Придворный-2

— Я не знал. Видать, отец не всё выяснил. Времени было очень мало, — стал оправдываться обвиняемый.

— Времени... Барон и волшебник, видать не из последних.

— Кхм-кхм, — кашлянул подошедший слуга, крайне важного вида. — Его Милость, господин барон, изволит быть дважды Магистром Гильдии, по Жизни и по Огню. В баронское достоинство его возвели за то, что он вывел из осажденного дома Наследника со свитой, в две дюжины человек. Сдерживал врага, пока горящее здание не покинули телохранители Его Королевского Высочества. Тоже ушли все, даже раненых смогли унести. Дом, правда, сгорел.

— А "За храбрость" за какое дело получил? — почтительно поинтересовался капитан у лакея.

— Не могу знать. Про личные дела королевской фамилии Его Милость не имеет привычки болтать. Представили по Горно-Егерскому имени принца Лагоза лейб-гвардейскому полку.

— Горлохваты! — восхищённо выдохнул прапорщик, по молодости не сдержавший чувств.

— Золотой кинжал Государь пожаловал, дабы тот всегда был под рукой, — продолжил рассказ слуга. — Когда Его Милость в госпитале рану залечивал, в окно убивец залез. Господину барону пришлось убить его голыми руками. После того случая Его Величество золотой кинжал и прислал. Изумруды на кинжал были пожалованы Его Королевским Высочеством, принцем Лагозом за храбрость, когда Его Милость вышел с государевым подарком, разом против четверых с длинными мечами на дуэль. Двоих убил, одного ранил, один сбежал из столицы. Правда, Государь изволил очень ругаться. Говорил, надо с равным оружием выходить биться. Даже приказал нашего господина на неделю сладкого лишить, дабы тот не форсил.

Все офицеры, конечно и безусловно, были согласны с Государем. Но выйти с одним кинжалом против четырёх мечей... Оно весьма достойно. Государь всегда прав, однако и удаль заслуживает уважения. Вот так лихо выступить далеко не всякий решится. Да коли и решится, выйдет ли победителем? То-то! Тут на неделю не то, что без сладкого, на хлеб и воду сесть согласишься. А уж за изумруды на золотой кинжал, вообще горы своротить можно.

— Что за повод был для дуэли? Серьёзный, надеюсь? — спросил ранее молчавший поручик.

— Не могу знать. Его Милость пред тем этих четверых сильно побил. Они были немного выпивши и начали приставать к двоим гимназисткам из простолюдинок. Как наш господин им замечание изволил сделать, они в драку полезли...

— Да-да-да! — воскликнул прапорщик. — В "Сплетнице" было! Они ему только пуговицу оторвали, а он их... И, главное, кинжал не доставал, говорит: "Не для пьяной драки мне клинок Государь пожаловал." И про дуэль было. Как, какой-то С. сбежал. Трус!

— Под таким командиром и служить то лестно, — сделал вывод капитан.

А поручик живо поинтересовался:

— Гимназисточки, они что? Благодарили?

— Не могу знать. Одна записочки пишет, к другой по делам ездил.

— Хе-хе! — франтовски подкрутил ус поручик. — Дамский пол весьма благодарный к спасителям бывает.

— Точно так, — подтвердил прапорщик. — Я вот как-то...

— Молчи уж! Герой! Еле от мужа сбежал тогда. Ты, любезный, дальше сказывай.

— Да вроде больше нет нечего. Разве, когда Его Милость за дуэль ругали, Её Светлость, герцогиня Лаура попросила себе его в кавалеры. Его Величество не отказал, посвятил в рыцари-волшебники...

— Нашей герцогине?! — перебил незаметно подошедший к компании бургомистр.

— А какой еще? Её Светлость — герцогиня Зеленоземья. Господин барон — Хранитель Печати Зеленоземья и шеф-комендант своей крепости. При Дворе поставлен на должность гоф-медика. Числится при Зелёном Дворе, раз в неделю дежурит как личный секретарь Наследника. — Рассказчик конфиденциально шепнул, — в театр иногда сопровождает. Чем по службе занимается, не знаю, но "За заслуги" уже вторую ступень заслужил. За последнее дело "Золотой пентаграммы" удостоился.

