Глубоко вдохнув сухой горячий воздух с нотками полынной горечи и раскаленной почвы, покрытой выгоревшей травой, Уля ещё прибавила шаг, спеша догнать друзей. С них вполне станется полезть в комплекс самим, да ещё и не одевшись — а теплые кофты все с собой взяли, хотя ныли, что и в одних майках запарились.
Бугры почти полностью покоричневели, оставаясь зелеными только там, где в углублении между двумя белыми глыбами на поверхность выходил крошечный ручей, влага из которого уже через несколько метров снова уходила под землю, но её хватало, чтобы питать несколько островков по-весеннему сочной и свежей травы.
— А где Мишка и Светка? — Игорь, вышедший на проверку, куда запропастилась половина компании, хотел забрать Улин рюкзак, но девушка отрицательно качнула головой.
— Она ногу сильно растерла, вернулись в лагерь.
— Вот и хорошо, будет кому вещи сторожить.
— А ещё на меня бочку катил, обвиняя в черствости...
— Я просто очень хозяйственный! — парень сдул прилипшую к взмокшему лбу косую челку. — А то у этого твоего лесника взгляд такой, что он сам все сопрет и пропьет, не доверяю я ему...
— Ути-пути какие домовиииитые... — Ульяна резко отскочила в сторону, не давая поймать себя за шиворот футболки. — Не боись, дядя Жора тут работает уже лет тридцать, и ничего из вещей, за которыми он брался присматривать, не пропадало. Мы класса с шестого сюда каждое лето приезжали, так что человек проверенный.
— А пьет он столько же лет, сколько и работает? — Игорь примерился все-таки поймать подругу, но они уже подошли к узкой лестнице, вырубленной прямо в меловой породе, так что дурачества пришлось отложить.
— Я такие интимные вещи не спрашивала, — Уля махнула Лешке с Лизкой, которые сидели в тени раскидистого ясеня и о чем-то переговаривались, негромко хихикая. — Тебе Леха не говорил, как он к Лизе относится?
— Ты у нас сейчас за проводника и повариху, хоть должность свахи Светке оставь, — Игорь тоже понизил голос. — Говорил, но повторять тебе не буду.
Они уже начали подъем, поэтому можно было не опасаться, что объекты их интереса, плетущиеся метрах в десяти ниже, подслушают.
— Почему это? — Ульяна, шедшая первой, внимательно следила за ступеньками, стараясь наступать на те, которые наиболее уцелели. Хорошо, что недавно дождя не было, а то такой подъем стал бы намного тяжелее и опаснее. А уж о том, что они бы каждый и не по одному разу пересчитали ребрами все выбоины, и говорить не стоит — меловые склоны, намокнув, становились не хуже аттракционов в аквапарке.
— Это мужские разговоры, ты мне тоже не все, о чем треплетесь, пересказываешь, — он поддержал немного пошатнувшуюся Ульку, которая отвлеклась на парня и неудачно скользнула ступней по стертому краю ступеньки.
— Спасибо, — поймав равновесие, она снова оглянулась. — Хочешь, расскажу, какие прокладки лучше — "Котекс" или "Олвейс"? Мы пару дней назад с девочками это обсуждали.
— Нет, спасибо!
— Вот видишь, я с тобой всем готова поделиться, это ты скрытничаешь...
Переговариваясь и ерничая, они дошли до первой площадки, на которой пару минут постояли, поджидая отставших Лешу с Лизой и переводя дыхание. А оно стало тяжелее, все-таки сотня узких ступенек со скошенными от времени кромками это не на второй этаж главного корпуса их универа сбегать. Река отсюда не была видна, скрытая за густыми зарослями мощных ив и кленов, но прохладный запах воды долетал с почти незаметным сквозняком, чуть освежая и придавая сил.
— Поползли дальше? — Игорь дождался, когда подтянувшийся следом за ними Лешка, с почти висящей на нем Лизой, немного передохнет.
