Интервенция любви(завершен)

— Но я и правда не убивала Мишу, — для нее почему-то было безумно важно повторять это. Донести хоть до кого-то.

— Что ж, это только облегчит работу Анатолию Олеговичу, — голос Карины Соболевой звучал так, словно бы она улыбнулась.

Но Инга почему-то подумала, что она ей все равно не поверила. И все же Карина Соболева не просто предложила ей помощь, а уже все организовала, и пустило дело в ход. И она бы, наверное, испытала непередаваемое облегчение, что бы там после не пришлось сделать в благодарность.

Однако существовала еще одно "но". Внушительное, под два метра ростом, облаченное в серые джинсы и черный свитер "но", вооруженное пистолетом. "Но", которое сейчас слегка нахмурилось и плотно сжало губы.

Это не показалось Инге выражением радости за облегчение ее судьбы.

— Спасибо, Карина, — искренне поблагодарила она Соболеву. — Я вряд ли смогу выразить вам все безграничность своей благодарности за это. Но, — голос Инги вновь дрогнул, когда она опять сосредоточилась на дуле. — Я не уверена, что это уже поможет...

Мужчина нахмурился сильнее, и Инге даже показалось, что он сейчас заговорит. Возможно, велит ей заткнуться. Или пристрелит.

Но этому помешала Соболева:

— Почему? — Уточнила она голосом, полным уверенности. Потом будто бы задумалась. — Тебе угрожают? На тебя кто-то давит? Кто-то знает что-то более серьезное об этом деле?

Инга не ответила. Лишь напряженно вглядывалась в лицо мужчины, опасаясь хоть что-то сказать еще. Но к ее удивлению, этот человек скупо махнул рукой, будто бы веля ей продолжить разговор.

— Инга? Что у тебя происходит? — переспросила Карина, настороженная ее молчанием.

— Я... Я не знаю, — вдруг честно призналась она. И впервые за это время в ее голосе откровенно послышалась истерика. — Я не знаю! Но здесь какой-то мужчина и он...

— Инга! — Карина снова прервала ее. Только теперь и в голосе Соболевой не было ни спокойствия, ни невозмутимости. Он был полон напряжения и какого-то странного, лихорадочного возбуждения. — Инга! Кто бы там ни был, скажи, что у тебя есть покровители. Кто бы ни пытался давить, угрожать или шантажировать тебя, не важно. Я этого не оставлю. И мой муж тоже. Мы готовы на разумный компромисс, но... Скажи, что у тебя есть покровительство Соболевых...

— Эм, Карина, — в этот раз Инга сама перебила Карину, совсем утратив понимание происходящего. — Он... Думаю, он вас слышал... — неуверенным голосом сделала вывод Инга, почти уверенная, что мужчина беззвучно выругался.

И тут он опустил пистолет и протянул руку к ней, явно демонстрируя, что хочет получить телефон. Инга не споря отдала. Этот мужчина все еще был тем самым человеком из них двоих, у которого имелось оружие.

И она впервые услышала его голос.

Тихий. Без эмоций или чувств. Который звучал как-то странно глухо и отрывисто.

— Боруцкий. Пусть он позвонит, если вы хотите что-то решить, — проговорил мужчина в трубку и сбросил вызов.

Уже вообще ничего не понимающая, ощущающая себя жалкой щепкой, которую подхватили неподвластные ей и куда более могущественные силы, Инга не решилась попросить телефон назад. А только молчала. И, кажется, не могла перестать моргать.

Карина Соболева резко поднялась с дивана, на котором сидела во время этого разговора.

Попыталась сосредоточиться на великолепной картине, изображающей рассвет. Картине, которую она сама писала. Но это не помогло окончательно взять себя в руки.

Она приехала сюда, в офис своего мужа, около часа назад, когда выяснила, куда пропала Инга. Ей импонировала этот менеджер. Нравилось, как она находит баланс в общении с клиентами. Даже с такими непростыми, какой была и сама Карина. Кроме того, она просто привыкла к тому, что работает с Ингой. Ее в этом все устраивало. Да и нравилась Карине "зубастость" этой девушки, то, как она жила, стараясь ни перед кем не прогибаться и помнить о своем достоинстве.

