Цветение гладиолуса

— Ты бы еще "Гражданин начальник" сказал... — Мужчина усмехнулся в тон Лоренцу. — Не придуривайся матрос. Коли хочешь закосить под военного, можешь называть "Товарищ капитан третьего ранга".

— Ба... неужто. Ну, во первых. Я под вояк не кошу. На фиг мне это надо? А во вторых... Наш начальник в своем прошлом — бравый морской волк?

— Комэска минно-торпедного авиаполка морской авиации. К сведенью... — Хмуро ответил Засядько.

— Пилот? — Альфред как-то сразу помрачнел. — Мой дед был летчиком-партизаном. Герой войны... — Он отстраненно достал из подсигара сигарету и раскурил её. — Сороковой гвардейский авиационный полк...

— И чего ты тут сидишь, его позоришь? — Едко поинтересовался полевой агент.

Ответом ему был полный ярости взгляд.

— Я, никогда, его, не, позорил. — Четко и с расстановкой ответил Альфред. — Никогда.

— По тебе не скажешь... — Усмехнулся Засядько.

— Не суди, командир, да не судим будешь. — Мрачно ответил беляк. — Давай начистоту. Тебе чего надо?

— Твое здесь присутствие мне покою не дает. — Полевой агент глянул на девушек и снова испытующе посмотрел на Лоренца.

— Слушай, командир, тебе чего, моя рожа не нравится? Или ты тупо не любишь всех кто красноглазый, светловолосый и мужского пола?

— Не без этого. — Засядько слегка оскалился. — Вы братва — все на одно лицо.

— Слышь, командир. Ты нас не путай. Я человек. А Табрис сдох тринадцать лет назад. Так что скажи спасибо.

— Твой братец тоже из их породы...

— А вот брата моего не трогай. — С явной угрозой сказал Альфред. — Он тут ни при чем. Он — не я, и не Табрис. Он — часть этого мира, так что не пробуй меня шантажировать.

— Не наглей матрос. — Засядько нахмурился. — Надо было тобой таки заняться...

— О как. — Хмыкнул беляк. — А чего же раньше не "приняли"? Еще в ангаре?

— Ситуация была... несколько иная. — Засядько ухмыльнулся. — Но сейчас я без проблем могу за тебя взяться. Дай только повод.

— Слушай, командир, для ясности. Мне те пируэты и нафиг не нужны были. Я тоже человек подневольный, мне сказали — я сделал. — Альфред хмуро сверлил полевого агента взглядом. — И давай договоримся. Я посажу Комитет в лужу, окуну их мордой в эту же лужу, и сдохну в последней заварухе как герой. А там хоть к черту на рога посылай, мне будет всё равно. Это тебя устроит? Вполне. — Засядько кивнул.

— Ну что ж, Нему, мы идем. Да, чуть не забыл... — с этими словами он достал из кармана небольшой приборчик, внешне похожий на мини-фонарик — Ты же знаешь, что я должен сделать...

— Да нет проблем, командир... — кивнул Альфред. Засядько поманипулировал с прибором, что-то набирая там и только собрался привести его в действие, как чья-то небольшая, девичья рука легла поверх его руки. Это была.... незаметно подошедшая к ним Аянами Рей.

— Не надо. — сказала она, глядя прямо в глаза Засядько. — Это может вредно подействовать на Хинату-чан. — и тут Альфред с немалым удивлением увидел, что агент молча подчинился ей, убрав прибор в карман. Странно, но похоже, что Аянами имела какую-то необьяснимую власть над ним.

— Прости, я не подумал... — виновато сказал мужчина.

— Пойдём, нам надо срочно поговорить. — Рей взяла его за руку — Ты знаешь, про что...

— Хорошо, пойдём... — Засядько покорно встал. — Нему, пойдём с нами.

— Хината-чан, я провожу тебя домой — добавила Рей. Хьюга покорно встала и подхватила свою сумку, а "медсестра" свою, и компания отправилась на выход.

— Командир! — Окликнул Альфред полевого агента.

— Чего? — Тот обернулся.