— Жалко, что нет нашей худеющей, сразу бы килограммы скинула, и не надо тратиться на тренажерку, — Лизавета, приподняла уже порядком растрепавшуюся косу, подставляя под ветерок мокрую шею. — Ещё далеко?
— Где-то треть от того, что уже прошли, — Ульяна снова полезла первой. — Вообще-то есть другая дорога, и она гораздо проще, но отсюда вид лучше...
— Ах ты коза! — у Лизы, похоже, открылось второе дыхание, и девушка довольно бодро припустила за подругой.
— А она, правда, есть? — Игорь, который на занятия в спортзал ходил регулярно, догнал Уляшу довольно быстро, обойдя горящую праведным гневом деву на повороте.
— Не-а, эта единственная. Зато у неё сразу силы появились.
— Вот это по-нашему. Давай пять, провокатор.
Стукнувшись костяшками пальцев, они уже гораздо веселее порысили к такой близкой и желанной цели.
Вход в комплекс затаился под нависающим козырьком пласта меловой породы, прикрывающей довольно узкий коридор от дождя, да и просто нескромных взглядов.
— А он и дальше такой же низкий? — Лиза, будучи существом отходчивым, о решении отомстить радетельнице за их эстетическое совершенствование уже забыла.
— Нет, метра полтора придется пробираться на четвереньках, потом можно будет идти в полный рост, — Ульяна развязала перекрученные на поясе рукава теплой кофты. — А теперь быстренько все оделись.
— Да жарко, я лучше немного охлажусь, — Лешка успел побывать и на козырьке, и сунуться в лаз, за что удостоился недовольного взгляда главы экспедиции.
— Конечно, охладишься. Там не выше четырнадцати градусов, даже когда на улице хорошо за тридцать. Давно воспалением легких не болел?
Застегнув флиску и проследив, чтобы остальные последовали её примеру, Уля вытащила карту и фонарик.
— От меня далеко не отходить, если потеряетесь, смотрите на схему коридоров, там все довольно просто. Кричать бесполезно — внутри почти нет эха, но создается впечатление, что звук идет сразу со всех сторон. Не дурачиться, матерные надписи на стенах не писать... Вроде, все. Инструкция ясна?
Троица последователей кивнула с завораживающей синхронностью.
— Хоть фотографировать-то можно? — Игорь уже возился с настройками своей "зеркалки".
— На здоровье, главное, не пытайся отковырять кусок стены на память, — Уля уже опустилась на четвереньки и бодро проползла в нору. — Чего застыли, смелее, меня тут пока никто не съел.
Голос девушки звучал глухо и как-то далеко, словно она мгновенно телепортировалась на пару десятков метров.
Скат коридора уходил почти под сорок пять градусов, придавая спуску дополнительное ускорение. Уля не обманула — уже совсем скоро потолок коридора поднялся до уровня полутора метров, а потом и вовсе перешел в подземную комнату, высоту которой определить оказалось сложно, но дотянуться до арочного перекрытия, не получилось бы, даже встань кто-то из них на плечи другому.
— Ничего себе... — Лиза задрала голову, пытаясь рассмотреть резьбу по мелу. — Что это такое?
— Раньше здесь был подземный храм. Это монашество попало под горячую руку новой власти ещё в восемнадцатом, а к двадцатому пришло в запустение. Тут оставалось несколько отшельников, их считали блаженными, потому не трогали. Пару зим они прожили, а потом... За комплексом совсем перестали ухаживать, вот и результат. Дышите медленно и глубоко, сейчас должна закружиться голова.
— Уже. А почему? — Игорь откинулся назад, ставя ладони на испещренную гениальными "Здесь был Вася" стену. Помимо Васи тут были и Ваня, и Петя, и вообще носители самых разнообразных имен и фамилий. И каждый счел своим долгом задокументировать сие знаменательное событие.
— Тут совсем другой воздух, более разреженный, — Уля привалилась спиной к такому же свидетельству наскальной живописи. — Через несколько минут, когда организм привыкнет к пониженному содержанию кислорода, все пройдет.