А за то время, что Карина знала Ингу (чуть ли не три года уже) она стала считать ее... не подругой, нет. У Карины не было подруг. Ну, может, Агния Боруцкая. В какой-то мере. Откровенно говоря — Карина не совсем знала, что подразумевается под этим термином "подруга".

Ее отношение к Инге и Агнии разнилось.

И все же, Карина привыкла общаться с Ингой с определенным постоянством. И не хотела, чтобы это изменилось. А жена Соболева уже привыкла к тому, что ее желания исполнялись.

И когда сегодня в торговом центре какой-то идиот, которого назначили исполнять обязанности Инги, попытался "перемыть кости" бывшей начальнице, посвятив клиентку в грязные подробности — испытала гнев. Нет, она не показала этого. Прервала явно некомпетентного работника, и немного надавив, узнала те немногие факты, которые он и правда мог рассказать.

У нее появилось очень нехорошее ощущение после этого рассказа.

Этого было достаточно, чтобы Карина позвонила Никольскому, бывшему начальнику СБ этой области, а ныне — начальнику охраны ее мужа, да и всей корпорации Соболева. Пары ее слов хватило для начала сбора информации. Карина же тем временем направилась в офис к Косте, по пути велев еще одному их помощнику и "правой руке", Максиму Шлепко, связаться с адвокатом.

Она не собиралась допустить того, чтобы Ингу посадили по обвинению в убийстве. Она в принципе не собиралась допускать ареста молодой женщины.

И вот сейчас Карина перевела глаза на Константина, который работал, сидя за своим столом, а последние несколько минут внимательно слушал разговор Карины с неизвестной ему Ингой, когда сама Карина додумалась включить динамик в телефоне, ощутив, что с молодой женщиной что-то не так.

Сейчас, после того, как ее самые худшие опасения практически подтвердились (а Карина была экспертом по части предчувствий, слишком много довелось ей испытать в жизни на собственной шкуре), она пыталась быстро придумать какой-то выход.

У нее шумело в ушах, пальцы казались ледяными, а сердце пропускало удары.

Никто не сказал бы о ней этого, если бы посмотрел со стороны. Никто бы не заметил.

Кроме Константина. Ее муж в мгновение ока оценил состояние жены и уже через секунду был рядом, крепко обняв Карину.

Она знала — он тоже слышал мужской голос и условие. И так же как она сама, наверняка, Костя не мог не понимать, чем это могло угрожать Инге.

— Ты уверена, что хочешь помочь этой девушке, хорошая моя? — руки Кости всегда давали Карине опору и поддержку. Защищали от всего, какие бы кошмары прошлого не набрасывались на ее сознание. — Она может быть действительно виновной в убийстве мужа.

Разумеется, Никольский уже успел представить Константину предварительный отчет по запросу Карины, и муж был в курсе дела, которое так взволновало ее.

— Мне не важно. Я знаю Ингу. Достаточно знаю. — Карина закрыла глаза и глубоко вздохнула, умело пряча панику. Безосновательную. Порожденную лишь ее воспоминаниями. — Я хочу. Я помогу ей. Мы. Пожалуйста, Костя, — Карина подняла глаза и посмотрела на мужа. — Ты же понимаешь...

Костя сжал челюсти так, что у него что-то стрельнуло в голове. Два года подряд не меньше трех сеансов в неделю с психотерапевтом. А достаточно малейшего намека, невыразительной ассоциации, и Карина опять балансирует на грани. Он сильнее прижал жену к себе, нежно поцеловал ее в губы, провел по волосам, словно маленькую девочку успокоить пытался.

В какой-то мере так и было, пусть они оба никогда не озвучивали этой истины. И да, он понимал, что Карина любой ценой поможет этой Инге. Даже если та и правда убила своего супруга.

