-Спасибо!
-Иди, иди, броня, -вежливо выпроводил Горазда старший связист, возвращающийся на фронт после отдыха в Новом Уренгое. -Дай насладиться последним спокойным денёчком. Чувствует моя душенька, что как приедем, так сразу и начнётся и закрутиться, что ни сна, ни отдыха.
Едущие с ним в одном купе младшие товарищи, ещё необстрелянные, как и сам Горазд, с вниманием прислушивались к старшему коллеге.
Обогащённый знанием фамилии предполагаемого напарника, Горазд вернулся к себе, но заняться поиском в сети не хватило времени. Подошла очередь танкистов ужинать и пропустить такое событие было никак нельзя.
В столовой, от её бытности ещё вагоном-рестораном, осталась пара роскошных, пусть и изрядно побитых люстр с висюльками из толстого стекла, имитирующего хрусталь. Люстры не горели, столовая освещалась прикрученными к стенам светильниками, но тихонько покачивались в такт движения поезда и сверкали отражённым светом придавая скупой обстановке налёт некой аристократичности. Видимо поэтому их и оставили.
Горазд с товарищами уселись за застеленный отрезом белой ткани столик у окна. Снаружи уже сгустились сумерки и ничего невозможно разобрать, кроме самого факта движения поезда. В столовой работали два повара, выносящие тарелки с кухни на большой стол, откуда их уже должны были разбирать офицеры сами. Поварам было где-то по пятьдесят. Один седой, словно снег, другой практически лысый — так, узкая полоска коротких волос по бокам. У одного правую руку заменял качественный протез. Металлические пальцы крепко сжимали поднос с тарелками, а вот настоящая рука старика немного подрагивала. Второй повар мог похвастаться тем, что сохранил руки-ноги в целости, но потому как он двигался и по едва слышному жужжанию, когда он проходил мимо, становилось понятно, что и он успел потерять многое на этой долгой войне.
Танкистов ехало много, человек сорок или около того, и никто из них, разумеется, не пожелал пропустить ужин. Старики-повара не успевали выставлять готовые блюда на стол. Молодые, весёлые и, пожалуй, проголодавшиеся парни вежливо усадили стариков за один из немногих свободных столиков и сами, в два счёта, перенесли всё наготовленное из кухни на столы в столовой.
Повара с непонятным выражением смотрели на перешучивающихся танкистов, большинство из которых в первый раз ехали в сторону фронта, на вчерашних курсантов, средний возраст которых колебался вокруг отметки в семнадцать — восемнадцать лет. Смотрели молча. А голодные парни, не замечая их взгляды, жадно уплетали горячий ужин. Тем более, что войсковой паёк, положенный бойцам на передовой, а они к ним уже практически относились, откровенно радовал.
Нет, голод первых лет вторжения давно преодолён. Гигантские обогреваемые теплицы раскинувшиеся в республике Саха, в пригородах Якутска и его городках-сателлитах, давали урожай круглый год. Карское и Баренцево моря исправно снабжали морской рыбой, да и многочисленные озёра вносили свою немалую лепту. Подземные утеплённые животноводческие комплексы сглаживали недостаток мяса. Недооценённые северными народами грибы вносили разнообразие в рацион. Голода, как такового, не было вот уже несколько лет, но всё же фронтовой паёк на общем фоне выделялся в лучшую сторону.
Настоящее мясо, не из сои, не имитация, здоровенный кусок размером с кулак пехотинца. Варёная картошка. Свежий, ещё чуточку тёплый, плотный хлеб и много зелени, что не удивительно так как короткое северное лето только недавно закончилось. Из супов на выбор грибной или рыбный. Рыбный моментально разобрали и Горазду с товарищами пришлось довольствоваться грибным. А как он пах! Нет, Горазд никак не мог понять постного лица Тайбарейя сидящего над тарелкой грибного супа. Как выходец из народов крайнего севера, он не жаловал грибы, полагая их чем-то не полностью съедобным. Впрочем, армейская жизнь даже мусульман заставит с аппетитом уплетать свиные котлетки, а уж ненца грибы и подавно. Или Тайбарейне не ненец, а керек или вовсе камчадал? Он говорил, но Горазд позабыл. Да и не важно всё это сейчас: керек или камчадал. Главное, что русский. Главное, что вообще человек, а не инферал или не какая продавшаяся демонам тварь.
