, бархатном халате и с нарумянено-напудренным лицом. А вышла, с трудом открыв тяжёлую дверь, девчонка лет шестнадцати, в пуховике поверх широкой фланелевой пижамы и войлочных чунях.

— Здрастье, — зевнула она. — Проходите.

Высокая для своего возраста, волосы удлинённым чёрным каре с розовыми кончиками, левый висок выбрит, левая бровь и нижняя губа проколоты.

— Меня Анжелой звать, — простодушно поведала девица. — А вас?

— Злата, — я подняла чемодан, показавшийся очень тяжелым. — Добрый вечер. У меня забронирован номер.

— Сегодня заселение? — и она снова зевнула в ладошку, демонстрируя безупречный чёрный маникюр.

— Да.

Холл был крошечным, квадратным и ледяным. На высоком потолке горела старинная люстра. Сквозь облупившуюся краску на стенах проступала кирпичная кладка. Пара дохлых драцен, плотные шторы в пол, старый палас и пара кресел со столиком — вот и всё "убранство". Коридор, застеленный вытертой багряной дорожкой, убегал влево и вправо от холла, прячась во тьме.

— Пойдёмте, — Анжела заперла входную дверь, достала из кармана пуховика вполне современный айфон и выключила свет.

Мы прошли по левому коридору вглубь, следуя за подсветкой от телефона, и остановились у последней двери. Дальше — тёмная площадка и лестница наверх. Девица толкнула скрипучую дверь, и мы оказались в приятном полумраке. Комнатка небольшая, но теплая. Обогреватель, маленький холодильник, диван, наспех застланный пледом, ноутбук с подключёнными наушниками. Плотно зашторенные окна и старинные стол с парой стульев. Всё освещение — тусклый торшер у стола.

— Чаю хотите? — она подошла к столу и включила чайник. — Садитесь пока и давайте паспорт.

Я оставила чемодан у двери, с недоуменным любопытством изучая помесь старины и современности. У ближней стены — громоздкий комод, поцарапанный и покосивший, а на нем — микроволновка и плита с двумя конфорками. Современный чайник на высоком овальном столе, стулья с резными ножками, а на спинках — модно рваные джинсы со стразами, крошечный кожаный рюкзачок с заклепками... Старинную кладку стен закрывают постеры с солистами популярных рок-групп.

Сняв куртку, я села на стул и вынула из кофра подложные документы. По реальному паспорту ведьмы среди людей никогда не работают — порой у нас слишком большая разница между фотографией и датой рождения. Анжела села на диван, поставила на колени ноутбук и деловито защелкала мышкой.

— Ваш номер — пятый, — доложила она наконец и отставила компьютер. — Сейчас, ключи найду... Есть хотите?

— Очень, — призналась я и полезла в кофр за влажными салфетками.

От "Доширака" уже тошнило, а кроме него есть только крекеры. Хрен редьки не слаще.

— Завтрак, обед и ужин всегда здесь, в холодильнике, я дверь не запираю, — девчонка встала и неспешно захлопала ящиками комода. — Посуда вот тут. Заходите, ешьте. Правда, готовлю я не очень... Зато всё рядом и горячее. Ближайший типа рэсторан, — протянула она со странным акцентом, — а вообще-то стрёмная столовка — через реку, на другом конце города. Ещё есть две пивнушки — типа кофэйни и пабы. Но там только фигню какую-нибудь нальют.

Через две минуты Анжела поставила передо мной тарелку с макаронами по-флотски и кружку для чая. "Не очень" оказалось вполне даже очень. Пока я наливала чай, девица села напротив, исподтишка изучила меня и заметила:

— Вы поди столичная? — и с уважением посмотрела на мои руки, унизанные кольцами-амулетами. — Не мешают фоткать? Вон там, в корзинке, пряники. Берите.

— Нет, снимать не мешают, только обрабатывать, — я согрелась и расслабилась. — А еще кроме меня постояльцы есть?

— Есть, — Анжела сначала удивила положительным ответом, а потом цифрой, — пятеро, — и добавила с гордостью: — Вы не думайте, что у нас глушь, у нас интересно. Дома старинные, мосту — триста лет... Хотите, экскурсию завтра проведу? Триста рублей и фотки на аватарку. А еще у нас комната ведьмы есть, самой настоящей. Хотите, покажу? Здесь, в гостинице. Сто пятьдесят рублей.

А она молодец, хваткая...

— Разве тебе в школу завтра не надо?

— На каникулах? — фыркнула девица. — Вот ещё!

Ах, да, людские правила...

— А взрослые в гостинице есть?

— Бабуля, — она устроилась на стуле, поджав ногу. — Это её дом. Приболела вот, спит. Но вообще она старенькая, я всё делаю — и убираюсь, и готовлю, и заселяю, и выселяю.

