1. Осколки старого мира

— Вас достойно вознаградят, — заверила чародейка, — Как я сказала, дело очень важное, и от него зависят...

— Деньги меня не интересуют, — прервал ее Килиан, — То есть, я буду не против, если маркиз будет у меня в долгу, и мне есть что у него попросить, но сейчас меня интересует другое.

У Ланы возникло нехорошее предчувствие, но она постаралась сохранить спокойствие.

— Что же?

— Условие первое, — ответил ученый, — По дороге к вашему пленнику вы расскажете мне все обстоятельства дела. Без утайки. Во всех подробностях.

Иоланта не знала, как отнесется Тэрл к этому. Но ей это условие понравилось. Она сама ненавидела, когда от нее что-то скрывали, и не желала скрывать что-то от тех, кто ей помогает.

— Согласна, — кивнула она, — А второе?

— Второе... — Килиан усмехнулся, — Мы с вами перейдем на "ты".

Тэрлу ученый не понравился сразу. Не то чтобы он имел что-то против ученых. Но вот именно такая категория раздражала его. Самоуверенные, самодовольные хлыщи, убежденные, что их знания и интеллект (воин был достаточно умен, чтобы не отрицать наличия ни того, ни другого) ставят их выше "простых смертных". Таких, по его мнению, можно было заставить вести себя как люди, только хорошенько выбив из них все дерьмо.

— Мэтр Арнет? — хмуро спросил воин сходу.

Вместо ученого ответила Иоланта.

— Нет. Мэтра Арнета нет в городе. Это мэтр Килиан.

Мальчишка-мэтр, надо же. Впрочем, комментировать это Тэрл не стал. Переведет тарабарщину дикаря, и ладно.

— За мной, — гвардеец круто развернулся и быстрым шагом пошел в сторону подземелий.

— Прежде чем мы доберемся до места, можете уточнить один момент? — спросил Килиан, не отставая, впрочем, — Лана рассказала мне о колдуне, напавшем на маркизу...

"Лана?"

По какой-то причине то, что этот парень уже называл чародейку сокращенным именем, разозлило Тэрла даже сильнее, чем то, что она рассказала ему больше, чем ему следовало знать.

— ...так вот, — невозмутимо продолжал юноша, — На том месте, где находился колдун перед телепортом, осталась белая или серебристая металлическая пыль?

— Серебристая и совсем немного, — ответил гвардеец, — А ты откуда знаешь?

Он что-то знает? Неужто был связан с нападавшими?.. Впрочем, нет, не стал бы он тогда так глупо подставляться...

И все же Тэрл стал смотреть на него с еще большим подозрением.

— В рассказе Ланы я обратил внимание на исчезнувший браслет...

Он нарочно? Издевается? Тэрл не мог это доказать, но каким-то инстинктом почувствовал: да, издевается.

— ...я читал о подобном в дозакатных текстах, но не был уверен, действительно ли это то, что я подумал, пока не спросил. Двойная прогонка, значит...

Голос юноши становился тише, будто он говорил сам с собой.

— Жаль, конечно. Нам толку никакого, а они получили больше энергии...

— Так, подожди, — прервала его Иоланта, мотнув головой, — Получили больше энергии? Ты хочешь сказать, что это...

— Именно, — кивнул ученый, — Изначально такой способ служил, чтобы питать энергией машины Дозакатных. Затем группа магов приспособила его для нужд магии. А затем совершенно внезапно, как снег в декабре, обнаружилось, что некоторые из них готовы ради большего могущества разрушать собственный мир сверх всякой допустимой меры...

Тэрл заметил, что от этих слов чародейка содрогнулась. Кажется, что-то она такое живо представила. Воин уже заметил, что она обладала на редкость живым воображением. И именно по этой причине она была совершенно никудышным бойцом, несмотря на храбрость и соображалку. Не сумела бы Иоланта вонзить клинок в сердце противника и при этом не представить во всех красках и подробностях, как этот самый клинок вонзается в сердце ей.