После такой характеристики слышавшие разговор прониклись гордостью за такого юного, но героического начальника. Военные начали сбивать обоз для сопровождения, горожане разбежались по домам обсудить услышанное.

Силестрия

— Ваша Милость, как вы изволили почивать?

— Чудесно, просто чудесно. Малыш был неутомим. Только болтать бы не начал. Если дойдёт до мужа, будет неудобно. Мы, конечно, дали друг другу свободу, но всё же.

— Вы мальчику поместье пожаловали?

— Нет, жирно будет! Ему и перстенька с топазом за глаза хватит.

— Ваша Милость, вы помните Исвира? Вчера за картами в салоне он очень вами интересовался. Отпускал такие славословия в ваш адрес. Даже соблазнял меня брошкой, чтобы я устроила разговор.

— Исвир? Это красавчик-брюнет, с такими пронзительными голубыми глазами?

— Да, Ваша Милость.

— Наследник богатого папаши, который ему содержание больше герцогского даёт?

— Точно, Ваша Милость.

— Который своей любовнице золотой ночной горшок подарил?

— Он, Ваша Милость.

— Я его даже почти и не помню. Так... Что-то слышала... И чего он хотел?

— Ваша Милость, просит разговора тет-а-тет. Мечтает узнать ваше мнение по поводу какой-то вещицы.

— Он что?! Купить меня вздумал?!

— Как можно, Ваша Милость! Просто старается привлечь ваше благосклонное внимание. Ну и... хи-хи!.. записать себе на счёт знатную добычу.

— Подлец! Как он посмел обо мне так думать?!

— Откажете в свидании, Ваша Милость?

— Не откажу. Однако он нахал и подлец. Но хотя бы красив и галантен.

— И щедр, Ваша Милость.

— Посмотрим. Победу себе решил записать...

— А что? Вы, Ваша Милость, женщина красивая и знатная. Такую любому мужчине лестно... А что про записать на счёт, так надо посмотреть, кто кого пишет.

— Как Тихий немного привёл тело в порядок, у меня будто крылья выросли. Не хожу, летаю. Такая уверенность в себе. И от мужчин отбоя нет.

Король

— Ваше Величество, в связи покушением произведены аресты. Около сорока человек. В основном мелкая сошка, но и из главных зачинщиков никто не скрылся.

— Что говорят по салонам, в Дворянском собрании? Не ропщут?

— Никак нет, Ваше Величество! Ведь не ряженного во Дворце поймали, а реального бомбиста. Мы специально привлекли сторонних секретарей к допросам заговорщиков, чтобы записывали показания. Тех, что не из охранителей, верных Короне, но болтливых. Вроде как, сами не справляемся. И эти писарчуки такое нашёптывают по своим знакомым, что первейшим сплетникам сто очков вперёд дадут. Что можно и что нельзя рассказали, а втрое больше придумали. Так что ропота нет. Однако после арестов, а особенно после отравления до смерти семнадцати генеральских чинов, идут разговоры о предбудущих изменениях в должностях и рангах.

— Пожалуй, так оно даже хорошо.

— Ваше Величество! Прекрасно! Виновник известен. Патриотические настроения всколыхнули столицу. Народ ждёт объявления войны Ловиасу.

— Что между нами две страны никого не смущает?

— Никак нет, Ваше Величество. Скорее добавляет остроты разговорам.

— Что мои дети?

— Его Королевское Высочество Лагоз много времени проводит с женой и детьми. Однако совещается по поводу списка заместителей и по поводу свадьбы дочери. Услал барона Тихого на день. Показаться в крепости и ободрить сторонников Короны. В свете скорой передачи герцогства, хочет оставить максимальным влияние Короны. Его Королевское Высочество Торан старается загладить последствия известного события. Встречается с генералитетом. Её Светлость Силестрия, виноват Ваше Величество, буду говорить как есть. Увлечена неким юношей. Сегодняшнюю ночь он провёл в её опочивальне.

— Хм... Ну... Даже не знаю... Поговорите с ним, коли не дурак, пообещайте следующий чин или орден.