После плотного ужина хотелось спать. Размеренное движение поезда успокаивало и усыпляло. Товарищи Горазда по купе завалились каждый на свою койку и только вяло переговаривались. Но у самого Горазда ещё имелось одно, не терпящее отлагательств, дело. Полазив с помощью своего электронного планшета по общедоступным узлам информационной сети, как и обещали связисты, он легко нашёл интересующую информацию по будущему напарнику, старшему лейтенанту Золотилову. Вот только найденная информация была... неоднозначной. Она вызывала больше вопросов, чем давала ответов.
Старшему лейтенанту Николаю Владимировичу Золотилову было тридцать два года. Действительно старый солдат сражающийся с демонами чуть ли не с самого начала войны вторжения. Имеет множество наград и поощрений, значительная часть из которых позже была... аннулирована. Как такое может быть? За какой проступок можно отобрать выданную боевому офицеру награду? Горазд попробовал представить, но фантазия пасовала. Он принялся читать дальше.
Так, Золотилов получил героя три с половиной года назад. Должно быть во время спешного отступления, почти бегства, с территорий, освобождённых во время прошлого неудачного контрнаступления четыре года назад. Тогда русская армия значительно продвинулась на юг, но затем пришлось всё бросить и отступать чтобы сохранить войска. Даже ноябрьский укрепрайон потеряли и следующей зимой пришлось отбивать обратно в тяжёлых боях.
Горазд знал: во время отхода после неудачного контрнаступления четыре года назад армия понесла огромные потери. И эти потери были бы ещё больше, если бы не подвиг всех тех, кто оставался или кого командование оставляло прикрывать отступление основных сил. В то ужасное лето генеральным штабом было инициировано награждение множества "героев российской федерации". Вот только подавляющую часть наградили посмертно.
-Если Золотилов получил героя именно за то, что прикрывал отход основных частей три с половиной года назад, то как его награду могли аннулировать? -подумал Горазд. Отчаянно хотелось посоветоваться с ребятами, но они уже спали. Верхний свет выключен. Тускло тлеет лампочка дежурного освещения над закрытыми дверями купе. За тёмным окном проносились едва видимые силуэты деревьев, холмов, а может быть покинутых и разрушенных домов — не разглядеть. Экран планшета, на фоне царящей в купе полутьмы, ярко сияет с ощутимым голубоватым оттенком.
-Странно, что за столько лет Золотилов дослужился только до старшего лейтенанта, -подумал Горазд и почти сразу наткнулся на выписку из приказа о представлении Николая Золотилова к званию капитана. Что нужно натворить, чтобы лишиться звания и при этом остаться в действующей армии?
Неужели подозрение на предательство человечества? Но после такого обвинения от безопасников человек выходит либо полностью оправданным, либо не выходит вовсе. Ну или в штрафной батальной, в лучшем случае, но тогда его лишают вообще всех званий и всех наград.
Золотилов оставался старшим лейтенантом, и награда "героя" у него осталась. Пожалуй, единственная, которая не была аннулирована. Причём понизили его не с капитана, как думал Горазд, а со звания майора. То есть из старших офицеров в младшие, но при этом не расстреляли и даже не законопатили в штрафной батальон. Будущий напарник Горазда явно не вписывался ни в один из предполагаемых сценариев.
Прикрыв планшет, младший лейтенант Романенко долго думал повезло ему получить такого странного напарника или, наоборот, не повезло. По всему выходило, что это какое неправильное везение. Везение с приставкой "не".