— А родители? — я налила себе вторую чашку чая.

Анжела пожала плечами и с отрепетированной, натянутой небрежностью ответила:

— На Кубани. Я оттуда. Раньше приезжала только на каникулы, а теперь вот... решила остаться.

— Свобода от родительской опеки? — я улыбнулась.

— Шарите, — она одобрительно щёлкнула пальцами.

Скрипнула неплотно прикрытая дверь, и в комнату просочилась кошка. Мелкая, тощая, полосатая... необычная. Сев, кошка принюхалась, уставилась на меня, а взгляд отсутствующий.

— Это Рунка. Руна. От ведьмы осталась. Она тут жила три года назад. Приехала зимой и через неделю пропала. Ведьма, — пояснила Анжела. — Мы заявление подали, а без толку. Не нашли. Хотели её вещи вынести, но не смогли — они назад возвращались. Утром в коробки соберём, снесём в подвал, а к вечеру они опять в комнате, на прежних местах. Не верите? А я правду говорю! На экскурсии все одну вещь с собой берут, прячут где-нибудь или с собой носят, а ночью она исчезает и на место возвращается. И кошка вот осталась. Только вы её не трогайте. Она не любит чу...жих, — девица запнулась и протянула: — О-го! Может, и вы ведьма?

Кошка подошла и потерлась о мои ноги, позволила почесать себя между лопаток.

— Может, — я усмехнулась. — И на обе экскурсии согласна. А ещё я попрошу тебя завтра рассказать о других постояльцах.

— А чё ж завтра? — отозвалась она, недоверчиво наблюдая за ласкающейся Рункой. — Один дедок — художник, живёт в первом номере. Не то вырос тут, не то служил. Мост рисует. Во втором номере — молодожёны. Приехали с десятью чемоданами костюмов — фильм и фотки делать, под старину. В третьем номере — какой-то парень. Мутный такой, фиг знает, зачем приехал. Неделю живет, а я его вообще не вижу, закрылся и спит. Мы с бабулей придумали еду под порогом оставлять — ну, проверять, не помер ли. Так всё съедает. В четвёртом номере — женщина, местная, типа писательница. Сбежала от детей роман дописывать. Пятый вот ваш. Седьмой — ведьмы.

— Спасибо, — поблагодарила я, вставая. — И ещё вопрос. У вас всегда так рано спать ложатся?

— Не, это из-за тумана, — Анжела тоже встала и взяла для "подсветки" айфон. — С ним призраки приходят. Поэтому мы даже свет не включаем, чтобы они не видели, куда идти. И вы не включайте, — посоветовала серьёзно. — И шторы задвигайте, если хотя бы компом пользуетесь.

И, провожая меня до номера на втором этаже, она шёпотом пересказала очень распространённую в сибирских городах легенду. Дескать, на костях город стоит. Когда ветку Транссиба тянули да город строили, умерших тут же и хоронили — в траншеях, в фундаментах домов, чтобы ямы лишние не копать. С тех пор здесь и толпятся души неупокоенных. Типа мстят живым, да. За что — непонятно, вероятно, собственно за жизнь.

— И они реально с туманом приходят, по вечерам, с реки, — добавила Анжела, отпирая мой номер. — Я как-то приехала, пошла ночью на крыльцо покурить. Стою, вокруг туман. И вдруг на крыльцо мужик взбегает, рук нет, глаза белые, матерится. А следом из тумана ещё один как выскочит, и за руку меня хватает, а схватить-то не может — дух же... Я курить с тех пор бросила, — подытожила не то с гордостью, не то с сожалением.

Я поставила про себя галочку. Надобно проверить.

— И о таких слыхали, кто шёл вечером с работы, попал в туман — а на утро его в речке находят. Заманивают и утаскивают. Так что вы осторожнее. Если туман застанет — в любой дом стучитесь, всегда пустят. Только свет надолго и ярко не зажигайте.

Я кивнула, поблагодарила её и прошла в свою комнату.

— Туалеты и душевые — напротив по коридору, — сообщила Анжела напоследок. — Ещё там кухня есть с посудой, если сами готовить захотите.

Она дождалась, когда я на ощупь доберусь до прикроватной тумбочки и включу лампу, и с "ну, пока" удалилась.

Я огляделась. Большая старинная кровать у стены, окно, рядом — стол-стул плюс кресло, громоздкий шкаф от угла и почти до двери — частично книжный, частично бельевой. Высокий обшарпанный потолок и промозглый холод. Но под столом нашёлся старенький обогреватель.

Разобрав чемодан, я рискнула быстро сходить в душ, а, вернувшись, обнаружила в комнате гостью. Руна удобно устроилась в кресле и умывала мордочку. На меня кошка даже не взглянула. Точно ведьмина... Уходя в душ, я закрыла дверь на ключ, окна заперты, а она — тут как тут. Ведьмы, работающие с животными, говорили, что их питомцы усваивают часть магической силы. Так вот ты кто, не к ночи будь помянута...