И именно поэтому ее участие в допросе только все затруднит.

— Когда войдем в подземелье, мы пойдем дальше, а ты останься снаружи, — приказал Тэрл.

— Но... я... — девушка задумалась, а потом сглотнула, — Хорошо.

Пыточная не была приятным местом. В этом, в общем-то, не было совершенно ничего удивительного. Само ее назначение — быть неприятным местом. Поэтому потолок был настолько низким, что Тэрл боялся, как бы не задеть его головой (боялся, в общем-то, зря: потолок был не настолько низким, чтобы дознавателям мешать больше, чем подследственному, но достаточно, чтобы давить на психику). Поэтому же факелы, освещавшие помещение, чадили, вызывая острое желание поскорее оказаться на свежем воздухе.

Пленник был растянут на дыбе, голый по пояс. Палач стоял неподалеку, держа над жаровней металлические прутья. На то, что в пыточную вошли Тэрл с Килианом, он никак не отреагировал. Впрочем, ученый все же привлек к себе его внимание, произнеся несколько раз на непонятном Тэрлу языке.

Чернокожий повернул голову и плюнул в их сторону. Ловко увернувшись (явно ожидал этого, гад), ученый настойчиво повторил последнюю фразу, после чего ткнул пальцем себе в грудь:

— Килиан.

После чего направил палец на чернокожего и повторил одно из произнесенных ранее слов с вопросительной интонацией. Тэрл предположил, что это что-нибудь вроде "кто?".

Несостоявшийся убийца смерил его взглядом и стал что-то гортанно говорить. Странно звучал этот в целом певучий язык в сочетании с такой интонацией. И здесь Тэрл тоже мог догадываться о смысле. Языка он по-прежнему не знал, но многолетний опыт службы в армии сказывался.

Вещал пленник минуты четыре, после чего вынужден был остановиться, чтобы перевести дух. Все это время Килиан его невозмутимо выслушивал, после чего бесстрастным, механическим голосом стал переводить:

— Он говорит, что ты грязная помесь шакала и свиньи, зачатая в выгребной яме и родившаяся...

— К делу, — поморщился Тэрл.

Ученый чуть усмехнулся и ответил:

— Если опустить матюки и угрозы и перейти напрямую к конструктивной части, то его зовут Хаим.

И замолчал.

— И все? — осведомился гвардеец.

— И все.

— Тогда скажи ему, что если он не будет сотрудничать, нужные сведения из него выжмут под пыткой.

Килиан ехидно ухмыльнулся, но послушно перевел. В этот раз ответ пленника был заметно короче.

— Опять же, если опустить матюки, то он уже догадался, — перевел ученый, — От себя добавлю, что возможно, его навела на эту мысль дыба. Или, может быть, к этому как-то причастен палач с каленым железом.

— Позубоскаль мне еще тут, — проворчал Тэрл, никогда не любивший шуток в серьезных делах, — Спроси его, кому он служит.

На этот раз ответ был четким и гордым.

— Он говорит, что его повелитель — халиф Мустафа, Первый адепт Владыки Лефевра, получивший от Него сверхчеловеческие силы и знание, как создавать оружие, подобное оружию Дозакатных... ну, судя по описанию, скорее на уровне оружия, существовавшего лет за четыреста до Заката, но суть не в том. В общем, с помощью этих сил и знаний он объединил большую часть народов континента, и теперь они дружно верят в Лефевра и готовятся к Его возвращению.

— Континента? — переспросил Тэрл, с детства помнивший, что весь континент, кроме полуострова, непригоден для жилья из-за Порчи.

— Он не уточняет, какого именно, — ответил Килиан, — Увы, в наше время внятные познания в географии мало у кого есть. Но судя по всему, он имеет в виду не тот континент, с которого происходят наши предки, а скорее тот, который раньше называли Черным. Я потом покажу на дозакатных картах. Меня кое-что другое интересует...