Утро вечера мудренее — решил Горазд закрывая и откладывая планшет. Завтра все вопросы разрешаться. Завтра он прибудет в ноябрьский укрепрайон. На фронт.
Засыпая, Горазд думал о том, что наконец-то он сможет отомстить демонам за отнятую семью, за мать, которую он помнил только потому, что у него сохранились фотографии на электронном носителе, скаченные кем-то сердобольным в приюте из тогдашней глобальной сети, пока она ещё существовала. За будущее, которое у него отняли.
Наконец-то Горазд сможет доказать всем, но главное самому себе: то, что тогда, при эвакуации из Новосибирска, взяли именно его, а не любого из сотен других детей, оставшихся там. Что это не случайность и не деньги которые отец сунул кому-то из военных... А может быть и случайность, может быть и деньги отца или его связи. Но он будет бить демонов и инфералов без пощады. И то, что в переполненный испуганными детьми автобус попал он, а не другой ребёнок — было не напрасно. Было не зря. Он докажет.
Интерлюдия.
В кабинете верховного главнокомандующего российской федерации или её остающихся свободными северных территорий шёл непростой разговор. Маршал Башуров Леонид Сергеевич говорил по телефонной линии с президентом Северного Союза. Союз включал в себя Норвегию, Швецию и Финляндию, вернее их остатки, объединившихся уже после вторжения, так как выживать в новом мире по одиночке было решительно невозможно.
Леониду Сергеевичу шестьдесят четыре года и маршалом он назначил сам себя, так как в один из моментов никого из вышестоящих офицеров просто не осталось. В прошлом генерал-полковник арктических войск, после предательства адмирала флота Кравцова, он остался высшим должностным лицом в противостоящей вторжению демонов армии и на остатках страны. Во многом благодаря Башурову русская армия не только сдерживала атаки сверхъестественных тварей, но и пыталась контратаковать и освобождать оккупированные демонами территории. К сожалению, не всегда удачно, но другого верховного главнокомандующего не было и вряд ли кто-то мог бы сделать на его посту больше чем он. В народе Башурова прозвали "генералом Сталь" или "стальным генералом". Как-то не приживалось маршальское звание. Башуров знал, что за глаза его продолжают называют "генералом Сталь".
Ставка главнокомандующего располагалась сейчас в Новом Уренгое, городе, откуда должна будет покатиться самая мощная волна контрнаступления. Президент северного союза Норвегии-Швеции-Финляндии говорил из Тромсё. Единственного крупного города этого самого союза. И хотя в его положении следовало бы просить, но он чуть ли не требовал.
-Леонид Сергеевич, -звучал в телефонной трубке полный праведного негодования голос Юсси Хейккинена, президента Северного Союза. -Мы понимаем, что планирующееся наступление требует от вас передислоцировать и перераспределить силы. Но мы решительно против того, чтобы ослаблять мурманскую армию. Это действие существенно угрожает безопасности наших территорий на севере Финляндии.
Уловив короткую паузу в словах президента, верховный главнокомандующий уточнил: -Бывшей Финляндии. Кроме того, господин Хейккинен, мурманская воздушная армия и мурманские зенитные войска по-прежнему остаются на защите воздушного пространства над северными районами бывших Финляндии, Швеции и Норвегии.
-Мы решительно возражаем против использования прилагательного "бывшие" относительно территорий, вошедших в Северный Союз стран, -недовольно высказал президент.
Выдержав небольшую паузу, как бы намекая, что не стоит перебивать, главнокомандующий продолжил: -Надеюсь вы помните, что Россия взяла на себя обязательства по защите вашего воздушного пространства исключительно добровольно и не требуя взамен ничего существенного. Мы хотим, чтобы наши границы соприкасались с нормальным человеческим государством, а не инфералами и прочими марионетками демонов. Вы согласны с этим, господин Хейккинен?