Потому что та, видимо, пришлась ей по душе, а не многие люди удостаивались подобной чести. И потому, что когда-то, когда Карина сама убила отчима, на протяжении трех лет насиловавшего ее и подталкивающего к самоубийству, вместо помощи и понимания, вместо реабилитации, попала в руки еще большего психопата, превратившего жизнь девушки в ад.

Карине никто тогда не помог.

Больше ничего не спрашивая, он достал свой телефон и выбрал номер Вячеслава Боруцкого. В том, что этот человек откликнется на его просьбу, он не сомневался. И не только из-за общих дел. Партнерство — хорошо. Оно во многом помогает. Но в таких делах и самый хороший партнер мог бы поостеречься. Не тогда, однако, когда с подобной просьбой обращается кум. А Карина недавно стала крестной матерью новорожденной дочери Боруцкого.

Так что Соболев рассчитывал на быстрое решение вопроса, которое так обеспокоило его жену, подталкивая к срыву.

Глава 3

Дерьмо.

Вот в чем он сейчас оказался по самую макушку. Или окажется, если быстро не придумает выход. Вот не зря он не любил работать в этой области. Вечно все здесь шло наперекосяк, вопреки всем схемам и планам. Геопатогенная зона тут для него, что ли?

Зато теперь он, кажется, точно знал, как зовут того "петуха", который заставил его заказчика поменять тактику в сторону менее умного поступка. Очевидно, суматоха, сопровождающая интерес к этому делу Карины Соболевой, не прошла незамеченной и спугнула его клиента.

Плохо. Причем, сразу несколько моментов.

Факт, что перейти дорогу Соболеву было плохо само по себе, но не только это беспокоило Лютого. В принципе, он мог сделать так, что на него не вышли бы, даже заверши он дело. Однако Соболев был тесно связан с человеком, чье мнение и интересы имели для Лютого значение.

Вячеслав Боруцкий, больше известный в их среде общения, как Боров. Человек, который долгое время держал здесь весь криминальный мир в своих руках. Разумеется, над ним было свое "начальство", куда же без этого. Но в данном городе он очень долго был тем, кто решал все. И именно благодаря своему влиянию и положению, однажды вытащил Лютого из достаточно серьезной передряги.

Факт: он вряд ли стоял бы сейчас тут, если бы не помощь Борова. Собственно, уже лет двенадцать его просто не было бы в мире живых.

Почему Боров решил тогда его спасти — Лютый точно не знал до сих пор. Он в то время был не на тех правах, чтобы что-то спрашивать. Но он никогда не забывал, чем обязан этому человеку. Человеку, который, как оказалось, настолько доверял Лютому, чтобы взять с собой туда, куда не берут случайных людей. Даже опытных.

Месть — не то дело, которое люди подобные Боруцкому готовы разделить и с ближайшими друзьями. И тем более, далеко не всех, кого берут с собой на подобные дела, оставляют жить дальше.

И пусть Боров по итогу заплатил Лютому за то, что тот был рядом, это не меняло самого факта. Просто, так было принято. По понятиям. Сделал работу — получил свое. Лютый оценил другое, то, что содержала в себе сама просьба помочь тогда, три года назад.

И потому не хотел бы сейчас задеть интересы Боруцкого, переходя дорогу близкого ему человека. Да и о себе стоило подумать.

Так что он спокойно сел на кресло, расположенное напротив того, в которое велел опуститься Инге. И стал ожидать звонка, не сомневаясь, что любое дело, затрагивающее Соболева, решается быстро.

У Вячеслава Боруцкого был капец, какой долбанный день. И пусть сейчас часы показывали только час пополудни, он ощущал себя настолько выжатым, словно бы не спал двое суток. Это было не так. Он ночью спал, хоть Алинка немного и капризничала поначалу. И не болело вроде ничего, но и успокаиваться дочка не желала.

Упрямая малышка.

Они с Агнией даже поспорили, от кого именно дочка получила такой характер.