— Ты заходи... — Беляк звонко щелкнул себе по горлу. — ...если что... — в ответ мужчина молча кивнул головой...

С тех пор прошло почти два месяца... Постепенно всё устаканилось, жизнь вошла в обычный ритм, если так можно сказать. Учёба, занятия с кружком, занятия и тесты в НЕРВ, тренировки... Хината тоже превосходно вписалась во всё это. Девушка исправно ходила в школу и прилежно там училась, и даже записалась в клуб единоборств, быстро выбившись там в помошники тренера. Так что теперь коллеги по клубу называли её Хьюга-семпай...

Почему именно клуб единоборств-просто ввиду того, что учеников в школе было мало, клубы карате, кендо, лучников обьединили в один...

Дома Хината тоже постепенно вытеснила Виктора с кухни, да и вообще отстранила от домохозяйства, чему он в принципе особо и не сопротивлялся, отстояв лишь право убирать свою комнату самому, что впрочем, не спасало её от периодических набегов хозяйственной девушки. А если учесть то, что главной её подругой была Аска, тоже жуткая чистюля по жизни... в общем, им удалось даже добиться того, что и у Мисато в комнате теперь царил порядок... ну по большей части...

Правда, крайнее время Хината вела себя как-то странно. В школе девушка откровенно избегала Виктора, стараясь не попадаться ему на глаза, да и дома предпочитала больше общаться с Аской и Мисато. В тех же редких случаях, когда общаться всё же приходилось, девушка почему-то жутко краснела, несла несусветную чушь, да ви вообще становилась ходячим бедствием... "Может, она обиделась на меня за что-то... или заболела?" — как то появилась у парня в голове мысль... Но когда он предложил Аске сводить Хинату к врачу, Сорью почему-то обозвала его дураком...

Альберт умял свой запас продовольствия, и вновь вернулся к наблюдению. Приказ Альфреда следить за обоими, показался ему несколько странным, но британец, за двенадцать лет работы бок о бок, усвоил простую истину. Командир всегда прав.

Ничего особенного не наблюдалось, кроме того, что троица Аянами-Икари-Хьюга, на обедах в последнее время переселилась во двор. Оно в принципе было понятно. Одноклассники у них были... в общем, без комментариев.

От нечего делать, Альберт достал книжку и, надев очки, погрузился в чтение.

— Эй, ты! — Раздалось слева.

— О боги... — Британец взвел глаза к небу. — Опять?

— Мы еще не закончили!

Четверо крупных парней из соседнего старшего класса нахохлились. За прошедшие два месяца с них не сходили синяки и растяжения. И хотя Альберт решительно не понимал, когда успел нагадить именно им, эта четверка с невероятным постоянством, даже какой-то маниакальностью, жаждала намылить ему шею. И, почему-то, только ему. Пока счет был двадцать четыре — ноль, в пользу британца. Беляк, после первой же стычки, просто проникся преданностью к Альфреду, который за двенадцать лет научил его приемам самообороны.

— Мы же вроде всё поняли с прошлого раза? — Альберт, вздохнув, положил книжку и снял очки. — Давайте тогда уж за углом... А то опозоритесь...

Через две минуты британец вышел из-за угла, убирая в карман два ножа и пневматический пистолет, и направился к своей скамейке.

— Господи... они что, дурные? — Тихо ворчал беляк. — Где они это всё берут?

Подхватив сумку и книжку с очками, он отправился обратно в класс. На, ставшую уже привычной, суету троицы, он уже не обращал внимания. За последнее время Хьюга взяла за привычку постоянно краснеть, когда они оставались наедине, или вообще падать в обморок, когда Икари её о чем-то спрашивал.

Британец догадывался, почему это происходит, но развивать рассуждения не желал категорически. Единственное недоумение вызывала реакция Икари. По ходу пилот вообще не вникал в ситуацию. И прояснять эту ситуацию британец тоже не желал.

