(Закончено) Энни-третий клон.

— Так это мой отец возглавлял все проводимые работы, с самого начала освоения этой планеты. И ученые, работающие под его руководством, открыли эту способность теония. А сейчас его осторожненько, под видом повышения, удалили подальше. И хоть отец все понимает, сделать ничего не может. Он подарил мне и сестре по кристаллу, еще, когда только узнали об этих способностях. Сейчас не то что большой кристалл — крупинку его купить невозможно. Не представляешь, каких денег стоит этот минерал. Ты теперь понимаешь, насколько это страшная тайна? Государственная тайна, которую ревностно охраняют военные. Если хоть кому-то станет что-то известно, отца ждут крупные неприятности.

Я кивнула, я это хорошо понимала, но я также понимала, что мне до безумия хочется иметь такую игрушку с теонием внутри.

...Энни слушала Эрику, стараясь не проронить ни звука. Она была потрясена. До сих пор в учебнике о теонии было всего несколько строчек. Где, когда, кем обнаружен, и то, что свойства теония пока не изучены.

Глава девятая

... — Желание заполучить кусочек теония было таким сильным, что теперь день и ночь я думала только об этом. Разумеется, мне хватило ума никак не афишировать свой интерес к этому минералу.

Я со всех сторон рассматривала проблему, стараясь найти хоть какую-то лазейку для реализации своего желания.

Исходные данные: планета, на которой ведется промышленная разработка природных ископаемых. Планета не имеет атмосферы. Все добытые минералы тщательно охраняются.

Что это значит? В первую очередь — огромное количество людей.

Они необходимы для управления и обслуживания роботов, для транспортировки грузов. А еще — управленческий персонал, лаборатории, охрана, персонал по обслуживанию специальных бункеров для хранения минерала, защищающих его от всех возможных воздействий. Врачи, повара, официанты, горничные и многие, многие другие.

Я примерно подсчитала — не менее миллиона человек. Понятно, что огромные деньги с этого бизнеса имела только небольшая кучка людей, управляющая разработками, остальные получали обычную для таких условий работы зарплату. А это значит... утечка минералов, проще говоря, контрабанда процветала обязательно.

Контрабанда существовала всегда, во все времена, все эпохи, при любых политических режимах, во всех государствах. Как бы хорошо что-то ни охранялось, всегда находились люди, способные это выкрасть, вывезти и продать.

Я не одобряла подобную деятельность, но... охота пуще неволи, я стала искать возможность с ними связаться. Продавцов я нашла, но, услышав цену, поняла, что моя мечта, скорее всего, останется несбыточной. Они сами предложили компромисс — пыль теония, скрепленная специальным веществом, сохраняла все свойства минерала, только радиус воздействия был не более десяти метров. Я с радостью ухватилась за эту возможность.

Без тени сожаления отдала все свои сбережения, и вот я — обладательница игрушки, которая подчинялась только моим мысленным командам. Она стала моим тайным сокровищем.

Крохотный не то паучок, не то муха. Он мог летать, и у него были шесть длинных тоненьких ножек, которые быстро бегали. Тельце — батарейка-микрокапсула с теонием и видеокамера.

Управлять им оказалось не так-то легко, нужно было мысленно очень четко представлять действия, которые должен был повторить мой Жужик — так я его назвала.

Или мы привыкли друг к другу, или что другое, но со временем мне уже почти не требовалось усилий, чтобы заставить Жужика выполнять какие-то действия.

Но это было еще не все. Оказывается, Брэд не рассказал мне еще об одном уникальном свойстве теония, хотя он, возможно, и сам об этом не знал. Теоний обострял интуицию, я это очень скоро почувствовала.

Это проявлялось в тысячах мелочей. Я очень точно стала чувствовать время, даже не до минут, а до секунд.

Точно могла определить расстояние, длину, высоту.

Я стала чувствовать людей, их отношение ко мне и окружающим, стала чувствовать ложь, неискренность, и в то же время — когда говорят правду.

Я теперь могла предчувствовать, когда мое начинание будет успешным, а когда закончится крахом.

Я стала лучше слышать, лучше видеть, и вообще перестала болеть.

Но все эти изменения происходили постепенно. За это время я с отличием закончила Академию, и мне, как одной из лучших, предоставили право выбрать самой дальнейшее место службы. Все были уверены, что я захочу служить в Генеральном штабе, но как раз этот вариант я отбросила одним из первых.

Двигаться по карьерной лестнице в Генеральном штабе было практически невозможно. Многие по десять лет носили лейтенантские погоны, если, конечно, они не были сыновьями каких-нибудь генералов.

Я же хотела взлететь, сделав блестящую карьеру. Поэтому решила начать службу в небольшой части, недоукомплектованной офицерами, где мне сразу предложили капитанскую должность, отдав под мое командование почти пятьсот человек.

Это было то, что надо.

