Дубов не любил использовать TV-тюнер, частенько подвешивавший компьютер, а интернет-телевидение не жаловал за не самую качественную картинку, вечные тормоза и обрывы. Несколько раз собирался разобраться с системщиком, чтобы все, наконец, заработало, но руки так пока и не дошли.

— Чего квохчем, куры? — развязно осведомился Сергеич.

— Война, старый! — Светка выдохнула слова одним скомканным звуком, но разобрать его не составило большого труда.

— Аркаш, включи телек, — с сомнением в голосе попросил Селиванов. — А то ведь от них слова верного не добьешься.

— Первый канал, — вставила Лина, успевшая проскользнуть мимо так и остолбеневшей в дверях Светки.

Дубов и сам уже запустил программу, и теперь шарил по каналам, отыскивая новости. Раньше он иногда поглядывал бизнес-каналы, но потом понял, что новости бизнеса его никоим образом не касаются. В новостях говорили одно, вокруг он видел совершенно другое. Ведущие поднимали какие-то странные вопросы и эксперты в красивых студиях мудрено отвечали, а иногда выносили свое мнение на всеобщее обсуждение, но и после этого для Дубова оставалось непонятным собственное отношение к затронутым темам. И часто складывалось ощущение, что его тюнер ловит новости с Марса — настолько далеки они были от реальной жизни. Аркадий почти полгода честно пытался вникнуть в текущую экономическую и политическую ситуацию, пользуясь создавшейся передышкой в текучке, но ничего не получилось. Как он ни старался на основе мнения экспертов сообразить — куда двигаться и что делать, ничего не получалось, в голове наблюдалась плохоусваиваемая мешанина из мнений, истин и догадок, но толку от такого знания не стало больше. А потом Дубов поудалял все эти РБК и Евроньюсы из плей-листа к чертовой матери, чтобы не раздражаться лишний раз и не реагировать на всякую чепуху, которой часто придавалось значение вселенского события, хотя редко какое из них тянуло даже на звание регионального.

После этого он смотрел только "Формулу-1" и футбол. А когда местная "Сибирь" во второй раз вылетела из Премьер-лиги, перестал включать телевизор совсем.

Но в этот раз долго искать не пришлось, окошко программы мигнуло, раздалось шипение, появилась дрожащая картинка какого-то солнечного утра, сделанная не иначе как на камеру мобильного телефона, в ней показались два незнакомых женских лица, и закадровый голос залопотал с полуслова:

— ...лось ничего особенного. Но в семь тридцать утра, когда многие уже вышли из домов и спешили на работу, произошло вот это!

Камеру в кадре ощутимо тряхнуло, девицы, мельтешащие в кадре, оглянулись и завизжали, а на заднем плане, почти на горизонте в небо поднялись несколько... ядерных грибов! Точно таких, что помнились Дубову еще по плакатам на школьных уроках ОБЖ.

— Твою же мать! — тихо пробормотал Селиванов за спиной Аркадия. — Один, два, три, четыре, пять, шесть,..

— Девять, — так же тихо, благоговея перед неописуемой мощью, развернувшейся в маленьком окошке, сказала Лина. — По радио передали — девять.

И точно — в небо на тонких ножках с белыми ажурными юбочками, так похожие на какие-то чудовищные шампиньоны, нарисованные на голубом холсте неба съехавшим с катушек сюрреалистом, поднимались девять грозовых туч, состоящих из пепла, пыли, огня и дыма.

— Где это? — повернулся к ней Дубов, но на экране уже появился телеведущий.

Его лицо было отдаленно знакомо, но фамилию вспомнить не получалось.