Толку от обогревателя было мало. Сырые сквозняки просачивались в щели старых окон, гуляли по полу, скрипели покосившимися дверьми шкафа. Запершись, я переоделась в спортивный костюм, надела носки и развесила по комнате защитные амулеты. Четыре — по углам, тонкими лентами в щели кирпичной кладки, два — на шторы, пару штук на пол — под кровать и у порога, один — на потолок, подбросив. И ещё один оберег, с дополнительным наговором, я сунула под подушку.

Неудачно кровать стоит — почти напротив двери... И головой туда спать не люблю, и ногами не ляжешь... И перестановку не сделаешь, слишком узкая комната. Придётся привыкать.

Шёпотом пожелав Руне доброй ночи, я закуталась в одеяло и покрывало и мгновенно уснула. Дел впереди немерено.

Глава 3

Быть ведьмой - значит всем сердцем верить в себя

и быть за себя в ответе.

Терри Пратчетт "Пастушья корона"

Меня разбудила тихая перебранка за дверью. Потянувшись и сев, я прислушалась.

— Она приехала по своим делам, при чём тут мы? — вопрошал мощный мужской бас.

— А вдруг подработать согласится? — возражал тонкий женский голос. — Деньги-то лишними не бывают! Давай хотя бы спросим!.. Лучше же сделать, чем не сделать!

И то верно...

Я встала, нашла тапки, собрала растрёпанные волосы в хвост и надела халат. Распихала по карманам умывальные принадлежности и перекинула через плечо полотенце. Да, как вечером Анжела сдала постояльцев мне, так и с утра пораньше сдала постояльцам меня. Да ещё и поди за сто пятьдесят рублей. Молодец, девка.

— Приветствую, — я открыла скрипнувшую дверь и радушно улыбнулась. — Чем могу помочь?

Спорящая парочка — те самые новобрачные из второго номера — выглядели в высшей степени забавно. Обладатель баса оказался невысоким и тщедушным мужичком неопределённого возраста, с залысинами на высоком лбу и висках, при больших "профессорских" очках и "тараканьих" усиках. Его жена же, напротив, дамой была очень солидной — во всех отношениях и со всех сторон: "гарна дивчина" комплекции Верки Сердючки, выше мужа, да и меня, головы на полторы, с шикарной чёрной косой и соболиными бровями. Оделись, что характерно, оба одинаково — в джинсы и красные свитера с белыми оленями. И при виде меня смутились тоже одинаково — порозовели, глазки отвели.

— Если вам нужен фотограф, то я занята, — заявила я сухо.

— Простите за беспокойство, Злата, — мужик, на правах собственно мужчины, взял всю ответственность на себя. — Меня зовут Семёном, а это моя жена, Вероника. Понимаете, — продолжил торопливо: — у нас отпуск, время ограничено, всё распланировано, а фотограф заболел. Нам немного надо — хотя бы полдня уделите, а мы заплатим. Сколько?

Волшебное слово — деньги... Я поколебалась для вида. Во-первых, я на пенсии по инвалидности и профнепригодности. Верховная не поскупилась на командировочные, но я с некоторых пор стала человеком практичным. А во-вторых... не помешает развеяться и пообщаться с кем-то, кроме своего "рудимента". С кем-то живым и настоящим.

— Я здесь по своим делам. Скажите, когда уезжаете, и я подумаю, на какой день назначить съемку, — сообщила я сурово и важно. — Но обрабатывать фотки не буду, некогда.

Да, я птица столичная, хоть и "краевая", и надо держать марку. А о том, что я третий раз в жизни возьму в руки фотоаппарат (и хорошо, если разберусь в этой современной модели), им знать необязательно. Как и о том, что обрабатывать результаты съемки в фоторедакторах я просто-напросто не умею.

— И не надо! А мы здесь на десять дней! — тонко и радостно отозвалась Вероника. И посмотрела на мужа победно — дескать, вот видишь!

— Предупрежу заранее, — я поправила сползшее полотенце. — Разрешите пройти?..

Они расступились. Я заперла дверь и невозмутимо направилась по утренним делам. Надо же, какой поворот... Но сначала все-таки комната ведьмы, город и призраки.

Последние не давали покоя. Я вчера простояла на крыльце с полчаса и никого не видела. Либо здесь есть поток некротической энергии, тревожащий старые захоронения, либо открылся портал в мир мёртвых, либо иллюзионист хулиганит — магически или научно обученный. Ведь в дома же духи не пробираются, иначе бы люди давным-давно разбежались. Да и ведьмы бы прознали. Или обереги есть, или это всё же хулиганство. А если реальность... Сначала проверю воду — реку как главный источник тумана.