Глава десятая

Я отправила свои документы на рассмотрение начальнику базы и хорошо представляла его удивление, когда он знакомился с ними, читая характеристики и просматривая оценки в дипломе.

Майор Стоун — так его звали. Старый, добрый, честный, усердный и не очень везучий служака. Он почти робел в моем присутствии, позволяя делать на базе все, что заблагорассудится.

Я начала службу с наведения порядка и укрепления дисциплины. Физподготовка, сдача нормативов — теперь это не было формальностью. Я стала проводить ежедневные занятия с младшим командным составом, периодически проверяя их знания.

Конечно, некоторые были недовольны новыми порядками, особенно те, кто служил здесь по многу лет. Но я взяла ситуацию под контроль. С некоторыми поговорила, постаравшись убедить в необходимости таких мер. Самых агрессивных, открыто бойкотировавших мои приказы, под разными предлогами пораспихала по другим базам. На все эти реорганизационные вопросы ушло примерно полгода.

А потом было первое задание, вернее, первая проверка меня в качестве командира.

Сразу скажу — личный состав таких баз, как наша, служил пушечным мясом, его использовали, в основном, в самых тяжелых условиях.

Существовал негласный коэффициент допустимых потерь личного состава и спасаемых людей. Этот процент просчитывался для всех спасательных операций. Нас бросили на объект, коэффициент которого равнялся двадцати процентам. Это значило, что даже в случае гибели каждого пятого человека операция будет признана успешной.

Конечно, я, как старший офицер, лично не сопровождала отряды и даже не спускалась на планету. Моя задача состояла в прокладке маршрутов для всех групп, расчете времени их примерного прибытия и согласовании времени отправления кораблей.

Но я не могла допустить гибели даже одного человека, поэтому на подготовку этой операции, выложилась по максимуму.

Местность, по которой предстояло двигаться группам, была гористой, усеянной обломками скал, что очень сильно затрудняло движение. Люди шли физически неподготовленные для таких переходов, а время было жестко ограничено.

Становилось понятно, почему установили такой высокий коэффициент допустимых потерь. Самых слабых, неспособных выдержать планируемый темп движения, предполагалось бросить.

Представляете, каково это потом жить, вспоминая людей, оставленных погибать.

Вновь и вновь просматривала я голографическую карту местности, пытаясь найти возможно более легкий проход. Ничего не получалось. Самое обидное — рядом, в каких-то пятидесяти метрах местность была плоской словно блин, идти по которой было бы одно удовольствие.

К сожалению, добраться до нее мешал глубокий провал, который в незапамятные времена разорвал и разделил единую территорию.

Еще немного поколдовав над картой, я решительно изменила маршрут. Наши ребята соорудят подвесной мост, переправят по нему людей и дальше, уже спокойно, поведут их к месту взлета.

Майор Стоун, едва услышав мое предложение, замахал руками:

— Ты, что корпорация ни за что не согласится на дополнительные расходы. Они людей продержали чуть не до последней минуты, стараясь побольше вывезти материалов и оборудования.

— Какие расходы? Этот мост для них копейки! Заказывайте необходимое оборудование. А если корпорация откажется платить, то можете удержать его стоимость из моего жалованья, но эта корпорация тогда будет бедной!

Я не шутила, я знала, что говорю. Умышленная гибель людей из-за копеечных расходов — они потом потеряли бы намного больше.

Я разделила людей на две группы. Одна — для сопровождения, другая должна была заниматься монтажом моста.

Подвесной мост — рукав из очень прочного материала диаметром в человеческий рост, в который, для удобства прохождения, вставлялись жесткие конструкции. Ничего сверхсложного. Надо было только качественно закрепить его по обе стороны провала.

Зная, какая предстоит работа, быстрой сборке моста мы уделили особое внимание.

Разумеется, занимались и с теми ребятами, которые будут первыми с помощью веревок перебираться через провал.

Операция по эвакуации людей прошла идеально. Мы получили высший балл. О нашей базе заговорили, я была горда и счастлива. От корпорации — ни одного упрека. Спасение всех до единого человека — лучшая реклама.

Кстати, на многих участках, где работали спасатели с других баз, не обошлось без несчастных случаев, и, как ни стыдно это осознавать, чужие недоработки также шли в копилку нашего успеха.

От желающих служить на нашей базе не было отбоя, и неудивительно. Вера в то, что командир не предаст и сделает все возможное для спасения, очень важна.

Мне присвоили звание старшего лейтенанта и назначили на должность начальника штаба.

Теперь мне нужны были офицеры, да не какие-нибудь, а лучшие, на которых я могла бы опереться и которым бы доверяла. И я начала поиски.

Глава 11

Мне нужны были умные, энергичные, толковые и, желательно, опытные офицеры, к тому же ниже меня по званию. Значит, поиски надо начинать с окончивших учебные заведения три года назад и более, при этом не получивших повышения по каким-либо причинам.