— Наш корреспондент в Бирмингеме сообщает, — с ходу начал он, — что всего по британской столице было нанесено девять ядерных ударов. Полностью уничтожены центральные районы города — Сити, Вестминстер, Кенсингтон, Ламбет. Западные окраины — Хиллингдон и Харроу почти не пострадали. На востоке, в Бексли и Хайверинге, наблюдаются сильные разрушения. Общее количество жертв может составить от трех до пяти миллионов. Удар был нанесен не ракетами, система ПРО не смогла отреагировать на угрозу. Эксперты предполагают применение тактических ядерных зарядов. Пока нет точной информации о мощности примененного оружия, но вряд ли он окажется меньше одной мегатонны. Так же остается неизвестной принадлежность подорванных боеприпасов. Несомненно...

За окном раздался непривычный звук — что-то из кинофильмов о Второй Мировой Войне. Какое-то заунывное, нелепое, далекое завывание. Угрожающее и зовущее.

— Твою мать! — заорал Сергеич, роняя дымящиеся чашки с воняющим эфиром кофе. — Воздушная тревога! Что за херня?! Сука, Аркаша, бегом за мной! Светка, дура! Не стой столбом! Линка, куда, курица?

— Сейф, там документы открытые, деньги. Сумочка моя...

— Какие тебе документы нужны, дура?! — Селиванов стал багровым, что случалось с ним только в минуты приступов неконтролируемой ярости, вызываемой алкашами из цеха, толкнувшими по дешевке какой-нибудь электродвигатель или полотна для пилорамы. — Зачем тебе сожженной документы? Все за мной!

Дубов не испугался — он просто не понял, что нужно делать, как реагировать на необычный сигнал? До этого момента в жизни нечасто случались ситуации, когда невозможно решить — какое действие станет правильным, но и в эти редкие моменты речь не шла о жизни и смерти.

Позвонить маме? Он вытащил из поясного футляра телефонную трубку, но спокойный женский голос сообщил о перегруженных линиях. Городские номера он сам отключил три месяца назад, оптимизируя издержки. Оставил только один — для входящих звонков, раскрученный за долгие годы работы.

— Аркаша, ты чего здесь сидишь? — в дверях появился багровый Сергеич. — Я тебе мальчик что ли, по этажам за тобой бегать? Давай за мной, пока не спеклись тут оба!

Дубов поднялся и, более не раздумывая, побежал вслед за многоопытным Селивановым. Тридцать лет назад, в совершенно другой стране, заботившейся о своих гражданах, Петр Сергеевич работал на одном из заводов в структуре отдела Гражданской обороны. Сигнал был ему знаком и потому страшен особенно. Ведь за последние два десятка лет он не слышал ничего подобного ни разу, всерьез считал, что система оповещения граждан демонтирована "проклятыми либералами" и ныне, случись что — ни одна собака не успеет известить людей об угрозе. Теперь, понимая, что зря клеветал на хороших людей, он несся к своему трехэтажному гаражу, у которого два этажа — погреба — были спрятаны под землей и в них хранились продукты: соленья, консервы, тушенки, водка. А бежал он к гаражу, потому что лучше многих других знал, что никаких функционирующих бомбоубежищ в районе не осталось: одно сдано под склад, два затоплены, а последнее — слишком далеко, да и набьется туда людей, скорее всего, как селедок в бочку.

Из распахнутых дверей выскакивали люди; их было немного, тех, кто не ушел в отпуска, лежать на прибрежном песке или ковыряться в своих шести сотках. Они выстраивались вслед за "фирмой" Дубова и вскоре часто оглядывающийся Сергеич сообразил, что всех его погребок не вместит:

— Всем бежать к Шлюзу, там бомбоубежище! — крикнул он, согнулся, будто задохнулся от бега, но успел придержать Дубова и бухгалтеров. Еще появился Валерка — конструктор-снабженец.

На стоянке все пятеро влезли в трехлетний микроавтобус Валерки, и Сергеич, устроившийся рядом со снабженцем, стал прокладывать маршрут.

По улице Русской было не проехать, она оказалась надежно перекрыта небывалой пробкой, но тротуары были еще пусты и микроавтобус скрежеща передачей — Валерка давно жаловался, но денег на ремонт все никак не находилось — поскакал по разбитым асфальтовым дорожкам в сторону ПАТП-3, где имелась хитрая проселочная дорога сквозь лесной массив к улице Вахтангова и гаражам.