-Помилуйте, Леонид Сергеевич, разве это "не требуя ничего взамен". А как же поставки рыбы, полезных ископаемых, в частности одного ванадия было поставлено на сумму... Хотя сейчас, наверное, бессмысленно использовать в расчётах довоенные цены. Но мы ещё частично прикрываем ваш Мурманск с моря. И, как вы правильно заметили, по мере сил чистим территорию вошедших в союз стран от присутствия сверхъестественных сущностей. Тем самым изрядно помогая вам удерживать под контролем такой стратегически важный город как Мурманск.
Если бы у нас только оставалась своя военная авиация, -пожаловался президент, — но её у нас нет, как и серьёзных зенитно-ракетных комплексов способных угрожать драконам и гигантам. Мы вынуждены просить помощи России и с вашей стороны крайне некрасиво пользоваться нашим бедственным положением в своих меркантильных интересах.
-Я сказал "не требуя взамен ничего существенного", а не "не требуя ничего", -поправил президента Башуров. -Если же вы хотите получать защиту нашей армии на безвозмездной основе, мы можем повторно вернуться к ранее отвергнутому вами предложении о включении бывших Норвегии, Швеции и Финляндии в состав Российской Федерации в качестве автономных субъектов. Без принятия этого предложения наши солдаты не будут класть свои жизни за защиту ваших суверенных территорий. Максимум на что вы можете рассчитывать, это воздушная поддержка, что уже само по себе весьма существенно.
-Мы никогда не согласимся на ваше возмутительное предложение! — воскликнул Юсси Хейккинен.
-Тогда о каких претензиях к нам идёт речь? -с действительно стальным спокойствием уточнил верховный, оправдывая своё прозвище.
-У вас осталась авиация. Эти ваши истребители Су-57 и бомбардировщики ПАК-ДА. Я точно знаю, что в окрестностях Мурманска размещается не меньше четырёх оперативно-тактических ракетных комплекса "Искандер". Вы должны помочь нам отразить наступление инфералов со стороны Струтман-Лулело. Иначе погибнут наши солдаты!
Президент Юсси почти сорвался на крик. Он вообще был удивительно эмоциональным для финна.
-А вы хотите, чтобы взамен погибли наши солдаты? -со всё тем же ледяным спокойствием уточнил Башуров.
-Вы бросаете нас на произвол судьбы?!
-Как уже упоминал ранее, господин Хейккинен, вы получите поддержку с воздуха, но и только. Задействовать сухопутные войска на вашем направлении мы не планируем. Приоритетная задача мурманской наземной армии — это защита города Мурманска и прилегающих территорий. Будьте благодарны за то, что Россия защищает ваше воздушное пространство, -посоветовал верховный. -Что до "Искандеров", то это самый последний довод. Пока ситуация не настолько критична, чтобы использовать их.
-Нам стало известно, что инфералы пытаются восстановить авиационную промышленность! -с паническими нотками воскликнул президент Юсси. -Мало нам было гусеничной бронетехники на дизельных двигателях и дирижаблей, так они восстанавливают военную авиацию!
-Что же вы хотели, господин Хейккен, -удивился Башуров. -Инфералы суть бывшие люди, предавшие человечество и присягнувшие демонам в обмен на сверхъестественные силы. Но всё-таки когда-то они были людьми и имеющихся знаний не растеряли. Неудивительно, что среди предателей нашлись бывшие инженеры, которые сейчас пытаются восстановить изначально уничтоженную демонами промышленность и разорванные технологически цепочки. На наше счастье демоны хорошо постарались, уничтожая на захваченных землях всё созданное людьми. Прежде чем в их рогатые головы наши снаряды и ракеты вбили мысли о ценности тяжёлой промышленности, пользе и продуктах технологического уклада они успели разнести почти все оставленные промышленные мощности. Инфералы ещё долго не смогут даже приблизиться к довоенному уровню технологий. К тому уровню, который, пусть и с потерями, удалось сохранить нам. Не беспокойтесь, мы гарантируем крепость воздушного зонтика над севером бывших территорий Финляндии-Швеции-Норвегии в ближайшие годы.
