Напарник. Часть I. Главы 1-9

Рассел посмотрел на пирожное, потом на Алека и медленно проговорил:

— Спасибо. Увидимся в конференц-зале? — Рассел протянул руку в ответ.

— Конечно! — Алек сжал его руку и понял, что не хочет её отпускать. "Что за дурацкие мысли?!" Ладонь Рассела была сухой и очень тёплой. Её тепло начало медленно передаваться Алеку. — Пока, Рассел.

— Пока.

"Разожми руку, идиот!" Алек мысленно приказывал себе уйти. Наконец, тело подчинилось. Он ослабил хватку, но почувствовал, что рука Рассела по-прежнему сжимает его ладонь. Через секунду давление исчезло. Алек подумал, что ему показалось, неловко кивнул и, резко развернувшись, пошёл к выходу. О том, что нужно дышать, он вспомнил только через минуту, когда голова неприятно закружилась. "Я как истеричная мамаша. Разве что клубники не хочется". Алек тряхнул головой и прибавил шагу. Промышленный магнат Таппер не любил, когжа журналисты опаздывают на его пресс-конференции. Алеку было на это наплевать. Он не хотел расстраивть Тони, которому наверняка сообщать об опоздании его корреспондента.

Рассел сидел в кафе и сверлил взглядом шоколадное пирожное. Его рука всё ещё чувствовала прохладу ладони Алека. Ощущение было приятным. Рассел не мог это объяснить. Он не понимал, почему не отпустил руку Кингсли сразу, почему захотел задержать его, почему не предложил пойти на презентацию вместе. Вопросы роились в голове, как пчёлы. От их гула становилось не по себе.

— Ваш счёт, сэр. — Официант сделал небольшую паузу. — Ваш и вашего друга. На стол легла миниатюрная кожаная книжка с символикой кафе.

"Ну вот! Мне ещё и платить за него!" Рассел хотел разозлиться, но ничего не вышло. Он достал деньги из заднего кармана джинсов и отсчитал нужную сумму. Потом тремя точными движениями съел пирожное, допил коктейль и выбежал из кафе. До начала презентации оставалось меньше минуты.

Когда Рассел вбежал в зал, в президиуме уже копошились люди. Среди них был Хэнк Таппер. Бледная, как меловая бумага, Крофт замахала ему руками. По движению её тонких губ он понял, что Энн ругается. Рассел инстинктивно поправил футболку и спокойным шагом направился к своей камере. Он всё ещё дожёвывал пирожное. Со стороны это выглядело неэстетично, но Расселу было наплевать. Когда он включил камеру, а с президиума зазвучали приветственные слова, Энистон еле слышно спросил себя:

— Зачем я вообще начал есть это пирожное?..

Ответа не последовало даже через час, когда пресс-конференция завершилась и к нему подбежала взбешённая Энн Крофт. "Да по ней можно выставлять баланс!" Эта мысль развеселила Рассела. "Надо будет поделиться этим наблюдением с Кингсли". Следующая мысль пришла сама собой, но улыбка тут же исчезла с загорелого лица Энистона.

Глава 4. "Управляй мечтой"

— Как я мог забыть?! — свинцовый Lexus Алека Кингсли нёсся по обледенелым улицам Нью-Йорка с пугающей скоростью. Водитель нервно сжимал руль и громко ругался, будто его только что поймали на мелкой краже и пристыдили на весь район. Над головой неожиданно зажёгся красный. Алек вдавил педаль газа и грязно выругался, удивляясь тому, откуда он знает все эти слова. — Как я мог забыть об этом чёртовом счёте?!

Мысль о том, что за вчерашний завтрак в кафе пришлось платить Энистону, посетила Алека утром, ненавязчиво, но внезапно — он чуть не подпрыгнул с зубной щёткой во рту! Паста плевками полетела в раковину, образуя голубые разводы на белоснежной эмали. "Неужели я так торопился смыться оттуда, что совсем забыл о том, что кафе пока не занимается благотворительностью? Мало того, что сначала заставил его почувствовать себя оккупантом на чужой территории, так ещё и на деньги развёл..." Алеку вдруг стало противно смотреть на себя в зеркало. Он наспех прополоскал рот, вытерся схваченным полотенцем, нервно оделся и выскочил на улицу, снимая машину с сигнализации. Lexus высоко пискнул. Впервые этот звук показался Алеку неприятным.