— Мне нужно домой! — причитала Лина. — Там Сашка из школы прийти должен. И кота забрать нужно. Валера, на Золоторожскую заедем?

— А на площадь Ленина не сгонять? — зло бросил снабженец.

— А мне на Труженников в сто пятьдесят шестой садик, Машку забрать! — поддержала подругу Светка.

— Если пацан твой в школе, то их спрятали. Не волнуйся за него, — нашел нужные слова Селиванов. — И ты, Светка, не бойся. И в детских садах есть убежища. Получше моего гаража будет. Ничего с ними не случится! Сегодня переждем, а завтра я вместе с вами пройдусь. У меня есть костюмы химзащиты.

"Какая химзащита? — успел подумать Дубов. — Чем они помогут? Что он несет? Если где-то рядом шарахнет, то и свинцовый скафандр плохо спасет!"

Как и все сугубо гражданские люди последних поколений он плохо представлял себе, что такое ядерное оружие, что бывает в случае его применения и чем оно реально опасно. В памяти крутились какие-то обрывки вроде "...поражающие факторы ЯО: ударная волна, рентгеновское и световое излучение, тепло,... что-то еще", но самым страшным из всего перечня ему казалась радиация, убивающая медленно и долго.

— Петр Сергеевич, вы это специально придумываете? — всхлипнула главбух, размазывая по щекам тушь. — Чтобы нас успокоить?

— Я десять лет в Гражданской обороне отработал. Знаю, о чем говорю, — твердо ответил Селиванов, но Аркадий окончательно понял, что тот врет.

И все же слова Сергеича подействовали успокаивающе на обеих женщин.

Весь путь занял минут восемь и все это время выли серены, неизвестно куда собирая народ. Если все попытаются укрыться на Шлюзе или еще дальше — на ЖБИ, то вряд ли они там поместятся. А больше прятаться негде. В подвалах домов — девяти— и пятиэтажек при таких взрывах верная братская могила будет, и спасение для невинноубиенных — на небесах.

— Пешком быстрее было бы, — буркнул Дубов, выгружаясь из машины.

— Двадцать две минуты быстрым шагом, — уточнил Сергеич, уже возившийся с гаражным замком. — Каждая из которых могла бы стать последней.

— Черт, я даже домой позвонить не успел, — непонятно кому пожаловался Валера. — И телефоны не работают. Постоянно перегружены. Но ведь кто-то дозванивается?

Дубов смотрел в небо, слегка подернутое легкими перьями полупрозрачных облаков. Вокруг возвышались стройные сосны с песчано-желтыми стволами, стояла обычная тишина, какая случается в сибирском лесу в безветрие. И ничто не предвещало скорую катастрофу. Но ведь если сигнал подан, то ракеты уже летят? И ничего не изменить.

Светка вдруг сорвалась с места и побежала к выезду из гаражей, на бегу обернулась:

— Вы спускайтесь, я в садик, к Машке! Не ждите меня! Я вернусь потом!

— Вернись, дура толстая, — крикнул ей вслед Валера, но она не обратила на окрик никакого внимания, и тяжело бежала дальше, поднимая пыль своими пухлыми и тяжелыми ногами.

Дубов отвернулся.

Глупо как все: шла жизнь, текла, все суетились, пытались заработать на хлеб, масло и в результате завтра все снова будут совершенно равны. Уже скоро исчезнут границы, нации, политика и экономика. Не останется ничего, кроме зверского желания выжить и вновь влезть в беличью клетку, бежать-бежать-бежать, доказывая себе, что не все еще потеряно, что впереди что-то есть. А ведь ничего уже нет.

— Быстро, спускайтесь, — из смотровой ямы донесся голос Сергеича. — Валерка, дверь изнутри запри — все защита какая-то.