Братья

— Донесли мне тут — Тихому дорогие реагенты для некромантических заклинаний пытались подсунуть. Так он их не взял. Сказал, что умения его рода отсекают чары для нежити. Я у Дивазы уточнил. Подтвердила. Говорит: "Никто не силён во всём сразу, а если где-то получаешь, то что-то теряешь. Некроманты, например, полностью неспособны к Школам Иллюзии и Очарования. А у Тихого Жизнь и Огонь сильны. За Жизнь порезана Некромантия, а за Огонь, ещё что-нибудь, пока не ясно что."

— Да это и так понятно было. Нам оно безразлично.

— Не скажи! Сейчас безразлично, а потом могло бы пригодиться... Давай про дело. Я амулеты взял, а Дивазу, на всякий случай, услал на ревизию арсенала. Вроде она и в столице, да не в Дворце.

— Правильно. Я потребовал соли. Бертиоз принёс каменную. Самородную. Она для мажеских дел, куда как сильнее против выпаренной морской. Мои ближники ждут полудня. Что будет, не знают, но при неудаче дадут нам время добраться до портала. За ним приготовлена карета и каждые 10 вёрст подменные лошади. Мигом долетим до крепости Тихого. Там запрёмся и отсидимся. Погоню отсечёт Второй лейб-гвардейский полк инфантерии. Инфантеры от тебя ко мне отошли, нам обоим верность хранят. Прикроют портал. Придётся отцу переговоры вести, а у нас есть чем поторговаться. Потрепыхаемся ещё.

— Я тут всё думаю — может всё же не он? А?

— Тихий подсказал нам, где артефакт. Вот мы его выключим и посмотрим, кто среагирует и что случится. Тогда будем знать точно — кто. Ну что, пошли за Силестрией и в часовню?

— Лагоз, может давай твою Лауру возьмём, а?

Замок

Уже ранним утром я стоял на плоской крыше башни. Рядом, этажом-двумя ниже, мягкой, белой, пуховой периной лежали облака. Как сказал старожил, здесь так почти каждое утро. Испарения от озера, однако.

Ночью прискакал к подножию горы, там меня уже ждал почётный караул. Понятно, отпустил Уголька, принял рапорт и проследовал в здание штаба.

Оказывается, дорогу к крепости прикрывает небольшой форт, а рядом с ним рядами стоят казармы, отдельные домики и хозяйственные постройки. Гарнизон живёт здесь. Здесь же проживают и семьи всех чинов, здесь находятся архиважнейшие гражданские заведения — кабак с двумя входами, для офицеров и нижних чинов, и универсальный магазин. В крепости, в мирное время дежурят посуточно и повзводно. Сборщики дорожной пошлины поднимаются с рассветом и возвращаются к закату. Ночью движение перекрывается тяжёлым шлагбаумом, охраняемым караулом.

От выделенной для ночлега комнаты не отказался. Подремал до подхода обоза. Посмотрел, как разместили моих спутников, а затем отправился в крепость.

Уже на половине подъёма меня охватило чувство теплоты и защищённости. Такое бывает, когда после долгого отсутствия возвращаешься домой. Чем выше, тем большая эйфория охватывала меня. Источник Силы. Настолько могучий, что не всякий волшебник сможет справиться с наплывом чувств. Хотя... Чем чародей слабее, тем меньше он чувствует магию Источника.

Наверху меня уже ждали солдаты, провели краткую экскурсию по этажу, примыкающему к мосту, затем спустился гарнизонный волшебник. После положенных приветствий поинтересовался:

— Ваша Милость, я вижу, вы почувствовали Источник?

— Конечно, трудно было бы не почувствовать.

— Я вот тоже первый раз как на крыльях в башню летел. Двенадцать лет назад. С тех пор ни разу отсюда не уходил. Не отпускает меня озеро. Я же водник.

— Как же вы тут живёте?

— Хорошо живу. Книги магические читаю. Заклинания творю. Иногда ловлю рыбку. А с меня денег не берут, кормят, поят, одевают, обувают, даже жалование платят. Где ещё я такую службу найду?

— Другие волшебники здесь есть?