Улицы и прохожие проносились в боковом стекле сплошной разноцветной лентой, удаляясь в зеркале заднего вида. Солнце пыталось пробраться в салон, матово поблёскивая на коже удобных кресел, в одно из которых Алек старался вжаться как можно глубже. Давила не скорость, а простое, но очень мерзкое чувство вины. Алек решил обязательно позвонить Энистону во время обеда и отдать ему деньги. До полудня было запланировано всего одно интервью, но даже оно вымотало Алеку все нервы, словно он был офицером "гестапо", а интервьюируемый — храбрым партизаном, решившим стоять за Родину до последнего. К двенадцати часам Алек понял, что окончательно свихнётся, если не вернёт жалкие двадцать баксов, которые практически жгли ему руки. Потихоньку он начал ненавидеть Энистона. "Кто вообще просил его садиться за мой столик?!"

Свалить вину на Энистона не получалось; от этого Алек бесился ещё сильнее. Как бы то ни было, виноват он, но самым страшным было другое: теперь необходимо найти телефон Рассела, позвонить ему, извиниться и придумать способ, как вернуть деньги. Обычно быстро соображающий Кингсли никак не мог привести мысли в порядок и разработать чёткий план действий — возможные варианты объяснений казались глупыми и неловкими. Ничего более умного не придумывалось. Добираясь до работы, Алек едва не сбил двух пешеходов и выслушал непечатную тираду от водителя тёмно-красного лэндкрузера, усомнившегося в его водительской профпригодности. Чувствуя себя и без того виноватым, Алек решил не ввязываться в дискуссию и предпочёл доехать до работы без эксцессов. Задуманное удалось, хотя и не без труда.

В двенадцать часов и одну минуту Кингсли нервно кусал пальцы, скорчившись над телефоном, как пират над сундуком сокровищ. Найти телефон VH-USA не составило труда — в справочнике его кто-то заботливо обвёл зелёным маркером. Алек набрал номер, через секунду трубка отдалась протяжными гудками, потом стали слышны какие-то щелчки, шуршание и обрывки чьих-то далёких переговоров.

— VH-USA, алло. Слушаю вас, — проговорил приятный женский голос.

— Здравствуйте. Могу я услышать Рассела Энистона.

— Секундочку...

В следующий миг голос стал еле слышен, как будто говорили в нескольких метрах от телефонной трубки, так, что Алеку удавалось едва разбирать слова.

— Расс, это тебя. Какой-то незнакомый мужской голос...

Несколько секунд Алек ничего не слышал, словно в редакции VH-USA неожиданно откачали весь воздух. Тишина действовала на нервы, но Алек продолжал упорно ждать.

— Рассел Энистон. Слушаю вас. — Знакомый голос вывел Алека из состояния сонливой задумчивости, которая уже успела овладеть им пополам с сомнениями, начавшими терзать его, как только он набрал номер VH-USA.

"Какого чёрта я делаю?! Подумаешь, 20 баксов! Ему же зарплату на работе платят. И наверняка, неплохую". Собственные аргументы показались Алеку неубедительными. Он выругался про себя и медленно проговорил в судорожно сжатую трубку:

— Рассел, привет! Это Алек Кингсли. Если помнишь,..

— Конечно, помню, Алек!..

Энистон снова не дал ему договорить. "Что за дурацкая привычка вечно всех перебивать? Или он только меня перебивает?.." Додумать дальше Алек не успел.

— Рад, что ты позвонил. Как дела? Что-то случилось?

"Он ещё издевается! Делает вид, что ничего не случилось. Хочет, чтобы я перед ним унижаться начал! Мол, простите меня, мистер Энистон, что сбежал, как трусливый сопляк без гроша в кармане. Я всё верну, всё отработаю. До последнего цента. Только простите. Ну уж нет! Не дождёшься Энистон". Алек злился всё больше и при этом не понимал, почему.

— Я передал твои слова Крофт. Ты бы видел, как она побелела. Хотя куда уж больше?! — Было слышно, как Рассел смеётся. Звук его хрипловатого голоса показался Алеку очень приятным, хотя в душе он был готов задушить Энистона собственными руками. — Кстати, спасибо за пирожное.