Он резко задал пленнику какой-то вопрос. И судя по реакции, этот вопрос застал того врасплох. Чернокожий сперва ошеломленно застыл, а потом стал что-то яростно доказывать. Тэрл не понимал, о чем идет речь, но не сомневался, что сейчас пленник лжет.

— Отлично, — довольно потирая руки, сказал Килиан, — У нас есть район поисков.

— Что ты у него спросил? — уточнил Тэрл.

— Есть ли у них база на островах. Оказалось, есть.

Логику ученого воин не вполне понял.

— Откуда ты узнал?

— О, все просто, — тот был явно очень доволен и с удовольствием делился своим ходом мысли, — Я расспросил Лану о размерах браслета. Я не знаю точно, сколько именно энергии пожирает заклинание телепорта... Но я абсолютно убежден, что выделившегося при уничтожении браслета не хватило бы, чтобы перенести двух человек на Черный континент. А им, скорее всего, нужно было рассчитывать с запасом: если бросить десяток товарищей умирать, это может создать проблемы с репутацией. Так что я подсчитал, докуда примерно этого может хватить...

— ...и обнаружил, что до островов, — закончил за него гвардеец.

— Именно. Я спросил его, и этот вопрос стал для него неожиданностью. У него просто не было заготовленного ответа. После чего он стал столь яростно настаивать, что на островах ничего нет, что тут и полный дурак бы понял.

— Неплохо, — признал Тэрл.

— Ты хотел еще что-то узнать?

Воин на пару секунд задумался.

— Спроси его, чего они вообще пытались добиться этим нападением.

Ученый перевел вопрос, и на этот раз ответ поставил его в тупик.

— Что такое Гмундн? — спросил он наконец.

— Ты у меня спрашиваешь? — удивился воин, — Ты переводчик, не я.

Килиан поморщился.

— Я не знаю такого слова. И судя по контексту, это какое-то название. Он говорит, что им нужны "координаты Гмундн". Как хочешь, так и понимай.

— И как в этом должно было помочь покушение на маркиза?..

Ученый перевел вопрос. Пленник что-то забормотал, но так тихо, что Тэрл едва мог его расслышать. Килиан склонился к нему, спрашивая что-то еще...

И тут инстинкты воина завопили об опасности.

— Назад!

Во все стороны брызнула кровь. Ее было так много, будто в живот пленника запихали пороховой заряд. Но вместо пламени и ударной волны из развороченной грудной клетки появилась змеиная голова на длинной шее.

Килиан успел отпрыгнуть назад в последний момент, и змеиные челюсти клацнули перед самым его носом. Не тратя времени на раздумья, Тэрл выхватил меч и одним ударом отрубил змеиную голову. Обрубок шеи конвульсивно дернулся...

После чего на нем начала расти новая голова! Сначала маленькая, как у лягушонка. Но с каждой секундой она вырастала все больше и больше. Ученый зачарованно уставился на этот процесс и, кажется, в ближайшее время был никаким бойцом. Гвардеец был более практичен: достав пистолет, он выстрелом снес змее полчерепа.

И тогда существо, каким-то образом скрывавшееся в теле чернокожего, выбралось на свет. Хоть оно было и небольших размеров, — примерно с пехотный щит, — но это была самая отвратительная тварь, с какой доводилось иметь дело Тэрлу, после мародеров и дезертиров. Прочих тварей Порчи (а он не сомневался, что она принадлежала к их числу) она обходила совершенно точно.

Та часть, которую гвардеец определил как "туловище" твари, формой больше всего напоминала желудь. Здоровенный желудь, сделанный из пульсирующей плоти, покрытой коричневой чешуей. С боков от него виднелись крылья, напоминающие крылья горной виверны. Они казались довольно маленькими и куцыми, но каким-то образом все же удерживали существо в воздухе. В нижней части "желудя" виднелись шесть костяных шипов, окружавших основания трех змеиных шей.