— Есть, как не быть? У меня три помощника. Даже если штат чародеев втрое увеличить, всё едино весь заполнен будет. Слабосилки, что поумнее, взятки дают, лишь бы сюда попасть. Где они ещё столько халявной маны для тренировок и отработок заклинаний найдут? Года два, много три, отслужат, своего предела достигнут и переводятся. Их Источник не держит, наоборот, гонит.

— А вы?

— А я здесь до самой смерти, Ваша Милость. Вы меня даже в отставку отсюда не выгоните. Пропащий я человек. Меня на такие хорошие должности звали, в такие славные места, и то не смог бросить.

— Как же семья?

— Холостой я. Какая дура согласится сидеть со мной в башне безвылазно? Да и где здесь познакомиться? Как жених я не очень. Денег, только что из жалования скопил. Выше пятого круга заклинаний не поднялся. Признаться, и детей навряд заведу. Кому такой нужен? Я давно смирился.

За разговором мы и оказались на крыше. Умели строить старые волшебники, восемьсот лет прошло, а камень как новый. Даже ступени не истёрлись. Есть лифт. На стене циферблат с делениями от 1 до 40. Ставишь нужную тебе цифру. Ждёшь, когда дверь сама откроется. Заходишь, встаёшь на каменную плиту, размером три на три сажени, и медленно, не торопясь скользишь по каменному колодцу, ждёшь нужного этажа. Одно плохо, без волшебника и дверь не откроется, и плита не поедет. Простецам надо по узкой, спиральной лестнице снаружи башни подниматься. Каждые пять этажей балкон, с него можно внутрь зайти. Перила конструкцией не предусмотрены. Ступени влажные, озеро внизу. Навернуться, как нечего делать. Аттракцион "Почувствуй себя птицей". Один раз. Или кирпичом, страховки то нет. Так что без чародея по башне не погуляешь. Хотя внутри башни лестницы бывают. Не на всех этажах, но с 20 по 25 они точно есть, сам видел.

Как оказалось Башня Четырёх Стихий строилась не как крепость, а как... школа! Ладно, как институт или академия. Учили здесь чему или не очень, а также почему башня была заброшена волшебниками, информации нигде не сохранилось.

С 21 по 36 этаж — это общежития, учебные классы, кабинеты и тому подобное. На каждом этаже обязательно имеются, не сильно отличающихся от современных, туалеты, а вот ванн, бассейнов и душей не предусмотрели.

Под крепость башню переоборудовали сильно позже. На круговой галерее 25-ого этажа стоят древние метатели. Нацелены по десять штук на каждую сторону моста. Снаряды хранятся в аудиториях на 24 и 23 этажах. Кристаллов нет, хватает энергии Источника. Выгодно, но перенести или, хотя бы перенацелить, метатели нельзя. 22 этаж казарма, 21 кухня, столовка и контора. 20, понятно, мост.

С 37 по 40 этаж — жилые покои. Наверное, для преподавателей и прислуги.

Этажи ниже 20 оказались складами. Понятно, смотреть не было времени, тем более, сказали, что большая часть этажей идеально пуста. Лестниц там нет, ни наружных, ни внутренних. Окон нет, бойниц нет. Есть только лифт.

Вот такое у меня хозяйство.

Наследник

— Ваше Преосвященство, хоть что-то сделать можно?

— Да, сын мой. Молитесь. Великое Божественное Проклятие ещё никто и никогда не снимал. Пытались... Да, попытки были. Но то, что оставалось от смельчаков, разубеждало других охотников вмешиваться в Божий Суд.

— Но Верховный Магистр умер почти сразу, а отец ещё жив.

— Повезло. В смысле, Верховному. Сгнил заживо, зато быстро. Куда его душа пошла, знают лишь оскорблённые Боги. Видать батюшка ваш более волшебника виноват был. Да уж! Поставить такую богопротивную мерзость в Часовне Всех Богов! Жизнь себе продлил, но теперь должен понять, что оно того не стоило.

— Сколько ему осталось?

— Кто знает? Обычно от трёх до девяти дней. Бывает и сороковину мучаются. Надеюсь, не больше. И ведь, главное, в полном сознании, но совсем без телесных сил.