"Ага! К самому главному подводит. Небось, ждёт, что я начну раскаиваться в содеянном, как преступник какой-то".

— Кстати, Алек, ты не против — я заплатил за тебя в кафе. Даже не думай переживать на этот счёт. Я был рад это сделать. Когда ещё доведётся позавтракать с одним из лучших... да, что там — лучшим репортёром ZPT-1. Так что всё нормально.

От удивления Алек выронил карандаш, который всё время нервно крутил в руке. Ударившись о стол, тот подскочил, кособоко покатился влево и беззвучно упал на пол, покрытый мягким серым ковролином. Алек тут же выхватил другой из стоявшего рядом стакана и глубоко вдохнул.

— Мне так не кажется, Рассел. — Слова прозвучали чересчур холодно. — Извини, что заставил тебя потратиться. Я бы хотел вернуть тебе деньги. Не знаешь, как это лучше сделать? Я бы мог завезти их тебе сейчас, пока не кончился обеденный перерыв.

— Алек, это же мелочь! Не надо мне ничего возвращать.

— Понимаешь, я не люблю, когда за меня платят другие люди. Тем более, если мы едва знакомы. Я благодарен тебе, но всё же. Скажи, куда тебе привезити деньги?

— У меня съёмка через 10 минут. Освобожусь только ближе к вечеру. Если ты настаиваешь, придётся ждать до конца рабочего дня. — Алек был уверен, что рваными фразами в Энистоне заговорила обида. — Если позвонишь около девяти вечера, сможешь застать меня на месте.

— Ок, я перезвоню. Пока.

— Пока.

В трубке снова что-то щёлкнуло, затем послышались знакоме гудки, но их мерный гул совсем не вселял спокойствия, но которое Алек рассчитывал. Дело было сделано: он вернёт Энистону деньги, — но легче от этого не становилось. Алек воткнул карандаш на место, встал, обошёл стол, поднял второй с пола и вернул на место. До девяти вечера оставалось около восьми часов.

Полуденное солнце пробивалось через большие окна журналистской. Алек поёжился от прохладного кондиционированного воздуха и, застегнув до подбородка чёрныный кардиган, побрёл на кухню, заварил крепкий кофе, достал из холодильника пластиковый стаканчик с мороженым и уселся за стол. Как убить время, Алек не знал: все съёмки были назначены на завтра. Ехать домой не хотелось, да и Тони явно бы не оценил столь скоропостижного ухода своего сотрудника. Воткнув ложку в белоснежное ванильное морожение, Алек решил пить кофе как можно дольше.

Через час его скучающую физиономию заметил Тони.

— Кингсли, ты чего сидишь без дела? Без зарплаты хочешь остаться?

— Свои угрозы оставь для Зиммермана, — буркнул Алек. — Это он трясётся над каждым долларом. Ты же знаешь, я работаю здесь не ради денег, а только потому, что хочу каждый день слышать твой чудесный голос, Тони.

— Шёл бы ты домой, Кингсли. До завтра от тебя всё равно никакой пользы. Только мороженое жрёшь, как пятиклассница в Дисней-Ленде. — Тони умел говорить грубости необычайно ласковым голосом. — Сходи в музей, в театр, в кино, наконец, подними свой культурный уровень. Совсем ведь разучился культурные темы делать. Тебе всё бомжей да хиппи подавай. Нашёл себе любимых персонажей!

— Тони, если бы хиппи были моими любимыми персонажами, то для съёмок спецрепортажа мне бы даже не пришлось покидать здание телекомпании, а стэнд-ап я бы записал в нашем туалете. Догадываешься, кто бы стал главным героем моего материала? — Алек хитро подмигнул Тони и закрыл лицо руками, пытась задушить приступ дикого смеха, вызванного стремительно изменившемся видом Тони. Босс покраснел, потом пошёл крупными белыми пятнами; кулаки сжались в бессильном гневе. Плюнув в сторону Кингсли, Тони сунул руки в карманы брюк и скрылся за дверью своего кабинета.

— Босс? Бо-о-о-с? — Алек аккуратно постучал в дверь с табличкой "Энтони Белл, режиссёр ZPT-1. — Тони, прости меня, я пошутил.