— Ну и что ты натворила, горе ты моё горькое? — поинтересовался полевой агент у своей помошницы — Вот... вот как только тебе пришла в голову эта идея, запрограммировать их на месть этим.... белякам и как результат на постоянные побои? — упрямо наклонив голову, девушка тихо, но твёрдо ответила.

— Я сочла побои, полученные ими от Хьюги Хинаты недостаточным наказанием за их антиобщественное поведение. Поэтому, после анализа физических данных братьев Лоренцев, данное решение было сочтено мною оптимальным. Наказание будет продолжаться до полного осознания ими своей вины...

— Нему... ты... ты просто какое-то наказание, посланное мне богом за все мои грехи... — схватившись за голову, сказал Засядько — Вот лопнет у меня терпение, возьму ремень и выпорю тебя как следует!

— С точки зрения действующей общественной морали, пороть девушку моего возраста-это не наказание, а сексуальное извращение... — немедленно отпарировала брюнетка и показала язык

— Тогда замуж выдам, за этого, лучника очкастого! — не сдавался мужчина.

— Не получится. Его моя младшая сестра у меня увела... и уже беременна от него... — последовал лаконичный ответ.

— Уйди тогда с глаз моих... займись чем-нибудь! — отчаянно махнул рукой Засядько, и, совершенно нелогично ушёл сам...

Это был очень плохой день...

С самого утра Альфред проснулся в отвратительнейшем настроении. Не то что бы он постоянно с утра вставал, довольный жизнью. Это было скорее исключение из годами наработанной системы: встать, побурчать, умыться, тяпнуть чего нибудь, тяпнуть кого нибудь (чаще всего это был Альберт), и свалить на работу.

Но в последнее время из этого списка был частично вычеркнут пункт "работа".

Произошло это из-за явления народу новой пассии Синдзи Икари — Хьюги Хинаты.

Кто она, Альфред знал прекрасно. Удручал тот факт, что пилот Икари был не в курсе.

Поэтому к повседневным обязанностям "кукловода" прибавилась слежка за этой особой.

Не то, чтобы Альфред был озабочен адаптацией гостьи... просто его просто раздирало предчувствие неприятностей.

И он как всегда оказался прав. В первый же день она умудрилась нарваться на неприятности, едва не покалечив саму себя. К её незнанию правил баланса миров прибавилась проблема в виде представителя "Хроноса" — мутной конторы, занимающейся попадаловом вроде самого Альфреда и Альберта... и Икари. Кто бы мог подумать, что этот парень, с самого начала показавшийся левым, окажется последней жертвой и как результат — принудительной командировки в местный филиал чистилища душ?

Вот такие вот финты ушами...

Следить за ней приходилось довольно часто. В основном на обратной дороге, из школы. У Икари и его компании хватило ума не светить её перед институтом, а с подачи Ферраро она обзавелась полулегальными документами. Социализацию она подтягивала весьма успешно, нареканий к новой соседке не было...

Но беляк, словно одержимый, продолжал за ней следить. Что-то не давало ему покоя.

С недавних пор он взял за привычку возить всю эту детвору в школу, поскольку места в "Супре" Кацураги на пятерых явно не хватало. Поэтому предприимчивая девка подкатила к беляку, и, расписывая удобство и вместимость его "Паджеро", сплавила на него перевозку.

Впрочем, подвозить их случалось не так часто, в основном, когда они опаздывали.

В это утро, проснувшись в отвратильнейшем настроении, Альфред оделся, выпил чайку, растолкал британца, ткнул ему в физиономию часы и поплелся в прихожую.

Альберт, тихо ругаясь, быстро собрался выхватил из холодильника бутылку с водой, и они вместе вышли из квартиры. Там они наткнулись на спешащих соседей, которые тут же затребовали экспресс доставку.

Почем зря...

Доехали за пять минут, зато вылезали столько же. И если Ленгли неоднократно жаловавшаяся на лихой нрав Кацураги за рулем, то на этот раз она забрала свои слова обратно.

Окинув бледных подростков, плетущихся к крыльцу, хмурым взглядом, Альфред дал резвый старт с места.