Я пересмотрела десятки дел. Большинство офицеров вполне справедливо оставались в прежнем звании — тупые, ленивые, равнодушные, бестолковые. Но попадались в этом списке и исключения.

Генри Доннер был сыном генерала, помешанного на профессиональной этике. Отец настолько боялся, что его заподозрят в малейших поблажках для своего сына, что перекрыл ему не просто дорогу, а даже тропиночку для подъема по карьерной лестнице.

Умный человек, отличный офицер ходил в адъютантах у какого-то тупоголового, как и его отец, майора.

Генри с такой радостью откликнулся на мое предложение, что становилось понятно, насколько тяжело ему приходилось переносить подобное отношение. Ни секунды не раздумывая, бросил службу в Генеральном штабе и уехал со мной на базу.

Вторым стал Билл Кроу, здесь ситуация значительно сложнее. Он был, как и я, штурманом. Блестяще окончил Академию, блестяще продвигался по службе. И вдруг операция, которую он разработал, закончилась не просто неудачей, а настоящей трагедией. Погибли люди, много людей. Почему его не судили, а только понизили в звании, было непонятно. Чем больше я думала об этой истории, тем больше вопросов возникало, и, главное, не верилось, что он, с его уже достаточным опытом, мог так глупо ошибиться. Ошибиться на семь часов! Люди не успели к отлету звездолета, произошел взрыв, все погибли. Что-то тут было не так.

Я подняла архивы.

"Взлетная площадка находилась на вершине горы. Людей должны были поднять подъемниками. А они оказались в нерабочем состоянии, так как техник не удосужился их проверить заранее", — так говорил Билл.

Техник же утверждал, что подъемники работали, но подход людей был рассчитан неверно. После взрыва ничего доказать было невозможно.

Козлом отпущения сделали Билла, он не мог так нагло орать в лицо оскорбления, как это делал техник, доказывая свою невиновность. В части, где служил Билл, после этого инцидента его стали люто ненавидеть, и открыто третировать.

Почему я поверила Биллу, а не технику? Потому что техника я знала лично! Брехливый, ленивый, тупой боров, сам себя считающий очень хитрым — вот кем он был. Я столкнулась с ним только один раз, и ему наше знакомство очень не понравилось.

Я ни секунды не сомневалась, что Билл с радостью сбежит с этой опостылевшей базы, где он уныло служил, не видя никакого просвета в жизни. Но я боялась, что напоследок озлобленные сослуживцы постараются как-нибудь отомстить ему.

Поэтому за ним в часть я послала нескольких наших ребят, самых горластых, скандальных и языкатых, приблизительно с таким напутствием:

— Хорошего человека оболгали, оклеветали и затравили, совершенно несправедливо и незаслуженно. Если кто-то попытается его обидеть, мне бы хотелось, чтоб вы его защитили. Сдачу давать немедленно, под мою ответственность!

О! Как они обожали такие поручения! Тем более, что просила я. А мне к этому времени все верили безоговорочно. Если я сказала так, значит, так оно и было. Я уже становилась легендой.

Как у ребят чесались руки, как они жаждали хоть какого-то угрожающего или оскорбительного слова в адрес Билла!

Но ничего такого не случилось. Новость, что я забираю Кроу в свою часть, удивила всех. Видимо, и раньше многие сомневались в его виновности, мое приглашение было только еще одним подтверждением этому.

Доннер стал моим заместителем и отвечал за работу с людьми, Кроу разрабатывал операции. Скажу сразу — я не ошиблась в них, я вообще никогда не ошибалась в людях.

Третьего офицера, отвечающего за работу оборудования, я встретила случайно во время отдыха на одном из курортов.

Глава 12

Когда Кроу и Доннер достаточно освоились, а после проверки всеми известными способами их знаний и способностей я могла уже им доверять, стало возможным и мне взять отпуск.

Бывшая одногруппница Менди, отдыхающая с сыном в чудесном райском уголке, пригласила меня к себе в компанию. Отдых — это здорово! Тем более, что я уже прилично зарабатывала и могла не отказывать себе в развлечениях.

Сыну Менди было шесть лет. Не знаю, что мама ему обо мне рассказывала, но он смотрел на меня с обожанием, и именно его восхищение помогло мне подобрать еще одного офицера в свою команду.

Во время нашего отдыха случилось страшное несчастье. Четыре девочки в возрасте от шести до восьми лет взяли без разрешения авиакар и, улетев на нем к видневшимся неподалеку горам, пропали. Нет, авиакар не разбился. Он благополучно приземлился, девочки вышли из него и исчезли.

Их искали, но поиски результатов не дали. Был вызван отряд спасателей, они прочесали каждый метр скал — девочек не было.

Шел третий день с момента исчезновения. Вокруг скал выставили оцепление, потому что уже пришлось спасать нескольких, желающих помочь в поисках. Мы стояли среди толпы и наблюдали, как спасатели надевают экипировку, в очередной раз отправляясь на поиски.