— А как тут с вентиляцией? — Лиза, несмотря на легкую дурноту, вовсю щелкала вспышкой фотоаппарата, снимая темный потолок, сводчатые проемы ведущего в темноту коридора и углубление в нише. Судя по величине и расположению, именно тут был алтарь. У одном углу грунт начал проседать, и кто-то поставил колонну из крошащихся от времени и интенсивности использования кирпичей. Выглядели они здесь настолько же чужеродно, как балетная пачка на пожарнике.
— На карте есть три смотровых окна, они и создают движение потоков воздуха. Кстати, каждому из вас я утром положила в сумки по свече и спички. Если все-таки заблудитесь, зажигайте и следуйте за сквозняками.
— Тут же сплошные коридоры, значит, сквозняки будут везде, — Лешка проверил, не забыла ли Уля и его в подобной малости. Нет, все оказалось, как она и говорила — толстенькая белая свеча, оставляющая на пальцах жирноватый след парафина, и новый коробок спичек.
— Их не будет на нижнем ярусе — там смотровое окно завалено, и в глухих ответвлениях. Таких немного, но они есть, смотрите, там, где написано "Трапезная". И дальше, по коридору вниз есть несколько тупиковых ответвлений для усыпальниц.
— Там до сих пор кто-то похоронен? — Игорь, который первым полностью оклемался, прицепил фонарик к поясу, чтобы освободить руки.
— Нет, конечно, там остались только пустые углубления под саркофаги, — Ульяна тоже пробно тряхнула головой, которая уже не ответила тягучей дурнотой с черными мушками перед глазами. — Все готовы? Тогда пойдем.
— Ты же, наверное, знаешь много историй про эти места? Рассказывай, — Лиза просочилась к подруге, хотя идти вдвоем в узком коридоре было не очень комфортно.
— Много, но пока лучше по сторонам смотри, — Уля вывернулась из-под её руки и нырнула куда-то вправо.
Здесь было не то, чтобы совсем холодно, но по сравнению с жарой на улице, немного зябко. Да и пахло как-то странно. Не неприятно, без затхлости и подвальной душности, никаких ароматов спертости, но очень непривычно. Совершенно гладкие стены, покрытые все теми же надписями и гарью от свечей и факелов, отливали черновато-серым бархатом. Даже на ощупь похоже, разве что ткань не оставляет таких следов на ладонях. Если в храме о высоте потолков оставалось только догадываться, то здесь вполне можно было коснуться, вытянув руки вверх и подпрыгнув. И хотя ощущения замкнутого пространства тут не было, но сам факт того, что над головой несколько метров и тонны породы, настораживал, заставляя чувствовать себя немного неуютно.
Все те же полукруглые своды и углубления в стенах.
— Здесь когда-то стояли иконы, — Уля перестала строить из себя призрака заброшенного замка и показалась из неприметной ниши в нескольких метрах впереди.
— Их забрали, когда покидали монастырь? — вспышка фотоаппарата на несколько секунд ярким пятном осветила лицо Игоря и снова полутьма, разбавленная тускловатым светом фонариков.
— Может, забрали, а может, и разграбили. Времена были... Лихие.
— Скорее всего, они остались у местных жителей, — Лешка, сын учительницы истории, осторожно тронул витиеватую вязь, с потрясающим мастерством вырезанную прямо в меловой породе. Такими же элементами были украшены ещё несколько дверных проемов. — Тогда же было, фактически, две Церкви — легитимная, признанная советской властью, и, так называемая, катакомбная... Это высшие церковники решали глобальные вопросы, вроде — кто из них главный, а народ к научному атеизму пришел только через несколько десятилетий. Сельской старушке все равно, соответствует возраст Земли библейским источникам или нет. Она будет по ночам молиться, чтобы сыновья и внуки вернулись с Гражданской...
Когда он замолчал, никто не решился ничего добавить.