На следующей улице его подрезал фургон, который был обложен в полный голос и по полной программе. Доехав до кафе, в котором он по обыкновению завтракал, Лоренц остановил машину и побарабанил пальцами по рулю.

Его здорово встревожил тот факт, что при маневре по шее долбануло колючим импульсом. Это означало одно из двух. Либо судороги, либо...

По привычке, поставив галочку на втором пункте, беляк покопался в бардачке и выудил оттуда пару восемнадцатых "глоков", а, покопавшись под сиденьем, достал пояс с подсумками.

Выбравшись из джипа и нацепив это всё на себя, Альфред зашел в темное помещение кафе.

Собственно "кафе" это заведение считалось по бумажкам, да и вообще называлось оно так с большой натяжкой.

По сути это была пивная для местных криминальных авторитетов, точнее — якудзы.

На данный момент таких насчитывалось три штуки в самом дальнем углу, и Лоренц без особого напряжения сделал заказ.

— Что-то ты сегодня больно хмурый... — Проворчал "бармен" Кагеро, подавая тарелки со снедью. — Товарищ-сан.

— Вот же... — Буркнул беляк. — Таки приклеилось?

— А то нет? — Хмыкнул японец. — Ягура долго ругался, после кхм... знакомства с тобой. Но, тем не менее, твой словарный запас и их содержание его впечатлили. Как и количество выпитого. Для гайдзинов — получить достойное имя — честь.

— Ой, да мне как-то класть на это. Без обид. — Буркнул Альфред, поедая лапшу. — Я сюда покушать прихожу, а не авторитет набивать.

— Мне передать? — Поинтересовался Кагеро.

— Как хочешь. — Беляк пожал плечами. — Слушай, что-то напряжно мне в последнее время... Ничего такого не намечается?

— Особо ничего не знаю... — Японец задумчиво повертел в руках бокал и принялся его полировать. — Но ходят слушки, что от "Имени Судьбы" отделилась группка особо подвинутых на их учении...

— Тааак... — Альфред напрягся и оторвался от лапши. — Это что за новости? А ну ка всё выкладывай.

— Особо ничего не знаю... Но слышал, что они отделились не очень тихо, пособачившись с верхушкой, взяли себе новое название, кажется "Персты Руки Господней"...

— Фанатики... — Проворчал Лоренц, снова принимаясь за лапшу.

— И, если верить слухам... — Кагеро сделал паузу. — Они все собираются в Тройке, объявив войну неверным.

Альфред подавился. Откашлявшись и хрипло выругавшись, он вскочил с места и схватил бармена за грудки.

— Что они задумали? — Прошипел беляк.

— Я не знаю! — Охренело выдал японец. — Точно не знаю!

— Твою мать! — Лоренц вихрем вылетел из помещения. — Сукины дети! Только бы успеть!

Быстро забравшись в джип, он утопил педаль газа.

Выкручивая руль, Альфред набивал номер на мобильнике.

После третьего гудка, трубку сняли.

— Да? — Послышался недовольный голос.

— Хьюстон! У нас проблемы! — Рявкнул беляк, проскочив перекресток на красный свет.

— Причина? — Сухо поинтересовались на том конце.

— Сектанты в тройке! Я их видел! Численность не известна! Настроены враждебно и очень решительно! Вероятная цель — пилоты!

— Понял. — Собеседник отрубился.

Бросив мобильник назад, Лоренц заложил вираж, и, проскочив поворот, вырулил к школе.

Оставив жирный тормозной след и огласив двор визгом покрышек, Альфред выскочил из машины, на ходу запихнув в пистолеты магазины и передернув затворы, и понесся к крыльцу.

Никаких подозрительных машин, а тем более, фургонов он не заметил.

Затормозив у самых ступеней, Альфред огляделся и прислушался. Ничего подозрительного он не увидел и не заметил. Даже напротив, заметили его. Из окон выглядывали любопытные школьники, потревоженные шумом.

Окинув взглядом школу, беляк убедился, что в неё никто не врывался. Быстро убрав пистолеты, она вернулся к машине и сел в неё.