При мысли об этом он усмехнулся.

Нет, его точно вымотали не эти ночные бдения крохи и не шутливые препирания с женой.

Сейчас с Алиной гулял Федот, его лучший друг и по совместительству — крестный его дочери. Вячеслав видел, как они ходят по газону, на котором только-только выросла трава. Точнее, ходил-то Федот, таская Алинку на руках, типа показывая крестнице все, что попадалось на глаза. А следом за этой парочкой весело носилась Моня (сокращенно от Монстр). Их йоркширский терьер обожал Федота. Меньше, конечно, чем Агнию. Но все же. Федот так же отвечал собаке страстной любовью. Правда, тайной. На людях он продолжал ворчать на эту "крысу", хотя они все давно его раскусили.

Вячеслав был зол на Федота. Хоть и понимал, что эта злость результата не даст. И все же, далеко не в первый раз за долгие годы их дружбы, ему хотелось хорошенько стукнуть Федота. Не то, чтобы раньше он себя в таком желании ущемлял. Однако сейчас не думал, что подобное станет лучшим выходом.

Агния расстроится, если он побьет Федота. Ясное дело, Вячеслав не хотел расстраивать свою малышку. Свою ненаглядную Бусинку. Даже несмотря на то, что меньше трех часов назад она, меняя памперс Алинке, с сияющей улыбкой повернулась к Вячеславу и на полном серьезе заявила:

— Вячек, а я хочу научиться водить машину. Покажи мне, пожалуйста?

Бусинка.

Его Бусинка за рулем машины.

От одной мысли о чем-то подобном — его прошибал холодный пот. И сердце подозрительно давило, замирая колом за грудиной. В его возрасте такие новости наверняка опасны. Еще удар хватит, не дай Бог.

Почему-то Вячеславу не казалось нечто подобное хорошей идеей. Но разве он хоть раз сумел отказать своей Бусинке? С самого первого раза, когда она, пятнадцатилетняя сирота, пришла проситься певицей в ресторан к нему, человеку, держащему в своих руках весь криминал города. Нет, конечно, он тогда выставил ее, хорошенько припугнув.

Не то, чтобы это дало желаемый эффект. Разве, в итоге, он не сдался перед упорством этой девчонки?

И если пораскинуть мозгами, Вячеслав мог привести десятки подобных примеров. Радовало его только то, что по большей части, все обходилось. Потому, глядя на шикарные волосы своей обожаемой жены, которые уже доставали до лопаток, отрастая после того, как два с половиной года назад он таки сдался очередной ее придурочной идеи и помог Агнии остричь пряди перед алтарем церкви — Вячеслав не заявил вот так-вот, с ходу: "и не мечтай!".

Он попытался пропетлять, напомнив, как она сейчас устает с Алинкой. И что он всегда готов ее отвезти, куда только Бусинке в голову не взбредет. И что Федот есть на подхвате. И пять парней самой близкой охраны...

— Да, не парься, Бусина. Если че, я могу тебе показать, чего и как. Делов-то, — перебил все его разумные доводы как раз подошедший Федот, лыбясь, как полный дебил.

И забрал Алинку из рук Агнии.

Знал же, падла, кем стопудово прикрыться.

— Ни фига, — отрезал Боров, выразительно глянув на друга, и глазами дал понять, что не забудет такой "помощи". — Я сам жену научу, — заявил он.

Одна радость — после этого заявления Агния просто расцвела от счастья. И так крепко обняла его, что у Вячеслава вообще появилось желание ее не отпускать. Имелось у Вячеслава пара идей о том, как отвлечь свою малышку...

Только она, похоже, твердо решила додавить его. И все тем же тоном уточнила, могут ли они этим после обеда заняться? Не прекращая отвечать на поцелуй Вячеслава при этом. То ли он старый стал, то ли прогрессивно глупел, впадая в маразм, но только ляпнув "да", более сосредоточенный на воплощение своего плана в жизнь, он сообразил, на что подписался.