Да, им сейчас весело и интересно, но, наверное, эти стены видели и совсем другое. И под темными пятнами гари и свидетельствами неуважения потомкам к памятникам старины, вполне возможно, есть следы крови и пороха.
За почти пятьсот лет с начала строительства, тут многое произошло. Хорошее и страшное. Монастырь знал радости и такое, что в голове не укладывается.
Неровный пол, сглаженный шаркающими шагами древних седобородых старцев и бодрым бегом послушников, которые временами забывали о степенности и неторопливости, спеша исполнить указания настоятеля... И грохот солдатских сапог, хозяева которых беспардонно вошли в обитель, как к себе домой. Хотя, нет, дома они себя точно так вести не стали бы. Пересчет серебряной утвари, идущей на нужды молодой республики.
Попытка обрушить храм, в котором несколько минут назад была Уля с друзьями.
Тогда, после того, как заложенная взрывчатка сработала не так, как хотелось, новоявленные безбожники ушли, забрав трупы соратников, которых завалило обломками, казалось бы, самой крепкой из стен. И тайком, чтобы не увидели остальные, крестились и клялись, что больше никогда сюда не вернуться.
А пещеры остались почти в том же виде.
Только вот то, что неспособны оказались разрушить люди, с успехом сделало время — без должного ухода бывший монастырь ветшал и хирел, постепенно приходя в полное запустение.
— Почему его не восстановили? — Игорь первым нарушил невеселую тишину. — Ведь тут неподалеку есть действующий пещерный комплекс.
— Этот слишком сильно разрушен, проходима только половина коридоров. Да и грунтовые воды подмыли один из нижних уровней, вызвав обвал. И в соседнем монастыре все наземные постройки сохранились, если не полностью, то почти. А тут ничего не осталось, даже сараи и те развалились.
— Как всегда — вопрос денег... — Лиза грустно хмыкнула, глядя на выкрашенные в красный цвет розетки орнамента на стенах. Несмотря на почти вековую давность, краситель был настолько ярким, что смотрелся странно среди этой тишины и пустоты.
— Ладно, хватит о печальном, — заметив, как друзья перестали улыбаться, Уля дернула за рукав Игоря, стоящего ближе всего. — Пойдемте, покажу вам кое-что.
Кое-чем оказался идущий вниз коридор, до конца которого свет фонарика не добивал.
— И что тут интересного? — Лиза прищурилась, глядя на темную стену. Показалось, что ли?
— Тронь рукой, — Ульяна встала чуть в стороне, наблюдая за настороженной подругой, которая все-таки потянулась и коснулась откоса бывшего дверного проема.
Темная масса, покрывающая все поверхности, пошла странной рябью, всколыхнулась...
— Блин! — Лизка шарахнулась назад, едва не сбив с ног как раз подошедшего Лешку. — Это что за хрень?!
— Это не хрень, а мотыльки, — Уля подставила ладонь, и упитанное насекомое поползло по руке, ощупывая кожу усиками и нервно трепеща крыльями. — Я не знаю, как они называются, но живут только в этом коридоре. Если вынести их наружу, сразу погибают.
— А что они едят? — Лиза подозрительно покосилась на насекомое, которое ничуть не смущалось направленных на него лучей фонариков и бодро бегало по Ульяниным пальцам.
— Я в детстве читал книгу про плотоядных бабочек. Они сначала выделяли какую-то кислоту, а потом слизывали полупереваренное мясо... Тут никто не пропадал?
Хотя Уля и знала, что ничего подобного не было, да и вообще возможно, скорее, в научной фантастике, но не смогла сдержать дрожь отвращения и тут же стряхнула мотылька на пол.
— Нашел же, что вспомнить, — ещё и ладонь о джинсы вытерла. На всякий случай.
— Это тебе за облом с волчьим воем, — Игорь хохотнул и поспешил отступить подальше, пока раздосадованная собственной недогадливостью Ульяна не увеличила общее количество фонарей, собственноручно поставив ему бланш под глазом. — Я пошел дальше один, карта, фонарик и свечка есть, так что не заблужусь!