Бухгалтеры поспешили к лестнице, а Аркадий в последний раз посмотрел на лес, которому уже через считанные минуты предстоит полыхнуть самым жарким пламенем.

Убежище оказалось бетонным кубом со стороной в четыре метра. Потолок был заметно ниже. Единственная лампа — шестидесятиваттка — сиротливо висела под его серым брюхом, освещая стеллажи с пыльными банками, установленные вдоль двух стен. Вдоль третьей поднималась лестница, а у четвертой притулился столик с тремя кривоногими стульями.

— А Светка где? — едва все оказались внутри, спросил хозяин убежища.

— В садик поскакала, — буркнул снабженец.

— С ума баба сошла! А вы почему не остановили?

— В ней килограммов сто! Как ее остановишь? Обещала вернуться.

Все замолчали и неловко посмотрели друг на друга, будто хотели сказать что-то важное о Светке, но слов так и не нашлось.

— Восемь метров глубины, — посмотрев наверх, сказал Селиванов. — Если не прямо на голову свалится, то уцелеем. Валерка, там за банками с огурцами две водки стоят. Давай сюда, самое время! И за лестницей два матраса свернуты — тоже вытаскивай, брось на пол. И туда вот ведро воткни — параша будет. А я пока закусь соображу. Аркаша, не стесняйся, помогай. Нам теперь по-новому жить придется. Включайся!

— Вот, — Валера протянул две бутылки.

— Холодненькая, — кивнул Сергеич. — Только стаканов у нас всего два. Было три, да Семенов разбил, а я не успел новый...

В стаканы плеснулась водка.

— Первую даме, — безапелляционно заявил Селиванов. — Давай, Линочка, по сто пятьдесят!

Главбух хлюпнула мокрым носом и недобро прищурилась:

— Тебе бы все бухать!

— Неправда ваша, — "обиделся" Селиванов. — Радиация не будет разбираться в том кто трезвенник, а кто язвенник. А водка — первейшее средство, чтоб ее вывести.

— Так нет еще никакой радиации, — напомнил Аркадий, принимая из рук Сергеича вилку с наколотым огурцом.

— А это неважно. Мы, так сказать, в превентивных целях. Чтоб когда появится, нам уже было не страшно! Так, Валер, оглядись в своем конце. Здесь где-то магнитола была, антенну я на улицу вывел, должна работать, если батареи не сели. Сюда нужно бы розетку провести, да так и не сподобился. Вообще — батарейки недавно менял. Месяца полтора как...

Батарея, конечно, не работала, но Валера не зря совмещал должности снабженца и конструктора. Выяснив, что на втором этаже селивановского убежища хранятся всякие авто-шелушки и прочий домашний ЗИП, он смело вылез наверх, нашел удлинитель, разобрал и бросил его прямо сквозь щель в деревянном люке. Вскоре древняя "Вега" зашипела.

— ... ни одна террористическая организация не взяла на себя ответственность за взрывы в Лондоне. Так же остается неясным, остался ли кто-нибудь в живых из членов британского Кабинета и королевской семьи. Есть неподтвержденный слух, что герцог Йоркский, Генри, находящийся с частным визитом в Монако, принял на себя верховную власть в Великобритании. Но, повторяю, слухи не подтверждаются ведущими мировыми агентствами. Минуту, уважаемые слушатели. Вот поступила новая информация о том, что совокупная мощность примененного ядерного оружия составила восемьсот килотонн. Но по-прежнему остается неясным его происхождение. Уже выступили с заявлениями правительства Китая, России, Франции, Индии и Пакистана. Все они отказываются признать свою даже частичную вину и предполагают участие в террористическом акте американских экстремистов из числа военных. Известно, что у Великобритании не имелось тактического ядерного оружия, но такими зарядами располагали несколько американских военных баз, расположенных в Саффолке, Йоркшире и Оксфордшире. Ядерный Клуб целиком перекладывает вину за произошедшее на халатность или даже преступный умысел персонала этих баз...

1234567

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