— Пошёл к чёрту, Кингсли. Когда-нибудь ты у меня доиграешься! — Угрозы увольнения означали, что Тони начал отходить. — Но сначала будешь детские утренники снимать!

— Всё что угодно, Босс. Лишь бы заслужить Ваше прощение. — Голова Алека выглядывала из-за приоткрытой двери.

— Ладно. Иди давай. И чтоб завтра сделал свой лучший репортаж.

— Когда Вы так меня просите, Босс, я просто не могу отказать. О'ревуар! —

Поехать домой всё-таки пришлось. Иначе Тони просто замучил бы его своими нравоучениями. Алек знал, что вызывает у босса отеческие чувства, но, помня своё до неприличия послушное детство, больше не хотел быть правильным сыном. Решив не раздражать Тони своим вопиющим бездействием, Алек выключил компьютер, попрощался с коллегами и, поймав пару завистливых взглядов, направился к лифту. В дверях он столкнулся с Маркусом.

— Ты куда? — спросил тот, отходя на шаг назад

— Тони отослал меня домой. Говорит, компании от меня одни убытки. Лучше бы мне сидеть в квартире и не высовываться до завтра.

— Всё ясно. Опять старику нервы поднимаешь. — Маркус прищурился и неодобрительно покачал головой. — Завтра во сколько снимаем?

— В 9:30. Смотри не проспи!

— Забавно слышать это от тебя. Забыл, как на прессуху к Тапперу опоздал?

Алек скривился и, хлопнув Маркуса по плечу, проскользнул мимо, предпочитая не вспоминать, как к его опозданию отнёсся Тони.

В подземном гараже было тихо и холодно. Алек шёл мимо строя симметрично расставленых автомобилей. Мерседес генерального директора, BMW главного продюсера; серебристая Audi Тони Белла загадочно отливала мокрым в застывшем свете люминисцентных ламп. Парад европейского автопрома! До появления Lexus RX400H Алек и сам засматривался на BMW, но японская эстетика вкупе с японским чувством стиля в итоге перевесили чашу весов в пользу тёмно-серебристого джипа азиатской Тойоты. И хотя Алек знал, что Lexus — в общем-то, американизированная версия японской машины, верил, что что-то от древних самураев и мифов о призраках в его автомобиле обязательно есть. Иначе он бы не отдал за него столько денег. Кингсли не был человеком, готовым купиться на один только слоган "Управляй мечтой".

Мечта дружелюбно пискнула и щёлкнула дверными замками. По дороге домой Алек заскочил в супермаркет, купил салат из спаржи и пачку апельсинового сока. До девяти вечера оставалось чуть меньше шести часов.

Глава 5. Во всем виноват Костнер

Осень в Нью-Йорке — уникальное время, когда понимаешь: лета больше нет, но одеваться, словно собрался на Северный полюс, не обязательно. Для нью-йоркцев осень — законный повод сменить старую одежду на вещи из новых дизайнерских коллекций. Загорелые девушки в коротких юбках кутаются в невесомые шарфики от H&M, презентабельные мужчины достают строгие шерстяные пальто от Boss. Со средней зарплатой в 37 тысяч долларов в год они могут себе это позволить. На ZPT-1 платили больше, но Алек не любил Boss.

Он отошёл от окна, налил в стакан сока и, ухватив с журнального столика телевизионный пульт, уселся на диван. Плазменная панель, купленная на распродаже, зажглась разноцветными огнями.

Алек пощёлкал программами и, не найдя ничего стоящего, принялся за салат. По телевизору шёл какой-то фильм. Кевин Костнер, одетый в белый халат врача, обедал в столовой, заполненной такими же "людьми в белом". Кажется, фильм назывался "Стрекоза". Алек любил мистику, но смотреть, как Костнер во второй раз выходит на связь с духом погибшей жены, не хотелось. Он переключил на MTV и попытался расслабится, сосредоточившись на поедании спаржи. Покончив с салатом, Алек растянулся на диване и, снова переключив на "Стрекозу", решил дать Костнеру второй шанс. Маленький чернокожий мальчик показывал тому рисунок, отдалённо напоминающий стрекозу. "Какой-то кривой крест! При чём здесь стрекоза?!" Лёжа на мягкой подушке, Алек рассуждал о недостаках голливудских сценариев.