И все три почему-то нацелились конкретно на Килиана. Молодой ученый отступил назад, но тварь упорно преследовала его. В его руках появилась шпага, тут же разделившаяся на две. Не уважал Тэрл такие штучки: часто их заказывали неумелые бойцы, думающие, что такой "неожиданный ход" даст им преимущество, — и явно недооценивающие тот уровень фехтовального мастерства, который нужен, чтобы владеть двумя клинками одновременно. Килиан не был настолько искусным фехтовальщиком, это воин видел ясно.

Впрочем, это не имело значения. Обе шпаги ранили одну из морд твари, но раны тут же затянулись буквально на глазах. Искусный фехтовальщик, не искусный — какая разница, если твое оружие не причиняет противнику никакого вреда?

И в этот момент свое веское слово сказал тот участник боя, которого Тэрл с самого начала сбросил со счетов. Местный палач, низкорослый, неповоротливый толстяк, страдавший одышкой, обрушил на шею твари то, что было у него в руках: раскаленный докрасна железный прут.

Оглушительный рев трех глоток ударил по ушам, отражаясь от каменных стен. Отвлекшись от ученого, три пасти вцепились в палача, подтянули его поближе к "туловищу" и насадили на шипы. Тварь будто втягивала в себя подкожный жир, высушивая жертву до состояния обтянутого кожей скелета и одновременно — прямо на глазах увеличиваясь в размерах.

Это была омерзительная картина, но заметил Тэрл и кое-что, добавлявшее оптимизма. В отличие от прочих ран, ожог на шее не заживал!

— Все правильно, — озвучил его мысли Килиан, — Прижигаемые раны не регенерируют! Как у тролля или гидры!

— Вижу, — подтвердил воин, — Отвлеки ее!

Чтобы добраться до остальных прутьев, нужно было проскочить мимо существа. И здесь та нездоровая одержимость ученым, которую оно продемонстрировало, могла сыграть на руку.

Выступив вперед, Килиан закрутил шпаги перед собой. Предположения Тэрла подтвердились: фехтовальщиком он был невеликим. Что-то умел, конечно, но такие почти танцевальные движения больше подходили, чтобы красоваться перед девками, чем для реального побоища.

Три удара, три неглубоких царапины на мордах чудовища. Две головы взревели от боли, третья попыталась укусить ученого, но тот отпрыгнул назад. Тварь последовала за ним, бросив останки палача, и Тэрл решил, что это его шанс.

Проскочив под крылом твари, воин ухватил один из раскаленных прутьев. Эх, сюда бы лук с зажигательными стрелами... Увы: лук уже давно не был распространенным оружием в Идаволле. Подскочив со спины... или, скорее, просто с задней стороны, Тэрл одним ударом срубил одну из змеиных шей, тут же приложив прут к ране.

Оказывается, раньше это существо шептало от боли. В этот раз рев был столь громким, что перед глазами поплыли цветные круги. Оторвавшись от Килиана, оставшиеся головы чудовища атаковали Тэрла. Но на этот раз у них не было преимущества неуязвимости. Два удара. Два приложения прута. И желудеобразный корпус чудовища плавно осел на пол.

Существо было мертво. Но на всякий случай Тэрл распорол корпус мечом и положил раскаленный прут внутрь. Мало ли что.

— Да уж, впечатляет, — тяжело дыша, высказался Килиан, — Надо будет потом вскрыть ее и исследовать.

Он серьезно? Тэрл воззрился на ученого в немом удивлении. Больше всего он ожидал, что гражданский, столкнувшийся с подобным, будет в шоке и истерике. Если ранее имел дело с тварями порчи, то может, сохранит хладнокровие и собранность. Но сразу же думать об исследованиях? Воистину, эти ученые совершенно двинутые.

— У нее невероятно быстрый обмен веществ, — продолжал юноша, — Вряд ли она прожила бы более нескольких часов. Но за эти несколько часов выросла бы втрое, а то и больше. И все это время была бы голодна. Такой гибрид белой акулы с бабочкой-однодневкой.

— И с виверной, — добавил Тэрл, судивший больше по внешнему виду.

— Про амфисбену не забывай, — кивнул Килиан, — Единственное известное мне жизнеспособное существо с несколькими головами.